Ты убиваешь за ложь и обман. Находишь и жестоко расправляешься с предателями. Это твоя работа, твоё призвание, суть твоего существования.

В этом весь ты.

Защита наивных, месть доверившихся, восстановление справедливости.

Ты поклялся найти и убить его. Отомстить за предательство, за то, что больше никогда не сможешь поверить хоть кому-нибудь. За то, что теперь навсегда останешься один.

Хотя вслух ты твердишь о возмездии, о том, что таким, как он, нет места под солнцем, о том, что тобой движет забота о других людях. О тех, кого он ещё обманет, кто погибнет, так и не дождавшись, не дозвавшись помощи.

Вскоре ты узнаёшь, как тебе повезло. Тебя просто оставили, предали, бросили, но не тронули.

Остальных он убивает сразу.

Заманивает в тихое место своим неземным смехом, красотой, обещанием счастья, а потом вонзает нож в спину, или в горло. Мастерски точно, убивая сразу и наверняка. Такой нежный, такой тонкий, гибкий, изящный. Всего один удар, второго ему не сделать, почти все его жертвы крупнее и сильнее его.

А потом вытирает свой нож и смеётся, уходя.

Каждый вечер ты мечешься по городу в поисках. Парки, тёмные закоулки, набережная, пустые детские площадки. Все места, куда обычно приходят те, кому грустно и одиноко. Ты бежишь по уже привычному маршруту, надеясь только на одно: в этот раз успеть. Если не поймать его, то хотя бы спасти жертву.

Ты больше слушаешь, чем смотришь, и несколько раз у тебя получается, ты слышишь его смех издалека. Успеваешь перехватить того, кто идёт за ним, ничего не спрашивая и не глядя по сторонам, тебе даже сопротивляются поначалу, хотят к нему. Ты тратишь драгоценное время на объяснения и снова не успеваешь его догнать.

Только смех остаётся, звучит в ушах, зовёт за собой.

А однажды ты сначала видишь.

Слишком далеко, не успеть, не докричаться. И ты смотришь, будто в немом, замедленном кино, как он держит за руку красивую рыжую девушку. Видишь так чётко, словно стоишь рядом, какое счастливое у неё лицо, когда он обнимает её сзади за плечи, разворачивая к тебе. Как он поднимает на тебя глаза… неважно, какое расстояние, неважно, что сейчас ночь. Ты видишь, ты знаешь, какого глубокого бирюзового цвета его глаза, словно манящая океанская даль. Вы смотрите друг на друга, не отрываясь, ты тонешь в этой бездне, захлёбываешься, и мир окрашивается алым.

Девушка с перерезанным горлом, оседает к его ногам, кровь пачкает её рыжие волосы, кровь застилает тебе глаза. Ты успеваешь увидеть, как он вытирает нож, и бежишь со всех ног. Ты кричишь, зовёшь, ненавидишь, ты почти хватаешь его. Но он уворачивается, мазнув краем одежды по твоим пальцам, и всё, что ты успеваешь поймать, лишь отголосок, только эхо его смеха.

Ты не бегаешь по подворотням и детским площадкам.

Целых два месяца.

Ты узнаёшь подробности о той девушке, знакомишься с её братом, приходишь на похороны. Вы стоите рядом, глядя, как земля заполняет яму, а потом идёте вместе и напиваетесь, почти не разговаривая друг с другом. Вам есть о чём помолчать, когда вы гуляете по городу или сидите в парке, а потом вы начинаете рассказывать и понимаете, что разговаривать вам тоже есть о чём. И это настолько интересно и необычно для тебя, что ты почти забываешь о своём предназначении, о смысле своей жизни.

В эти дни ты не видишь его, не слышишь его смеха на улицах. Только ночью, когда тьма окрашивается синим, а потом красным, ты захлёбываешься и тонешь.

Вскакиваешь с постели, задыхаясь, с колотящимся сердцем и сквозь шум в ушах слышишь этот смех.

И больше не можешь заснуть, вспоминая и еле удерживаясь, чтобы не выскочить на улицу, не побежать по кругу, как заводная игрушка, в надежде успеть, поймать, предотвратить.

Стараешься не винить себя в её смерти, хотя получается не очень. И всё-таки не идёшь на улицу, понимая, что толку от этого не будет, что для начала нужно понять что-то важное про него. То, что промелькнуло между вами тогда.

Невесомое, яркое, острое.

То, что ты не успел поймать, то, что мучает тебя во сне.

Ответ к загадке, ключ к замку, кусочек головоломки.