Звонкий удар линейкой об запястье словно эхом отдаётся в ушах. Боль ощущается как собственная, несмотря на то, что Лидия к этому не имеет ни малейшего отношения. Переживать за Себастьяна выходило на подсознательном уровне, но вмешиваться или говорить что-то отцу кажется самоубийством. Потому ей остаётся лишь притаиться под дверьми зала и, прикрыв глаза, считать.

      …шесть,

      семь,

      восемь.

      На несколько ударов меньше, чем в прошлый раз, но наверняка всё так же до крови. Наступает тишина, почти сразу же прерываемая руганью отца и словами, что Себастьян может убираться. Лидия спешит уйти в свою комнату — не хватало ещё, чтобы их маленький спектакль раскусили.

      Лидия выжидает ровно семь минут — этого хватает, чтобы отец потерял интерес к Себастьяну, а сам брат уже вернулся к себе. Она входит без стука — как и множество раз до этого.

      Стало так привычно играть высокомерную, злую сестру при отце, а после каждый вечер перевязывать руку Себастьяна наедине.

      И всё равно каждый раз сердце кровью обливается, когда Лидия замечает новые синяки и ссадины у брата. Хочется исправить хоть что-то, но это не представляется возможным. Только не в том случае, если они останутся в этом доме.

      Перед тем, как всё в том же привычном молчании покинуть комнату брата, закончив с рукой, Лидия мельком оглядывается на него — в последнее время он очень поменялся. До пугающего сильно и непредсказуемо. Девушка боится, что вскоре это может обернуться против них и сыграть с ними злую шутку.

      Бояться отца стало ещё привычнее, чем повторять один и тот же сценарий с Себастьяном. Страх и паранойя с каждым днём лишь усиливались, пока в один момент не достигли своего пика, лопнув, превращая все кошмары в явь — отец нашёл тайник сына.

      На памяти Лидии он впервые поднял на неё руку. И если он решил выместить гнев на ней, то ещё неизвестно, что будет с Себастьяном, потому ожидание его возвращения сопровождалось незатихающей тревогой и ужасом от осознания, что их привычной жизни, скорее всего, придёт конец — отец не оставит этого так просто.

      Но когда Себастьян выбрал уйти из дома, а не подчиняться отцу, Лидия вместе с ним приняла простую истину: они действительно не могут исправить отношение отца к ним, но сбежать — тоже выход. Потому девушка не раздумывала, когда бросилась следом за удивлённым братом.

      Тот дождливый день надолго запомнился не только из-за долгожданного побега, который перечеркнул их прежнюю жизнь, но и из-за того, что они наконец-то могли снять маски и жить так, как хочется самим, а не как приказывал отец.

      Они стали жить не как Себастьян и Лидия, а как Глэм и Гранж.