Баловство, принесённое вместе с попутным ветром Мондштадта.

«Только Он — твердыня моя, спасение моё, убежище моё: не поколеблюсь более»

Мэгги Добсон могла бы быть проста, да за ней тянется лисий хвост; эпатажная и эксцентричная, волей случая попадает в команду Лисов, где никто, вопреки её беззаботной улыбке, не верит, что это не принесёт за собой проблем.

«Я защищен от зла, ведь я…»

В огороде Оророна завёлся маленький вредитель. Он спасал-спасал тыквы, да так и не спас.

Кинич чувствует себя одновременно и благословенным, и проклятым.

У Чиасы странная склонность подбирать ненужное и всеми забытое барахло. Странная любовь к бродячим, больным и брошенным псам. Странная и совершенно необоснованная нежность к тому, от чего обычные и нормальные люди шарахаются и предпочитают обходить стороной. По какому-то странному совпадению, Тойя является воплощением всех этих трёх вещей.

Стоит ей проснуться, и наступает очередное беззаботное воскресенье.

Альбедо всегда был уверен — как на Драконьем Хребте не сумеют прорасти цветы, так и его душу не сумеют тронуть глубокие чувства, доступные лишь людям. Ровно до того момента, как он оказался ввязан в один... интересный эксперимент.

Ветви Священной сакуры ему колыбель — голос грозы ему колыбельная.

У него, созданного ради того, чтобы стать отвергнутым мирозданием, всегда была одна дорога — в Великий храм Наруками. Каким бы именем он себя не называл, лишь там его действительно ждали.