— Матильда славный ребёнок, только очень тихий, — произносит директор детского дома, наблюдая за тем, как Гранж заканчивает подписывать последние документы, — но, уверяю вас, с ней не будет никаких проблем.

      — Даже проблемные дети заслуживают любви, — пожимает плечами Гранж, в последний раз пробегаясь взглядом по своей же подписи, а после передаёт бумаги мужчине, — но я всё равно не поменяю своего решения.

      Директор отвечает натянутой полуулыбкой, но не перечит. Явно уже насмотрелся на таких горе-родителей, которые уверены в том, что смогут обеспечить совершенно чужому ребёнку светлое будущее и любящую семью, а после забивают на это, и чудо, если ещё не возвращают дитя обратно. Гранж до этого нет дела — она искренне улыбается в ответ, прежде чем покинуть кабинет директора. Официально у неё ещё нет дочери, поскольку осталось выполнить ещё несколько процедур, но дали разрешение на совместную прогулку, чтобы привыкнуть друг к другу.

      Гранж с самого начала хотела выбрать ребёнка помладше, чтобы смотреть за его первыми шагами и участвовать в его воспитании всю сознательную жизнь. Однако что-то помешало последовать своим же планам, когда взгляд зацепился за семилетнюю Матильду.

      Хватило одного мгновения, чтобы понять, что именно с этой девочкой хочется связать свою жизнь, подарить ей материнское тепло и называть дочерью. Пусть она и не из самых общительных или эмоциональных детей, сколько заметила Гранж по беседам до принятия решения, но именно к ней легла душа и не возжелала возвращаться домой без неё.

      Когда Гранж узнала, что она бесплодна, мысленно уже был поставлен крест на семейной жизни и возможности воспитать своего ребёнка. Некоторое время разочарование и грусть глушила роль тёти — нянчиться с детьми Глэма оказалось невероятно приятным и уютным времяпровождением, и так бы всё продолжалось, если бы не вернувшееся желание самой стать матерью. После этого и последовала идея взять ребёнка из детского дома.

      Как итог — сейчас Гранж стоит напротив своей будущей дочери, получая в ответ лишь слабо заинтересованный взгляд, словно наполненный недоверчивым предвкушением.

      Матильду явно обделили детским очарованием: сама по себе девочка худощавая, но с прямой спиной и скрещенными тонкими пальцами перед собой. Взгляд настолько тёмный, что синий оттенок едва узнаётся — больше отдаёт чёрным. Но в ней всё равно есть нечто такое, что заставило намертво прикипеть к ней.

      Гранж уже рассказали, что Матильда находится у них с самого рождения — нерадивая мать залетела от какого-то рок-музыканта, а никому из них ребёнок не был нужен, вот они и отказались от неё. Говорят, у девочки талант к музыке, доставшийся от отца, но в детском доме некому заниматься этим, потому её деятельность останется на совести Гранж.

      Женщине нравится имя Матильда — красивое, как и сама девочка, если не брать во внимание её угловатость и зажатость. Но всё это можно исправить, Гранж уверена в этом, и даже если не получится — ничего страшного.

      — Пошли? — спрашивает Гранж, прежде чем протянуть девочке руку и выйти из здания. Чуть подумав, Матильда всё же принимает этот жест и позволяет себя вести.

      Одна из главных причин, по которой Гранж не хотела брать уже взрослого ребёнка, это не знание, как к нему подступиться и о чём говорить. Пусть на улице и стоит тёплая, летняя погода, располагающая к семейным прогулкам и хорошему времяпровождению, но нужные слова не находятся, как и решения. Она долго думала о том, куда бы сводить девочку, но ничего конкретного так и не пришло на ум.

      — Ты любишь музыку? — решает завести хоть как-то разговор Гранж, параллельно решая вопрос с тем, куда можно отправиться на отведённое время. Впервые у неё нет чёткого плана действий и того, как нужно поступить. Девочка вновь безучастно кивает, явно не особо горя желанием вступать в полноценный диалог, но по глазам видно, что эта тема пришлась ей по душе. — Я играю в собственной группе. Хочешь придти посмотреть на репетиции?

      — А можно? — уточняет Матильда, проявив столь редкую от неё инициативу. Гранж на это лишь улыбается.

      — Конечно, — женщина кивает, дополнительно подтверждая серьёзность своих слов, и не задумываясь проводит большим пальцем по обхваченной ладони девочки. До этого холодные руки чуть отогреваются, согретые чужим теплом.

🎶🎶🎶

      Время до официального удочерения и дня, когда можно будет забрать девочку домой, пролетает почти незаметно. Хоть у Гранж и относительно небольшое жильё, ей одной всегда хватало места, но она всё же постаралась над тем, чтобы обустроить Матильде собственную комнату. Без всяких побрякушек, украшений или игрушек — Гранж попросту не знает, что ей могло бы понравиться, потому решила оставить это на потом, когда будет возможность вместе с девочкой заняться полным обустройством необходимого.

      Однако до этого нужно будет решить одно важное дело.

      — Ты поможешь мне с выбором гитары, — произносит ультимативным тоном Гранж, когда Глэм переходит порог её дома и, под предлогом дружеских посиделок, был приглашён на кухню.

      Устроившись за столом, который повидал не один ночной душевный разговор брата с сестрой, он позволяет себе удивиться, но не убирая с лица привычной улыбки.

      — Тебе настолько надоело твоё амплуа, что решила сменить его? — интересуется Глэм, несмотря на то, что догадки о настоящей причине этой просьбы уже примерно вырисовываются.

      — Это не для меня, а для моей дочери, — закатывает глаза Гранж. Если бы не собственное профанство в этом деле, она бы ни за что не пошла просить помощи у своего брата. С его-то ревностным отношением к музыке будет не удивительно, если он что-нибудь выкинет.

      На этот ответ Глэм в лёгкой задумчивости наклоняет голову, но не разрывает зрительного контакта с сестрой. Всегда смотреть друг другу в глаза стало их привычкой, от которой не так легко избавиться. И если это уже привычно, хоть и иногда пугает Вики из-за того, что со стороны выглядит странно, то считать Гранж матерью слишком необычно и ново. От того и тот факт, что сегодня он впервые увидится с новоиспечённой племянницей, стёрся из памяти.

      Впрочем, раз ребёнок хочет этого, то он не видит причин отказывать. К тому же когда он вообще мог отказать лично Гранж? Их связывает слишком многое, не только хорошее, но и болезненно-неприятное, потому нарушить своеобразную идиллию в отношениях между ними никто не хочет.

      Однако знакомство с этой самой племянницей кажется провалилось. С непривычки девочка почти сразу отводит взгляд, стараясь лишний раз не пересекаться глазами с дядей, а от улыбки, не будь она столь сдержанна в эмоциях, определённо вздрогнула бы. А это всего лишь первые несколько мгновений, как Матильда зашла в дом, куда её привезла Гранж.

      — Это мой брат Глэм, я рассказывала о нём, — спокойно произносит женщина, лёгким жестом смахнув чёлку девочки, из-за что та оглянулась на свою новоиспечённую мать, — он поможет нам выбрать гитару для тебя. Ты ведь всё ещё хочешь научиться играть?

      Матильда кивает, и глаза, до этого кажущиеся почти бездонно-чёрными, на свету отдают радостным тёмно-синим оттенком, сделав девочку менее мрачной, и в то же время больше похожей на обычного жизнерадостного ребёнка. Ей не хватает лишь широкой улыбки или смеха, что смогло бы вернуть ей детское очарование, но всё определённо ещё будет в будущем.

      Глэм до этого не понимал, почему Гранж решила взять столь взрослую дочь, как и не понимал, почему она умудрилась привязаться в короткие сроки к совершенно чужому ребёнку, но сейчас, увидев их вместе, начинает осознавать.

      Они определённо стоят друг друга, и если бы судьба вновь развела их по разным путям, то всё сложилось бы совсем по другому — были бы совершенно другие, неправильные и неподходящие люди, которые не смогли бы повлиять друг на друга подобным образом.

      У Гранж слишком много любви, которую хочется подарить и кого-то осчастливить, а у Матильды никогда её полноценно не было. Трудно представить более идеальную семью в их ситуации. Вмешиваться в их отношения Глэм ни в коем случае не хочет и не собирается — Гранж, после всего произошедшего, не меньше чем он заслуживает шанс на свою полноценную семью и счастье. Меньшее, на что брат способен, это поддержать сестру так же, как она в своё время поддерживала его.

      Выбрать гитару для ребёнка не так сложно — жизнь Глэма настолько тесно связана с музыкой в целом, что глаз уже намётан на это дело. Да и удивить ребёнка, что восторгается каждым инструментом, впервые увидев их настолько близко и настолько профессионального вида, проще простого. Однако не только гитары восхищают девочку, но и то, насколько Глэм в них разбирается — это уже не хвастливые, высокомерные речи мальчишки из соседней комнатушки, который лишь на половину понимал свои же слова.

      Когда гитара наконец оказывается в её руках, морально помечаясь столь непривычным «моё», несмотря на холодящий кожу холод от инструмента, лицо девочки озаряется робкой улыбкой. Старое желание вести себя как можно послушнее и сдержаннее, чтобы не доставлять проблем новой семье, понемногу тает с каждой минутой, проведённой вместе, заставляя хотеть улыбаться окружающим людям.

      Первое впечатление о Глэме и Гранж было отчасти пугающим и странным, слишком непривычным. Однако теперь это впечатление полностью переменилось на мнение, что они — чудесные люди несмотря ни на что. Даже предстоящее знакомство с детьми дяди не кажется столь ужасным событием, поскольку страх неизведанного и нежелание выходить из зоны комфорта улетучивается.

      Мир, кажущийся раньше злым и ужасным, оказывается совершенно другим, особенно сейчас, когда Гранж держит её за руку, а Глэм помог сделать полноценный шаг вперёд к своей мечте.

      Наивность всегда была присуща Матильде, выражающаяся в мечте обрести полноценную семью, начать играть на гитаре, и грёзах о материнском тепле и отцовской любви. И пусть даже не все желания до конца сбылись, но реальность ощущается даже более полной, чем детские фантазии.

      По дороге обратно домой, Матильда неосознанно крепче стискивает ладонь мамы, позволяя себе ещё одно детское, наивное желание — чтобы это никогда не заканчивалось.

      К этой мысли за грядущий вечер она больше не возвращается — голова забита совершенно другим. Думается о том, насколько гитара тяжёлая, какой у Гранж красивый голос и как больно режут пальцы струны, но самое главное — осознание, что ей действительно нравится играть, особенно под боком у матери и с её редкими наставлениями или греющей душу похвалой.

      Ко всему этому примешивается благодарность — не только за подаренное чудо, но и за то, что ни разу не был упомянут настоящий отец Матильды. Меньше всего ей бы хотелось услышать слов о том, что талантом она явно пошла в него, особенно сейчас, несмотря на то, что она даже не знает, что он за личность. Просто вспоминать о старой жизни или настоящих родителях рядом с обретённым счастьем нет никакого желания.

🎶🎶🎶

      Чес в последнее время чувствует себя так, словно у него не дом, а приют для всех нуждающихся и голодных. То Глэм с Гранж приходили к нему после побега из дома, то начали своих мелких сплавливать на присмотр, когда те появились. Ни минуты покоя не дают бедному, одинокому холостяку

      Но не то чтобы он против — это не даёт заскучать или в полной мере прочувствовать своё внезапно осознанное одиночество. Но иногда начинает выматывать. Одно дело когда это максимум на час-два, а совсем другое — целый день или даже больше, как было однажды с Ди.

      — Ты голодна, малая? — интересуется Чес, оглядываясь на дочь Гранж. Матильда, вспоминается её имя, выглядит слишком неправильно со своей прямой осанкой и аккуратной причёской на фоне захламленного трейлера. В ответ на вопрос она лишь кивает, хоть и кажется немного контуженной. — Чего хочешь?

      — Всё равно, — тихо отзывается девчушка, не проявляя и малейшей заинтересованности, но скорее из смущения, чем из настоящего безразличия.

      Чес вновь переводит взгляд на содержимое холодильника. И чем прикажете кормить ребёнка, если он не говорит, что хочет? Почему эти белобрысые чертяги вообще свалили на него присмотр за ней?

      Ах, да, верно, она же не поладила со старшим сыном Глэма. Было бы опасно вновь сталкивать их. Потому-то девчушка и выглядит такой контуженной — не так она представляла знакомство с двоюродным братцем. Впрочем, деталей Чес не знает, только то, что у старшего оказалось специфичное чувство юмора — или как ещё назвать этот порыв подкинуть сестре столь ненавистную лягушку. Уже даже не выходит уже обманываться безобидным видом Матильды — периодически она кажется настолько злой на противные воспоминания, что Чес уверен — так просто это не забудется и Ди стоит дважды проверять перед сном, закрыл ли он окно в комнату.

      Мужчина закрывает холодильник. Ничего путного он всё равно не сварганит, а если Гранж узнает, что он её дочь кормил чем-то не тем — собственноручно голову открутит. Что Глэм, что его сестра — те ещё приверженцы здорового питания, и в своё время даже Чеса пытались приучить к нему. Абсолютно безрезультатно.

      Впрочем, его всё равно ничто в жизни не останавливает.

      — Как насчёт пожарить сосиски на костре? — неожиданно предлагает Чес, уловив на лице Матильды удивление. Она успела за пару дней настолько привыкнуть к здоровой и нормальной стряпне Гранж, что её теперь удивляет подобной способ готовки? Бедный ребёнок, ей обязательно нужно показать все прелести жизни. Вдруг Гранж воспитает её своей копией? Это же кошмар будет!

      — Хорошо?.. — неуверенно выдаёт девчушка, явно не умея отказывать. Вряд ли её предупреждали, что временная нянька окажется весьма специфичным человеком со своеобразными методами присмотра за детьми.

      И вряд ли она ожидала, что это предложение окажется действительно серьёзным. Впрочем, район, в котором живёт Чес, весьма милый и уютный — трейлерный парк свободно заставлен аккуратными «домиками на колёсах», а поблизости с мужчиной обосновалась парочка весьма странных, но дружелюбных женщин в возрасте, что всегда обращались к Чесу, поскольку тот безотказен и по возможности помогает, чем может.

      Подобного Матильда никогда не видела, живя в детдоме — дальше родных стен она и не была, поскольку разного рода экскурсии были достаточно редким явлением у них. Пусть это место и немного пугает своей новизной, но девочка чувствует, как начинает привыкать. И к Гранж с её настораживающим братом, и к странному Чесу, которого сложно понять. Это поразительно разнится с привычной жизнью, но вызывает лишь робкий, непривычный интерес и желание окунуться в такую жизнь с головой.

      Несмело протянув руки к разгорающемуся костру, чтобы согреть их, Матильда украдкой следит за действиями Чеса. Со спокойной улыбкой он тычет палкой в горящие дровишки, поправляя их и следя за тем, чтобы всё было в порядке. Девчушка чувствует себя слишком странно в присутствии человека, что кажется настолько безразлично-позитивным по отношению к жизни и тому, что ему нужно присматривать за совершенно чужим ребёнком.

      Думается о том, что самой Матильде тоже хочется когда-нибудь начать относиться подобным образом ко всему происходящему. Волноваться за каждый лишний жест или действие кажется уже не таким подходящим подходом к жизни.

      — Знаешь, малая, стоит относиться к жизни проще, — внезапно начинает разговор Чес, попутно небрежно выбрасывая за ненадобностью палку, однако оставаясь всё так же расслабленным, совершенно не похожим на человека, который собирается что-то толковать про жизнь, — один раз живём, нужно попробовать всё.

      Матильде искренне удивляется этим словам, однако для самого Чеса это не кажется чем-то странным. Скорее напоминает те времена, когда и Глэм, и Гранж были пафосными аристократами, что не позволяли себе лишнего, и лишь со временем и через огромные трудности смогли избавиться от старых привычек, сковывающих их по рукам и ногам.

      Однако его речь почему-то проигнорировали — глаза девчушки в ужасе расширились, когда она посмотрела то ли на Чеса, то ли мимо него, черт разберёшь её. Неужели она настолько цепляется уже в семилетнем возрасте за глупые стандарты? Тяжело Гранж придётся с ней, определённо.

      — Дядь Чес? — несмело позвала его девчушка, не сводя взгляд с того, что творится за его спиной.

      Тот обернулся, не ожидая увидеть там ничего смертельного — и действительно не увидел.

      Ну, кроме загоревшегося небольшого садика его милой соседки. Видимо, всё-таки зря он выбросил ту палку без задней мысли.

      — Об этом я и говорил, — пожимает плечами Чес, — нужно попробовать всё в жизни. Даже случайно сжечь чужой сад.

      Судя по панике, что разрастается в её глазах вместе с полыхающим пламенем, сжирающим очередное невинное растение, его взглядов она не разделяет. Как и шокированная соседка, вышедшая из-за понимая, что что-то не так.

      Ну и ладно. Главное, чтобы об этом не узнала Гранж или Глэм.

🎶🎶🎶

      — Скажи мне, — начинает Чес, спокойно оглядывая местность, не имея возможности вспомнить, когда он в последний раз выбирался в настолько приличное общество, — почему я обязан был пойти с вами?

      Гранж закатывает глаза и скрещивает руки на груди, словно это настолько банальный вопрос, что стоило промолчать — умнее показался бы, несмотря на то, что замечание было к месту. Одна Гранж выглядит эпатажно, особенно со своей любовью к одноимённому стилю и массивной бижутерии. Благо хоть не извращается с причёской как свой братец — волосы в хвост собрала и сойдёт. Однако, в дуэте с Чесом Гранж выглядит уже комично, а вместе с ребёнком — настораживающие.

      Единственный плюс — Матильда понемногу начинает изменять своим старым предпочтениям, выражающихся в традиционных платьях и аккуратных причёсках, потому они не похожи на пару ненормальных, укравших ребёнка у аристократов. Матильда стала больше тянуться к тому же, что и Гранж, потому сейчас, стоя чуть поодаль, у карты зоопарка, куда они втроём выбрались, и запрокинув голову, чтобы всё рассмотреть, Матильда скрещивает руки, с украшенными браслетами запястьями, за спиной, и легонько постукивает носком чёрных туфель на небольшой платформе по асфальту, никак не решаясь выбрать, куда пойти. Общество новой матери определённо идёт ей на пользу — в последнее время она стала более открытой к окружающим людям, да и не относится ко всему с таким пугающим безразличием.

      А ещё она ни слова не заикнулась про то, насколько Чес отвратительная нянька. Матильда не сказала этого прямо, но Чес и сам это понимает, раз его позвали за компанию.

      Впрочем, у него с Гранж в любом случае всегда были своеобразные и особые отношения, так что всё, скорее всего, обошлось бы.

      — Ты… неплохо на неё влияешь. Наверное, — всё же произносит Гранж, немного сбавив градус наигранного высокомерия, что, впрочем, она стала делать значительно чаще после того, как в её жизни появилась дочь.

      Чес на эти слова слабо усмехнулся. У него что, будет судьба такая — быть своеобразным и долбанутым ангелом-хранителем для этой семейки во всех поколениях?

      Он снова не так уж против — они уже стали ему действительно родными, так что отказываться он и не думает.

      Несмотря на попытки начать делать выборы самостоятельно, а не подстраиваться под остальных, Матильда всё равно панически оглядывается на Гранж с Чесом, явно так и не решив, куда она хочет пойти в первую очередь.

      — Зоопарк слишком большой, — вздыхает девочка, когда взрослые подходят к ней, а сама она вновь окидывает обширную карту взглядом, чувствуя, как теряется всё больше и больше в ней.

      — Тогда просто выбери наугад, — пожимает плечами Гранж, не видя в этом проблемы, и закрывает ладонью глаза дочери, — ткни куда-нибудь.

      Матильда беспрекословно следует совету матери, и в слепую показывает в случайную сторону, а после сразу оглядывается, что именно выпало.

      Дом со змеями.

      Девочка невольно вздрагивает. В её представлении змеи это что-то страшное, скользкое и холодное — в живую она никогда их не видела и знает их лишь по описаниям в книгах и энциклопедиях. Впрочем, отказываться от этой возможности она не стала — лучше один раз самой увидеть, чем бояться чужих описаний!

      Если Гранж чуть не пустила скупую материнскую слезу от того, что её малышка буквально только что стала таковой, а уже делает большие успехи, то Чес просто в очередной раз флегматично усмехается. За ними занятно наблюдать, и не столько из-за того, что Гранж удивительно красит материнство, а из-за того, что Матильда на удивление сильно похожа на мать. Особенно в те времена, когда Гранж, подобно Глэму, отпускала старое имя и пыталась подстроиться под совершенно новую, неизвестную жизнь вне стен рокового особняка.

      Случайно выбранная цель оказывается достаточно близко к входу, потому путь до неё не занимает много времени. В помещении чуть приглушен свет, и это создаёт своеобразную мрачную атмосферу, особенно с учётом того, что тут собраны не самые приятные по своей сути животные. Матильда, растеряв свою и без того хрупкую храбрость, цепляется за руку Гранж, прижимаясь ближе к ней, но всё равно не противится, когда её подводят к первому террариуму.

      В тот момент Матильда впервые в жизни увидела в живую змею, что в ответ, словно заинтересованно, приподняла голову и повернулась в сторону посетителей. Тёмный тигровый питон, гласила табличка рядом с террариумом, и там же была короткая биография животного, которую зачитала Гранж, не обращая внимание на то, что дочь наглухо зависла, так и не отведя взгляда от змеи, смотрящей в ответ.

      — У тебя ребёнок сломался, — со слабым смешком произнёс Чес, засунув руки в карманы куртки, заставляя остановиться увлёкшуюся Гранж, которую уже занесло на более подробный разбор конкретного вида.

      Стоило Гранж заметить это, отмерла и сама Матильда, почти сразу разрыдавшись. Недоумевающей Гранж пришлось отводить её в сторону и, присев перед ней на корточки, обнять и позволить уткнуться в своё плечо, чтобы та поскорее успокоилась. Чес, на которого женщина бросала не читаемые взгляды, с улыбкой разводил руками.

      — Они… Выглядят так гру-устно без ла-апок, — приныла Матильда, чуть успокоившись, пытаясь стереть слёзы с щёк, едва не начав плакать ещё сильнее, — и… и-их всех отделили от семьи-и, я буду их люби-ить, чтобы им не было так грустно-о.

      Гранж с облегчением вздохнула. Она-то думала, что девочку настолько испугали змеи, а она оказалась просто… очень добрым ребёнком? Женщина без понятия, как истолковать этот порыв.

      Однако в этот момент стало окончательно ясно — она прекрасно впишется в их странную семью, поскольку у самой девочки странностей не меньше, просто они ещё не проявились, но всему своё время.

      Это время действительно вскоре пришло — вместе с началом учёбы. Хоть у них и относительно небольшой город, но школ несколько, потому Гранж и Глэм, во имя вселенского равновесия, отдали детей в разные учебные учреждения.

      Нахождение среди других таких же детей действительно пошло на пользу коммуникативным способностям Матильды, чьё имя вскоре было сокращено до дружелюбного и родного «Матти». Однако окончательно на нужный путь она встала тогда, когда близкий знакомый Гранж, директор, предложил устроить обучение в школе с музыкальным уклоном. Пусть это и в другом городе, но на тот момент девочка уже чуть повзрослела и стала более самостоятельной, а с проживанием проблем не было. Там же Матти познакомилась со своими нынешними лучшими подругами — правильной Клэр и своеобразной Мией, с которой в итоге и вовсе начала вместе жить.

      И уже сейчас, оглядываясь на своё прошлое, Матильде до сих пор не верится, что всё может настолько измениться из-за одного единственного дня.