Матильда почти сразу же осознала, насколько провальной идеей было соглашаться на предложение Ди, но, кажется, отказываться уже поздно.

      — Если я помру, — мрачно выдаёт Матти, растеряв весь свой позитив по пути на крышу, — я завещаю заботиться о графе Чизкейке тебе. Только не поджигай его.

      — Если ты помрёшь, то не окончишь школу и не заведёшь его, — усмехается Ди, спокойно проходясь до более ровного места, где можно удобно сесть, игнорируя пироманскую шутку.

      Пусть и хочется возмутиться тем, что предположительное существование её питомца ставят под сомнение, Матильда заражается спокойствием Ди и, на одном усилии воли, подходит ближе, чтобы сесть рядом. Навернуться всё ещё страшно, но рядом с ним — чуточку меньше.

      К концу августа начинает холодать — Матти теплее кутается в свою красную косуху и обхватывает колени в чёрных джинсах. Ди, чувствующий себя прекрасно в своей привычной кофте, незаметно косится на девушку, словно оценивая, насколько ей может быть холодно. Выглядит нормально, так что заострять на этом внимание и дальше он не стал, вальяжно откинувшись назад на руках.

      Вид с дома, где живёт Гранж со своей блудной дочерью, кажется непривычным — больно давно Ди здесь не было. Впрочем, основная суть осталась той же — на крыше всё ещё спокойно и тихо, а закат, медленно разбавляющий голубое небо, выглядит умиротворяюще.

      Выполнить своё обещание показать всю прелесть крыш удалось лишь вечером — днём Матильда была занята долгожданным времяпровождением с Гранж, до которого дорвалась спустя два с лишним месяца. Мешать этому не хотелось никаким образом, даже если присутствует осознание, что и у них встречи скоро будут такими же — хорошо если раз в несколько месяцев.

      И чего ей в их городе не училось спокойно?

      — Охуенный вид, — выдаёт Матти, поставив подбородок на обхваченные колени, нарушая молчание, — надо было раньше заговорить с тобой об этом.

      Ди самодовольно фыркает. Надо было раньше поверить в то, что в подобном есть свой шарм, а не считать это попыткой убиться. С каких пор он вообще занимается чем-то сомнительным?

      …с давних, на самом деле, очень давних времён, но проще опустить этот момент. Особенно с хакерскими похождениями Ди. И коллекцией очень подозрительных видео. И ещё очень-очень многим. Лазить по крышам ночью действительно самое безобидное из этого списка.

      — Рассвет ещё лучше выглядит, — Ди безразлично пожимает плечами, делая вид, что это не он частый гость в подобных местах.

      — Предпочту лучше поспать подольше, — со смехом отвечает Матти, недовольно поёжившись от одной мысли, как мало она спит в последнее время, — у меня даже Гранж спрашивала, почему я в последнее время выгляжу как заспанный гремлин. Не буду же я ей говорить, что у нас ночной марафон престолов.

      — Почему нет? — усмехается парень. — Не самый худший вариант.

      Матти вздыхает, вспоминая все те красочные смерти и пикантные сцены. Действительно, блин, почему нет. Лучше бы пересмотрели тайну Коко. Или как приручить дракона. Почему эта вредная задница так не любит Дисней и Пиксар?

      Нужно будет исправить. Потом когда-нибудь.

      — Я, кстати, сегодня билет обратно покупала, — невзначай произносит Матти, мельком оглянувшись на свои ногти. Приедет — сразу же пойдёт делать свой привычный маникюр со змеями, слишком не прикольно тарабанить пальцами без любимого узора. — На десять утра. Придётся рано вставать, блин.

      — Тебя только это расстраивает? — усмехается Ди.

      — Не хочется уезжать, — снова вздыхает Матильда, честно признаваясь и прикрывая глаза, — грустно как-то. Этот август получился слишком прикольным.

      Ди пожимает плечами, мало выдавая своё отношение к ситуации:

      — Не последний же август в твоей жизни. Зря паришься.

      Матти добродушно смеётся и, уже с приподнятым настроением, подсаживается ближе, только в этот раз без последующих за этим объятий — она просто кладёт голову ему на плечо, наслаждаясь моментом.

      Действительно. Это далеко не последний подобный август.

🎶🎶🎶

      Руки у Гранж мягкие и ласковые — Матильда блаженно прикрывает глаза, когда мать аккуратно собирает распущенные волосы, мельком касаясь оголённой кожи шеи. Маленькая традиция — болтать о сущих пустяках, пока пожизненно лохматую Матти приводят в более-менее опрятный вид. Чаще всего ненадолго, но главная причина любви к подобному кроется в совершенно другом.

      — Я не ожидала, что ты настолько поладила с братьями, — невзначай начинает Гранж, расчёсывая чёрные волосы. Те, пусть и немного отросли за лето, но всё ещё доходят лишь до лопаток.

      Матти задумывается. Мама чаще всего говорит загадками, позволяя ей самой вести разговор в нужном русле, и она привыкла к этому. Но к чему сейчас ведёт Гранж слабо понимается.

      — Ты узнала о том, как я с бубликом терроризировала Ди? — делает предположение Матильда.

      — Нет, хотя и это звучит интригующе, — усмехается Гранж. — Глэм поделился со мной тем фактом, что ты затянула Ди в свои музыкальные афёры. Каким образом?

      Матильда неловко ойкает. Как-то слишком быстро старшие узнали об этом, хотя до начала этой самой афёры — и Матти немного негодует, с каких пор её музыка вдруг стала считаться подобным, потому что это звучит как предательство, — ещё очень-очень долго. Больше года. У них даже плана никакого нет, только собственные умения и голый энтузиазм.

      Ей бы самой знать, каким образом это случилось, потому что даже старт максимально сомнительный.

      Эпатажная девчонка, выглядящая как чёрт и так же играющая на барабанах. Дурная гитаристка с ненормальной любовью к змеям. И гениальный парень, мало смыслящий в музыке.

      Когда Матти впервые захотела предложить попробовать подобное, она сходу смекнула, что её пошлют далеко и надолго, потому промолчала. Что изменилось с тех пор, раз это сработало?

      Ах, да. Вспоминается диалог, в котором до сих пор сохранены во вложениях те самые песни с обмена музыкальными намёками. Но как так получилось она всё равно мало понимает.

       И так всегда — каждый раз случается что-то грандиозное, но как к этому всё пришло, Матильда объяснить не в силах.

      — Возможно, всё дело в моём очаровании? — со смехом предполагает Матти, запрокидывая голову и откидываясь в объятья матери. Та усмехается, но не спорит. Может, и в этом дело.

      Потому что это горе наверняка умудрится воспользоваться своим очарованием, когда придёт время выпускного и она захочет завести змею несмотря на то, что с отличием школу точно не окончит. Пусть она часто уступает в своих просьбах, не желая слишком настаивать, но если действительно чего-то захочет — пойдёт до конца.

🎶🎶🎶

      — Да это же капец какой-то! — с ужасом восклицает Хэви, небрежно пролистав свою тетрадь по математике, прежде чем брезгливо отложить её. — Почему нам вообще на лето что-то задают?!

      Ди, в чью комнату нагло ворвались и оккупировали личное пространство, — какого хрена, мелкий, свали за свой столик боли, — недоумённо выгибает бровь, бросив взгляд из-за книги. Отвлекаться от очередного произведения Стивена Кинга нет никакого желания, но и дальше читать под стенания Хэви становится невозможно. Даже крысы, облюбовавшие стол, смотались куда подальше.

      — Чтобы вы окончательно не отупели за три месяца? — саркастично отвечает Ди, перелистнув страницу. — Крайне полезно конкретно для тебя.

      Хэви с видом главного страдальца мира вздыхает от безнадёги. Не тупеть ему явно не хочется. Особенно если для этого нужно пройти сквозь боль, слёзы и математику. Если бы не папа, напомнивший о работе на лето, Хэви даже не думал бы браться за это дело. Но если отец говорит, что нужно решить все примеры, то сын либо делает, либо делает.

      — Не забывай, что тебе ещё и читать задавали, — с издёвкой произносит старший, наслаждаясь страданиями брата, что, видимо, морально зарыдал, уткнувшись лицом в стол.

      Тупица. Непроходимый и неисправляемый. Ди самодовольно хмыкает и снова перелистывает.

      — А ты когда собираешься делать всю эту хрень? — чуть успокоившись, спрашивает Хэви, оставаясь лежать, но повернувшись головой так, чтобы посмотреть на брата.

      — С каких пор я откладываю всё на последний момент? — с плохо скрытым ехидством и превосходством отвечает Ди. Хэви задумчиво хмурится. — У меня всё сделано.

      — Да ты с нами в Диабло до утра резался, а потом весь день отсыпался, — недоверчиво произносит Хэви, — когда успел?

      — Я всегда всё успеваю.

      Хэви злобно бубнит, явно передразнивая брата, — успевает он, как же, показушник, наверняка сам прокрастинирует только так, — но Ди не вслушивается. Пусть завидует молча, бестолковая мелочь. Впрочем, молчать он явно не намерен, как и смиряться со своей незавидной участью, в которой его медленно убивает подлая математика.

      — О великодушный Ди, умнейший и самый охрененный во всем царстве, — Хэви отвешивает шутливый поклон, встав из-за стола, — соизвольте поднять свою задницу с кровати и помочь вашему смиренному слуге с матаном. Пожалуйста?

      Ди усмехается, но книгу закрывает. Всё равно же не отстанет теперь, так ещё и во время самой учёбы будет просить помощь — плавали, проходили, знаем. Великодушием старший не обладает, но помогать младшему с подобным, когда он ещё и правильно просит, в каком-то смысле забавно. Как минимум из-за того, что появляется дополнительная возможность поиздеваться над ним и насладиться статусом умника.

      — Показывай свои задачки первоклассника, — Ди небрежно кидает книгу на стол, снисходительно посмотрев на Хэви.

      Мелкий, что-то пробурчав про то, что это вообще-то очень сложные задачки, да и вообще — высшая математика, открывает тетрадь. Лучше не жаловаться, а то ещё оставят одного всё решать. А ему ещё читать что-то там по литре надо… Вот блин.