— Верс, — бросает Йон-Рогг, и Кэрол недовольно щерится.

— Я не Верс, — цедит она сквозь зубы и сверлит Йон-Рогга недовольным взглядом.

Они никак не могут найти общий язык, пререкаются без конца и бьют друг друга в самые уязвимые места. Они знают друг друга даже лучше, чем самих себя. Йон-Рогг и Кэрол старательно обходят друг друга стороной и неизменно сталкиваются в одном месте.

— Ладно, не-Верс, — Йон-Рогг закатывает глаза и раздраженно машет рукой, а со стороны Кэрол слышится отчетливое «пуф», — я только хотел сказать, что твоя подружка сегодня звонила трижды. И еще твоя очередь идти в магазин.

Уни-Верс смотрит на них с нескрываемым интересом, сидит, подперев щеку рукой и вслушивается в каждое слово. Спинка дивана под пальцами Кэрол дымится, Дэнверс скрипит зубами и громко топает к телефону. Она говорит с Марией почти час, отчего-то бросает трубку на полуслове, хватает сумку и вылетает из квартиры. Уни-Верс смеется, меряет скалящегося Йон-Рогга осуждающим взглядом и качает головой.

Кэрол возвращается спустя полчаса еще более злая, хлопает дверью так, что едва не срывает ее с петель и носом врезается в стоящего в прихожей Йон-Рогга. Он сжимает в пальцах кошелек, покачивает запястьем и растягивает губы в ехидной ухмылке. Кэрол уже открывает рот и гневно щурится, когда Йон-Рогг плавно ее обходит, оборачивается у самой двери и одним взглядом приказывает следовать за ним. Прежде чем дверь за ними захлопывается, Уни-Верс успевает крикнуть им вслед:

— Купите молока и постарайтесь обойтись без жертв!

Уни-Верс просыпается посреди ночи, подрывается на кровати и успокаивается только тогда, когда понимает, что громкие голоса принадлежат Йон-Роггу и Кэрол. Спорщики находятся в коридоре, стоят друг напротив друга, сложив руки на груди, и совершенно одинаково презрительно скалятся. Кэрол фыркает и глубоко и часто дышит, а по коже ее то и дело пробегают золотистые искорки. Йон-Рогг следит за каждым ее движением, его взгляд прикован к рукам Дэнверс и лишь изредка перескакивает на ее лицо.

Уни-Верс оглядывается и тяжело вздыхает, тут же привлекая к себе внимание. Йон-Рогг оборачивается всего на мгновение, и этого хватает. Кэрол громко ойкает, сжимает кулаки и делает большой шаг назад. Комната тонет в белоснежной вспышке и закладывающем уши звоне, стекла лопаются и разлетаются прозрачными осколками, режут кожу и со звоном оседают на деревянный пол.

Уни-Верс приходит в себя резко, распахивает глаза и оглядывается. Все на самом деле не так плохо, как она предполагала, все стены на месте и даже почти не повреждены. Разве что одна осыпавшаяся штукатуркой дыра зияет совсем рядом с окном.

Кэрол стоит посреди комнаты, хлопает глазами и оглядывает собственные руки. Они больше не сверкают искрами и не светятся, только пальцы сжимаются и разжимаются под назойливый звон телефона. Уни-Верс медленно поднимается, отряхивается от осколков, снимает трубку и на всякий случай отводит ее подальше от уха. Фьюри на том конце страшно ругается, так, что пружинка в пальцах Уни-Верс яростно трясется, но Уни-Верс совсем не слушает его и вешает трубку. Кэрол по-прежнему стоит посреди гостиной, завороженно смотрит на собственные руки и, кажется, даже не дышит. Уни-Верс не уверена, нужен ли ей вообще кислород, но на всякий случай подходит и хлопает Дэнверс по спине.

Йон-Рогг вваливается в квартиру, быстрым шагом направляется к вжавшей голову в плечи Кэрол, хватает ее за грудки и рычит сквозь зубы:

— Ты можешь хоть раз меня послушать, а не делать все наоборот?!

Фьюри закатывает единственный глаз и потирает лоб. Его выдернули посреди ночи, но он совсем не выглядит заспанным или хоть сколько-нибудь взъерошенным. Фьюри выглядит крайне недовольным, сверлит Кэрол и Йон-Рогга пронзительным взглядом и крутит в руках одну из многочисленных Гусиных игрушек. Сам Гуся восседает на коленях Уни-Верс, машет хвостом и широко зевает.

— Три недели, — говорит Фьюри устало, — если вы продолжите с такой частотой разносить квартиры, от города скоро ничего не останется.

Уни-Верс трет холодные бионические пальцы, поджимает губы и обиженно косится на отвернувшихся друг от друга Кэрол и Йон-Рогга. Их дурацкое противостояние, признаться, ее уже довольно сильно утомило, но мириться они никак не желали. Точнее, Йон-Рогг, в общем-то, был не против, даже делал кое-какие шаги в сторону примирения, только Кэрол старательно отфыркивалась и отмахивалась и вспыхивала на каждое его слово.

Кэрол вжимает голову в плечи и хлопает глазами, сцепляя пальцы в замок. Она больше не светится, но Уни-Верс кожей чувствует исходящее от нее напряжение. Все присутствующие понимают, что Кэрол опасна, пока не контролирует собственную силу, и поэтому никто не поднимает вопрос о ее отбытии обратно в космос.

— Поселю вас в бункер, — Фьюри трет макушку, снимает телефонную трубку и набирает короткий номер.

Их ведут куда-то в подвал, спускаются все ниже и ниже. Уни-Верс чувствует, что поверхность теперь нависает над головой, и от этого ей чертовски неуютно. Уни-Верс кажется, что она попала в ловушку и вот-вот окажется запертой в пустой камере. Уни-Верс кажется, что потолок нещадно давит на плечи, а яркий свет мигающих люминесцентных ламп туманит разум.

Дверь за ними захлопывается, закрывается на замок со сводящим скулы скрежетом. Впереди длинный коридор и металлические стены, гулом отдается каждый шаг. Уни-Верс шагает вперед и мысленно сталкивает лбами Йон-Рогга и Кэрол. Если они не помирятся в ближайшее время, Уни-Верс самолично прикончит обоих, потому что задерживаться в этих катакомбах надолго она не собирается.

Уни-Верс слышит каждый шаг и, кажется, каждый вдох, улавливает шорохи и едва ощутимую вибрацию стен, пола и потолка. Она почти не спит, потому что спертый воздух сдавливает легкие, а отсутствие солнечного света попросту сводит с ума. Уни-Верс чувствует, что теряет рассудок.

Уни-Верс целыми днями торчит в одном из огромных залов, оттачивает удары, бьется сама с собой. Она почти не видит ушедшую в другой конец бункера Кэрол и не разговаривает с болтающимся рядом Йон-Роггом. Уни-Верс зла как никогда, копит обиду и поджимает губы. О, если бы она могла взорваться, как Кэрол, она бы разнесла не только парочку квартир, а превратила в пыль как минимум целую планету.

Она не выдерживает, когда Кэрол заваливается среди ночи, просит подраться с ней и смущенно прячет глаза. Уни-Верс кричит так, что в конце концов теряет голос, тащит Дэнверс за шкирку и запирает ее в одной комнате с ошалевшим Йон-Роггом. Уни-Верс чувствует небывалое облегчение, когда слышит гневные возгласы и звуки ударов.

— Ты совсем меня не любишь, — обиженно тянет Йон-Рогг, заходя в комнату.

— Люблю, — Уни-Верс растягивает губы, глядя на пятна синей крови на майке и разбитые скулы, — но себя я люблю больше.

Йон-Рогг хохочет, кашляет и потирает переносицу. Кэрол протискивается мимо него, смотрит настороженно и облегченно выдыхает, когда Уни-Верс посылает ей улыбку. Ее одежда местами разорвана, а волосы всклокочены напрочь, зато на лице нет ни царапинки. Кэрол потирает плечи и плюхается рядом, выхватывает из рук Уни-Верс стакан с кофе и выпивает залпом.

— О, — хмыкает Йон-Рогг, заглядывая в холодильник, — так тебе все-таки нужна еда.

Сам он достает батон хлеба, ломает его и протягивает Кэрол половину. Еще часть стремительно оказывается в руках хихикающей Уни-Верс, остальное Йон-Рогг сует в рот целиком.

— Почти сутки, — отвечает Уни-Верс на его немой вопрос.

Йон-Рогг закатывает глаза и тоже садится рядом, откидывается на спинку диванчика, и Уни-Верс отчетливо видит синяки на его шее. Кэрол старательно отводит глаза, жует хлеб и довольно жмурится.

— Прости, — говорит она, по-прежнему глядя в противоположную от Уни-Верс и Йон-Рогга стену.

Уни-Верс и Йон-Рогг фыркают в один голос и смеются, когда Кэрол смотрит на них обиженно. Уни-Верс хлопает Дэнверс по спине, отбирает у нее стакан и заглядывает внутрь.

— Давайте кто-нибудь из вас поднимет попу и заварит всем чай, — Уни-Верс смотрит вообще-то на Кэрол и качает в руке порожний сосуд.

Йон-Рогг согласно кивает и громко прочищает горло, когда Кэрол пытается дотянуться до него через Уни-Верс.

— Что? — спрашивает он, сверкая глазами. — Ты меня побила, теперь будь добра обо мне позаботиться.

Йон-Рогг смеется, когда Кэрол выхватывает из рук Уни-Верс стакан, подскакивает с места и громко гремит чайником. Уни-Верс пихает его в бок, переплетает пальцы и на всякий случай внимательно оглядывает ссадины.

Кэрол азартно смеется, уворачивается от быстрых ударов и время от времени посылает в молоко вспышки энергии. Уни-Верс повторяет ее шаги, наступает на пятки, бьет под дых и стремительно уворачивается от пролетающих мимо вспышек. Они кружат по залу уже довольно долго, присматриваются друг к другу. Уни-Верс следит за каждым движением Кэрол, подмечает сокращения мышц перед ударами, поворот стоп, движение головы. Уни-Верс растягивает в улыбке губы и сжимает кулаки, бьет со всей силы и изредка принимает удары.

— Хорош! — кричит Йон-Рогг, когда очередная вспышка проходит в паре миллиметров над макушкой Уни-Верс.

Уни-Верс смеется, а Кэрол трясет руками и тоже улыбается. Йон-Рогг хмурится, оглядывает несколько пробитых в металлической обшивке дыр и качает головой.

— Не все существа во вселенной такие же крепкие, как крии, — говорит он, подходя ближе, — иные помрут от одного твоего неосторожного удара.

— И? — Кэрол смотрит на него с вызовом и складывает руки на груди. — Я же не буду бить всех подряд.

— Правда? — Йон-Рогг еще раз оглядывается и ухмыляется.

Уни-Верс хлопает обоих по плечу, и Кэрол достается удар биометаллической рукой. Дэнверс смотрит на нее отчего-то удивленно и хватает холодные пальцы. Уни-Верс вскидывает брови и осторожно двигает запястьем.

— Как ты это делаешь? — Кэрол выплевывает слова одно за другим и не перестает рассматривать поблескивающую в свете ламп искусственную руку. — Как у тебя получается так точно ее контролировать, хотя ты ей ничего не чувствуешь?

Уни-Верс фыркает, перехватывает руку Кэрол и бегло пересчитывает ее пальцы.

— Просто она в любом случае — часть меня.

Кэрол шумно дышит, открывает и закрывает глаза каждую минуту и совсем не желает концентрироваться. Йон-Рогг ходит вокруг нее, сложив руки на груди, и шикает каждый раз, когда Дэнверс дергается. Уни-Верс сидит, поджав под себя ноги, и хмурится. Они все еще в бункере, потому что Фьюри поставил дурацкое условие, и Уни-Верс это ужасно раздражает. Она поджимает губы, бросает на Кэрол недовольные взгляды и глубоко вдыхает спертый сухой воздух. Уни-Верс хочет выйти наружу, где воздух ласкает легкие, а ласковое солнце яркими зайчиками отражается в янтарных глазах Йон-Рогга. Сейчас в его глазах разве что холодный свет люминесцентных ламп и жесткая уверенность.

— Верс! — кричит Йон-Рогг, и Кэрол смотрит на него обиженно.

Кэрол переполнена чувствами, но не чувствует саму себя. Йон-Рогг такой же, поэтому он лучше других знает, что Дэнверс делать. Йон-Рогг смотрит, слегка прищурившись, качает головой и делает шаг вперед. Йон-Рогг тоже не может понять самого себя, и именно поэтому он также нуждается в Кэрол, как и она в нем.

Уни-Верс усмехается, поднимается на ноги и направляется к выходу. Она знает, что эти двое справятся и без нее, и намеревается уйти. Уни-Верс на самом деле ужасный учитель, показывающий путь туда, куда сама не может дотянуться.

— Не собираешься остаться? — брошенная фраза настигает ее у самого выхода, и Уни-Верс вздрагивает, не спеша оборачиваться.

Она качает головой и чувствует, как сами собой сжимаются кулаки.

— Нет, — Уни-Верс все-таки оборачивается и тонет в пронзительном взгляде янтарных глаз, — вы справитесь и без меня.

Она отчего-то чувствует себя неловко и старательно отводит взгляд. Йон-Рогг качает головой и шагает к ней навстречу, но Уни-Верс успевает выскользнуть прежде, чем он достаточно приблизится.

Уни-Верс снятся кошмары. Она просыпается посреди ночи, сверлит взглядом полотно потолка, выскальзывает из кровати и идет в тренировочный зал. Йон-Рогг прав, ей нужна помощь, только вот Уни-Верс никогда о ней не попросит. Уни-Верс будет терпеть, пока не сломается, а потом долго отстраивать себя заново.

В тренировочном зале темно и тихо, гулом отдаются шаги и слышится едва уловимое гудение горящих в коридоре ламп. Уни-Верс бы с удовольствием разбила здесь все к чертям, но мышцы сводит, и она замирает, не в силах пошевелиться. Темнота давит, туманит разум, и Уни-Верс почти видит перед собой полузабытые воспоминания. Уни-Верс захлебывается собственным вдохом, сжимает зубы и лупит себя по коленям.

Боль отрезвляет, тьма вновь заполняет комнату, и Уни-Верс шумно выдыхает. Она знает, что на пороге стоит Йон-Рогг, знает, что он чувствует ее как себя самого, и все равно пытается скрыться. Уни-Верс неловко улыбается и пожимает плечами, проходит мимо и чувствует сдавливающее грудь тошнотворное чувство.

То ли Кэрол и Йон-Рогг справляются настолько быстро, то ли Фьюри сжаливается над ними, но вскоре все трое оказываются на поверхности. Уни-Верс вдыхает чистый пьянящий воздух, запрокидывает голову и долго смотрит на пляшущие на темно-синем небе звезды. Тревожное чувство не отпускает, но становится чуточку слабее, тонет под наваливающимися одна за другой мыслями и продолжает подтачивать изнутри. Уни-Верс сжимает кулаки, фыркает и идет вперед, пока еще может. Пока шлейка крепко повязанного на шее поводка не натягивается до упора.

Уни-Верс приходит в себя на космическом корабле, дергается в оковах и почти выворачивает несколько суставов. Вокруг нее несколько крии, стоят, вскинув пушки, хмурыми истуканами и не сводят с нее глаз. Уни-Верс помнит собственный промах, она позволила себе слишком расслабиться и теперь расплачивается за это. Ее схватили прямо на улице, посреди потока людей, так что шансов защититься у нее особенно не было. Не начинать же драку с возможностью разнести несколько близлежащих улиц?

Путы держат крепко, сдавливают кожу до синяков, но Уни-Верс не привыкать к дискомфорту. Она стоит перед иллюминатором, смотрит на Землю сверху вниз, бросает взгляды на окружающих ее солдат и ухмыляется. Уни-Верс знает, что она все еще крии, но также она прекрасно знает, что живой ее отсюда не выпустят.

— И чего вы ждете? — фыркает она, оглядываясь назад.

Солдаты молчат, смотрят на нее презрительно, а Уни-Верс весело. Она думает о том, что послала бы их всех к черту прямо сейчас, и уже было открывает рот, когда кто-то пихает ее в плечо и подталкивает к платформе.

Высший Разум проникает в голову резко, опутывает тело липким чувством беззащитности и ставит на колени. Уни-Верс морщится и сплевывает кому-то под ноги, закрывает глаза и погружается в собственное сознание. Внутри нее тихо до отвращения и пусто, как в могиле. Уни-Верс озирается, фыркает и ждет.

— Рад видеть тебя, дорогая, — Высший Разум не заставляет себя долго ждать.

Он появляется из ниоткуда, воплощается из воздуха в самое отвратительное Уни-Верс обличье, и мягко улыбается, отчего у Уни-Верс мурашки табунами бегут по коже.

— Не взаимно, — выплевывает она.

— Ну что же ты так, девочка моя, — отвратительное лицо печально хмурится и подходит ближе.

Уни-Верс считает удары сердца, оглядывает его с ног до головы и делает шаг назад. Она ждет подвоха, всегда его ждала, но бежать некуда. Только не в этот раз, теперь она может либо умереть, либо бороться и все равно сдохнуть. Уни-Верс хохочет, глядя на него, и показывает средний палец. Ей не нужно ничего говорить, потому что Высший Разум итак копается в ее мозгах не хуже чертова мясника.

Высший Разум оглядывает собственный облик придирчиво, смотрит на Уни-Верс, прищурившись и сцепив пальцы в замок, и качает головой. Что ж, до этого дня Уни-Верс действительно не позволяла себе лишнего, отпечатавшийся каленым железом на сердце облик вызывал панический ужас, перемешанный с собачьим обожанием. Теперь, пробыв некоторое время без сдавливающих горло оков, Уни-Верс может уверенно сказать, что лучше сдохнет прямо сейчас, чем преклонит перед ним колени снова.

— Ты можешь сделать что-нибудь, — Уни-Верс машет рукой в сторону Высшего Разума и кривится, — с этим лицом?

— Увы, дитя мое, — он подходит ближе, и Уни-Верс больше не отступает, сверлит его вызывающим взглядом, — не я выбираю облик, а твое сердце.

— Правда? — Уни-Верс потирает подбородок и задумчиво как будто кивает.

Она снова делает шаг назад, разглядывает чернильное небо и громко свистит. Яркая вспышка ослепляет на мгновение, бьет ровно в отвратительный облик и испаряется, дымкой прокатываясь по пустоте. Высший Разум отряхивается, кривит губы и смотрит на Уни-Верс укоризненно. Уни-Верс хохочет, запрокинув голову и щелкает пальцами:

— Надо же, работает.

— Вот как ты относишься к своему отцу, дитя? — Высший Разум презрительно кривит губы, и Уни-Верс фыркает и склоняет голову набок. — Я хотел предложить тебе вернуться домой, но уже вижу твой непокорный ответ. Ты потерялась, так позволь направить тебя по истинному пути.

Уни-Верс снова заливисто хохочет, запрокидывает голову назад и видит в черном небе крошечную слепящую точку. Она трет подбородок левой рукой, отчего мороз пробегает по коже, резко выпрямляется и становится предельно серьезной:

— Иди к черту.

Дрожь волнами проходит по коже, сковывает судорогой мышцы, и Уни-Верс кричит, орет во все горло. Боль растекается расплавленным железом, затекает в поры и стынет в жилах. Уни-Верс больно настолько, что перед глазами белеет, а крик застывает в горле, но она продолжает хохотать, нанося бесполезные удары один за одним. Лицо отца смотрит на нее презрительно, также, как и всегда, и Уни-Верс совсем не страшно. Она молотит кулаками без разбору, бьет саму себя и наслаждается.

Отец вырастил ее один, воспитал ее, сделал из нее бойца. Отец забрал у Уни-Верс все, но дал ей силу жить и бороться, так что она просто не может его ненавидеть. Это похоже на зависимость, Уни-Верс знает это с детства, с того самого момента, как увидела его лицо в собственном сознании. Отец забрал у Уни-Верс ее саму, и она наконец-то находит в себе силы выкинуть его из собственной головы.

Мышцы разрывает, разряды прошивают тело один за одним, и Уни-Верс чувствует, как сердце бьется все медленнее. Ей совсем не страшно, только до зубовного скрежета обидно умирать вот так, на эшафоте, а не в бою. Уни-Верс все еще боец, и это из нее уже не вытравить, вот только подчиняться и исполнять приказы она больше не намерена.

Все прекращается резко, тело все еще бьется в судорогах, когда яркая вспышка выдирает боль с корнем, слепит радужным светом и позволяет отключиться всего на мгновение. Уни-Верс про себя улыбается, потому что улыбаться на самом деле слишком больно, с трудом разлепляет свинцовые веки и смотрит на сверкающую всеми цветами радуги Кэрол. О, если бы Дэнверс была ее ученицей, Уни-Верс непременно бы ей гордилась.

Кэрол разносит корабль одним махом, так что Уни-Верс едва успевает отыскать спасательный челнок. Забраться, правда, она в него не успевает, приходится делать это почти в открытом космосе, шипя себе под нос проклятья. Тело все еще отдается болью при каждом движении, Уни-Верс кажется, что она все-таки умерла, потому что нормальный человек на ее месте давно бы превратился в горстку космической пыли.

Корабль крии разлетается крупными осколками и взрывается подобно еще одной звезде, и Уни-Верс даже не жаль. Ну разве что самую капельку, и то потому, что она предпочла бы сделать это сама. Кэрол кружит возле обломков, следит, чтобы ни один из них не упал на Землю, и жестами приглашает Уни-Верс спуститься на поверхность. Уни-Верс закатывает глаза, жмет на сверкающие кнопки и наслаждается едва ощутимыми вибрациями челнока. Вылезать не хочется даже тогда, когда она немного неловко приземляется где-то в окрестностях Нью-Йорка, рычаги греют пальцы, а перед глазами так и стоят образы испещренного звездами космоса.

Вылезать все же приходится, когда Кэрол приземляется рядом, салютует ей и локтями опирается на стекло кабины. Уни-Верс ухмыляется, толкает его вверх, и Кэрол неловко покачивается, теряя опору. Вокруг только лес с поломанными деревьями, тишина такая, что уши закладывает. Уни-Верс продолжает смеяться, лишь бы не слышать звона в ушах, и идет вперед, почти не разбирая дороги. Глаза щиплет, и она не сразу понимает, что плачет. Соленая влага стекает за шиворот, жаром проходится по и без того разгоряченному телу, Уни-Верс остервенело трет веки, но это не помогает. Громадный ком в груди постепенно рассасывается, и Уни-Верс чувствует, что, кажется, впервые в жизни ей так легко.

Кэрол настигает ее у самой опушки, хлопает по плечу и шарахается, когда Уни-Верс смотрит на нее заплаканными глазами. Нервный смех рвется из груди, и Уни-Верс позволяет себе смеяться. В конце концов теперь она по-настоящему свободна.

Йон-Рогг смотрит на Уни-Верс растерянно, он похож на маленького потерявшегося ребенка. Фьюри хлопает его по плечу и присвистывает, когда не получает никакой реакции. Йон-Рогг смотрит на Уни-Верс как на призрака, и это, честно говоря, немного обидно.

Уни-Верс краем глаза следит, как народ покидает комнату, глубоко вдыхает теплый земной воздух и шагает вперед. Она знает, что выглядит ужасно, но будто ее в самом деле это волнует. Уни-Верс касается пальцами руки Йон-Рогга, скользит выше, обводит плечо и вплетается в волосы. Йон-Рогг вздрагивает, ловит ее руку мерцающим взглядом янтарных глаз и прикрывает веки всего на мгновение.

— Я дома, — шепчет Уни-Верс и подается ближе.

Губы касаются все еще немного влажной щеки, руки намертво оплетают талию, Уни-Верс упоенно ловит прикосновения и чувствует рвущийся из груди трепет. Йон-Рогг касается осторожно, едва-едва, точно Уни-Верс хрустальная и может разбиться вдребезги от одного неловкого прикосновения. Уни-Верс подставляется под прикосновения, ластится словно кошка, упивается каждым мгновением. Губы Йон-Рогга сцеловывают застывшие слезы, невесомо проходятся по вискам и подбородку, задевают самый уголок рта и вызывают протяжный сладостный стон. Уни-Верс подается вперед, так близко, что они почти сливаются воедино, жадно ловит желанные губы и целует так долго, пока воздух совсем не заканчивается.

— Не исчезай больше, — Йон-Рогг говорит хрипло, едва выдирает из глотки слова, — никогда.

— Никогда, — вторит Уни-Верс.

Она снова тянется вперед, сплетает дыхания, смотрит глаза в глаза и мысленно клянется. Новый поцелуй вызывает жаркую волну по всему телу, заставляет забыть обо всем на свете, раствориться, рассыпаться пылью в умопомрачительных янтарных глазах. Уни-Верс податливо выгибается и слушает стук бьющихся как одно сердец.