Таллис: Я официально заявляю, что это - худший день в моей жизни.

Хоук: Ты не понравилась лорду Сирилу?

Таллис: Может, он просто не любит эльфов. Или женщин вообще.

Здешняя больница производила крайне плачевное впечатление: если крепостные стены давили своим видом на плечи, то от этого потемневшего здания веяло то ли душком от гноя и плесени, то ли отчаянием. 

Благородный героический порыв, приведший сюда чародейку, стремительно отступал, а на его место приходил голос разума, который до этого Хоук старалась игнорировать (и весьма успешно). 

«Ну, какой из меня лекарь?» - задала себе Мариан риторический вопрос: она знала несколько исцеляющих заклинаний и умела варить зелья и делать припарки, но все её медицинские «таланты» смотрелись потугами жалкого любителя пиявок рядом со способностями Андерса. Вот же ирония жизни! Главный террорист Киркволла был одним из лучших целителей, которых только встречала Хоук. 

Но Андерса под рукой не было, а раз Мариан назвалась лекарем, то званию нужно соответствовать.

Вздохнув, Мариан достала тряпицу и повязала её себе на нос и рот, а на руки натянула плотные перчатки, которые потом не жаль сжечь. Не самые лучшие, но все- таки средства защиты, но перед самым входом женщина остановилась и – убедившись, что никто не видит, - наложила сверху ещё защитный барьер. 

«Теперь и дышится легче,» - кивнула она своим мыслям и потянула дверную ручку. 

Дверь поддавалась туго, хотя и не скрипела: толстые доски госпиталя были явно рассчитаны на то, чтобы переждать осаду снаружи, да и стены лечебницы – тоже не уступали по толщине каменной кладке башни какого- нибудь замка или имения. 

Но сейчас крепкие замки не сдерживали неприятеля, а наоборот, не выпускали больных (позднее Мариан узнала, что раньше здесь держали душевнобольных, но с началом Катрионы к ним стали заселять и заразившихся нелюдей). 

Первый этаж не впечатлял ни своими размерами, ни обстановкой: окон почти не было, на факелах и свечах – экономили всеми силами, и чародейка едва не навернулась, споткнувшись о ступени, ведущие вниз. Чертыхнувшись, Мариан уже хотела зажечь небольшого светляка, но вовермя себя одернула: может, здешний начальник и согласился терпеть ведьму, но с большим скрипом, а уж его подопечные могут и вовсе расценить даже такое безобидное колдовство сродни призыву демона. 

«Чем дальше в лес, тем злее волки…» - поморщилась женщина, нащупывая посохом лестницу, чтобы не скатиться по ней кубарем и не сломать шею. 

Внизу воздух стал совсем затхлым, и, если бы не стенающие голоса, Хоук решила бы, что попала в очередное заброшенное подземелье. Или ответвление Глубинных троп. 

Последнее сравнение Мариан решительно откинула в сторону. Всё, что было так или иначе связано с забытым тейгом, приносило несчастье самим фактом своего существования. Даже воспоминания. 

И, пробираясь больше на ощупь, чем ориентируясь по силуэтам предметов, Хоук шла по узким петляющим коридорам, прислушиваясь к стенаниям больных, пока ей навстречу не выскочил эльф, который едва ли ей в лицо не прошипел сквозь свою марлевую маску:

- Amadan! Помереть решила?! – крепкие пальцы вцепились ей в плечи едва ли не до синяков. – Других развлечений не нашлось? Уходи отсюда! 

И без того нервничающая Хоук с перепугу перешла на торговый:

- Bloody hell! I almost died of fright! Crazy elf, you cannot so scream at people! – потому что она, в отличие от этого бедняги, знала, насколько он был близок к повторению опыта Йорвета по отскоку от огненного шара. Хорошо, что у чародейки получилось сдержаться, а то пахло бы… эльфятиной в собственном соку. 

Эльф опешил и странно дернул головой, словно его хлопнули по ушам: 

- Que?

- What?! – и только тогда до Мариан дошло, что она говорит не на всеобщем. С трудом выдохнув, Хоук утерла лоб, а потом неловко кашлянула. – Извини, это я с испуга. Не люблю, когда на меня набрасываются. Особенно из темноты. 

Незнакомец скептично фыркнул, сложив руки на груди.

- Это не отменяет твоей глупости, beanna, - сказал он с таким чувством собственного превосходства, что женщина не знала, бесит ли её это или смешит: это напоминало ей одновременно спесивых долийцев и вредного до зубного скрежета Йорвета. А может, все остроухие такие. – Уходи. 

- Я – лекарь, - отозвалась без каких- либо эмоций Мариан. 

Из- за темноты она не видела лица напротив, но Хоук была готова поспорить, что её собеседник скривился: чужие пальцы не просто отпустили её плечи – даже слегка оттолкнули. 

- Мне всё равно. Уходи. Dh'oine здесь нечего делать. 

Женщина насупилась: этим словом её частенько обзывал Йорвет, и хоть никто специально ей не переводил, что оно значит, Мариан уже догадывалась, что имеется в виду её принадлежность к человеческой расе. 

- Это сомнение в моих профессиональных качествах или реакция на мои округлые уши? – для наглядности чародейка их даже ущипнула. 

В ответ она получила презрительный смешок.

- И то, и другое. 

«А сколько яда, сколько яда! Нацедить бы в отдельную баночку!» - хмыкнула про себя женщина: лет десять назад это бы её серьезно обидело, но она уже пережила год службы у Миирана в «Кровавых клинках» и воротящего нос от Хоуков Бартранда, а им было глубоко плевать, кто ты, какой ты расы, если у тебя нет способностей (в случае Миирана) или денег (в случае Бартранда). 

Тем более что эта эскапада ей кое- кого напоминала – одноглазого и тоже остроухого. 

- Слушай, а все эльфы такие язвы – или это удел единиц? – оскалилась Хоук. – И вообще, разве это не вы тут трясете эту Рыбью морду, чтобы он выделил вам хоть какого- то врача? 

Эльф поперхнулся:

- «Рыбья морда»?

- Ну, который полулысый и с мутными глазами. Он ещё живет в том мерзком доме, который является издевательством для всякого обладателя маломальского эстетического вкуса. 

На минуту её собеседник опешил, а потом уточнил:

- Ты, что, даже его имя не соизволила узнать?

… и прозвучало это как завуалированное «совсем дура». 

Мариан насупилась:

- Так с ним Геральт разговаривал, а мне поручил серьезную и ответственную миссию – помалкивать. 

Заслышав имя ведьмака, эльф аж встрепенулся: 

- Gwynbleidd?!

Хоук нахмурилась: вроде бы Йорвет так же называл её спутника, и похоже, что среди эльфов Геральт известен в первую очередь именно по этой кличке. 

- Ну, если Гвинблейд у вас один на всех, то да, он самый. 

От её слов незнакомец передернул плечами, а потом с тяжелым вздохом развернулся и махнул рукой. 

- Ладно, ner`s, иди за мной, - бросил он через плечо. – Но если ты меня обманула… 

- Мне перережут горло? Вздернут? Сожгут? Утопят? Четвертуют? Колесуют? Отравят? – с энтузиазмом стала предлагать Мариан. Эльф приостановился и вновь посмотрел на неё как на сумасшедшую.

- Зачем такие сложности? – с издевательской улыбкой в голосе отозвался он. – Ты сама подохнешь от Катрионы. 

- Ах, как я могла упустить такой вариант? – с деланным удивлением воскликнула женщина, качая головой. – Прости, но мне гадалка в детстве предсказала, что я умру либо насильственной смертью, либо от старости. 

- Не искушай судьбу… 

- Да я- то что? – пожала плечами Хоук, стараясь не сильно отставать от широких шагов эльфа. – Сидела бы себе в захолустье, разводила бы мабари…

- Кого?! 

- Собак. Очень умных. Только говорить не умеют. Эх… - вздохнула она, вспоминания своего пса. Хоть бы Карвер о нем позаботился. – Но не будем о грустном! Суть в том, что не я нахожу приключения, а они – меня. 

Эльф снова с высокомерием фыркнул, и только тогда Мариан спохватилась, что не спросила его имени. 

- Эй, фырчун, а как тебя зовут? 

Ей снова отвесили крайне недружелюбный взгляд, и Хоук уже решила, что её вопрос так и останется без ответа, когда эльф небрежно сказал:

- Обращайся ко мне Винн. 

И, несмотря на тон, на лице чародейки расплылась улыбка:

- А я – Мариан, Мариан Хоук!

- Мне безразлично, как тебя зовут.

Волшебница расхохоталась: 

- Уже догадалась!

- Люди… - пробурчал себе под нос Винн, провожая её на нижние этажи. 

*** 

Внизу было лишь немногим светлее, чем на первом этаже: пара- тройка свечей позволяла не налететь на кровать или стол в потемках, а большего себе местные обитатели не могли себе позволить по техническим соображениям. Огонь съедал кислород за милую душу – из- за этого начинала быстро кружиться голова, и если бы не парочка вентиляционных отдушин, то кто- нибудь здесь рано или поздно упал бы в обморок. 

«Ну, точно как на Глубинных тропах!» - подумала Мариан, вздрагивая то ли от этой мысли, то ли от случайного сквозняка. Вонь стояла страшная: дикая смесь из медного запаха крови, приторно- сладкого до тошноты гноя и кисловатого потного душка. 

Пытаясь абстрагироваться от этого, Хоук с интересом покосилась на своего провожатого – по потемкам она даже не могла рассмотреть его лица, а теперь, пусть и не при ярком свете, чародейка могла более- менее составить представление о внешности Винна. 

Как и все встреченные Мариан в этом мире эльфы, он был высок, но, если приглядеться, можно было увидеть, что Винн – крайне худой. Не кожа с костями, но что- то плавно к этому приближающееся. Половины лица не было видно из- за повязки на лице, но Хоук всё равно различала резко выступающие скулы и колючие глаза из- под бровей вразлет. Волосы у него были темными и длинными, доходили эльфу примерно до лопаток. И ещё он чем- то напоминал женщине Йорвета: то ли общим видом, то ли манерой держаться.

«И снова одноглазый скоя’таэль, - хмыкнула про себя Мариан, качая головой. – Кажется, думать об эльфах становится вредной привычкой: если не о Фенрисе, то о Йорвете, а если не о Йорвете, то о Фенрисе».

- Чему ухмыляешься, ner`s? – с подозрением поинтересовался Винн, но Хоук покачала головой, мысленно удивляясь, как что- то он смог разглядеть под её повязкой. 

- Знакомого вспоминала, он такой же красавец и язва, только чуточку больше.

Эльф закатил глаза, а потом указал рукой в сторону самой дальней двери.

- Заболевшие находятся там, здесь – он указал на соседние комнаты, - хранятся кое- какие травы и кельи для лекарей. При желании можешь и переночевать. 

На последней фразе Винн ехидно прищурился. И Мариан дала себе зарок не задерживаться в госпитале после заката. На всякой случай.

- Учту на будущее, - улыбнулась до боли в щеках Хоук – и, резко развернувшись, направилась вперед. Чем скорее начнет, тем быстрее закончит: даже если у неё не получится сразу вылечить хоть кого- то из заразившихся, то она хотя бы будет знать, в каком направлении двигаться. 

Винн хмыкнул ей в спину, но дальше идти не стал – удалился в свой закуток. И, как только за ним с тихим шорохом закрылась дверь, чародейка облегченно выдохнула: буравящий её затылок взгляд не мог не нервировать и сбивать с нужного настроя, да и предостережение Геральта всё ещё оставалось в силе. Да и Мариан помнила недоверие скоя’таэлей к ней из- за того, что она – маг, а этот конкретный городской эльф вполне мог разделять такие же взгляды. 

Первое, что бросилась в глаза, когда Хоук открыла дверь, - размеры комнаты. Здесь, скорее всего, раньше был обеденный зал или столовая, а теперь – было что- то вроде полевого лагеря, где рядами стояли кровати со стенающими и корчащимися эльфами и краснолюдами.

Против воли женщина почувствовала, как её передергивает от вида кровоточащих язв и темнеющих нарывов, сочащихся белесым гноем. С некоторых плоть словно сама слезала – и Мариан с трудом сдержала рвотный позыв.

«Во что я влезла?..» - почти с отчаянием подумала женщина, утыкаясь носом в рукав: она оглядывала этих бедолаг – и вспоминала Мор, охвативший почти весь Ферелден. Такие картины быстро расползались от самого Остогара и тянулись до самого Денерима. Сама она тогда этого не видела, но слышала от Карвера. Тогда – не верила. Потом сама посмотрела, как люди умирают от скверны на Глубинных тропах.

До сих пор снилось в кошмарах наравне с Фенрисом. 

Пришлось прикрыть глаза, чтобы сосредоточиться на заклинании, одно из первых, которым её научил Андерс. Не самое сложное волшебство, но его приходилось применять сразу к нескольким людям, а это требовало концентрации. 

Хочешь отвлечься от своих проблем – займись работой. 

Бледно- голубая вязь лечебного заклинания, видимая только для мага, еле слышно звенела, оплетая троих пациентов Хоук. Повеяло прохладным ветерком и легкими нотками мяты и эвкалипта, и дышать в комнате стало немного легче. 

Метавшийся в горячечном бреду больной притих и перестал хрипеть, нарывы и язвы начали понемногу заживать. Кожа разглаживалась, светлела на глазах, избавляясь от жутковатых темных отметин. 

Это немного приободрило женщину: несмотря на жуткий вид, болезнь вполне поддавалась лечению, а значит, она сможет хоть часть из этих людей поставить на ноги. Не зря она наблюдала за целительской деятельностью Андерса (и не зря набилась ему в ученицы, несмотря на весьма слабые способности в этой области – у Мариан вообще лучше получалось разрушать, чем созидать). 

Заклинание дёрнулось, едва не вырываясь из пальцев чародейки. Она нахмурилась: раньше такого не случалось, а может, Хоук просто отвлеклась? Женщина решительно откинула в сторону воспоминания о Тедасе, сосредотачиваясь на пациентах. Ей нельзя быть беспечной. 

Ухватив крепче пальцами магическую вязь, Мариан повторяла заученные жесты – и чувствовала, что её руки с каждым новым движениям вязли в воздухе, точно в сгущающейся глине, пока чародейка с ужасом не поняла – она не может пошевелить ладонями. 

«Проклятье, что это такое?!» - энергия накапливалась в руках и начинала покалывать кожу, заразившиеся Катрионой вновь покрывались испариной и учащенно дышали. Если Хоук сейчас сбросит заклинание, то внешние проявления болезни она, конечно, снимет до поры до времени, но само ядро болезни всё ещё будет на месте! Холера!

Стиснув зубы, Мариан стала медленно проталкивать руки сквозь эту невидимую преграду, чародейка уже не обращала внимания на то, что происходит вокруг, она смотрела только на линии заклинания, пытаясь понять, что им мешает. 

Снова мелькнула мысль, что сюда бы Андерса, он бы сразу понял, в чем дело. Нет, отставить эти настроения. Не помогут. Сосредоточиться. Внимание только одной задаче. 

Сверкающие нити подрагивали, точно перетянутые струны, и натягивались вокруг пульсирующего буро- зеленого узла, набухшего как гнойник, казалось, едва тронешь его – и пойдет грязная кровь. 

Но это было обманчивое впечатление: заклинания оплетали его, сжимали, по серебристо- голубой вязи скользили искры – а мерзкий узел продолжал гудеть и переливаться зелеными жилами. 

По лбу Мариан стекал пот, но чародейка боялась лишний раз отвлечься: сколько бы сил она ни вкладывала, ядро оставалось на месте. И чародейка решила зайти к проблеме с другой стороны.

Хоук потянула узел, пытаясь его распутать, а про себя гадала – что бы это могло быть? Это походило на большой энергетический колтун, который забился в теле больного и не давал заклинанию лечить дальше.

Узел дернулся – и горячая волна ослепительного света сбила Хоук с ног, отшвырнув её к стене. Спина врезалась в камень, а потом жар обжег затылок. Возможно, на пару мгновений чародейка потеряла сознание – иначе она не могла объяснить, что первое, что Мариан увидела, был склонившийся над ней Винн, который беззвучно шевелил губами.

Не сразу, но до Хоук дошло, что это не эльф молчал – это она ничего не слышала: ни чужих стонов, ни собственного дыхания, ни криков Винна. Мариан попыталась прохрипеть: «Всё в порядке» - но у неё из горла вырвался только воздух. Вроде бы. 

Маски на лице эльфа уже не было, и теперь женщина могла рассмотреть его полностью: сухую линию рта и острый подбородок – теперь он меньше походил на одноглазого скоя’таэля, и теперь Винн напоминал ей усталого старика, несмотря на молодое лицо. 

И сейчас Хоук ясно видела, как скрипели зубы эльфа, а он сам качал головой. Его губы снова зашевелились – наверняка выговаривал ей, какая она идиотка, - а Мариан еле- еле могла покачать головой. 

Винн нахмурился и снова что- то сказала, кажется, даже повысил голос: у него дернулась щека, да и рот открылся шире. 

Сосредоточиться было сложно: голова Хоук гудела, а веки вновь и вновь наползали на глаза. Эльф тряхнул её за плечо, и Мариан попыталась вновь сфокусировать на нем взгляд. Но тут Винн что- то увидел – и немного повернул её голову, а потом женщина почувствовала, как чужие пальцы, державшие её за подбородок и затылок, сжались чуть сильнее. Краем глаза она увидела, как эльф покачал головой, еле заметно шевеля губами. 

Потом Винн подхватил её под локоть и поднял на ноги. Хоук штормило: в её черепе гудела пустота, которая жаждала смыться с окружающим миром. Желательно – раздробив при этом голову. 

От падения её удержал всё тот же эльф, но при этом старался лишний раз её не касаться, и Мариан прикидывала: после того, как он её отпустит, Винн отряхнет руку или вытрет её о тряпку?

Но и эти глупые мысли оставили женщину – тело не сгибалось, мышцы точно одеревенели, каждое движение заставляло их натягиваться до предела. Приходилось думать о дыхании, контролировать каждый вдох и выдох, сочетая с определенным движением, чтобы уменьшить боль. 

Иногда перед глазами темнело, и картинки разрозненно мелькали, резко сменяя друг друга.

Раз – она стояла на ногах среди заразившихся Катрионой. 

Два – почти уткнулась носом в дверь, но эльф успел схватить Мариан за плечи.

Три – ещё одна дверь. Или одна и та же? 

Четыре – голова качнулась, касаясь подушки, и глаза чародейки сами собой закрылись. Сознание продержалось лишь немногим дольше пары секунд, а потом Хоук стало совершенно всё равно, что она в самом эпицентре Катрионы, что воняет хуже, чем в выгребной яме.

«Какое счастье просто спать!..» - а со слухом Мариан разберется потом. 

*** 

Пробуждение выдалось на редкость болезненным: у женщины ныли все ушибы на теле, а внутри головы словно что- то ворочалось. Свой собственный стон Мариан скорее ощутила, чем услышала. Пришлось потратить ещё пару минут, чтобы вспомнить события «до». 

«Я пыталась вылечить Катриону, нашла странный узел в энергоструктуре больных…» - а дальше был взрыв. Чародейка невольно вздрогнула: если её так приложило, то что могло случиться с пациентами?! 

«Дура! Ничему тебя жизнь не научила!» - ругала себя Хоук, вскакивая с постели. Её моментально повело, но Мариан успела схватиться за стену. В глазах потемнело, в голове шумело, но устоять на ногах все- таки получилось. 

Сцепив зубы, чародейка огляделась, выискивая свой посох – и снова чертыхнулась. Видимо, его она оставила в зале с больными. А Хоук так надеялась вернуть себе относительное здоровье! Но на нет – суда нет. 

Мариан поковыляла в сторону двери, борясь с головокружением. Её неприятно подташнивало, а на лоб стекал пот. Вот вам и Защитница Киркволла, чтоб вас всех так и раз эдак! Всё сказки Варрика. 

… и от позорной смерти от разбитого дверью лба её спасло только чудо: Хоук просто не успела доползти, а так – распахнувшаяся створка просвистела в пальце от носа волшебницы. Если бы не общая слабость, Мариан присвистнула: кажется, она уже чувствует, как пара волосков седеет. 

Следом в поле зрения появилась седая макушка. До боли знакомая.

Хоук попыталась улыбнуться и помахать рукой, но натолкнулась на хмурый взгляд Геральта. Пришлось вспомнить уроки собственного пса, который умел состроить такие несчастные глаза, что рука не поднималась его наказывать. 

Ведьмак поморщился, а потом, покачав головой, взял Мариан под локоть и потащил за собой. Но отнюдь не в нужную сторону. 

«Стоп- стоп- стоп!» - чародейка принялась упираться ногами, и они с Геральтом чуть не споткнулись. Ведьмак оглянулся на неё и недоуменно посмотрел на неё, а судя по двигающимся губам, он ещё и что- то говорил или спрашивал. 

Чародейка живо замотала головой, а потом показала на свои уши – конечно, её язык не пострадал, но вряд ли она сможет внятно объяснить, что с ней случилось, - её спутник какое- то время недоуменно глядел на её пантомиму и только затылок не чесал, пытаясь понять тайный смысл. 

В итоге Хоук плюнула на объяснения и просто кивнула в сторону зала с заболевшими Катрионой. На лице ведьмака появилось столько скепсиса и сомнения в разумности поступков Мариан, но он послушно повел её в нужную сторону. 

Внутри, помимо несостоявшихся пациентов бывшей Защитницы Киркволла, обнаружился и Винн, который, завидев сладкую парочку из ведьмака и чародейки, осклабился и сказал явно что- то язвительное: улыбка у эльфа была преехидная, а судя по поморщившемуся лицу Геральта, слова вышли у этого остроухого крайне обидными. Ну, или попали точно в цель. 

«Ничего- ничего, вот поправлю себе здоровье, и тогда всё узнаю,» - утешала свое любопытство женщина, которой хотелось знать сразу всё и обо всех, особенно тогда, когда знать не положено. 

Посох лежал там же, куда отнесло волной Мариан, то ли Винн про него напрочь забыл, то ли просто поостерегся касаться вещей магички – оба варианта устраивали Хоук. Доплелась до него женщина только с помощью своего сотоварища, который не без основания опасался, как бы чародейка не размозжила себе остатки своей головы, навернувшись по дороге. С везением Мариан – так особенно. 

Древко под пальцами женщины стремительно потеплело, отзываясь магией чуть ли ни раньше, чем Хоук успела доплести заклинание до конца. Уже знакомые ей голубые ручейки лечебной магии заструились по телу волшебницы, избавляя от ломоты в костях и ноющих ушибов, а потом ей словно на голову вылили ушат холодной воды, и из ушей точно выскочили затычки – и вместо них ворвались звуки, все разом: стенания больных, собственное дыхание, ворчание Геральта, едкие комментарии эльфа, шуршащие в подполье крысы и мыши, эхо – и Мариан пришлось тут же прикрыть уши, чтобы справиться с наплывом ощущений. 

- Ох… - пробормотала она, качая головой. – Меня даже после дракона так не контузило. 

- Лекарь, которого после его же собственного лечения нужно врачевать, - тут же вставил Винн. – Печальное зрелище. 

- То- то ты так злорадствуешь, сердобольный мой, - проворковала в ответ Хоук, стараясь не морщиться: все- таки резкое возвращение привычных звуков казалось сейчас почти оглушительным. 

- Просто в очередной раз убедился, что dh'oine могли послать только полную неумеху. 

Сначала в душе поднялось возмущение: этот остроухий за кого её держит? За сопливую девчонку?! Ей, что, нужно при встрече каждому съездить по носу огненным шаром или огроменной ледышкой, чтобы её начинали воспринимать всерьез? 

Но, сделав глубокий вдох- выдох, постаралась успокоиться: её не в первый раз оскорбляли, а то, что это делает малознакомый ей эльф, которого она увидела только сегодня, так ничего удивительного – долийцы и после долгих лет знакомства держали её за «мерзкого шема», хотя она не единожды приходила им на выручку. Единственные эльфы, которые относились к Хоук тепло: Хранительница Меретари да Мерилль, которая, к слову, ушла из клана. 

«Фенрис не считается: он не долиец,» - тут же добавила в мыслях женщина, хотя перед кем ей оправдываться в собственной голове? 

Так или иначе, но Винн не был чем- то из ряда вон выходящим, чтобы реагировать на него: он и свысока смотрел на неё и её попытки помочь, недооценивал способности – словом, ему же хуже. 

«Пусть недооценивает, пусть,» - кивала про себя Мариан, отворачиваясь от эльфа с видом «а, опять собака разгавкалась», и перевела взгляд на Геральта, который наблюдал за их с Винном разговором… с некоторой опаской: видимо, ведьмак что- то знал про этого эльфа и не относил его к безобидным остроухим, а про умения Хоук он скорее слышал, чем видел их воочию, поэтому беспокоился, как бы они друг друга не поубивали.

- Не беспокойся, дармового цирка ты не дождешься, - хохотнула Мариан, и Геральт ответил ей многозначительным смешком «Посмотрим- посмотрим». – В конце концов, меня не первый день называют соплячкой, а у нас тут проблемы серьезнее межрасовых выяснений отношений. 

Ведьмак вскинул бровь и бросил взгляд в сторону больных. 

- Винн сказал, что у тебя ничего не получилось. 

Эльф сразу оживился:

- Я сказал: «Она облажалась». 

Хоук пожала плечами:

- Отрицательный результат – тоже результат. И теперь можно говорить с полной уверенностью, что это – ни хрена не Катриона. 

Геральт нахмурился, но прежде, чем он успел что- то сказать, вмешался Винн: 

- Гениальный вывод, и что же это тогда? – сарказм на сарказме, и эльф явно хотел что- то добавить про чародеек, которые придумывают проблемы там, где они просто не могут справиться, но ведьмак поднял руку, призывая Винна к тишине – и эльф, о чудо, замолчал. 

- Пойми правильно, но по всем признакам это типичная Катриона, если не считать того, что ею сейчас стали сильнее заражаться именно нелюди. 

- По внешним признакам – да, - кивнула Хоук. – Но причины у этой болезни отнюдь не естественные. Если бы дело происходило у меня на родине, то я бы заподозрила происки мага или демона, которые позаботились, чтобы эту штуку нельзя было просто так вылечить. 

Геральт потер виски, а потом пристально посмотрел на Мариан: ему явно не понравились её слова, и ведьмаку больше всего на свете хотелось, чтобы Хоук ошибалась – впрочем, и сама чародейка этого очень хотела, но в такую удачу давно не верила.

- Ты уверена? 

Женщина тяжело вздохнула:

- К сожалению, да. 

Ведьмак и эльф переглянулись, а потом единодушно выдали: 

- Холера…