Хоук: Мама любила эти монетки. Но бросить их в фонтан ей так и не выдалось. 

Таллис: А почему? 

Хоук: Когда ты замужем за отступником, тебя не приглашают на орлесианские празднества.

По уже не раз хоженым улочкам, он бросился к чародеевскому дому. Прикрываясь краями шаперона от бьющего в лицо дождя (а заодно – возможных любопытных взглядов), Йорвет бежал по мостовой, перепрыгивая через лужи и рытвины. Про себя он отмечал, что доспех придется изрядно сушить, чтобы не попортить. Заодно и оружие проверить: у эльфа не проходило ощущение, что он, сам того не заметив, где- то и плотно упал в канаву или реку. 

Как только из- за угла показался угол нужного дома, мужчина передернул плечами. Не нравился ему этот mannas. В свете рассказанной Роше истории неприязнь становилось объяснимой… но от этого не более слабой. Даже наоборот. 

Было в этом Мартине что- то такое насквозь гнилое, как душок от дерева: с виду молодое, крепкое, и только чуткий нюх мог уловить эту почти неуловимую нотку ещё скрытой сырости. 

«Нужно вывести этого dh'oine на чистую воду», - и быстрее разобраться с этой Катрионой, Скверной или Dana Meabdh знает чем. 

Йорвет рассчитывал своими силами и силами ведьмака узнать имена виновных и призвать их к ответу в духе мстящих скоя’таэлей. Вместо этого Геральт бегал по поручению мага, а сам Старый Лис в компании Вернона Роше и одной неугомонной ведьмы мотался из таверны на кладбище и обратно. Из пыльных углов и потайных карманов полезли различные загадки и странности, и эльф в очередной раз не знал, что со всем этим делать. 

Магия и колдовство – от них всегда было больше проблем, чем пользы.

Не доходя до главного входа нескольких десятков метров, Йорвет свернул в узкий проулок. Роше прав, дом стоило осмотреть, а заодно понять, какие места у него лучше всего просматриваются. Да и нужно было убедиться, что Хоук всё ещё здесь.

Покружив в окрестностях, скоя’таэль обнаружил, что дом по соседству с чародеем довольно давно опустел, и брошенный людьми сад успел довольно буйно зарасти. 

Не лесная чаща, но буйно растущая крапива доходила эльфу до пояса, а местами – и вовсе до груди. Соседствовало это с густыми кустами малины и раскинувшейся во всю ширь сиренью. Смотрелась эта композиция монструозно, особенно возле каменной ограды, отделявшей здешний сад от заднего дворика чародея, на который она забиралась зеленой волной плюща и вьюнка. 

Глядя на эту поросль, Йорвет усмехнулся: а вот и чудесный черный ход. Эльф подошел ближе к стене и ухватился руками за её край.

«Перелезем», - Роше хоть и не ведьмак, и не seidhe, но крепкий боец (другие и не ведут успешную охоту за скоя’таэлями), должен осилить.

Оглядевшись по сторонам, Старый Лис убедился, что его надежно скрывала с одной стороны старая яблоня, а с другой – кусты сирени, и, подпрыгнув, быстро подтянулся на руках.

Задний двор чародеевского дома был весь заставлен коробками, ящиками и туго- набитыми мешками. Принюхавшись, эльф почуял резкую смесь алхимических компонентов, пробивавшуюся даже сквозь крепкий дух влажной земли и озона.

Недолго думая, Йорвет нырнул за один из ящиков и прислушался: он отбрасывал лишние голоса и звуки почти так же, как и бард, зажимавший струны. Вскоре seidhe сосредоточился на доме Мартина.

Сквозь хлещущие струи воды и чавкающую грязь голоса доносились глухо, но не узнать смешливые интонации Хоук и маслянисто- сладкие, точно густой кисель, mannas трудно. 

Проскользнув мимо мешков, корзин и горшков, скоя’таэль вжался в стену дома в самом темном месте. Слова стали разборчивее, и теперь он мог уловить хотя бы часть разговора:

- … и всё- таки я настаиваю, идти в такую погоду пешком – глупость, милсдарыня, - хоть Йорвет его не видел, но был готов поспорить, что чародей произносил эту фразу с елейной улыбочкой (от которой у seidhe сводило скулы). – Давайте я сотворю вам портал: окажитесь точно по адресу и вам не придется мокнуть.

«Кстати, да», - и они с Роше напрочь забыли, что Хоук может создать портал прямо в нужное ей место. Во всяком случае, так бы поступила обычная магичка. 

Правда, на памяти Йорвета Мариан ни разу не пользовалась магическими средствами передвижения. На каверзные вопросы Роше, не перенесет ли Хоук их сразу к обеденному столу, чародейка сетовала, что с её везением принадлежать стол будет дракону.

У неё вообще часто мелькали шуточки про огнедышащих созданий… но речь не о них.

- Спасибо за заботу, но я как-нибудь на своих двоих. Им я доверяю чуточку больше.

- Хоук, вы же образованная чародейка: вероятность несчастного случая при перемещении порталом всего один к ста!

- Где у меня – каждый сотый, - разобрал Йорвет тихое ворчание Мариан и сам едва не прыснул со смеху: о, да, эта женщина создавала хаос одним своим присутствием! – Мартин, вам не стоит так переживать за мое здоровье. Места, где я родилась и выросла отличались куда более суровым климатом. Так что не переживайте, что завтрашние полевые испытания не состоятся.

«Какие ещё испытания?» - нет, эльф помнил, что чародейка должна выманить этого горе- экспериментатора из его логова… но что такого наплела колдуну Хоук, что он трясся над её здоровьем как над своим собственным?

- Вы говорите так, будто я в вас вижу ходячий проводник магии!

- И бесплатную рабочую силу, - голос Мариан переливался серебристым смехом в мыслях Йорвета, точно бубенчик.

Эльф крался вокруг стены, ориентируясь на голос чародейки. Краем сознания он посмеивался, что его «путеводной звездой» стала взбалмошная чародейка со сложным характером и видом, слишком далеким до канона эльфской красоты. Может, оно и к лучшему.

Пришлось порядком покружить у дома прежде, чем командир скоя’таэлей вышел к прихожей. Хоть из- за ливня dh'oine и попрятались по своим норам, осторожность не будет лишней. Всегда может найтись запоздавший домой ремесленник или торгаш, который увидит то, что ему не положено.

В прихожей имелось широкое окно, которое так и просило, чтобы в него подглядывали. Йорвет не дал себя долго уговаривать и присел на корточки под ним (где очень удачно густо цвели то ли окультуренные, то ли одичавшие мальвы).

Внутри находились и Мариан, и этот подозрительный чародей. Правда, если ведьму было хорошо видно – она стояла у двери, до белых костяшек сжимая ручку – то вот Мартин стоял спиной к окну, и его лица эльф не видел (невелика потеря). 

Маг тяжело вздохнул, разводя руками:

- Если вы настаиваете!.. – колдун покачал головой. – Как я могу идти против вашего желания?

«Ты бы ещё какое- нибудь «ваше сиятельство» сюда приплел», - скривился скоя’таэль, у которого от всей чародейской велеречивости начинало дергаться веко.

А Мартин тем временем продолжил:

- Но, чтобы вы не думали, что я вижу в вас только бесплатные рабочие руки, примите скромный подарок!

Чародей потянулся в сторону, и Йорвет на минуту потерял его из виду. Когда пронырливый маг вновь показался в окне, то по обе стороны от его спины покачивались пышные белые лилии. 

«Какой же, однако, это должен быть большой букет…» - эльф крепче сжал зубы, чувствуя, как хочет швырнуть всю эту растительность в лицо колдуну, а потом – уволочь глупую магичку дальше от этого bloede dh'oine.

Мариан как- то неловко улыбнулась и негнущимися руками забрала букет лилий, в которых почти полностью потерялось её лицо. 

- Это… очень… мило… с вашей стороны, - послышалось её бормотание, и на какое- то мгновение глаза Йорвета заволокла пелена – и ему пришлось напомнить себе, что он лет эдак сто с небольшим уже не молодой пылкий эльф, который бросается в бой очертя голову. 

Когда он взял себя в руки, то едва не пропустил момент, как Хоук ужом выскользнула на улицу. 

Чертыхнувшись, Старый Лис поспешил за ней. Зная эту ведьму, он больше всего опасался, что она успеет куда- нибудь удрать – и ищи её с ветром в поле (и в отличие от других своих сотоварок она не гнушалась перейти на бег), потому что по дороге женщина найдет ещё мешок неприятностей. 

Но стоило Йорвету выскочить на улицу, как он едва не врезался в Мариан.

Увлеченно топчущую злополучный букет. 

Пожалуй, если бы сам Йорвет не хотел сделать то же самое, его бы покоробило от переломанных нежно- зеленых стеблей и порванных белоснежных лепестков, втоптанных в уличную грязь. А может, дело было в удушливом запахе, от которого начинала кружиться голова, и поэтому цветы не было так жалко. 

Тем не менее, когда Мариан с размаху вновь наступила на цветы и поскользнулась, эльф тут же её схватил за локоть. Тогда он и почувствовал, что чародейку колотила мелкая дрожь. 

Сразу вспоминалась натянутая улыбка Хоук, когда она принимала букет. Йорвет списал бы это на неприязнь к самому дарителю, но… 

- Оставь уже цветы в покое, - он сжал её локоть, а потом обхватил рукой за плечи. – Пошли, пока никто не увидел.

Эльф надеялся, что ведьма встряхнется, как это бывало уже не раз, и снова станет собой: подозрительной авантюристкой, которая вечно что- то отчебучивает.

Но Мариан застыла, глядя на втоптанные в мостовую лилии. 

Йорвет чертыхнулся про себя – в очередной раз – и встряхнул женщину:

- Это всего лишь цветы!

Мариан сжалась, а потом точно вслепую нашарила его ладонь. Думал – оттолкнет, не забыв сказать, где сдалась его жалость, а Хоук почти до боли стиснула его руку, не думая отпускать. 

- Знаю, - она облизнула губы. – Но…

Чародейка помотала головой:

- Ай, забудь, - Мариан растянула губы в очередной натянутой, но вполне узнаваемой улыбке. – Это всё из- за кошмаров всю последнюю неделю: начинаешь вспоминать все прошлые ошибки и теряешь контроль. 

Она похлопала его по предплечью – намек прозрачнее некуда – но вместо того, чтобы её сразу отпустить, как и положено гордому seidhe и командиру скоя’таэлей, он крепче сжал руки. 

«Дурная beann'shie», - какая нормальная чародейка будет истерично топтать чужой букет прямо на улице? И позволит себе на долю мгновения выглядеть как обычная хрупкая женщина?

- Причем здесь белые лилии? – единственное, что приходило в голову эльфа, это то, что эти цветы были изображены на темерском гербе, который так старательно бережет Роше, но вряд ли Хоук расстроилась из- за разодранной на части Темерии. 

Женщина махнула рукой:

- Не важно, уже не важно, - «врешь, beanna, тебя до сих пор трясет как лихорадочную», - Сейчас лучше заняться твоей личиной. Давно подозревала, что нечто похожее может произойти.

Чародейка суетливым жестом оттащила Старого Лиса под ближайший козырек. Это эльфу совершенно не понравилось. 

Цветы… мог ли тот дарить ей лилии?

«Других цветов что ли не нашлось?» - бесспорно, они прекрасны, но сколько ни гляди, а Мариан совершенно не походила на изящную белую лилию или изысканную розу, которые так часто дарили чародейкам. Хоук больше подходили простые цветы, непритязательные на первый взгляд, но не для внимательного зрителя. 

Пришлось даже встряхнуться: что за глупость лезет в мысли? Букеты, лилии, розы – какое ему до этого дело?

Помотав головой, командир скоя’таэлей приказал себе не делать поспешных выводов. Вместо этого он перевел взгляд на Хоук:

- И всё- таки, что с цветами? Не ответишь?

У Мариан плотно сжались губы. Очевидный ответ, но Йорвет продолжал пристально глядеть в её бледное лицо. 

Чародейка прикрыла ненадолго глаза:

- А что с Саскией?

На долю секунды он оторопел. Будто на ровном месте запнулся о кочку или поставил занозу под ноготь. Эльф приоткрыл рот, чтобы бросить: «Не твое дело!» или «Какое это имеет значение сейчас?» - и промолчал.

Хоук, подождав с минуту, кивнула, а потом вернулась к иллюзии на его лице.

Сам скоя’таэль исподлобья наблюдал за ней: чародейка всеми силами старалась отвлечь его от проклятого букета, а если он не понимал намеков, в ход шло самое тяжелое оружие – и Мариан выложила сейчас эту карту перед ним, зная, про Саскию Гроза Севера ни за что не захочет говорить. 

… вот только узнать историю этих треклятых лилий он хотел немногим, но все- таки больше, чем замять этот разговор. 

- Закончила, - сообщила Мариан чуть раньше, чем свет вокруг её ладони погас, и она убрала руку от лица эльфа. – Должно продержаться до таверны, но лучше поторопиться и не устраивать эксперименты прямо в центре города.

Чародейка уже хотела сделать шаг назад, но Йорвет заговорил раньше, чем она успела отойти.

- Саския была женщиной, к которой я относился… по- особенному, - эти слова он вытолкнул из себя, чувствуя себя так, будто всё- таки словил пару- тройку стрел dh'oine и пытался теперь их вытащить из себя. – Ради неё и её идеалов я привел в Верген сотню скоя’таэльских лучников. 

Хоук оторопела. Словно ей накинули на руки двимеритовые наручники, пока она накладывала чары. Или обычная стрела пробила магический щит и впилась в плечо. 

Сглотнув, женщина тихо произнесла:

- Я не знаю всех нюансов… но чувствую, что… это было непросто.

Ему от её слов хотелось рассмеяться: с какой луны свалилась Хоук, если не знала очевидных вещей, о которых в курсе каждый кмет? Впрочем, какая разница.

- Из- за этого ходили слухи, - эльф нахмурился: о, город кипел и бурлил, перемывая косточки Старому Лису, а он сам мог только повторять вновь и вновь, что краснолюды и люди слишком много пьют. – Но я никогда не рассчитывал… 

Хваленное эльфское красноречие ему отказывало, да и попробуй спокойно говорить о вещах, которые нельзя удержать в руках или увидеть глазом. Йорвет никогда не был поэтом, а последние годы – лет эдак сто – его и вовсе мутило от лирики. 

Мариан его не торопила и, как казалось эльфу, смотрела на него с пониманием. Почему- то это даже не раздражало. 

- Она была в первую очередь моим командиром, за которым я пошел, потому что верил ей, - сглотнув первый колючий ком, он продолжил, чувствуя, как в груди сворачивается второй, не менее едкий. – Я просто старался быть рядом, ни на что не претендуя. А потом меня едва не выдали нильфам. С её разрешения.

Многие детали он опустил, да и зачем чародейке знать подробности? Что бы командир скоя’таэлей ни думал о случившемся, лишних неприятностей Саскии он до сих пор не желал. 

Когда эльф договорил, лицо Мариан побледнело почти до серости. Будто своими глазами видела, как в Замке Трех Отцов зачитывали приказ о выдаче бывшего офицера Врихедд, главы беличьей ганзы, а Йорвет всё продолжал смотреть и смотреть на Саэсентессис, не веря своим ушам. 

Наверное, именно поэтому он не сразу почувствовал, что Хоук стиснула его запястье так сильно, что эльф бы не удивился, обнаружь там синяки. Но боли не чувствовал. 

- Твоя очередь. 

Она вздрогнула. Старый Лис даже допустил, что чародейка, поджав воображаемый хвост, сбежит, оставив его в дураках (и он её за это точно убьет). 

- Это нечестно, - не поднимая взгляда, сказала она, едва не рассмешив его. – Ты должен был промолчать.

- В следующий раз лучше придумывай правила. Что с цветами?

Мариан вздохнула, опершись о стену позади себя. Йорвет облокотился неподалеку: кажется, история намечалась не короткая. 

- Догадываюсь, о чем ты подумал, но нет, - женщина покачала головой. – Фенрис здесь не при чем. Это связано с моей матерью.

Хоук смежила веки, собираясь с мыслями, и не видела недоумение, промелькнувшее на лице Йорвета. 

- Она умерла. Вернее, её убили. Убийца уже несколько лет терроризировал Киркволл, охотясь на женщин. Мы пытались его найти, но безуспешно. Да и других забот хватало… А потом стало поздно. 

Между бровей колдуньи залегла морщинка, а губы поджались. 

Seidhe, которым от рождения и до смерти будет Йорвет, про себя фыркнул: в городах всё время кого- то убивали. Чаще всего нелюдей. Стража начинала шевелиться лишь тогда, когда умирал кто- то из dh'oine. И чем богаче и знатнее он был, тем громче был шум.

Но Йорвет промолчал. 

Мариан, сжав переносицу, продолжила: 

- Убийцей был сошедший с ума маг, - и эльф решил не уточнять: «Разве бывают другие?» - сейчас не подходящий момент для острословия. Не для Хоук. – И своим жертвам он всегда присылал букет белых лилий. А я подумала тогда, что у мамы появился поклонник… и она перестала скорбеть об отце. Спустя столько лет. 

Многого в этой чародейке Йорвет до сих пор не понимал. Она была неправильной с ног до головы, от кончика носа до самого нутра. 

Маги редко вспоминали про свои семьи – чаще они говорили о наставниках и сотоварищах по учебе. Но beann'shie и в этом была другой со своими белыми лилиями, пугающими её больше любых чудовищ. 

«Почему с тобой так сложно?» - он не мог скомандовать ей как подопечной, чтобы она пришла в себя и вернулась к задаче. Не мог одернуть её, как простую – обыкновенную, - чародейку, вроде тех, что вечно таскал у себя на хвосте Геральт. Не мог припугнуть как кмета (Хоук при желании сама на кого хочешь страху наведет). 

И она не была Саскией, которой лидер скоя’таэлей мог предложить и план действий, и лучших лучников, и спасительную легенду для простонародья.

«Да, Хоук, тебе бы польстило, скажи я, что с тобой дела обстоят труднее, чем с драконом», - но, разумеется, он ей ничего не расскажет. Йорвет дал слово, и не он его нарушит первым. 

Но и просто сказать: «Пошли, Роше ждет», - нельзя. Не с ней.

- Мариан, - имя чародейки легло легко на язык. Пальцы с осторожностью сжали её плечо. – Это не цветы твоей матери. 

Сначала эльф почувствовал, как хватка на его запястье ослабла. Постепенно. Разжались пальцы, и ладонь соскользнула с его руки. Женщина сделала глубокий вдох – и на выдохе кивнула.

- Знаю, - она нервно затеребила налипшую на лоб челку. – но как взгляну, сразу вспоминаю маму. Немертвую. Знаешь, когда мы бежали из Ферелдена в Киркволл, она винила меня в смерти Бетани. И уход Карвера в храмовники мне тоже никак не могла простить. Но перед смертью… она сказала, что гордиться. Мной. 

Лидер скоя’таэлей мог это представить. Когда на твоих руках умирают десятки – сотни – тех, кого ты вел за собой, и вместо того, чтобы защитить, обрек на смерть, но вместо проклятий слышишь: «Me essea wal, Iorweth» - и знаешь, что кровь больше не запечется вокруг раны. И голос этого seidhe больше не будет слышен под кронами деревьев. И ещё много чего уже не будет. Для этого скоя’таэля. И всё больше крови будет на руках Старого Лиса. Чужой. 

И всё- таки, он знал не только это. 

- Мы знакомы не так уж долго, - Мариан перевела взгляд на него, и Йорвет продолжил, - и все- таки мне уже понятно, что с тобой ничего не бывает просто. Ничего. Абсолютно. 

Женщина криво улыбнулась, и за этой улыбкой было молчаливое: «Что поделать? Оно само так выходит», - и в этом эльф даже не сомневался. За плечами этой чародейки развевался плащом первозданный хаос, и ей оставалось только носить его следом. Cáerme. 

Они оба проходили по дорогам своей жизни, рассекая своим путем судьбы встреченных ими людей надвое. Иной раз – в самом прямом смысле. 

- С тобой d'yeablist трудно, - и, найдя наощупь её ладонь, крепко сжал пальцы Мариан, - но оно того стоит. Помни об этом. 

И, отпустив её руку, шагнул назад. Ему никогда не нравились задушевные беседы: они всегда вынимали на поверхность всё, что до этого спокойно плавало на самой глубине памяти, а теперь начинало плескаться на поверхности. Старые раны. Былые воспоминания. Давние ошибки. Минувшие года. Скрытые мысли. 

- А теперь пошли, мы и так потеряли кучу времени, - и, уже не оглядываясь на чародейку, шагнул под дождь.

Всю оставшуюся дорогу до таверны эльф не смотрел за спину, но слышал позади себя, несмотря на барабанивший по мостовой ливень, тихие шаги Мариан. 

*** 

По возвращению их ждал горячий обед и теплый очаг в общем зале – из хорошего – и взвинченный от ожидания Вернон Роше – уже из менее приятного. Мариан, скинув куртку, придвинула стул ближе к огню. Отблески пламени рыжими росчерками побежали по её рукам, и магесса улыбнулась. 

Ей нравилось тепло пламени что в заклинаниях, что от обычных березовых дров. Была в огне особая живительная сила, которая притягивала к нему многих колдунов. Но далеко не все из них смогли приручить эту стихию. Отец ещё в детстве объяснял ей: «Думай не о движениях рук, а о пламени». 

От себя женщина могла добавить: мало ему приказывать - его нужно понимать. Как бы странно это ни звучало. Едва теплящийся кончик свечного фитиля может породить пожар, способный охватить целый город. Дай только волю. 

«А сейчас он совсем как ручной, - улыбалась Хоук, шевеля пальцами, чтобы отсветы очага превращались в медно- золотые кольца, – «и похож на большого ручного зверя: только запусти руки в светлый мех». 

Йорвет, не проронивший больше ни слова, сидел рядом, но спиной к огню. И пускай тени скрадывали его лицо, раздражение мужчины чувствовалось всей кожей. 

Шаперон с головы он стянул, и мокрые волосы стояли у эльфа торчком. А может – и у иллюзии. Мариан ни разу не видела эльфа без его красной банданы. Даже когда по дороге в Новиград он ей показал свое лицо, платок с головы он не снимал.

Часть прядей, конечно, выглядывала из- за ушей всё равно, но, кто знает, насколько длинными были волосы на затылке? 

«Глупая мысль», - хотя бы потому, что сейчас важнее разобраться с Мартином, странной болезнью и Порождениями тьмы. 

Йорвет тем временем швырнул шаперон обратно Роше. Возмущенно выпучив глаза, Вернон поймал его.

- Выручай после этого в трудных жизненных ситуациях, - проворчал мужчина, любовно разглаживая свой головной убор, повесив его на спинку стула, ближе к очагу. – Уж решил, что Хоук по дороге успела найти себе приключений. И ты сгинул, вытаскивая её из них.

- Вот и представь себе мое удивление, когда она спокойно покинула дом чародея, не прирастив себе лишнюю голову, - фыркнул эльф, стаскивая с плеч доспех. Командир скоя’таэлей под прикрытием остался сидеть в темной рубахе, хотя она тоже промокла насквозь и липла к телу. – Судя по обрывку услышанного мной разговора, Мариан удалось умаслить мага.

И ни слова ни о букете, ни о состоянии колдуньи после его вручения. Вопреки мрачной мине на лице Йорвета всю дорогу до таверны, он даже не намекнул на вынужденный разговор. Из- за которого эльф явно и пребывал сейчас в не самом светлом расположении духа. 

Хоук едва- едва подавила просящуюся на губы улыбку. 

Роше, если и заметил бурлящие настроения своих союзников, сделал вид, будто ничего не происходит. Хотя мысленные пометки в голове точно сделал – слишком цепкий взгляд для выборочной забывчивости. 

- Значит, мага из его норы ты выманишь? – темные глаза перестали буравить эльфа и перешли на Мариан. – Не хочешь поделиться подробностями? 

Откинувшись на спинку стула, женщина скрестила руки на груди. Глупо было надеяться, что Роше и Йорвет до сих пор считали её обычной колдуньей, одной из многих в этом мире. Но и рассказывать про магию крови – особенно после памятных новиградских костров – не хотелось даже им. Особенно – Вернону, который быстро сложит два плюс два. 

Узнай они, что у них под боком сидит не просто ведьма, а путешественница по мирам, кто знает, что будет дальше? Не говоря про Порождений тьмы и неправильную Катриону. Могла ли Мариан ненароком притащить их у себя на хвосте, точно собака – блох? 

«С моим везением – раз плюнуть», - и оказаться виновной в очередной катастрофе ей совершенно не хотелось. – «Сначала разберемся, откуда растут ноги у здешних Порождений, а там… будем думать, посыпать голову пеплом или нет». 

Кивнув своим мыслям, она ответила:

- Я выманю его за город, в ту сторону, где посевные поля. Покажу парочку магических трюков, и, пока он будет их разгадывать, вы спокойно обыщите его дом, - на долю секунды ей показалось, что она снова в Киркволле: обсуждает грядущую миссию и разрабатывает стратегию (которая, разумеется, покатится к чертям ещё в самом начале, но вдруг повезет?). Не хватало только Варрика, приговаривающего: «Из этого выйдет неплохой рассказ». – Всё просто. 

- Уверена? – Роше нахмурился, опершись о стол. – Твоих фокусов точно хватит?

Мариан внимательно посмотрела в его лицо. Ни насмешки, ни сомнений – сухой деловой интерес. Хоук всё ещё не знала, кем являлся Роше, но не простым наемником или воином. Йорвет называл его темерским партизаном, а ещё раньше мужчина привязал Мариан к стулу и сковал двимеритовыми наручниками, чтобы допросить. 

«Причудливый получается портрет», - хотя стоило ли удивляться, что верный враг скоя’таэльского командира тоже не так прост? 

Чем- то Вернон напоминал Мариан саму себя: темерец знал, как работать в команде, возможно, был кем- то вроде капитана, совсем как Йорвет у своих эльфов. И, как хороший командир, он знал, когда нужно подхватить вожжи, а когда – уступить руль другому. Перемирие вещь временная и хрупкая, и чтобы оно раньше времени не разошлось по швам, темерцу со скоя’таэлем была жизненно необходима третья сторона. Вроде Геральта. Или Хоук. 

«Кажется, это Судьба», - хмыкнула про себя магесса, вновь вспоминая рыцаря- командора Меридит и Первого чародея Киркволльского Круга Орсино во время атаки кунари. Да и не только тогда.

Молчание затянулось, но никто не поторапливал женщину с ответом. Поленья в очаге поскрипывали, иной раз выстреливая снопом искр. Оглядывая своих сотоварищей, Мариан понимала: вот она, ещё одна точка невозврата, после которой никто из них троих не сможет отступить в сторону, умыв руки. Даже она, пришелица из другого мира. 

Но когда Хоук пасовала перед неприятностями? Будь они даже не её ума дела. 

Усмехнувшись, магесса пошевелила пальцами так, чтобы мечущийся свет от пламени пробежался по её руке. И если кому и покажется, что по руке женщины скользнула золотая лента, то примет её за игру света. 

- Может, я и не умею раскалывать людей так, как это делаешь ты, - Вернон поморщился: «Кто старое помянет, Хоук, кто старое помянет!..» - но в его возмущении была легкая наигранность, заставившая Йорвета фыркать, а Мариан улыбнуться. - Но кое- что в их привычках понимаю. 

- Что, однако, не мешает тебе вляпываться из истории в историю, - прокомментировал Йорвет, не поворачивая головы в сторону чародейки. – Так что с mannas? 

Плечи волшебницы приподнялись и опустились. В её скромном словарике эльфийских языков уже прочно прописалась пара слов из речи командира скоя’таэлей, которые она понимала уже и без перевода. 

- Он не просто маг, он – исследователь, - и Мариан не нужно было видеть лицо эльфа, чтобы знать, как его перекосило. – Безотносительно того, как к этому относишься ты, важно, что так он относится сам к себе. 

- И что нам это дает? – Йорвет все- таки обернулся к ней, и теперь Хоук могла от души полюбоваться на мрачную мину Карвера. Словно он вновь выслушивал очередной авантюрный план старшей сестрицы, предчувствуя очередную порцию мигрени и неприятностей. Только её брат не щурил так глаза. 

- Как ведет себя ученый, когда встречает что- то новое? – и улыбнулась эльфу. – Хватается за него всеми руками и ногами, точно ребенок – за новую игрушку. 

- И ты его новая кукла? – Роше скрестил руки на груди, а потом задумчиво потер подбородок. Мариан не была в этом уверена, но подозревала, что темерец вспомнил их самую первую встречу. И то, как Хоук выбралась из двимерита. – С магией в городе не забалуешь под присмотром нильфов. Да и слишком близко у стен колдовать тоже не стоит, а значит, придется уйти достаточно далеко… Звучит разумно. 

Йорвет не сводил взгляда с Хоук, но и не начинал рассказывать ей, какую страшную ошибку она совершает, оставишь один на один с магом. В конце концов эльф кивнул:

- Если что- то пойдет не по плану и маг начнет чудить… - то ли иллюзия все- таки немного рябила, то ли во всем виноваты отблески пламени, игравшие с цветами, но глаза мужчины сверкнули зеленью. – Ты знаешь, что нужно делать. 

Пускай скоя’таэльский командир и не сказал этого вслух, но Мариан прекрасно поняла, что он этим хотел сказать. И была благодарна его доверию. 

- Не хочу прерывать ваше милое воркование, - едко бросил Вернон, оглядывая то своего самого надежного противника, то самую сумасбродную чародейку, - но давайте вернемся к обсуждению плана. Что насчет подходов к дому Мартина? 

Эльф описал прилегающий к заднему двору мага заброшенный сад соседа, который почти не просматривался ни с одной из сторон. Настоящее приглашение «заходите внутрь, гости дорогие». И только присутствие живого, не скованного двимеритом мага отпугивало воров, да и просто местных от попыток сунуть нос в чужие вещи. 

«Но не нашу одиозную компанию», - собравшуюся не просто пошуршать в мешках и ящиках колдуна, а проверить каждый угол и щель. 

- Будьте осторожны, там могут быть охранные чары или ловушки, - ей вспоминался дом Данариуса, куда они под предводительством Фенриса сунулись без приглашения: каждая комната кишела призраками, жаждущими кинуться на всякого, попавшегося им на глаза. А Мартин мог быть параноиком похлеще тевинтерского магистра. – Не лезьте на рожон. 

Вернон Роше невесело ухмыльнулся:

- Будет крайне странно, если их там не окажется, - и, наклонившись, темерец панибратски похлопал Йорвета по плечу. К молчаливому удивлению Мариан эльф даже не дернулся: кажется, они до чего- то всё- таки договорились, пока её не было. – Мы можем за себя постоять, Хоук. Не тяни всё в одиночку. 

«Иначе твой хребет переломится», - как это едва не произошло в Киркволле. Она пыталась удержать голыми руками разбитое стекло, стараясь не обращать внимания на стекающую по ладоням кровь, из- за которой осколки сильнее выскальзывали из пальцев.

Каждый шаг. Каждый вздох. Каждая беда. Каждый грех. Каждая смерть. 

Боясь потерять дорогих и близких людей, Мариан цеплялась за них, пытаясь удержать. Крепко- крепко сжимая кулаки. Не удивительно, что все её друзья в конце концов разошлись своими путями: тирания, даже дружеская, всегда душит. Особенно, когда ты чувствуешь, что в тебя не верят. 

- Тогда договорились, - усмехнулась Хоук, протянув руку для рукопожатия. 

В этот раз она постарается всё сделать правильно.