Сильвер оказался прав. Для Амелии и Делберта их с Джимом находка оказалась действительно сюрпризом.

— Но почему вы не доставили эту девушку в госпиталь, ради всего святого, мистер Хокинс? — строго спросила Амелия Джима.

— Мэм, не думаю, что это было бы хорошей идеей. Мне кажется, что неспроста она оказалась одна в космосе. Я думаю, что она от кого-то сбежала и не хотела бы, чтобы ее нашли, — ответил Джим.

— А вдруг она преступница?

Джим вспомнил, как панически она шарахнулась от него и Сильвера, когда проснулась.

— Я в этом не уверен, мэм, — покачал головой он. — Эта девушка больше похожа на жертву, а не на преступницу. Мне кажется, что если мы сдадим ее в госпиталь, тот, кто за ней охотится, обязательно ее найдет, и тогда ее смерть будет на нашей совести.

Его слова возымели нужный эффект. Амелия встала со своего кресла.

— Ладно, мистер Хокинс, проводите меня к ней, — сказала она, и Джим отвел ее на камбуз.

Девушка сидела на скамье, завернувшись в одеяло Сильвера, и выглядела чуточку лучше, чем когда они ее нашли. Ее запавшие от недоедания щеки слегка разрумянились, а в глазах уже появился блеск, хоть периодически в них и мелькал панический ужас. Когда Амелия вошла на камбуз, она вскочила на ноги, но тут же пошатнулась, и Сильвер сразу оказался рядом, поддерживая ее за локоть. Амелия пристально посмотрела на нее и спросила:

— Как вас зовут? И почему вы оказались одна в космосе, без всякого сопровождения? Разве вы не знаете, как это опасно? Вас могли захватить пираты и продать где-нибудь на рабском торгу в гарем.

— Мое имя Хизер, мэм, — тихо ответила девушка. — И я сбежала от… одного человека. Он… плохо обращался со мной, поэтому я сбежала от него, — Хизер вдруг плюхнулась на колени и молитвенно сложила руки, в ее голосе отчетливо слышались слезы. — Прошу вас, мэм, не гоните меня! Я буду делать все, что вы скажете, я возьмусь за самую черную работу, буду стирать и убираться на вашем корабле, только не гоните меня! — она дрожала и плакала.

Амелия вздохнула. И вот где она разместит эту Хизер? Среди матросов? Свободной каюты на корабле не было. И тут подал голос Сильвер.

— Если позволите, капитан, мэм, — сказал он, — но у нас нет юнги, а эта девчушка могла бы вполне его заменить. Только к нашим парням ее селить нельзя — озорничать начнут. Она может спать у меня под боком, так-то оно лучше будет.

— А вы, значит, не будете… озорничать, так, Сильвер? — фыркнула Амелия. И с изумлением увидела, как в первый раз за все время киборг, всегда такой почтительный и спокойный, подал признаки гнева. Его густые брови сошлись на переносице, зеленый глаз горел возмущением, а ноздри его крупного горбатого носа бешено раздулись.

— Вы меня обижаете, капитан! — пророкотал он. — Ей на вид не больше шестнадцати, она еще такая кроха, вы только гляньте на нее! А я никогда не был педофилом, при всем моем уважении, мэм. Да, рядом со мной она в полной безопасности, я не буду распускать руки и творить с ней непристойности!

С минуту капитан и корабельный повар сверлили друг друга взглядом. Да, Сильвер отчетливо понимал, что после такой эскапады его могут вышвырнуть к чертям с фрегата, но это предвзятое отношение капитана к нему его порядком достало. Наконец, Амелия перевела взгляд на все еще стоящую на коленях и всхлипывающую Хизер. Девушка выглядела такой несчастной и потерянной, что Амелия вздохнула и сдалась.

— Хорошо, Сильвер, она остается с вами. Но, если от нее поступит хоть одна жалоба на вас, хотя бы малейшая… — сказала она.

— Я понял, капитан, мэм. — Киборг затолкал гнев подальше. В конце концов Амелия согласилась с его предложением. А раз так — нечего лезть в бутылку лишний раз.

— Великолепно. Вы за нее отвечаете. Идемте, мистер Хокинс, — с этими словами Амелия развернулась и покинула камбуз.

Сильвер подошел к Хизер, и по ее взгляду сразу понял, что она все еще не верит, что ее оставили на корабле.

— Если ты сейчас не встанешь с колен, подружка, то протрешь в них дыру, — ухмыльнулся он, и Хизер вскочила на ноги. — Присядь-ка на скамью и покажи мне свои руки.

Она сделала, как он сказал, и вытянула перед собой ладошки. «А девочка-то непростая», — мелькнула у киборга мысль. Раньше он не обратил на это внимания, потому что был поглощен тем, что пытался привести ее в порядок, но сейчас… Ее пальчики были унизаны кольцами. Сильвер осторожно взял ее руки в свои и перевернул их, осматривая тыльную сторону. Кольца были совершенно точно очень дорогими, а ручки — гладкими, белыми, холеными и очень нежными. Хизер явно не знала в своей жизни никакой тяжелой работы. Нелегко ей придется, подумал он.

— Для начала, сними-ка со своих пальчиков все эти побрякушки, — заявил Сильвер.

— Да, конечно, забирайте их все, сэр, они мне не нужны! — она встрепенулась и, судорожно стащив с пальцев свои кольца, протянула ему. Киборг расхохотался, а она непонимающе смотрела на него.

— Да нет же, глупая, просто спрячь их куда-нибудь! — все еще смеясь, сказал он. — Подружка, ты находишься на корабле! Здесь полно всяких выступов, блоков, крючков и если какое-нибудь твое кольцо застрянет в них, а корабль в это время хорошенько тряхнет — а такое бывает, — ты останешься без пальцев, тебе их оторвет начисто.

Хизер отчаянно покраснела и спрятала кольца в карман. Сильвер удовлетворенно кивнул.

— Теперь второй вопрос, — сказал он. — Ты когда-нибудь вообще работала? Я имею в виду, мыла ли ты пол, чистила ли овощи, ну, все в таком духе? Только говори мне правду, я должен знать, что ты умеешь и чему мне придется тебя учить.

Хизер пошла пятнами, но все-таки прошептала:

— Мне очень стыдно, сэр, но я полагаю, что вам придется учить меня всему… — она так и излучала неловкость и вину от собственной никчемности. Сильвер вздохнул. Да, он так и думал. И, если вдруг окажется, что она каких-нибудь знатных кровей, он этому ничуть не удивится. Она хоть и была изможденной, но вид ее холеных ручек и эта речь образованного человека выдавали ее с головой. И с этим тоже надо будет поработать, если уж она так хочет, чтобы ее и дальше не нашли.

— Ну, это дело поправимое, милая, — заявил он. — И вот тебе мой первый урок: я — не сэр. И упаси тебя Господь обратиться так к кому-нибудь из матросов. Все, кто на этом корабле не офицер, — не сэры, уясни себе это хорошенько. И ни в коем случае не выкай им. Только на «ты». Облезут, чтобы ты им еще выкала. Да и не поймут они этого, смеяться над тобой будут.

— Но как же мне обращаться к вам… тебе? — Хизер была совершенно расстроена.

— По-простому — Сильвер. Это мое имя. Джон Сильвер, если полностью, подружка.

— Я поняла, сэ-э… Сильвер — она сосредоточенно смотрела на него.

— Хорошо, — он кивнул. — Ну, поднимайся. Сейчас я покажу тебе, как надо управляться с овощами.

Овощи она резала весьма неловко. Сильвер встал за ее спиной и положил свои ручищи поверх ее ручек.

— Слишком крупно и неровно режешь, милая, — пробурчал он. — Ты сейчас пытаешься все сделать быстро, чтобы мне угодить, но ты еще этого не умеешь. Так что не спеши. Работай ножом спокойно, осторожно, ножи у меня острые — еще порежешь себе палец.

Он какое-то время управлял ее движениями, пока Хизер не поняла, что надо делать. Тогда он отошел от нее. Да, многому придется учить эту малышку, очень многому… Но надо отдать ей должное — она старается. Очень старается. Но с мытьем палубы пока придется погодить — не готова она еще, чтобы показаться на глаза матросам.

Несколько дней Хизер сидела исключительно у него на камбузе. Проветриться на палубу он ее выпускал только по ночам и в собственной компании. Но за это время она настропалилась работать на кухне. Сложных вещей он ей пока не давал, но с овощами и нарезанием мяса она уже могла работать. Не так, чтобы уж очень хорошо, но уже и это был результат, учитывая, что раньше Хизер никогда не имела дела ни с чем подобным. Сильвер решил, что надо бы научить ее разговаривать по-простому.

— Ты слишком гладко говоришь, подружка, — сказал он ей однажды, когда они сидели и очищали арктурианский картофель от шкурки.

— Это так плохо? — она непонимающе воззрилась на него.

— Ну, если бы ты была где-нибудь на балу — одно дело, — он бросил очищенную картофелину в ведро. — Но сейчас ты находишься на корабле, а народ тут, в основном, матросня из простых. Ты будешь слишком сильно выделяться.

Хизер вздрогнула и побледнела. Сильвер хмыкнул — умная девочка, поняла, чем это может ей грозить.

— Но мы это поправим, — он ободряюще ей подмигнул. — Просто слушай, как говорю я, и постарайся перенять это. Сумеешь?

— Я попробую, — Хизер улыбнулась. Зубки у нее были ровные, белые, что твои жемчужинки. — Не думаю, что это сложнее, чем изучать языки.

— Вот как? — он вздернул брови. — И на скольких же ты балакаешь?

— Булькальский, лингва, фелис, урсидо, арктурианский и инсекто, — она смущенно уставилась в картофелину, которую очищала.

— Неплохо, подружка. Очень даже, — уважительно усмехнулся Сильвер и сказал на урсидо. — Тогда просторечная лингва не будет для тебя проблемой.

Ее глаза вдруг зажглись.

— А ругаться мне можно? — спросила Хизер.

— Ну разве что чуток. Не перестарайся.

Следующий день прошел спокойно, и Сильвер надеялся, что так будет и дальше, пока не увидел, как она неправильно режет мясо.

— Да что ж ты делаешь, подружка, живо перестань его так кромсать! — он схватил ее за плечо и оттолкнул. И тут же пожалел об этом. Ее лицо исказилось в болезненную гримасу. Рубашка с чужого плеча, в которой она ходила, сдвинулась — ворот был очень широкий — и обнажила ее плечико. На нем был огромный синяк. Уже пожелтевший, но Сильвер понял, что невольно причинил ей боль. Он нахмурился.

— Ну-ка, идем, — сказал он и, прихватив табурет, увел Хизер в свою каюту, которая была рядом с камбузом. Сильвер усадил ее на табурет и велел:

— Снимай рубашку!

— Что?! — она судорожно вцепилась в свою одежду.

— Я не собираюсь любоваться твоими прелестями, подружка, мне надо осмотреть твое плечо! Раздевайся, кому сказал!

Хизер поняла, что отвертеться не удастся, и со вздохом стянула рубашку. Сильвер взял из аптечки банку с мазью, зашел ей за спину и ахнул. Такого он не ожидал.

— Господь Всемилостивый и Всемогущий! — вырвалось у него, а Хизер вздрогнула.

Вся ее спина была сплошным кровоподтеком. И это после стольких дней, которые она провела на корабле! Кое-где на теле даже были шрамы. Сильвер стиснул зубы. Если бы ему сейчас попался в руки тот гаденыш, который с ней это сотворил, живым бы он точно не ушел! Киборг молча смазал ей спину, его движения были резкими от ярости. Когда он закончил, то достал из аптечки бинт — надо было закрыть все это, чтобы рубашка Хизер не испачкалась. Когда он бинтовал девушку, то увидел, что шрамы были не только на спине.

Кожа ниже груди тоже была усыпана ими — тот, кто так издевался над Хизер, старался, чтобы она сохраняла товарный вид, когда была в платье с декольте и обнаженными руками, потому что ни на ее груди, ни на руках шрамов не было. Сильвер завязал узелок на повязке, встал перед Хизер и заставил ее посмотреть себе в глаза. Хизер тяжело дышала, а в ее глазах было такое, что киборг заскрипел зубами от бешенства. Каким же дерьмом надо быть, чтобы так издеваться над маленькой беззащитной девчонкой?! Да даже он во времена своего пиратства никогда не позволял себе ничего подобного с женщинами!

— Кто тебя так бил, Хизер? — тихо пророкотал Сильвер.

— Это был… мой муж, — она закусила губу. Хизер не сомневалась, что следующим вопросом кока будет «И чем же ты его так разозлила? Ведь неспроста он это делал, наверняка ты спровоцировала его?» Но то, что он сказал, повергло ее в шок.

— Я бы повесил это дерьмо на рее, если бы он мне попался, когда я был пиратом!