Хизер не поверила своим ушам. Он даже и не думал выставлять виноватой ее! Он реально хотел убить ее мужа за то, что тот с ней сделал!

— Ты не будешь обвинять меня за то, что я прекословила мужу? — дрожащим голосом спросила она.

В его глазу отразилось изумление, смешанное с возмущением, он даже приоткрыл рот. Но Сильвер взял себя в руки и уселся перед Хизер, скрестив ноги и отметив про себя, что их лица теперь на одном уровне.

— Это так полагается в высшем обществе, да? Обвинять во всем женщину, которую бьют? — он зло нахмурился. — Вот что я тебе скажу, милая, говно — это ваше высшее общество! Высокомерные задницы, вот они кто!

Хизер вдруг хихикнула. Он непонимающе смотрел на нее, но она никак не могла подавить рвущийся наружу смех. Она расхохоталась так, что на ее глазах выступили слезы. Лицо Сильвера смягчилось.

— И что же я сказал такого смешного, а, подружка? — он уже и сам посмеивался.

— Высокомерные задницы! — простонала Хизер. — Знаешь, ты очень точен в определениях! Да, именно так, все они — высокомерные задницы! И мои родители тоже — высокомерные задницы, это уж точно! Они продали меня знатному ублюдку как племенную скотину, плевать, что он был садистом-извращенцем, зато он был из хорошего рода!

Ее смех внезапно перешел в рыдание. «Как-то ее заносит, — подумал Сильвер. — Но оно и понятно… В такой жопе была, удивительно, что вообще разума не лишилась…» Он вздохнул, встал на колени и прижал ее к себе.

— Ну-ну, милая, все с тобой будет хорошо. Все будет в порядке, — пробормотал он, очень осторожно поглаживая ее по спине. Худенькое тело Хизер сотрясалось в его руках. Сильвер коснулся губами ее виска в успокаивающем поцелуе. — Все будет хорошо, — прошептал он. Его губы уже касались ее лба, кожи на ее скулах, ее нежных щечек… Она пахла так сладко, но это был совершенно ненавязчивый аромат — такой легкий, как она сама, и Сильвер все никак не мог остановиться. Более того, его дыхание стало прерывистым, он чувствовал возбуждение от осознания, что она прижимается к нему, ищет защиты именно у него, потому что обычно от него шарахались… «Господи, да что же ты делаешь, старый идиот! — панически подумал Сильвер. — Она тебе в дочери годится, а ты себя ведешь, как герой-любовник, которым ты никогда не был и не станешь! Немедленно прекрати это!» Он позволил себе последний поцелуй в ее лоб и отстранился. Хизер к тому времени притихла, лишь иногда всхлипывая.

— Ну что, полегче стало? — Сильвер улыбнулся и живой рукой стер слезинки с ее лица.

— Да, спасибо… — ответила она. — Ты прости, что я тебя как жилетку использовала…

— Ты не стесняйся, ежели что, — хмыкнул он. — Мне это ничего не стоит, а тебе оно всяко полегче будет.

Он даже не сомневался, что пройдет еще несколько недель или даже месяцев, пока она начнет себя контролировать и перестанет внезапно заливаться беспричинными слезами или смехом. Успел навидаться разного за свою жизнь. Хизер сбежала от жестокого садиста-мужа, и это было нормально, что сейчас все чувства в ней проявляются именно так — она словно находилась на эмоциональных качелях, и ей просто нужно было дать время, чтобы она пришла в себя. Что действительно его пугало, так это его собственное поведение и то, что сам Сильвер начинал к ней невольно чувствовать. «Похоже, я опять к кому-то сильно привязался», — думал он, поглядывая на Хизер, когда та вытирала столы или мыла пол на камбузе. Когда они шли спать, он отворачивался от нее и старался поскорее заснуть, но иногда сон просто не шел. И тогда он поворачивался к Хизер и смотрел на нее, спящую. Время от времени касался ее, убирая с ее лба прядь волос.

Хизер замечала взгляды, которые на нее бросал Сильвер. В его глазу отражалась целая гамма эмоций: теплота и нежность, смешанная с недоумением и даже с испугом. Она опять вспомнила свою истерику, и то, как он начал целовать ее. Хизер еще никто и никогда так не целовал. Братья считали поцелуи телячьими нежностями, мать ограничивалась холодным поцелуем в лоб, отец не считал нужным такое проявление чувств. Муж… даже вспоминать страшно, что он ей давал вместо поцелуев. Лучшим поцелуем для нее он считал свой кулак. А Сильвер касался своими губами ее лица так осторожно, в нем было столько ласки, что он не только не испугал и не оттолкнул ее, но Хизер хотела бы, чтобы он еще раз так сделал. И по ночам, когда она делала вид, что спит… Он поворачивался к ней и дотрагивался до ее лица так трепетно, убирая пряди волос с ее лба, что по ее телу бежали приятные мурашки. Но дальше взглядов и невинных прикосновений Сильвер не шел. «Я для него все равно, что дочка. Конечно, он ведь намного старше меня… Глупо думать, что он может испытывать ко мне что-то большее, чем просто привязанность…», — думала она, вздыхая. Но пока ей и этого было довольно. Он защищал Хизер, с Сильвером ей было уютно и спокойно, так чего же ей еще желать? Только вот почему в его взгляде мелькал испуг? Непонятно.

Наконец, Сильвер решил, что Хизер можно выходить на палубу и днем. Она только что закончила протирать столы на камбузе, как он подошел к ней и сказал:

— Захвати-ка с собой швабру и ведро, подружка. Пора тебе делать что-то вне камбуза. Да и не будешь же ты вечно выходить наверх по ночам, тебе свет нужен, а то вон какая бледненькая. Того и гляди — захиреешь.

Они вышли наверх, и Сильвер показал ей, как надо мыть палубу.

— Надрай-ка тут все как следует до моего прихода, — велел он ей и опять спустился вниз.

Хизер макнула швабру в ведро и принялась возить ею по палубе, стараясь не замечать, как шушукаются смотрящие на нее матросы. Ни для кого на «Наследии» не было секретом, что на фрегате появилось еще одно существо, но мало кому до сих пор удавалось ее увидеть. И теперь все они пялились на Хизер. Она работала, игнорируя все эти взгляды. В конце концов, на балах на нее тоже пялились, только там ей еще и приходилось разговаривать с присутствующими. Но здесь, как она считала, это было необязательным, она просто делала свою работу, а значит, нечего было обращать на них внимание.

Но некоторые матросы так не думали.

— Значит, у нашего кока появилась помощница, а не помощник, вон оно как, — ухмыльнулся матрос по прозвищу Затычка. Матрос этот был из человеческих юнцов, бойкий и нахальный. — А у этого старого черта Сильвера губа не дура, ишь какую цыпу подцепил.

— Ты бы поменьше трындел, Затычка, — буркнул ему в ответ изоптериец* Спрог. — Не думаю, что у них шуры-муры, девчонка выглядит настоящей недотрогой. И на твоем месте я бы держался подальше от юнги, за которым присматривает Сильвер. Он — мужик серьезный, натворишь чего — враз башку тебе оторвет.

Но Затычка пропустил его последнюю фразу мимо ушей.

— Недотрога, говоришь? Ща проверим… — в его глазах появился шальной блеск. — Давно я с девчонками не целовался.

— Остановись, идиот! — Спрог ухватил Затычку за рукав, но тот вырвался и подошел к Хизер.

— Помощь нужна? — широко улыбаясь, спросил он ее.

Хизер оторвалась от мытья палубы и с опаской посмотрела на него. Этому юнцу на вид было года двадцать два, он был всего на три года моложе ее. Не иначе как задумал что-то, уж больно вид у него был шкодный.

— Нет, я сама управлюсь, — она холодно улыбнулась. — Но за предложение спасибо.

— Ты уверена, малышка? Я бы тебе помог, и потом мы смогли бы потереть еще что-нибудь, — он фривольно дернул бровями и провел рукой прямо по ее ягодице.

Хизер окаменела. Восемь лет над нею только и делали, что измывались. Восемь лет полного подчинения, абсолютного похеривания ее собственных желаний, годы, полные издевательств и жестоких избиений. Она надеялась, что хоть здесь ее оставят в покое, но тут подходит этот матрос и делает Хизер отвратительные намеки, предлагая ей пройти через то же самое! Хизер замкнуло. Ее сознание заволокло красной пеленой, и она отключилась.

Затычка даже не успел понять, что произошло. Просто в глазах этой недотроги вдруг вспыхнула лютая ненависть, ее лицо побагровело, а рот ощерился в безумном оскале. И в следующую секунду ему на голову обрушилось ведро с водой, а по ногам больно врезали чем-то твердым, он даже успел подумать, что это была швабра.

Сильвер услышал вопли с палубы.

— Давай, крошка, врежь ему как следует, чтоб неповадно было! — вопили матросы. — Сделай из него котлету!

— Что там опять происходит?! — прорычал киборг, вынесся из камбуза наверх и застыл. Проклятье, эту девчонку ни на минуту нельзя оставить одну!

Раскрасневшаяся от злобы Хизер с жаждой убийства на лице гвоздила одного из матросов шваброй, куда могла. И, Господь Всемогущий, — он не мог поверить своим глазам и ушам, — она при этом еще и рычала!

— Ах ты ублюдок, чертово семя, старушечьи грязные подштаники! — ревела она. — Рожа уголовная, лобковая гнида, я тебе покажу, как меня лапать!

Он метнулся к ней, обхватил ее своими ручищами и прижал к пузу, оттаскивая от стонущего матроса — кажется, его звали Затычкой.

— А ну, пусти меня! — хрипела она. — Я из него, затычки для задницы, сейчас все дерьмо выбью, мне хоть легче станет!

— Отставить! — рявкнул Сильвер прямо ей в ухо. Хизер еще раз дернулась в его руках и обмякла. Киборг подхватил ее на руки и унес на камбуз. Там он уселся на скамью и усадил Хизер себе на колени, укачивая ее. Она содрогнулась и вздохнула, приходя в себя.

— И что же ты там такое учудила, подружка? — сердито спросил он. — Ты чуть не убила этого матроса!

— Он предлагал мне ему кое-что потереть… — всхлипнула она.

— Ах ты черт! — простонал Сильвер. — Не надо было мне оставлять тебя одну, хоть бы Морфа к тебе приставил, старый дурак!

Капитан, доктор и Джим услышали этот шум и выбежали на палубу. Но к этому времени там уже наступила тишина. Только один молодой матросик сидел на палубе весь мокрый, и на его роже явственно проступал огромный бланш.

— И что здесь произошло, мистер Спрог? — строго обратился Джим к одному из старых матросов.

— Да этот пустобрех, — Спрог указал на матросика, — начал заигрывать с вашей юнгой, сэр. По жопе ее похлопал и глупостей всяких наговорил. Ну, она и дала ему понять, чтоб он больше так не делал. Я думал, она его убьет.

Амелия прикрыла глаза. Только этого ей еще не хватало! А ведь она подозревала, что от девчонки будут проблемы. Хотя она не могла не признать, что тех, кто зарывается, надо ставить на место. Но Хизер чуть не убила этого человека!

— Где она сейчас, мистер Спрог? — Амелия тяжелым взглядом посмотрела на изоптерийца.

— Дык на камбуз ее унесли. Кок наш и унес.

— Пойдемте, мистер Хокинс. Надо с этим разобраться, — Амелия направилась на камбуз.

Быть может, она и впала бы в умиление, если бы увидела где-нибудь на суше, как Сильвер, словно маленькую девочку, укачивает в своих объятьях Хизер, но сейчас она просто не могла себе этого позволить. Она была капитаном, этот корабль и команда были под ее ответственностью, и Амелия ни в коем случае не желала, чтобы нечто подобное повторилось. Ей не нужны были убийства на корабле.

— В следующем же порту, Хизер, вы сойдете на планету, — жестко сказала она.

Из Хизер словно выпустили весь воздух, и она съежилась в руках у Сильвера, становясь по виду еще меньше, чем была.

— Но, мэм, этот матрос… — попытался возразить Сильвер.

— Я знаю. Он наговорил ей гадостей и сделал весьма непристойное предложение, — ответила Амелия, и в ее голосе появилась сталь. — Но это не повод, чтобы убивать его на глазах у всей команды!

На лице у Сильвера появилось решительно-упрямое выражение.

— Капитан, мэм, если бы вы знали, через что она прошла, вы бы так не говорили! — тихо сказал он.

Амелия нахмурилась. Что же такое произошло с этой девушкой, что она набрасывается на людей из-за обыденного хамства, которое можно было решить простым посылом к черту? Делберт коснулся плеча своей жены, и она поняла, что он хочет, чтобы Амелия не решала этот вопрос так поспешно.

— А если подробнее, мистер Сильвер? — она пытливо смотрела на кока, попутно отмечая, как сильно Хизер жмется к его груди. Похоже, он — единственный, в ком Хизер видит своего защитника, интересно…

— Ее муж ей жизни не давал, мэм, — его здоровая рука поглаживала Хизер по голове. — У бедолаги вся спина — сплошной синяк. И на теле шрамы.

Вот оно что. И как же долго это продолжалось, если девушка настолько потеряла разум, что смогла уделать не самого слабого матроса в команде? Амелия уселась на скамью и жестом предложила остальным сделать то же самое.

— А теперь, Хизер, рассказывайте. Рассказывайте все, что с вами произошло, от и до. Я должна знать, что вы из себя представляете, — сказала она.

Хизер выдохнула.

— Меня зовут Эбигейл** Шарлотта Хизер Кортни-Фитцджеральд Лидс, — начала она. — Иногда я думаю, что это имя дали мне в насмешку, потому что никакой любви от своего отца я не чувствовала. В противном случае, он бы никогда не выдал бы меня замуж за человека, который любит наслаждаться чужой болью…

Хизер говорила несколько часов, вываливая свою подноготную.

— Я восемь лет подвергалась пыткам, мэм, фактически была в рабстве у своего мужа. И когда тот матрос предложил мне… всякие непристойности… я просто не выдержала — это было последней каплей, — устало закончила она.

На камбузе воцарилось молчание. Сильвер еще сильнее прижал Хизер к себе. Делберт и Джим сидели с мрачными лицами. Амелия хмурясь постукивала пальцами по столу, и Хизер уже ожидала, что та скажет нечто вроде «Не говорите глупости, лучше вернитесь-ка к своему мужу и умоляйте его, чтобы он вас простил!», но Амелия вдруг задала вопрос:

— Как вы полагаете, миледи, ваш муж охотится за вами?

— Просто Хизер, мэм. Да, я уверена, что он меня ищет. И если он меня найдет, то умирать я буду медленно и мучительно, — ответила девушка.

— Тогда надо сделать так, чтобы он вас ни за что не нашел. Мистер Сильвер, девушка и впредь будет на вашем попечении. Позаботьтесь о ней хорошенько, и постарайтесь не допустить повторения сегодняшнего, — с этими словами Амелия встала и пошла на выход. Делберт с облегчением перевел дух и, подмигнув Хизер, отправился за своей женой. Джим почесал притихшего Морфа и сказал:

— Я чего подумал? Может Морф посмотрит за ней, а, Сильвер? За мной он хорошо приглядывал.

— Отличная мысль, приятель! — киборг оживился, а Морф с радостным верещанием заметался вокруг них.