Судья видел, что Эсмеральда иногда тоскует. Когда он поинтересовался причиной, она некоторое время мялась, затем сказала:

— Я соскучилась по своей Джали.

— Джали? Кто это?

— Моя коза. Мы с ней были неразлучны с тех пор, как она у меня появилась козленком.

— И что же с ней случилось?

— Я оставляю ее в таборе, когда иду к тебе, — она вздохнула. — Я же не знаю, как ты отнесешься к тому, что по твоему дому будет разгуливать коза.

Фролло прижал девушку к себе.

— Думаю, мы должны прояснить этот вопрос, — усмехнулся он. — Приводи ее сюда, и мы посмотрим, как я с ней уживусь.

Вопреки опасениям Эсмеральды, судья и Джали ужились прекрасно. Оказалось, что судья, такой нетерпимый к людям, умудрялся легко находить общий язык с животными. И Джали, которая поначалу относилась к нему настороженно, вскоре начала таскаться за судьей хвостиком, выпрашивая у него лакомство или ласку.

— И как это у тебя получилось? — смеясь спросила у него девушка, когда однажды вечером они сидели у камина, и Джали устроилась в ногах у судьи.

— Животные — не люди, — со смешком ответил судья. — Уж с ними я всегда могу договориться.

Эсмеральда лежала в постели, оперевшись головой о руку, и смотрела на судью, который стоял перед огромным венецианским зеркалом и поправлял на себе сутану. Черного цвета бархат с фиолетовой окантовкой. Вроде бы такой мрачный цвет, но Фролло он подходил необыкновенно. Цыганка даже не могла представить Фролло в одежде какого-либо другого цвета. Именно в этом одеянии судья казался ей настолько притягательным, что она никак не могла отвести от него свой взгляд. Судья почувствовал, что Эсмеральда на него смотрит, и с улыбкой обернулся.

— Я боюсь, что так ты скоро протрешь во мне дыру, мое сокровище, — ласково сказал он.

— Ах, простите, — хихикнула она. — Похоже, ты — единственный человек, который в этой черной одежде умудряется не выглядеть похожим на угрюмого ворона, Клод.

Судья хмыкнул, подошел к постели и уселся на краешек.

— Жители этого города с тобой бы не согласились, — он нежно провел рукой по ее золотистому плечику.

— Ну, мы с ними по-разному смотрим на такие вещи, — она жмурилась, как кошка. — С некоторых пор. Ты сегодня долго будешь отсутствовать?

— Не знаю… Как пойдут дела во Дворце Правосудия, — вздохнул он. — Чем займешься, пока я буду разбираться с делами?

— Собираюсь погулять. В Булонском лесу есть одна часовня, я часто туда прихожу, ты же знаешь. Красивое место. Хоть и заброшенное, — она перехватила его руку и поцеловала судью в ладонь. У Фролло от этой ласки пошли мурашки по телу, и он коснулся кончиком языка своей верхней губы. Эсмеральда тихо засмеялась — настолько откровенное желание отразилось на его лице.

— Чертовка… — пробурчал Фролло. — Пользуешься тем, что я не могу сейчас забраться к тебе под одеяло и выразить все, что я об этом думаю.

— Полагаю, что у тебя еще будет такая возможность, когда ты освободишься, — она так и лучилась от предвкушения. У Фролло перехватило дыхание, и он резко встал.

— Так. Все, — решительно сказал он. — Мне пора. А не то сорвусь и везде опоздаю, а мне это не к лицу.

— Приезжай туда ко мне, если закончишь дела пораньше.

— Я постараюсь, — он с улыбкой вышел из спальни, а Эсмеральда встала с постели и начала собираться.

Капитан Феб объезжал посты с проверкой, когда увидел Эсмеральду, идущую по направлению к лесу. Он залюбовался ею, в который раз. До чего красивая девушка! А танцует-то как мастерски! Даже судья Клод Фролло не остается равнодушным, когда видит ее танец, хоть он и не выносит цыган… Феб вспомнил, как бешено раздуваются ноздри у судьи и горят его глаза, когда он видит эту цыганку, и негромко рассмеялся. Да, Эсмеральда настолько прекрасна, что заставляет биться даже тот покрытый льдом камень, который давным-давно заменил судье сердце. Чего уж говорить про него, Феба… Капитана к Эсмеральде тянуло, словно магнитом, уже долгое время, но он никак не мог улучить момент, чтобы с ней познакомиться. Девушка была поистине неуловима. Не раз он хотел к ней подойти, как она закончит свой танец, но она словно испарялась куда-то. Забежит в переулок, и нет ее. Возможно, вот он, его шанс? Надо хотя бы попытаться, хоть она и не любит солдат. Но кто его знает, может, ему сегодня повезет?..

Феб направил коня, следуя за Эсмеральдой в отдалении. Меньше всего ему хотелось побеспокоить ее или, того хуже, напугать. Девушка, однако, выглядела такой мечтательной, что не заметила за собой слежки. Она неторопливо шла по дороге, ведущей к старой часовне в Булонском лесу. Феб знал это место, оно было весьма живописным.

Неудивительно, что Эсмеральда выбрала именно его — там царил покой и умиротворение. Капитан не доехал до часовни совсем немного, спешился, привязал коня к дереву и начал тихо приближаться к часовне.

Эсмеральда сидела на ступеньках и задумчиво щурилась, греясь на солнышке и наслаждаясь тишиной. Она была поглощена своими мыслями, как вдруг услышала хрустнувшую под чьей-то ногой ветку. Сюда кто-то идет! А ей сейчас совершенно не нужна была компания, за исключением, разве что, судьи. Но Фролло не мог так рано освободиться… Значит, это кто-то другой! Девушка встрепенулась, вскочила на ноги и метнулась в часовню, чтобы переждать случайного прохожего. Как бы не так… Она услышала мужской голос, зовущий ее по имени. Но голос этот не принадлежал судье. Эсмеральда уже нащупала нож в складках юбки, как в дверном проеме часовни возникла фигура капитана Феба.

— Капитан Феб де Шатопер? Что вы здесь делаете? — настороженно спросила она. — Вы преследуете меня?

— Нет, что ты… — смутился тот. — Я вовсе не хотел тебя пугать. Я просто… — до него вдруг дошло, что Эсмеральда назвала его по имени. — Откуда ты знаешь мое имя? — недоуменно спросил он.

Эсмеральда фыркнула.

— Было бы странно не знать человека, который вьется рядом с судьей Клодом Фролло, словно шнурок, — язвительно сказала она. — Про вас, капитан, знают все парижские цыгане.

— Ясно, — кивнул капитан. — Слушай, я не собираюсь причинять тебе вреда, правда.

— Да ну? — она недоверчиво смотрела на него. — А зачем вы сюда пришли? Что вам от меня надо?

— Просто хотел познакомиться, — он пожал своими мощными плечами и приблизился к девушке. Даже настороженная, она была невероятно хороша! Чудо, а не девушка! — Я все время смотрю, как ты танцуешь на площадях. Завораживающее зрелище.

Феб смотрел в эти изумительные зеленые глаза и тонул в них. Она была так близко и так его притягивала все это время… Он не удержался.

Эсмеральда моргнуть не успела, как капитан вдруг наклонился и, придержав ее за плечи, поцеловал ее. Прямо в губы. Она хотела вырваться, обругать капитана на чем свет стоит, но не успела. Со стороны входа в часовню раздался тяжелый вздох, почти стон. Капитан и Эсмеральда вздрогнули и одновременно повернулись в сторону звука. В дверном проеме стоял судья Клод Фролло. Его суровое лицо исказилось в болезненную гримасу. В каждой черточке его лица сквозил безумный гнев, отчаяние и еще что-то такое, от чего у Эсмеральды невыносимо заныло сердце. Его черные брови яростно сошлись на переносице, рот искривился в жутком оскале. Судья молча развернулся и вышел наружу. Эсмеральда кинулась было за ним, но судья легко вскочил на своего жеребца и так зло посмотрел на нее, что девушка не смогла издать ни звука, из нее будто вылетели все слова. Фролло резко взял с места и умчался прежде, чем Эсмеральда пришла в себя и остановила его. Следом выбежал капитан.

— Эсмеральда, постой! Да что происходит?! — он решительно не понимал ни поведения судьи, ни реакции Эсмеральды.

— Знаете, капитан, — хрипло сказала цыганка, — я допускаю, что вы хороший человек и все такое… Но только что вы изгадили мне всю жизнь!

Она резко повернулась к Фебу спиной и быстрым шагом направилась по дороге в Париж. Капитан нагнал ее.

— Да подожди! Дай хоть я тебя отвезу! Пешком ты долго будешь добираться, — отчаянно взмолился он.

— Спасибо, но я как-нибудь обойдусь, — отмахнулась она, и в ее жесте была такая тоска, что капитан словно налетел на стену. — Вы уже мне «помогли». Оказали медвежью услугу. Больше не надо.

Судья гнал Снежка к своему дому во весь опор. Грудь Фролло тяжко вздымалась, но ему все равно не хватало воздуха, он задыхался, словно находился в тисках. Легкие словно сковало стальными обручами. Его душа заходилась от боли. Судебное заседание пришлось отменить в силу того, что подсудимый разбойник скончался ночью, и судья, не медля ни минуты, отправился туда, где гуляла Эсмеральда, предвкушая встречу с ней, мечтая увидеть ее личико, то, как оно озарится радостью, когда он внезапно появится рядом. Но, когда он увидел свою Эсмеральду в объятиях своего же капитана, то с трудом удержался от того, чтобы не убить их обоих тут же, на месте. Только чудовищным усилием воли он заставил себя покинуть это чертово место, чтобы не натворить поистине страшных дел.

Сейчас в судье кипела черная злоба от поруганного доверия, от того, что его променяли на этого сопляка, растоптали его любовь, словно какую-то безделицу, паршивую дешевку… Он еще придумает, как ему поступить, но не сейчас, когда он готов завыть словно смертельно раненый зверь… Сейчас судье было слишком больно. Когда он буквально влетел во двор своего дома и осадил жеребца так, что тот встал на дыбы, из конюшни, прихрамывая, выбежала Джали — Эсмеральда оставила ее здесь, чтобы поберечь ее ногу, которую Джали умудрилась где-то поранить. Судья соскочил с коня, и коза тут же принялась вертеться возле ног Фролло, выпрашивая ласку. В судье новой волной поднялись горечь и отчаяние. Он содрогнулся от нахлынувшей боли, но присел рядом с козой и почесал ее за рожками. Животное не должно отвечать за то, что творят люди.

— Да, девочка, ты никогда никого не предашь и не обманешь, — осипшим голосом прошептал Фролло, и коза с жалобным блеянием уткнулась в его колени, словно чувствуя, до какой степени ему сейчас плохо…

Эсмеральда паниковала. Клод ни за что ей не простит этого, он такой гордый! Да, она была совершенно не виновата в том, что произошло, но навряд ли он будет ее слушать… Боже, сколько злости было в его взгляде, когда он посмотрел на нее! И все-таки она должна попытаться, сделать хоть что-нибудь, как-то уговорить его, убедить… Только где же ей найти слова, к которым судья прислушается? Она не знала.

Когда она вбежала в их спальню, то увидела судью, сидящего перед камином. Но огня там не было, камин смотрел из стены черным от сажи провалом и оттуда веяло холодом — очень плохой знак! Судья пил вино. Когда Эсмеральда вбежала, он со стуком поставил бокал на стоящий рядом столик.

— Зачем ты здесь? — спросил он. Его речь была странно тягучей, словно ему было лень сейчас разговаривать.

— Клод, пожалуйста, выслушай меня, — в глазах Эсмеральды сильно защипало. Еще немного — и польются слезы.

Судья встал с кресла и подошел к ней. Его шаги были не совсем твердыми, и он как-то неловко покачнулся. Эсмеральда тихо ахнула — он был пьян! Не до поросячьего визга, но ровно настолько, чтобы ему было море по колено. В таком состоянии люди творят страшные вещи, а, протрезвев, понимают, что наделали, и сами ужасаются от того, как они могли такое сотворить. Если он убьет ее прежде, чем выслушает, то никогда себе этого не простит. Фролло встал перед ней, прожигая ее своим, слегка мутным от хмеля, взглядом.

— И что же ты хочешь мне сказать? — он пренебрежительно скривился. Эсмеральда молчала, и судья потерял терпение.

— Говори же! — рявкнул он.

— Прости меня, пожалуйста, — простонала она. — Я не виновата, я ничего не сделала… Я… Я так люблю тебя!

Этого было достаточно, чтобы судья взорвался, как бочка с порохом.

— Вы, цыгане, совершенно не способны на искреннюю любовь! — взревел он. — Я готов был весь мир положить к твоим ногам, а что сделала ты?!

— Клод, пожалуйста… — Эсмеральде стало страшно. Его глаза вдруг вспыхнули опасным блеском, а лицо свело какой-то чудовищной улыбкой. Он схватил ее за плечо своими стальными пальцами.

— Значит, тебе нравятся поцелуи солдатни? — вкрадчиво пророкотал судья. — Вот такие?!

Он рывком притянул ее к себе и грубо впился в ее губы своим ртом, терзая ее, опаляя своим винным дыханием. «Если я буду сопротивляться, будет только хуже…» — панически подумала Эсмеральда.

Судья уже рвал на ней платье, подталкивая к кровати. Он опрокинул девушку на постель, и содрал с себя сутану. Злое возбуждение так и кипело в нем. Фролло освободился от остатков своей одежды, жестко перевернул Эсмеральду на живот, ставя ее на колени и кусая за загривок.

— Вот так тебе больше по нраву?! — он ворвался в нее сзади, бешено двигая бедрами до звонких шлепков кожи о кожу. Эсмеральда закусила губу. То, что он делал, было больше похоже на животное совокупление, но… Отчего-то по всему ее телу расходился жар! Боже, она сама сейчас хотела этого! Внезапно в Эсмеральде вспыхнуло раздражение. Судья был пьян и глух, и не хотел ее даже выслушать, мало того, ее собственное тело предало ее сейчас! Она молча, но яростно вырвалась. Судья зарычал от гнева, но девушка быстро повернулась к нему и уже сама впилась в его губы, почти кусая их. Она толкнула Фролло на постель — и откуда только силы взялись?! Он уже хотел рывком опять притянуть ее к себе и подмять под себя, но девушка оказалась быстрее, и сама уселась на него сверху, насаживая себя на его твердый, как камень, член. Судья застонал, а она уже неистово двигалась, почти прыгала на нем, и он, не в силах сдержаться, обхватил ее за бедра, помогая. Его губы впивались в ее грудь, дыхание жгло, Эсмеральда словно была в огне… Оба они горели в огне, пламя сжигало их обоих, и никто из них не был в состоянии потушить этот пожар. Они дошли до кульминации почти одновременно — вот спальня огласилась криками Эсмеральды, и, спустя мгновение, зарычал от горького, непереносимого наслаждения судья…

Когда они разжали объятья, судья вдруг отстранился от девушки и повернулся к ней спиной.

— Если ты думаешь, что этим можно вернуть все, как было, ты ошибаешься, — прохрипел он. От того, что сейчас между ними произошло, винные хмельные пары в его голове развеялись, и он был трезв, как стеклышко. И по-прежнему очень зол.

Эсмеральда впала в отчаяние. На минуту она подумала, что судья успокоился, но все было тщетно. На нее накатила глухая тоска, и она всхлипнула.

— Но это вышло не по моей вине! — она уже совершенно открыто зарыдала. — Я не целовала того капитана, это он поцеловал меня! Я вообще ничего такого от него не ожидала, чертов ты сухарь!

Судья вздрогнул. Эсмеральда рыдала так горько, что это было ему, как ножом по сердцу, отдаваясь болью в самых глубоких закоулках его души. Господи, ну почему он ее так любит?! Фролло развернулся к ней и внимательно всмотрелся в ее лицо. Нет, не похоже, чтобы она играла, как это делают многие женщины, чтобы возбудить к себе жалость, ее отчаяние и слезы — настоящие, словно вся ее жизнь полетела в преисподнюю. «Думай! — приказал он себе. — Воспользуйся разумом, что тебе дал Господь! Не позволяй чувствам убить логику, разложи все, что ты видел, на составные части, как ты всегда это делал!» Как бы болезненно не отдавалась в его душе картина, которую он увидел в часовне, он постарался воскресить ее в своей памяти до малейшей частички. Вот капитан подходит к Эсмеральде. Берет ее за плечи, и — наглый смазливый ублюдок! — целует. Глаза у Эсмеральды широко распахнуты, она словно застыла. Но вот ее рука потянулась к капитанской груди. Только это не был жест, выражающий ласку, она уперлась ладонью в его латы в отвращающем жесте, девушка хотела оттолкнуть солдата… Она не желала этого поцелуя и совершенно не ждала его, уж он-то, судья, лучше, чем кто-либо другой знал, как Эсмеральда себя ведет, когда хочет. Но оттолкнуть не успела, потому что Фролло не смог сдержаться и застонал, застав их в таком положении… Судья сел на постели.

Эсмеральду разрывало от тоски и горечи. Слезы текли по ее лицу градом, это был целый водопад слез, они стекали по ее щекам, капали с подбородка на простыни, ее нос распух изнутри и был совершенно заложен, в центре лба залегла свинцовая тяжесть. Она уже практически ничего не видела, когда мужская теплая рука нежно коснулась ее плеча. Эсмеральда вздрогнула. Фролло прижал ее к своей груди, зарываясь пальцами в ее чудесные смоляные волосы, поглаживая по голове, укачивая, словно ребенка.

— Дитя мое, — прошептал он, — я чуть разума не лишился, когда увидел, как он тебя касается… Да, я знаю, что я — старый ревнивый дурак, но я так испугался, что потерял тебя… Я просто подумал, что все снова повторяется, и мне было так больно… Мне показалось, что меня опять предали.

Эсмеральда всхлипнула и затихла. Постепенно до нее доходил смысл его слов. И та фраза, которую он ей прокричал перед тем, как… Как же она звучала?

— Цыгане, совершенно не способны на искреннюю любовь… — хрипло сказала она. — Почему ты так сказал, Клод?

Эсмеральда слегка отстранилась и заглянула в его тоскливые глаза. Фролло закусил губу. Затем сглотнул и начал медленно говорить, мучительно подбирая слова:

— Я был еще совсем зеленым юнцом, заканчивал колледж, когда повстречал одну девушку… цыганку. Она была чуть младше меня. Ее звали Дея. Это был первый раз, когда я кого-то полюбил так сильно, что мне было наплевать на то, что я — дворянин, а она — безродная цыганка. Я просто хотел, чтобы она… моей была. Места себе не находил, влюбился так, что голова шла кругом. На все ради нее был готов. Даже на женитьбу на ней вопреки воле отца, и она отлично знала об этом. Только вот она оказалась настоящей вертихвосткой. Я застал ее с другим… В далеко не невинной позе. Я тогда с ума сходил, мне помогло только то, что скоро надо было сдавать экзамены. Я с головой ушел в ученье.

— И после этого ты обозлился на весь род людской? — Эсмеральда шмыгнула носом, и это вызвало у судьи улыбку, настолько детским был этот звук.

— Нет, — мягко сказал он. — Вообще-то я людей с детства терпеть не мог. Я, видишь ли, всегда был очень наблюдателен и видел, на какие гадости они способны. Просто с того момента я запрещал себе любить. Считал, что так я стану слабым. Больше двадцати лет я избегал всего, что связано с чувствами. Пока мне на глаза не попалась ты. Тут я ничего не смог с собой поделать, мое сокровище.

Эсмеральда судорожно вцепилась в него.

— Я бы никогда не смогла так поступить с тобой, Клод, правда! — взмолилась она и вскинула на него свои чудные, мокрые от слез глаза. — Я бы не позволила ему… Это подло!

Клод тихо засмеялся. В этом была она вся. Чистая девушка, невинная душа, не способная на подлость. Это он способен на такое, от чего ему самому становится иногда страшно, даже не смотря на то, что он считал правильным то, что делает. Он вот уже больше двадцати лет, будучи судьей, барахтается в грязи, хоть и пытается убедить себя в том, что он выше всего этого. Да, его статус и положение высоки, он богат, он дворянин, но именно перед его глазами проходит вся людская грязь, все человечьи очистки, это он видит все людские пороки. Он, но никак не она. Даже несмотря на то, что она была цыганка, уличная танцовщица, живущая почти всю свою жизнь среди бродяг, она умудрилась во всем этом сохранить чистоту и невинность как тела, так и помыслов. Грязь и тьма к Эсмеральде не только не липли, но одним своим появлением девушка освещала и, Фролло бы сказал, очищала все вокруг. Эсмеральда была единственным человеком, способным укротить его собственную злость и презрение к людям.

— Ну конечно, не смогла бы… — пробормотал он, целуя ее в висок. — Это я — старый дурак, ревнивый и подозрительный, как черт знает что. Видел же, что ты хочешь его оттолкнуть, но ревность проклятая разум затмила.

— Ох, я даже не знаю, что бы я сделала на твоем месте, — Эсмеральда закусила губу. — Наверное, постаралась сравнять с землей часовню с подлыми изменщиками внутри.

Судья вздернул брови.

— Оказывается, ты тоже ревнива, моя прелесть? — в его глазах плясали чертики. — Надо же, никогда не замечал за тобой подобного…

— Ты просто не давал мне повода! — фыркнула Эсмеральда. — Но если дашь… Ух, что будет!

Судья со смехом прижал ее к себе.

— Я это учту, — сказал он.

Они улеглись и немного помолчали.

— Как думаешь, капитан там с ума сходит, наверное? — вдруг хихикнула Эсмеральда. — Наверное, думает, убил ты меня или не убил.

— Угу. Если он вообще понял, что произошло.

— Думаю, понял. Он ведь хотел довезти меня до города, только я не позволила и облила его презрением.

— Вот как? Ну, завтра он получит ответы на кое-какие вопросы, — зловеще ухмыльнулся судья.

— Прошу тебя, не будь с ним слишком жесток, Клод, — Эсмеральда легко коснулась своими губами его рта. — В конце концов, он ничего не знал, думал, что у меня никого нет.

— Постараюсь, — пробурчал он. — Но это будет весьма тяжело. Как вспоминаю ту отвратительную картину, так мне убить его хочется, до такой степени, что руки чешутся.

— Ну, пожалуйста… — она так умильно смотрела на судью, что он сдался.

— Ну, хорошо, хорошо, обещаю. Ничего плохого я с ним не сделаю, — проворчал он.

В дверь раздался деликатный стук. Судья приподнялся на локте и рявкнул:

— Ну, что там еще?!

— Ваша милость, тут коза требует, чтобы ее к вам впустили. Бодается… — раздался робкий голос слуги.

Эсмеральда прыснула, а Фролло уже спокойным тоном сказал:

— Ну так открой ей дверь, пускай идет.

Капитан Феб де Шатопер построил стражу перед Дворцом Правосудия. Было раннее утро, солнце светило во всю, на небе не было ни облачка, но в душе капитана погода была прямо противоположной тому, что творилось на улице — низкие черные грозовые тучи со сверкающими в них молниями и впечатляющим грохотом. Феб вспомнил мощную волну гнева, которая пошла от судьи, когда он увидел капитана и Эсмеральду вместе. Да, Фролло ненавидел цыган, но не до такой же степени! Обычно он брезгливо поджимал губы, завидев кого-то из них, но никогда Феб не видел, чтобы судья исходил таким гневом, такой бешенной злобой, как в тот раз… И Эсмеральда… Она была такой несчастной, когда судья умчался… И тут до Феба, наконец-то, дошло. Судья вел себя, как муж, который застукал любимую жену с любовником! «Так вот оно что! — простонал про себя Феб. — Похоже я влез туда, куда не следовало, по недомыслию! Судья ведь не просто так перестал рьяно преследовать цыган… Он сделал это из-за нее, Эсмеральды!» Видит Бог, капитан был отменно храбр, но сейчас у него по коже прошел мороз. Так он не нервничал даже перед серьезной атакой, когда был на войне. Ко Дворцу Правосудия подъехала карета судьи.

Фролло ласково посматривал на Эсмеральду, которая сидела рядом с ним. После вчерашнего взрыва отчаяния ее веки чуть припухли и были такого нежно-розового перламутрового цвета. Эсмеральда неловко ерзнула на сиденье и, слегка отвернувшись, тихо сказала:

— Я сейчас очень страшная, да? Глаза опухшие…

Судья протянул руку и пальцем подцепил ее за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

— А по-моему, ты прекрасна, как и всегда, — с улыбкой заявил он.

— Ты издеваешься, — она не поверила.

— Я могу доказать… — судья притянул ее к себе и накрыл губами ее рот. Поцелуй был трепетным, нежным и таким медленно-томительным… Лишающим дыхания их обоих. Фролло оставил ее губы и зарылся в ложбинку между грудей девушки. Ее руки легли ему на плечи, и Эсмеральда прошептала:

— Клод, мы сейчас приедем…

— Ничего, — задыхаясь и осыпая ее поцелуями, пробормотал судья. — Они подождут.

Какое-то время из кареты никто не выходил. Феб, слегка переминаясь с ноги на ногу, ждал, чувствуя, как в нем нарастает напряжение. Наконец, дверь кареты, тихо скрипнув, отворилась, и на пороге показался судья. Он, как и всегда, выглядел строгим и спокойным. На его суровом худом лице не было ни малейшего отголоска той иссушающей ярости, которую он выказал, когда был возле часовни. Судья сошел на брусчатую мостовую и подал кому-то руку, помогая выйти из кареты. Изнутри показалась маленькая ручка, ухватившаяся за руку судьи, и на свет выбралась… Эсмеральда. Девушка выглядела так, словно всю ночь плакала — видно, у них с судьей был очень тяжелый и серьезный разговор. Увидев столько солдат, она смутилась, хоть и была не робкого десятка. Феб нервно сглотнул.

— Что прикажете, судья? — он вытянулся во фрунт перед начальством.

Эсмеральда коснулась плеча судьи и умоляюще поглядела на него. Тот кивнул и жестом пригласил капитана идти за собой. Когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы солдаты их не слышали, Фролло развернулся и молча посмотрел в глаза капитану, вздернув свои черные брови. Капитан понял — от того, что он сейчас скажет, возможно, зависит его жизнь. Во рту у Феба внезапно все пересохло, но он прочистил горло и начал говорить:

— Судья, в том, что произошло в часовне, целиком и полностью виноват я. Эсмеральда меня никак не провоцировала и не давала никакого повода. Если бы я знал, я бы ни за что не прикоснулся к ней. Я сделал это по неведению. Это больше никогда не повторится.

Фролло по-прежнему молчал и смотрел на Феба, прищурившись. Капитан слегка побледнел, гадая, о чем судья сейчас думает. Что Фролло решит с ним сделать? Характер у судьи был тяжелый, он был человеком злопамятным и крайне мстительным, и Феб не ожидал для себя ничего хорошего.

Судья же внимательно изучал стоявшего перед ним капитана. Прекрасный боец, дисциплинированный солдат, исполняющий свой долг, как подобает. Не то, что прошлый капитан. Под его руководством стража исправно несла свою службу. Да, такие люди на вес золота, если уметь их направлять. «А ты молодец, капитан, — подумал Фролло. — Кто другой начал бы обвинять девушку, дескать, завлекла, околдовала, я не виноват, это она — ведьма. Но не ты, нет, только не ты. Хорошо, что у тебя есть совесть. Что ж, этими словами ты только что спас себе жизнь. Скажи ты что-то иное, я бы убил тебя, не задумываясь». Наконец, судья изволил заговорить.

— Я доволен, что мы выяснили этот вопрос, капитан, — изрек он. — И я искренне надеюсь, что ты больше никогда не посягнешь на того, на кого не имеешь никаких прав, — его глаза опасно блеснули. — Но оставим это. Я хочу знать, что творится в этом городе.

Капитан почувствовал, как с его плеч свалилась гора. Он выдохнул, постаравшись, чтобы этот звук не был слишком шумным, и начал докладывать. Фролло, выслушивая его, довольно кивал. Когда капитан закончил, Фролло милостиво улыбнулся и сказал:

— Ты — молодец, капитан. Продолжай в том же духе. А сейчас иди, и исполняй свой долг.

Феб отдал ему честь и, быстрым шагом вернувшись к солдатам, начал раздавать указания. Судья подошел к Эсмеральде, и девушка встрепенулась.

— Пойдем, моя дорогая, — он с улыбкой взял ее за руку и поцеловал пальчики. — Ты ведь никогда не была во Дворце Правосудия? Я покажу тебе свой кабинет.