Свет факела танцевал на неровных стенах тоннеля вслед за вытянутой рукой Мерриль, идущей в носу колонны. Узкое пространство не позволяло передвигаться иначе, а оттого стычки с глубинными охотниками проходили значительно неприятнее, чем при обычных обстоятельствах, и более-менее комфортно себя чувствовал только Варрик. Ну, если не брать во внимание лысую наголопью задницу, виляющую через телегу впереди. Проводник, покинувший седло, вёл животину за Хоуком, а Фенрис с бесстрастным лицом прикрывал тылы. Разумеется, только потому, что его разочарование бесполезностью здесь двуручного меча уже было вымещено на врагах с помощью кулаков.

Они не шли в молчании: всю тишину удачно уничтожал самый говорливый гном и те, кто попадал под его словесный обстрел. И миновала, наверное, шестая нашинковка ящероподобных тварей, прежде чем фокус его интереса сместился с давно знакомых лиц.

— Так, Проводник? Вчера я задел щекотливую тему и понимаю твой отказ продолжить разговор, но что ты думаешь насчёт компенсации? — Тетрас похлопал по мешочку с монетами, висящему на поясе, чтобы звук донёсся до собеседника, спины которого он не видел.

— Я отказал вам не из-за своего скряжничества, мессир гном, а из нежелания распространять опасную информацию дальше своей головы, — донеслось спереди.

— Я всё понимаю, парень, но если мы с тобой отойдём на беседу тет-а-тет и я расскажу тебе свою душераздирающую историю… И, эй, хватит забывать моё имя.

— Приношу свои искренние извинения, — сказал Проводник с оттенком неловкости. — Я готов выслушать вашу историю в более подходящее время, но склонен быть честным: она вряд ли повлияет на моё мнение.

Варрик, несмотря на всё, остался доволен ответом и, отмахиваясь от бурчания эльфа, внёс в свой счёт строчку о трудности с запоминанием имён.

По мере спуска потолок стал подниматься, а стены расширяться и нагреваться, пока в конечном итоге не вынудили группу жаться к середине прохода. Проводник вовремя остановил Мерриль, желавшую проверить температуру камня на личном опыте, и молча плеснул на стену воду из бурдюка. Брызги зашипели и в одно мгновение испарились. Убирая бурдюк в сумку, он объяснил, что за стенами протекает лава, а так как тоннель, по которому они шли, не был предусмотрен при строительстве подземных дорог, им нужно было быть осторожнее. Мерриль кивнула смущённо и восхищённо одновременно.

— Погоди, откуда он тогда взялся? — повернулся Гаррет. Юноша неторопливо обдумал вопрос.

— Некогда этот тоннель проделали гномы с поверхности. Не могу сказать, с какой целью, но предположу, что она была аналогична нашей. Вход уже близко.

— А это не он вон там? — залепетала Мерриль. — В смысле, вход. Проход? Никогда не понимала разницы. О, а разве можно считать вход проходом, если через него нельзя войти или выйти? По-моему, он совершенно точно непроходим. Так и должно быть? Здесь есть какая-то загадка? Я слышала, на Тропах много загадок.

Внезапно Хоук прекратил идти; за ним остановилась и остальные. Удивлённый звук вырвался из груди Проводника, когда он откинул капюшон, чтобы из-за широкой спины посмотреть на причину. Путь к отодвижной двери был перегорожен чем-то, подозрительно похожим на давно застывшую лаву. Нет, так не должно быть, и нет, здесь нет никакой загадки. Просто тупик.

Это… это не входило в его планы.

Над головой Проводника раздался медленный судорожный вдох, а затем, паузу спустя, выдох странной досады:

— Ты меня разыгрываешь.

Нетипичные интонации, должно быть, привлекли внимание позади идущих, потому что мгновение спустя, шипя на раскалённые стены и громадную наголопу, бочком приблизился Варрик. Встретившись с серыми глазами, выражающими непонимание, он на несколько мгновений забыл, как двигать языком. Фенрис подошёл следом и не смог вовремя остановить своё лицо от того, чтобы вытянуться.

— Пылающие труселя Андрасте, — восхищение в севшем голосе рассказчика граничило с тревогой. — Скажите мне, что мы видим одно и то же. Иначе, Маргаритка, клянусь, я прослежу, чтобы та трава больше никогда не попадала в нашу еду.

Мерриль подняла брови и с готовностью рассудила:

— Мой клан уже много поколений использует веретенку как приправу, и я действительно не помню, чтобы она заставляла кого-то видеть людей неправильно. Если мы тут говорим о возможных галлюцинациях, то я думаю, что всё дело в той птице, которую ты подстрелил вчера. Она выглядела странно. У неё были зубы? У птиц не должно быть зубов.

— На этот раз я поверю тебе, но только потому, что не чувствую себя при смерти, — отпустив мрачную шутку, Тетрас повернул голову. — Нет, парень, не смотри на меня такими глазами, будто ничего не понимаешь. Это у тебя тут из черепушки растут костяные отростки, это я должен так на тебя смотреть.

Проводник моргнул и пальцами коснулся места, где кожа переходила в кость, — своего левого изогнутого рога. Он был больше чем на треть длиннее правого, обломанного, но в сравнении с хозяйством тех кунари, которые устроили в Киркволле свою религиозную песочницу, представшие размеры казались… скромными. Настолько, что их с лёгкостью можно было спрятать под капюшоном. Пришедший к каким-то своим выводам Проводник это и собрался сделать, но Хоук опередил его, перехватив руку.

— Нет-нет, не стоит, всё нормально! Мы просто, э-э… слегка сбиты с толку. Не больше. — Он отпустил чужое запястье и кашлянул, бормоча в кулак: — Андерс предупреждал меня.

И, оказывается, вообще ни о чём не шутил.

Понятное дело, сначала он не воспринял мага всерьёз. Сколь бы угрюм Андерс ни был половину времени, чувство юмора у него имелось всё же прекрасное, поэтому никто не может винить Гаррета за его доводы, сходящиеся на: «Он только что плюнул саркастическую шутку мне в лицо». Что ж, оказалось… нет. Нет, этот низкорослик правда кунари. Который едва выше гнома. Удивительно, сколько дискомфорта доставляла одна мысль об этом.

— Блондинчик что? — Варрик почти задыхался от возмущения. — И ты молчал? Нет, заткнись, я официально оскорблён. Дай мне время, и твоё имя будет числиться в списке врагов союза честных писателей. А ты, парень, — он эмоционально обвёл его фигуру рукой, — почему ты не сделал этого раньше? Мне определённо не кажется, что тебя хоть сколько-то волнует собственный внешний вид.

Проводник как раз закончил приводить в порядок волосы, спутавшиеся под капюшоном. Их, похоже, стригли, совершенно не заботясь о ровности, из-за чего локоны разных длин выбивались из косы. Он один раз обернул её вокруг шеи и виновато улыбнулся:

— Ваш спор всё ещё идёт, верно? Тогда на данный момент я не могу ответить на вопрос, мессир гном.

— Варрик. Меня зовут Варрик, парень, — пробурчал он. Та его часть, которая хотела закричать: «Дерьмо, он знает про спор!», была успешно задушена. Возможно даже, то взывала совесть.

Только кивнув ему, Проводник похлопал наголопу по передней лапе, и животное без возражений развернулось. Фенрис в молчаливом раздражении занял позицию, на которой ранее шёл Хоук, и стал через плечо пялиться на лицо нанимателя. Благо ему хватило чувства сдержанности делать это украдкой.

На первый взгляд оно было полностью расслабленно, на второй… тоже. Глаза из-под полуприкрытых век смотрели вперёд точно так же, как несколько дней назад впервые посмотрели на него самого; сейчас Фенрис решил, что такое выражение просто дано им природой. Нос от начала хряща до краёв рта рассекал белёсый шрам-дуга, а уголки тонких губ иной раз приподнимались в рассеянной улыбке. Если не видеть рогов и лба, где череп начинал деформироваться под них, то парня мало кто отличил бы от эльфийского выродка с короткими, но заострёнными ушами. Фенрис не мог сказать, нравилось ли ему то, что он видел, но ему во всяком случае польстило то, что вопрос Варрика остался без ответа.

Никто не был доволен тем, что пришлось разворачиваться и строить другой план. Самым простым путём было идти обратно и заходить с другого входа, который находился ещё глубже в горах. Когда наниматель озвучил это, со всех сторон послышались стоны и осуждающее молчание, но не возражения. Он же их наниматель, да? Заплатил деньги за их страдания и всё такое.

Пока где-то позади Гаррет уговаривал Варрика милостиво простить его эгоизм, Мерриль даже не пыталась держать своё любопытство в узде такта.

— Так ты кунари? Или тал-вашот? Странно, но я до сир пор не слышала от тебя ни одного слова на твоём родном языке. Или не все с рогами его знают? Наверное, нет, в эльфинаже меня тоже не всегда понимают. А, спрашивать такое ведь не очень грубо? Надеюсь, я не успела тебя оскорбить, просто, посмотри, ты такой маленький и тонкий! Ты хорошо питаешься? Или это нормально для тебя? Ты выглядишь так молодо, я не могу понять, сколько тебе лет, но ты исследователь, а я до сих пор не знаю так много вещей в своём возрасте.

Фенрис подумал, что она абсолютно безнадёжна.

— Более чем очевидно, что он вашот, — уверенно сказав это, он повернул голову к обсуждаемому, не ожидая ничего, кроме подтверждения. — Вашоты родились вне Кун и никогда не присоединялись к нему.

Проводник моргнул — всё, чем он выразил удивление чужой осведомлённостью. Или тем, что вопрос к нему решили без его же участия.

— Что ж, из этих трёх наименований я действительно предпочитаю причислять себя к тому, что назвал мессир Фенрис, — Проводник решил не заметить как-ты-только-что-меня-назвал взгляд и тепло улыбнулся Мерриль. — Я не возражаю против внимания к себе, монна, и не чувствую себя оскорблённым. И да, благодарю, я питаюсь в меру необходимого, но еда не может исправить врождённые дефекты вроде недоношенности.

Ну, даже если под потолком витало угрюмое настроение, никто совсем не возражал против того, что наниматель начал понемногу открываться им.

Хотя это не исключало того, что Хоук попытается найти другой способ, лишь бы не тащиться по пустырю-убийце, когда вход так близко. Поэтому он был счастлив, встретив на обратном пути ход, не замеченный ранее из-за перекрывающего его валуна; вообще-то, таких здесь насчитывалось несколько, но только из щели этого на них вывалилась кучка глубинных охотников. Он попросил Проводника взглянуть на его карту, и тот с неохотой достал книгу.

Путь был возможен.

— Я не считаю это хорошей идеей, мессир Хоук. Они все запечатаны не просто так.

— Да будет тебе, — мужчина похлопал его по плечу. — Так мы быстрее попадём домой, а ты на свою любимые Тропы. Все довольны, все счастливы. Фенрис, помоги-ка мне это отодвинуть.

Вышеназванный издал звук недовольства, но активировал клейма. Хоук не тот человек, который будет отдавать ему неуместные приказы. Они уже прошли через это.

Длинный величественный коридор со статуями бородатых воинов и невероятно высокими потолками приветствовал их разрухой, пятнами крови повсюду и горделивой древней тишиной. Эльфы, никогда ранее не видевшие наследия гномов, осматривались с энтузиазмом, в то время как разбойники хранили подавленное молчание. Проводник же зажал нос и резко отвернулся от гнилостного запаха, заставшего чувствительный нюх врасплох. Для остальных он, впрочем, чувствовался лишь как слегка неприятный душок давно непроветриваемого помещения.

В первой же комнате, в которую они вломились с одной-единственной целью — поиском сокровищ, валялось сломанное оборудование Порождений тьмы, что побудило Проводника на монолог о таящихся поблизости опасностях. Для обычного себя он говорил много и, казалось, со знанием, основанным на опыте, а в конце очень обходительно попросил остальных всё же воздержаться от грабежа и особенно открытия дверей. На лицах членов группы отразилось сомнение.

— Даже для меня упырь, способный швыряться разъедающей пакостью, звучит как невозможное, а я, видишь ли, тот ещё сказочник. Я всем сердцем ненавижу это место, но дела в нём не могут обстоять плохо настолько, насколько ты описываешь.

Варрик показательно схватился за ручку следующей двери и, снисходительно смотря на Проводника, распахнул её.

— Видишь? — он повернулся к проёму. — Всё не так…

Фенрис еле успел налегнуть плечом на дверь, чтобы уже летевший из разинутой пасти сгусток зелёной массы не попал в гнома. Каменная поверхность сотряслась от попадания в тот же момент, как захлопнулась, а тварь нечеловечески заверещала и стала биться и скрестись в преграду. Фенрис, с Хоуком удерживающий её на месте, послал гному очень сердитый взгляд.

— …ужасно, — с подавленным смешком договорил Тетрас. — Нет, всё определённо ужасно. Что это, сиськи преблагой Андрасте, было?

— Упырь, — непринуждённо сказал Проводник, — маленький.

— Маленький. Учту. Маленький упырь харкнул в меня… чем?

— Желудочным соком. Он крайне кислотен.

— О. О, хорошо, малыш, теперь я буду тебя слушать. Позволь я задержу наш отряд на несколько минут, которые отведу на переосмысление, пожалуй, всего строя этого прекрасного мира, желающего убить меня сердечным приступом.

— Как мило со стороны мира убить тебя сердечным приступом. Так гуманно, — натужно посмеялся Хоук, и его спина напряглась, когда упырь снова ударился в дверь. — Ладно, Проводник, можно нам очень быструю лекцию о том, как прикончить эту штуку раньше, чем она прикончит нас?

Юноша открыл рот, но закрыл его тут же и обернулся на странный шум. Из-за поворота доносились царапающие и шлёпающие звуки: несколько существ с четырьмя лапами и длинными когтями бежали прямо к ним.

— Бейте в глазницы и сносите головы до того, как их шеи вздуются, — предоставив «лекцию», он привалился к всё ещё трясущейся двери, прежде отогнав от неё Хоука, который без вопросов убежал в атаку. — Мессир Фенрис, я в состоянии удержать существо там, где оно есть, но не в состоянии сражаться. Пожалуйста.

Мечник отошёл с большой неохотой и сомнением, будто опасался, что он натравит упыря на их спины.

Отвратительные лупоглазые твари, по-видимому, имели зачатки разума, раз бились группами и умели управляться с элементарным оружием — луком и копьём. Но они были недостаточно разумны, чтобы понять, насколько противник сильнее. Проблемы вызвал лишь единственный копейщик, никак не желающий попадать под клинки, всё убегающий и громко верещащий. От вони, которая троекратно усилилась во время погони, у Хоука заслезились глаза, потому он успел понять, к чему приближается, только когда Варрик крикнул:

— Хоук, стой!

Он вовремя затормозил у края пропасти, а упырь по-звериному залаял, изображая смех, и палкой кривого копья ударил преследователя в бок. Тот выронил оба кинжала и вовремя схватился за уступ ямы, морщась от моментально накатившей тошноты: оттуда, куда он секунду назад собирался падать, исходило безумное зловоние. И не успели мышцы напрячься, чтобы подтянуть туловище, как произошло две вещи. Раз — в голову упыря прилетает болт, вкручиваясь с треском и чавком; два — мёртвая тварь сваливается вниз. Прямиком на Хоука. Руки соскользнули и утонули в густой черноте, забирая с собой несколько мелких камней. Глухой крик мужчины оборвался где-то на глубине.

— Ёбаное дерьмо, Хоук!

Фенрис, только что расправившийся с упырём за дверью, вместе с обеспокоенным Проводником и шокированной Мерриль подбежал к Варрику, который сквозь ругательства и головокружительную вонь звал Хоука, делая огромные усилия, чтобы не свалиться за ним — по собственной воле или из-за практически плывущего мира вокруг.

— Это трупная яма, — Проводник положил ладонь на его плечо и убрал её, только когда Тетрас отошёл от края и получил под нос коробочку с пастой, пахнущей чем-то пряным. Она здорово помогла остановить пляс красок перед глазами. — Упыри много охотятся, но мало едят, остаётся масса объедков. Они скидывают их в такие ямы. Мессир Хоук, вероятно, потерял сознание, запах гарантирует нам, что внизу есть тела для мягкого приземления. — Он ощупал сумку, уверяясь, что там остались зелья. — Кто-нибудь из вас мог бы одолжить мне перчатки?

Варрик отдал свои без промедления, не спрашивая зачем. Проводник несколько долгих минут сверял карты уровней и в конце концов отдал одну Тетрасу, предварительно отметив письменным предметом, каким путём им нужно пойти, после чего, привязав масленую лампу к ремешку сумки, свесился с края ямы, нашёл пальцами ног первый выступ и стал аккуратно спускаться вниз. Один. Фенрис открыто протестовал, но не добился ничего, кроме вопроса от Мерриль, может ли он придумать что-то получше. Они ушли вместе с наголопой, когда силуэт юноши растворился в темноте внизу.

Босая нога погрузилось в чьё-то мягкое тело, кишащее опарышами, заставив Проводника удручённо вдохнуть запах разложения и практически измазать губной желобок пастой. Он вытянул фонарь вперёд и, стряхивая гадость, пошёл с краю горы мёртвых животных, пауков… людей. Хоук лежал с противоположной её стороны и ошалело зашипел проклятия, получив в лицо добрую долю воды из бурдюка. Разомкнув мокрые ресницы, он приподнял голову, осматриваясь, и уронил ее обратно, застонав. Увиденное ему не понравилось.

— Нахуй мою жизнь и мои тупые решения, оставь меня здесь умирать.

Проводник без предупреждения вправил его плечо, заслужив этим рёв боли, и дал жадно проглотить лечебное зелье.

— Будь я на вашем месте, мессир Хоук, я бы не захотел умирать в куче полуразложившихся трупов, зная, что мои друзья волнуются обо мне. Если вы не в состоянии идти самостоятельно, то обхватите моё плечо, пожалуйста.

— Я так охуенно люблю тебя, парень, ты грёбаный святой, — он потянулся к нему и застонал в ужасе, увидев на своей руке, второй руке, на туловище — на всём себе склизкую грязь. — И полюблю ещё больше, если ты дашь мне одну из своих тряпок, чтобы я мог стереть с себя эту гадость. Иначе меня сейчас стошнит.

***

Они нашли остальных именно там, куда вёл маршрут карты: в месте, где, по самому первому плану, Хоук и его люди должны были расстаться с нанимателем. План этот не был отброшен, пока Проводник не увидел Мерриль, заполошно роющуюся в телеге, и Фенриса, почему-то буквально лёгшего половиной тела на Варрика. Что-то пошло не так, подумал Хоук. Снова.

— А вот и вы, оба живые и воняющие, — Варрик умудрялся говорить радостно и пришибленно вкупе. — Я обнял бы тебя, приятель, и позволил бы выплакаться в мою распрекрасную грудь, но, боюсь, мои руки немного заняты. Малыш, прости, что полезли в твои вещи без спросу, но тут…

Проводник покачал головой, подходя вплотную, чтобы заглянуть в опущенное лицо эльфа, находящегося в состоянии полуобморока. На чужое приближение он отреагировал лишь секундным столкновением взглядами и движением руки, похожим на прерванную слабостью попытку выхватить оружие. Проводник улыбнулся. Какая милая реакция.

— Что с ним случилось?

— Мы добрались сюда без приключений, не знаю, где он мог что-то подцепить. Это похоже на яд Гигантского паука, но противоядие не помогло, — обеспокоенно объяснил Варрик, стараясь удерживать от качки тело эльфа. — Я не Блондинчик и ни хрена не знаю, давай будем честны.

Фенрис тем временем неуклюже вытащил из подсумка ещё одну склянку, откупорил её зубами и осушил одним глотком, запрокинув голову. Варрик зашипел на него что-то о конфликтности растительных растворов и желании эльфа поскорее протянуть ноги. Хоук помог ему усадить пострадавшего на землю и с прошением посмотрел на Проводника. Тот уже рылся в наплечной сумке.

— Мессир Фенрис, позволь я осмотрю тебя.

Он не выразил ни согласия, ни отказа — просто мутным взором наблюдал за ним исподлобья.

— Мессир гном, прошу, помогите мне снять это с его рук — просто держите запястье. Благодарю.

Проводник мягко извлёк ладонь из латных перчаток, тут и там проеденных кислотой. Между пальцами, покрытыми незначительными ожогами, блестела слизь. Юноша вытер его руки тряпкой, пропитанной алкоголем, и принюхался. Гаррет с Варриком застыли, атакованные образами, напоминающими, как на самом деле часто Тропы пытаются убить всех и каждого.

— О, с ним всё будет в порядке, — вывод Проводника почти заставил их выдохнуть свои лёгкие. — Видимо, рукоять меча обвалялась в луже желудочного сока упыря и попала на кожу. Они употребляют в пищу всё, что растёт и бегает здесь, и я не сомневаюсь, что среди прочего был корень смерти или моровик. Это не смертельно, его организм должен справиться сам. — Он посмотрел на единственного здесь мага и многозначительно закончил: — Хотя я бы рекомендовал ему крепкий сон, если возможно.

Мерриль решительно закивала, Хоук драматично упал прямо в объятия Варрика, поняв, какой именно алкоголь был использован, а Проводник попросил посадить спящего в телегу и идти за ним.

***

Называя этого парня чудаком, они все страшно ошибались. Он был абсолютно потрясающе ненормальным. Его дом, его лаборатория располагалась в сердце мёртвого тейга, за скромной расщелиной почти в десяти метрах над землёй. Никакой лестницы или каната, моста или подъёма. Архидемон укуси их за задницы, ничего нормального — только платформенный лифт, который активировался с помощью рычага, размещённого сверху. Тот, что должен был быть внизу, торчал из стены печальным обломком.

Парень определённо проявил смекалку в игре «спрячься от Порождений тьмы и не сдохни».

В лаборатории владычествовала смута и разгром. Не потому, что юноша производил впечатление неряхи, а по той причине, что кто-то нанёс сюда визит задолго до них, сломав и разграбив всё, до чего дотянулись культяпки. Разбитые колбы, сломанное оборудование, раскоряченные ящики для образцов — всё это покоилось под слоями пыли на полу, и спаслась от надругательства лишь каменная мебель. Проводник сжал пальцами переносицу, выдыхая что-то о невежественном Легионе Мёртвых и «они рушат её вновь и вновь», затем уже громче извинился перед гостями за беспорядок и попросил не стесняться сгребать в сторону весь мусор. Наголопа с видом безразличия легла в свой отгороженный уголок.

Пока он выстраивал из уцелевших ящиков возвышенность, должную послужить больному кроватью, Варрик поднял с пола книгу и стряхнул с неё каменную крошку.

— Что это за язык такой?

Проводник мельком посмотрел на раскрытый том в его руках, кивком разрешая Мерриль расстелить на получившейся конструкции спальник, а Хоуку — положить на него Фенриса.

— Стенография тевена. Я надеялся найти дешифровщика, когда в следующий раз буду в городе, но снова забыл.

— Малыш, судя по толщине слоя пыли на ней, забыл ты об этом по меньшей мере пару лет назад.

Проводник пожал плечами и опустился на колени рядом с импровизированным ложем. Одной рукой он откинул со своего лба волосы, второй — убрал чёлку эльфа и, на секунду задержав внимание на трёх светлых точках на коже, приложился ко взмокшему лбу своим. Пробыв в таком положении достаточно, чтобы Гаррет издал неловкий кашель, он повторно осмотрел ожоги, после чего, невесомо перепрыгивая через скопища сора, отправился толочь эльфийский корень для припарки.

Ко времени, когда компаньоны прислушались к внутренним часам и легли отдыхать, Проводник всё ещё сидел за широким столом и писал при свете свечи.

— Высчитываешь убытки? — вполголоса спросил Варрик, опёршись плечом о край спинки занятого кресла. Утвердительное движение головы непрошено привлекло любопытный взгляд к рогам, и писатель в который раз сделал над собой усилие, чтобы отвести его. — Помнишь, что ты мне обещал, малыш?

Собеседник положительно загудел и отложил перо.

— Мои уши открыты для вас, мессир гном.

Варрик выполнил прыжок без разбега. Суть полилась из его уст как по тексту, будто он записал её заранее всего несколько часов назад, ограничиваясь сжатым повествованием без лирических прикрас, но раскрывая гнусные подробности. Глубинные тропы, идиот-родственник, красное блестящее зло. То, что тяготило его душу долгие месяцы и было непредвиденно высказано в надежде на объяснения.

Узнав, что дело даже более личное, чем полагалось, исследователь сквозь какое-то только ему ведомое нежелание пустился в толкование.

— Вы ведь знаете, что лириум излучает магию? В его красном собрате она тоже есть — с той лишь разницей, что в разы навязчивее и злее. Энергия тянется к живым существам, как паразит, чтобы пропитать их тело, наделить силой и подчинить, выпив рассудок. Нет никакого известного мне способа излечить безумие, но существует возможность отгородить существо от «песни»… — он сострадательно поджал губы. — Полагаю, именно её услышал ваш брат. Однако в избавлении от песни не будет смысла, если его разум уже зависим от неё. У вас есть представление о его текущем состоянии?

Омрачённое молчание дало ему всю правду.

— Тогда мне жаль.

Варрик, скрестив руки, отрешённо смотрел из-под насупленных бровей, а Проводник терпеливо ждал, пока в отдалении не перевернулся на другой бок Хоук. Шум заставил гнома моргнуть.

— Задница Андрасте, — он тяжело выдохнул, — откуда тебе столько известно о штуке, которая ни намёком не упоминается нигде? Ну, ты знаешь, вообще. Даже в орзаммарских летописях, а я могу тебе гарантировать, что эти помешанные Хранители запишут всё, начиная от количества усиков на морде домашнего нага какого-нибудь знатного и заканчивая тем, сколько раз в день соизволит срать их правитель, — он кисло всплеснул руками, с каждым дальнейшим словом всё больше кривясь: — Магия? Сила? Безумие? Песня? — Руки обвисли по бокам, и в заключение слетело едва слышное: — Вот дерьмо.

Опустившиеся плечи Проводника говорили о разделяемой печали, однако рот не сказал на тему больше ни слова. Вместо этого он напомнил, что мессиру нужно вернуть одолженную карту. Варрик отдал её с выражением человека, потерявшего дорогущий кусок бумаги, и взамен забрал свои перчатки.

Утром перед их уходом он вложил в руку юноши звенящий мешочек и подмигнул:

— Как и договаривались. Загляни к нам в Киркволл, когда вся эта несуразица с кунари уляжется, ладно, Мотылёк? Ты всегда можешь найти кого-нибудь из нас в «Висельнике».

После подаренной на прощание улыбки группа покинула Тропы.