Когда Молли открыла дверь, в квартиру буквально ввалился Себастьян. Он был страшно бледен и плотно прижимал руку к правому предплечью. Между пальцами блестело что-то красное. 

— Этот ублюдок Ши решил нас предать, — сквозь сжатые зубы пояснил Моран, пока Молли закрывала дверь. — Подумал, что сможет управиться со мной и насолить Джиму… Надеюсь, эта косоглазая сволочь теперь хорошенько прожарится в аду, или что там у этих китайцев вместо него, — он поморщился от боли. 

— Идём на кухню, Себ, — с тревогой сказала Молли, которую волновало не то, как ранили Морана, а сам факт того, что он истекал кровью. 

Мужчина, пройдя на просторную кухню, уселся на один из стульев и принялся снимать кожаную куртку и рубашку под ней. Оба предмета одежды порядком пропитались кровью, а рубашка ещё и прилипла к коже. Моран громко выругался, отрывая ткань от раны. 

Молли тем временем убежала в ванную, чтобы достать из одного из настенных шкафчиков аптечку со всем необходимым. Себастьян часто оказывался в центре различных передряг, а потому у неё всегда было наготове всё, начиная от простого обезболивающего, заканчивая всем необходимым для накладывания швов. И что-то подсказывало Хупер, что сегодня ей придётся рану зашивать. 

Когда она вернулась на кухню к Себастьяну, тот был уже по пояс раздет. 

— Это была моя любимая рубашка, — заявил Моран. — А из-за этой суки ей путь заказан. 

— На твоём месте я бы о другом волновалась, — сухо сказала Хупер и, вымыв руки, надела одноразовые перчатки. Она подошла к мужчине и осмотрела рану — очевидное пулевое ранение. — Пуля ещё внутри? 

— Так точно, док, — отозвался Себастьян, который всё же не сдержал шипения, когда Хупер слегка развела края раны. — Он думал, что если лишит меня возможности управлять правой рукой, то быстро меня повяжет. Как бы не так. 

Молли тем временем приготовила всё, что было необходимо: достала дезинфицирующий раствор, салфетки, нитки, иголку и пинцет. Последние два предмета тут же отправились в миску со спиртом. А сама девушка принялась прочищать ранение. 

— В последнее время ты стал чаще оказываться в переделках, — негромко сказала Молли, не отрываясь от своего занятия. 

— Просто Джим увлёкся какой-то сторонней игрой, вот мне и приходится разбираться с некоторыми идиотами, решившими, что слегка ослабший поводок — это повод лаять на хозяина. Не переживай, ласточка, — более ласково произнёс мужчина, через плечо взглянув на неё. — Это не слишком опасно. 

— Ага, только сейчас мне придётся вынимать из тебя пулю, а затем — зашивать, — пробормотала она в ответ. — Так, мелочи. 

— Это моя работа, — просто ответил мужчина. — И ты это знаешь. 

Молли ничего не сказала, а лишь отложила в сторону окровавленные салфетки и потянулась за пинцетом. Работа из без того предстояла не из простых, чтобы ещё и препираться с Себастьяном. Ей, конечно, было не привыкать извлекать пули из людей — это была часть её повседневной работы, — но они все были мертвы и не испытывали боли. 

Впрочем, справилась она довольно быстро. Себастьян ещё со времён службы в армии обладал поистине железной выдержкой, а потому, пока Молли извлекала пулю из его руки, он даже не шелохнулся. И только напряжение мышц да плотно сжатые губы выдавали то, что ему было больно. 

Когда пуля оказалась на столе, Себастьян взял её в здоровую руку и покрутил в пальцах. Он хмыкнул себе под нос, явно делая в голове какие-то пометки. Впрочем, даже если бы он решил поделиться с Молли своими мыслями, она бы мало что поняла. Всё же её познания в оружии были ограничены исключительно профессиональным полем деятельности. 

— Прости, если шов выйдет грубым, — сказала Молли, разбираясь с нитью. — Обычно моим пациентам всё равно, насколько тонкая моя работа, — не слишком удачно пошутила она. Но Себастьян всё равно рассмеялся. Ему нравилось чувство юмора Хупер, пусть в нём и частенько проскальзывали чёрные нотки. 

— Поверь, очередной шрам меня уже не изуродует, — беспечно отозвался мужчина. — Так что я полностью вверяю себя в твои руки, док. 

Хупер лишь покачала головой, пробубнив что-то себе под нос, и принялась за дело. Несмотря на собственное заявление, девушка старалась работать аккуратно. Да, этому шраму в любом случае было бы далеко до следов от когтей тигра на спине Морана, но Молли всё равно делала всё, что могла. Во время этой не слишком приятной процедуры девушка пыталась всячески отвлечь Себастьяна. Она говорила о всяческих мелочах: о глупостях, об услышанных в новостях, о каких-то забавных случаях в Бартсе и тому подобном. 

Наконец рана была зашита, и Молли принялась её перевязывать. 

— Тебе несколько дней нужен отдых, — абсолютно серьёзно заявила девушка. — Скажи своему боссу, что ему придётся обойтись без тебя. А если Джиму всё же взбредёт в голову тебя вытащить на дело, то я самолично зашью ему кое-что. Это тоже можешь ему передать. 

В ответ Себастьян громко рассмеялся, довольно ярко представив себе подобную картину.

— А тебе говорили, что ты выглядишь чертовски привлекательно, когда злишься? — заигрывающе поинтересовался Моран. Молли не выдержала и улыбнулась.

— Ты неисправим, Себ, — мягко отозвалась она, снимая перчатки с рук. Затем она вздохнула. — Я из-за тебя поседею раньше времени.

Мужчина встал и притянул Молли к себе, заставляя её прижаться к его оголенной груди. Руку неприятно дернуло, но он не обратил на это внимания.

— Не переживай так обо мне, ласточка, — пробормотал он в волосы девушки. — Ты же знаешь — меня непросто сжить со свету.

Молли ничего не сказала, лишь обняла его в ответ, пряча лицо у него на груди. Он прекрасно понимал, что она не может не беспокоиться. Себастьян и сам порой не был уверен в своих словах, но ради этой девушки был готов придерживаться их по максимуму.