На проверку «Двойное дно» оказалось тем еще местечком.

Здесь действительно было грязно — что в прямом, что в переносном смысле. Ужасно чадили подвешенные на балки под потолком светильники, едкий дым щипал глаза. Народу было мало, но Мартериар сразу понял, что компания за ближним столиком едва ли поприличнее мошенников. Он, конечно, и сам был из простонародья, но при всем при том ему удалось получить приличное церковное образование, и сейчас он был достаточно неприятно удивлен. Перед ним сидели, смеялись, о чем-то говорили представители той самой прослойки общества, существования которой знатные эльфы не признают — достаточно маргинальный народ, одним словом. Он бы не был удивлен, если бы Патриция сказала, что чувствует себя как дома.

Кроме того, он едва успел войти, и уже получил от кого-то сомнительное предложение поговорить. Что он может обсуждать с одним из… таких? Или, что важнее, им что за дело до рыцаря? В таких условиях он был даже особенно рад стремлению Сильвера выдвинуться в дорогу как можно скорее. Со следующим рассветом, верно? Осталось только дожить до этого самого рассвета, не ввязавшись ни во что сомнительное.

Поднимаясь по скрипучей лестнице наверх, куда приглашал неизвестный автор записки, Мартериар на всякий случай проверил, хорошо ли лежит в ножнах меч и удастся ли в случае чего выхватить его одним движением. Разумеется, он не предполагал всерьез, что это ловушка — такие мысли были бы верхом безумия, верно? — но ему крайне не понравилось то, что он почувствовал за миг до того, как записка легла в ладонь. Как будто рядом что-то пронеслось — холодное, пустое, как дыра в окружающей действительности. Оно на миг коснулось и тут же пропало. Затем рыцарь поймал на себе острый пристальный взгляд, а спустя миг даже не нашел смотрящего на него.

Сколько последователей Ховарда еще гуляло на свободе?

На втором этаже рыцарь остановился. Перед ним был длинный коридор с множеством дверей, ведущих в небольшие и наверняка неаккуратные комнатки, по левую руку — лестница на чердак. Где именно его ждали?

— А пусть его все к Безликому, — пробормотал Мартериар и, махнув на все рукой, направился вперед по коридору. Путь до столицы был недолог, но достаточно труден, да и автору записки он, так или иначе, ничего не должен.

Одна из дверей была приоткрыта, и за ней виднелись спина и растрепанный затылок с ногами забравшейся на стол Патриции. Девушка приникла к мутному пыльному стеклу, испещренному мелкими трещинками, и с интересом разглядывала улицу за окном. Мартериар переступил низкий порог и сбросил с плеч подбитый мехом плащ, снял грубые перчатки. Патриция оглянулась на рыцаря.

— Чего там этот? Ушел? — Мартериар рассеянно кивнул ей, и оруженосец вся оживилась. — Прекрасно. Пойду, погуляю.

— С теми, кто в доспехах, не связывайся, — предостерег Мартериар прошмыгнувшую мимо девушку. — Или стражники, или церковники. В любом случае будет лучше, если пройдешь мимо.

— Ага, помню, — закивала она. — По чужим карманам не лазать, драк не затевать, стражу не дразнить. Я помню.

Когда Патриция захлопнула за собой дверь, Мартериар еще несколько секунд стоял посреди комнаты, прислушиваясь к торопливым шагам за дверью и гулу голосов за окном. Он несколько раз прошел из одного угла комнаты в другой, остановился перед камином, разворошил остывшие угли, развел огонь. По маленькой комнатке заплясали мягкие блики теплого цвета; угасающий день за окном показался тяжелее и ненастнее. Рыцарь вскользь просмотрел две полученные за сегодня записки — одну от Кайры, одну от неизвестного — и швырнул в камин обе. Пламя охватило клочья бумаги кольцом, и вскоре они рассыпались горячей матовой золой.

В комнате было холодно и серо; пылающий камин почти не добавлял ей жизни. Мартериар присел на край одной из низких коек, поднял глаза и вдруг понял охватившую Сильвера брезгливость. По стенам и потолку вилась паутина, в ней висели клоки пыли и виднелся большой ленивый паук. «Двойное дно» местечком оказалось весьма посредственным, но оставаться здесь хотелось больше, чем в начинающейся метели искать по городу более приемлемые условия. На одну-то ночь, что он, в самом деле…

Он не услышал ни скрежета дверных петель, ни надрывного скрипа половиц под легкой, но решительной поступью.

— И все же я настоятельно требую уделить мне минуту внимания.

Мартериар вскинул голову. Незваный гость остановился в центре комнаты, уверенно расправив плечи и скрестив на груди руки. Глаза его были прикрыты, словно он через силу смотрел на столь бедное обиталище.

— Я вас звал. Вы не пришли.

Рыжие волосы, словно жидкий огонь, падали на плечи и колыхались на сквозняке. Казалось, самое пламя вырвалось из камина и запуталось между прядей, трепеща и вздрагивая, но в костер этот туго вплелась серебристо белой лентой метель. У правого виска белела издалека заметная седая прядь, единственная из всех заткнутая за вычурный металлический обруч. Из брони на незнакомце были только поблескивающие наручи, и, с сомнением глядя на потрепанную черную с множеством кармашков куртку, какие носили обычно искатели приключений и ловцы удачи, рыцарь чувствовал, что начинает сомневаться. Куртка и плащ как у путешественника — значит гость из низшего сословия, едва ли не вовсе никто. Прикрикнуть за наглый тон, поставить на место? И все же наручи, да и за плечами видны эфесы парных мечей. Воин? Приветствовать как равного? Голову венчает обруч, на шее поблескивает медальон с вычурным символом. Занятная тяга к побрякушкам. Аристократ? Извиниться за ожидание?

— Позволите говорить? — голос тихий, почти шепчущий, но надтреснутый, какой-то неловкий, словно оратор долго-долго молчал, и речь теперь дается с трудом.

— Чем могу быть полезен? — насторожился рыцарь, поднимаясь на ноги и протягивая руку незнакомцу.

Тот ответил на рукопожатие молча, ладонь его без перчатки была горячей, несмотря на прохладу вокруг.

— Лир, — представился он. — Вы Мартериар. Рад… знакомству? Встрече? — он потер лоб рукой. — Все забыл. Прошу прощения.

Мартериар молча ждал.

— Позвольте, перейду к делу, — Лир повел плечами. Лязгнул в ножнах один из мечей, потревоженный движением. — Я знаю, что завтра с рассветом ваш друг ведет отряд за лжезаступником. У вас его сподвижница. Я хочу говорить с ней.

— Кто вы такой?

— Я, — Лир запнулся. — Паломник. Странник. Скиталец. Как хотите.

— Обращайтесь сразу к жречеству, — сухо посоветовал Мартериар.

— Нет! Жречество слепо. Они не видят. Не хотят видеть. Не могут. Они не будут говорить со мной. Они увидят лишь, когда заговорит с ними статуя Безликого. Пусть их. Я хочу увидеть пленницу. Я отправлюсь вместе с вами.

— Распоряжаюсь этим не я, — предупредил рыцарь, отворачиваясь к окну и пытаясь показать, что разговор окончен. — Обращайтесь к сэру Сильверу или жрецам.

— Вы не представляете, от чего отказываетесь. Я знаю такие дебри, каких нет на картах. Не думаете, что девушка заведет вас в глушь и бросит?

— Не думаю. Не бросит. Она раскаялась. Она обещала.

Лир улыбнулся уголками губ, и нельзя было сказать, действительно ли его начала забавлять ситуация.

— Вот поэтому я нужен именно вам. Жрецы как сидели в храмах, так и будут сидеть; сэр Сильвер, вне всякого сомнения, ждет ножа в спину — и окажется готов к нему. А вы?

— Распоряжаюсь не я, — повторил Мартериар. — Если это все, что вы хотели рассказать мне…

— Понял, — Лир вскинул руки, словно защищаясь, и улыбка стала заметнее. — Понял. В таком случае, я вас покинул. До встречи. Да направит нас Светлая.

Мартериар поспешно обернулся. Комната опустела. Вновь ни скрипа половиц, ни скрежета дверных петель.

Поздно вечером разошлась, наконец, давно собиравшаяся метель. Ветер свистел, сотрясал стены трактира, швырял снегом в потрескавшееся оконное стекло. Пурга гудела в печных трубах.

До темноты Мартериар оставался в комнате, ответив на несколько принесенных голубем писем и с серой, неприметной птицей отправил Кайре записку — как раньше, почти ни о чем. Если она сочтет это возможным — ответит, если нет — что ж, ее право.

Когда совсем стемнело, вернулась Патриция. Дрожащая от холода, со снегом в волосах и мехе воротника, с раскрасневшимися щеками. Оруженосец широким движением сбросила плащ с налипшим на него снегом на ближнюю койку и, вздрагивая, села на пол перед камином, протянула к огню озябшие ладони.

— Т-там т-такое, — заметила она, стуча зубами от холода и криво улыбаясь. — Как метлой метет.

Она обняла себя за плечи и огляделась по сторонам.

— Пошли вниз, что ли. Там печи растопили — теплее, да и пахнет вкусно. Пошли. И еще: расскажу кое-что.

Мартериар спустился в общую залу только ради принесенных оруженосцем новостей — попусту она с рыцарем не говорила. Раньше, бывало, принималась вспоминать о перипетиях своей прежней жизни, но такого рода рассказы рыцарь зачастую обращал в мораль, а потому заканчивались они угрюмым молчанием. Едва ли ей хотелось повторения.

— Видела я одного, — начала Патриция, садясь с рыцарем за одним из дальних столов, подальше от шумных компаний, обхватывая руками миску с горячим супом в надежде согреть ладони. — Такого, как ты с этим… Сильвером.

— О чем ты?

— О Заступниках ваших говорил. Вишь, я по улице шла; темнело уже. И холод собачий, а он за мной идет, шаг в шаг, даже снег хрустит одинаково. Я уж за нож взялась — улица почти пустая, а у него непонятно что на уме, — девушка поморщилась, не то от досады, не то оттого, что горячий суп обжег кончик языка. — Я в него ножом швырнуть-то швырнула, только промахнулась знатно — со мной едва не впервые такое. А он и не вздрогнул даже.

— Ты его рассмотрела? — встревожился Мартериар. — Это не стражник?

— Нет. Рассмотреть-то рассмотрела: высокий, рыжий, страшный, но полезный — я пока от него уйти пыталась, сама заплутала, так он меня обратно привел.

— К делу, — поторопил Мартериар. — Что ему было надо?

— Он с нами хотел, — откликнулась девушка. — Только и всего. С нами за этим вашим лжезаступником по лесам бегать. Сказал, не впервой ему.

— Надеюсь, ты ему отказала.

— Зачем же? Хороший парень, даром что страшный. Нет, лица я не видела, просто есть в нем что-то этакое. Сильвер такой, когда злится. Пусть идет с нами. Чем больше, тем веселее.

Мартериар нахмурился.

— Разрешила?

— Разрешила. От твоего имени. Он же прав — а ну как девчонка нас кинет?

— Патриция, — укорил ее рыцарь. — Снова жаргон.

— Бросит, в смысле, — исправилась она. — Но Кайра и так поняла.

— Ты говорила с ней?

— Ага. Привела его к ней; она решила, что это ты нас послал; без всяких вопросов одобрила участие этого Лира. Отправила гонца к Сильверу. Словом, я все решила.

Мимо прошла, оживленно переговариваясь и жестикулируя, шумная компания сомнительного вида. Они странно покосились на рыцаря, на несколько секунд замолчали. Тому явно стало не по себе, но он не проронил ни слова, дожидаясь, пока они отойдут в сторону, и лишь тогда заговорил, понизив голос. Все-таки «Двойное дно» оказалось тем еще местечком. Не хотелось развлекать здешних завсегдатаев громкими беседами.

— Я был против, — заметил собеседнице Мартериар. — Никто не давал тебе права говорить за меня.

— Теперь у тебя нет выбора. Что тебе до него? Хочет сложить голову — пусть сложит.

— Где он сейчас?

Рыцарь мрачнел и хмурился, то и дело косясь на исцарапанные и чем-то заляпанные окна трактира. За ними бушевала метель. Хотелось бы знать, где бродит этот настойчивый и странный эльф. Проницательная от природы и недоверчивая после пережитого Патриция не учуяла подвоха — и это только уверило Мартериара в его подозрениях. О пленнице мало кто знал: даже Верховных еще не известили. Так откуда к Лиру просочилась информация? Отряд Сильвера, эти воины, клявшиеся умереть над телом павшего в бою командира, но не отступить, связаны обетом молчания. Кайра покуда хранила поимку сподвижницы Ховарда в тайне от других жриц и послушниц — в этом Мартериар был уверен так же, как и в том, что не проговорился сам. Оставался Сильвер. Но, если бы это он известил Лира, что мешало ему сразу принять того в отряд? Зачем было затевать такую канитель и оставлять попросту пропасть возможностей оставить непрошеного спутника здесь? Неужели кто-то из слуг? Но они, верно, и не знали, с кем имеют дело…

— Почем мне знать? — пожала плечами девушка, в самой развязной манере закидывая ноги на стол. Поймав осуждающий взгляд, убрала их, но продолжила без зазрения совести качаться на стуле. — Ушел, когда Кайра гонца отправила. Я этого Лира к нам позвать хотела, но оглядываюсь — а его нет. Ха! Представляешь, как во всех этих дрянных сказках, где драконы уносят непослушных детей. Был дракон — и нету. Мне мама читала в детстве. Та, человеческая мама, к которой меня подкинули, — помолчала. — Н-да. Мрачный ты. Случилось что-то?

— Я с твоим Лиром тоже говорил. Он мне не нравится. Я думаю…

— Знаешь что? Ты слишком много думаешь.

Патриция в который уже раз заинтересованно оглянулась на собравшихся через два стола от них эльфов. По меньшей мере, дюжина сгрудилась вокруг двух, сидящих друг напротив друга. Они играли в карты. Зрители кричали и спорили, махали руками, давая противоречивые советы. Неподалеку возвышалась кривая стопка золотых монет, и валялось несколько откатившихся.

— Я пойду к ним, — решила девушка.

Мартериар молча встал и направился прочь, уже с лестницы напоследок бегло оглядев компанию, к которой присоединилась оруженосец. Игрок, сидевший лицом к рыцарю, едва заметно улыбнулся ему самыми уголками губ. Прежде, чем отвернуться и исчезнуть из его поля зрения, Мартериар успел выхватить взглядом в общем полумраке только рыжие волосы, седую прядь и вычурный обруч.