Джуффин был уже у себя. Там же оказался и Маба — давно не виделись, однако.

— Молодец, быстро сообразил, — сдержанно сказал шеф.

Я с трудом услышал его: вопль вызывал пульсирующую боль, распространявшуюся от висков по всей голове, как огненные трещины под черепом.

— Что глазками хлопаешь?! Шуруй на Темную Сторону, пусть исчезнет, потом разберемся!

А, да, ну конечно. Я выскочил в окно и сделал шаг, предвкушая даже не столько привычную радость, сколько тишину, однако не тут-то было. Сейчас это было все равно что пытаться зайти в штормовое море — Изнанка была где-то рядом, но она буквально уворачивалась от меня, металась, то приходя на мгновение, то исчезая. Мы боролись так с минуту, после чего раздался усталый голос подошедшего к окну Мабы:

— Постарайся побыстрей, пожалуйста. Трое в городе уже необратимо сошли с ума.

Прошла еще пара минут. Изнанка как будто пыталась меня ударить и в то же время никак не давала попасть внутрь; от неумолкающего крика, кажется, пошла трещинами вся голова, и каждое движение причиняло боль до рези в глазах и тошноты. В конце концов я попытался приложить едва ли не физическое усилие для прохода, отчего меня шарахнуло так, что я чуть не врезался в стену.

— Еще двое сошли с ума, — сухо уведомил меня Маба. — Один из них уже совершил убийство.

— Мне больно!

— Всем сейчас больно, Макс. Два убийства.

Это прозвучало внезапной подсказкой — может, Темной стороне тоже больно? Может, она не пытается со мной бороться, просто мечется, как изнывающий от боли зверь? Остановившись, я отчаянно, умоляюще обратился к ней: «Я хочу помочь! Я еще не знаю как, но пожалуйста, дай мне шанс!»

Ее нужно было умолять, ласково и терпеливо упрашивать, как упрашивают показать рану свернувшегося калачиком человека — но, кажется, постепенно мне это удавалось. Я жестом сделал Мабе знак молчать: чтобы ни творилось в городе, я все равно не могу ускорить процесс. Я старался гнать мысли о том, как тяжело сейчас Шурфу успокаивать и сдерживать своих людей, многие из которых тоже ведь наверняка впали в озлобленную панику и рвутся бить морду неведомому обидчику. А еще там же страдающие от боли послушники, почти дети... Ох.

Наконец мне все же удалось перейти на Изнанку. Внутри ожидаемо оказалось еще хуже: сейчас она была чем-то средним между ураганом, штормом и движением тектонических плит — пространство как будто пыталось перемолоть меня в порошок. Я не был уверен, что просьбы помогут, но попытка не пытка, и я заорал: «Пусть крик замолчит!». Не получилось — сейчас я точно почувствовал, что чертов вопль был нездешним и Темная сторона нашего мира не имела на него никакого влияния.

Такого ужаса я давно не испытывал. Пока мы найдем мир-источник и разберемся с проблемой, население нашего мира просто погибнет в муках — по крайней мере те, кто не успеет удрать в Хумгат, то есть большинство. И не успев даже понять, что я собственно, делаю, я завопил: «Бери мои силы, сколько нужно! Блокируй источник!». Через мгновение, взвыв, я упал на землю: боль была такой, будто из живота вырвали огромный кусок мяса и потащили внутренности вслед за ним.

С минуту я тихо выл, царапая ногтями землю — однако и боль, и крик, и ураган начали ослабевать и наконец пришла благословенная тишина.

Я встал, пошатываясь. Не скажу, правда, что стало «как было» — здешние яркие цвета поблекли, и опустившаяся тишина была не легкой, а тяжелой и липкой, как в удушливый полдень. Во всяком случае, беззаботно проводить тут время меня сейчас точно не тянуло — да и потом, хотелось поскорей проверить, сработало ли.

Первое, что я понял, вернувшись в мир — да, сработало, одуряющий вопль больше не раскалывал голову. В то же время в наступившей тишине здесь, как и на Изнанке, было что-то давящее — как будто не это крик стих, а я заткнул себе уши: кажется, вопль продолжался вдали, за заслонкой.

В кабинете Джуффина уже присутствовал Сыск в полном составе: видимо, все сообразили, куда нужно явиться, зато Мабы уже не было. Впрочем, я отсутствовал явно недолго — еще даже толком не рассвело. Сейчас все молча смотрели на меня и явно не рвались бурно праздновать избавление.

— Молодец, — вздохнул Джуффин, потирая лоб.

Для начала я сел: колени дрожали, как после марафона. Ну что ж, если силы и ушли на создание заслонки, оно того стоило; кроме того, слабость была не настолько сильной, как я опасался.

Я попробовал ответить ему на Безмолвной речи, но ни черта не получилось — как я не напрягался, мысли явно оставались просто мыслями и даже не пытались куда-то там транслироваться. Стало окончательно ясно, что проблема не решена окончательно, просто спрятана под ковер; ощущение пакостности нарастало, будто я снова оказался в чертовой книге огненных страниц. Впрочем, так или иначе сейчас нужно было докладывать.

— На Изнанке крик тоже был слышен, сама она сходила с ума. Когда я попросил утихнуть, это не сработало. Я уверен, это что-то внешнее. Тогда я немного помог ей заглушить источник. Думаю, моя энергия ей пригодилась, потому что она не могла заткнуть дыру сама собой, а я как бы отчасти нездешний, другой. Ну... как-то так. Кто-то решил наорать на наш мир?

— Или, гм, так выразительно попросить о помощи, — Джуффин принялся набивать трубку. — Ладно, к делу. Безмолвная речь не работает, зато, по счастью, работает все остальное. Поэтому так — первым делом кто-то должен немедленно отправиться во дворец и доложить королю. Еще кто-то отправится в редакцию — уверен, там уже готовят экстренный выпуск. Общий посыл — все хорошо, мы делаем все возможное, при новом крике держите себя в руках. Кто может перемещаться Темным путем, пусть пока уходит подальше — насколько я понял, крик был слышен даже на Арварохе, но чем дальше от Ехо, тем тише. Остальные идут разгребать последствия, в панике горожане успели изрядно дел наворотить.

...Уже минут через десять все разошлись и мы остались вдвоем. Джуффин усмехнулся:

— Так. Ну а нам с тобой осталось самое интересное. Сейчас выпьешь немного укрепляющего — вот, лови, я вижу, что тебе сейчас не помешает, — и отправимся допрашивать главного свидетеля, то есть Изнанку. Только сперва нужен Шурф. Думаю, улаживать дела подобного рода в его обязанность тоже входит.

Меня как током прошибло: сейчас мне хотелось увидеть Шурфа больше всего на свете, в первую очередь, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Облизнувшись, я пробормотал:

— Мне сходить, позвать его? Не знаю только, он сейчас может был слишком занят своими людьми, я могу оказаться не вовремя.

— Не дергайся, отдыхай, я сам позову, — Джуффин достал из ящика лист и скрутил его трубочкой, зажав в пальцах. На мой недоуменный взгляд он пояснил: — О, это метод еще со времен наемничества в Смутные времена. Мы не всегда могли пользоваться Безмолвной речью, ее, знаешь ли, не только Кофа может подслушивать, так что изобрели визуальный способ призыва, что ли, когда нужно позвать другого действительно тихо. Перед перемещением представляешь себе не место, а второго с трубочкой в руках — и вуаля. Думаю, он сам понимает, что ему нужно меня навестить, и будет ориентироваться именно на это зрелище.

Через мгновение Шурф уже появился в кабинете.

Выглядел он одновременно уставшим и ожесточенным: ну, как человек, который, сам страдая от боли, должен был утихомиривать и успокаивать с сотню перепуганных сильных колдунов. Да и времени привести себя в порядок у него явно было не так много, разве что одежду успел натянуть. Волосы вон были слегка растрепаны, несколько прядей выбилось из-под ленты. Однако несмотря на бледность и темные круги под глазами он отлично выглядел, и теперь я как будто позволил себе осознать эту красоту. Раньше я даже думать себе запрещал, что он «красивый», но теперь... Теперь ох. Я впервые ощущал себя до такой степени собственником. Надеюсь, когда эта хрень утрясется, я сам буду его по утрам расчесывать.

Шурф поймал мой взгляд и в выражении его лица проскользнуло что-то ждуще-напряженное. Мне сразу показалось, что это связанно не с криком, а со вчерашним происшествием в кабинете. Думает, не слишком ли мы далеко зашли, не вызвало ли это у меня отторжение? Теоретически от меня, наверное, действительно можно было бы такое ожидать, но... Черт, как бы ему намекнуть, что я все обдумал и на все согласен?

— Мне ужасно жаль, что это дрянь сорвала наши планы, — я слабо ему улыбнулся, пытаясь взглядом выразить больше, чем словами.

Кажется он понял — во всяком случае, чуть улыбнулся в ответ.

— Итак, — Джуффин встал, — сейчас идем на Темную сторону. Шурф, тебе сейчас все объясню по дороге. Если болит, нужно узнать, где болит. Обычно это все же конкретное место.

На этот раз Изнанка не металась,так что мы оказались там уже через пару минут. Правда, от опьяняющей радости по-прежнему не было и следа. Вокруг царила липкая удушливая тяжесть; подобное состояние испытываешь, пожалуй, когда сквозь температурный сон чувствуешь головную боль, но никак не можешь проснуться, чтобы выпить лекарство. Шурфу, кажется, было хуже всего: всегда проявлявшейся на Темной стороне целостностью тут уже и не пахло — казалось, что Рыбник проглядывал через трещины старой маски, сквозь каменное бесстрастие на секунды зло кривил рот.

— Ну? — резко обратился ко мне Джуффин. — Спрашивай!

— Где у тебя болит? — подняв глаза к небу, выпалил я.

Вопреки моим опасениям, ответ мы получили, причем мгновенно и самый что ни на есть однозначный: вокруг мигом потемнело, только вдали показался багровый пульсирующий свет. Переглянувшись, мы направились туда.

По мере приближения к зареву становилось все жарче и тяжелей, как будто гравитация усиливалась или пространство пыталась выдавить нас. Местные ветры стали больше похожи на промозглые сквозняки; они оставляли на коже липкий темный след. Не знаю, сколько мы шли — пять, десять минут или несколько часов; само время здесь казалось больным, озлобленным и вязким, как смола. Разговаривать никому не хотелось — казалось, липкая пакость немедленно набьется в рот.

Так или иначе, спустя пять минут или несколько часов перед нами наконец оказался шар багрового света — казалось, будто мы оказались перед маленькой умирающей звездой.

— Выходим, — скомандовал Джуффин и я поспешно выполнил приказ. Вот уж не думал, что для меня когда-то будет облегчением уйти отсюда.

На улице сразу стало легче: давящая на уши так сказать «безмолвная тишина» не исчезла, но в остальном день был как день — солнце, ветер, пространство, которое не пытается тебя выплюнуть.

Мы оказались возле ничем не примечательного особняка в ухоженном саду: вокруг шелестели аккуратно подрезанные деревья, возле крыльца покачивались сладко пахнущие цветы вроде лилий. Я открыл рот, но Джуффин резко вскинул палец, приказывая прислушаться. Теперь на грани слышимости — обычной, человеческой — можно было различить тот самый крик: кажется, он доносился из-за двери. Я заглянул в ближайшее окно. Внутри была обычная, в меру уютная, в меру захламленная гостиная — никаких кругов для призыва иномирных тварей, порталов или других признаков ужасного колдунства.

Джуффин принялся колдовать над дверями: кажется, он проверял, будет ли безопасен вход. Шурф, стоя спиной к нему, внимательно наблюдал за садом и явно был готов в любую минуту отразить нападение. Я, чтобы не чувствовать себя таким уж бездельником, еще раз сурово осмотрел комнату. Нет, ничего.

Наконец дверь распахнулась. Крик при этом стал громче — кажется, он доносился со второго этажа. Джуффин зашел первым; Шурф, оторвавшись от наблюдения за садом, жестом показал мне идти следующим.

Приблизившись, я на мгновение замер, глядя ему в глаза. Кажется, мы прекрасно друг друга поняли; чтобы сделать все еще понятней, я быстро и смущенно погладил его по предплечью, после чего наконец прошел в дверь. Шурф еще раз угрожающе оглядел сад и закрыл за нами двери — а затем так же быстро и легко провел кончиками пальцев по моей спине. Надо же — этого хватило, чтобы хреновое настроение вмиг подскочило до самого потолка, а по всему телу промчался табун отборных мурашек.

Правда, все фривольно-романтичные мысли я сразу же честно попытался отставить в сторону — сейчас важнее было покончить с навалившейся на Ехо пакостью, так что, понятное дело, бдительность терять было нельзя. Мы направились вверх по лестнице. Крик становился все громче — правда, сейчас он хоть и раздражал, но звучал уже снаружи и потому не вызывал ту отчаянную боль в висках.

Наконец идущий впереди Джуффин дошел до двери, из-за которой слышался вопль. Чуть помедлив и явно проверив степень угрозы, он дернул ручку.

Перед нами оказались залитая солнечным светом спальня: довольно уютная, с бежевым постельным бельем и расставленными вдоль стен вазами с теми же лилиями. Портил уют только висящий в воздухе развороченный труп незнакомого мне мужчины: судя свисающим вниз кишкам и забрызгавшей потолок крови, несчастный взорвался изнутри. Кажется, мужчина был мертв уже несколько часов — что, впрочем, не мешало ему истошно орать.