Выпив три кружки кофе и закрепив это всё ещё и куском пирога от его любимого повара, Чанёль смотрит в кучу своих бумаг. Он разложился на весь кухонный стол, закрывая каждый его миллиметр отдельными листами, на которых коряво проставлены ручкой номера. На каждом написан огромный текст чуть ли не мельчайшим шрифтом, что был в редакторе, который ему нужно будет зачитать. А точнее, рассказать. Учить это всё — одна сплошная головная боль, только вот деться от этого некуда.

      Всё это уже привычная часть его жизни.

      Кроме Бэкхёна, который угрюмо входит в кухню, сжимая пальцами свои несчастные три листочка.

      Сехун деловито поправляет строгий пиджак и улыбается Чанёлю, говоря жестами, что он прекрасно выполняет свою работу. Судя по выражению лица омеги — он даже перетруждается. О ведь только дай задачу, так он будет настолько серьёзно к ней относиться, что сможет хоть горы свернуть ради чего-то. Хоть Бэкхён и вроде как согласился выучить свою часть, Пак не мог не поручить Сехуну дополнительно проконтролировать это.

      Бён же, пока Чанёль абстрагировался от этого мира и смотрит сквозь него, проходит к столу, рукой смахивая почти все идеально выложенные в ряды листочки, и те с громким шелестом разлетаются по комнате, даже улетая под тумбочки и холодильник. Секундная пауза, в которую, кажется, никто не дышит. Пак переводит шокированный взгляд и тут же мрачнеет, когда Бэкхён вдобавок сверху припечатывает свои бумаги, недовольно придвигая их быстрым движением к альфе.

      — Ты, блять, сумасшедший, раз не понимаешь, что делаешь, — шипит Чанёль, оглядывая кухню, пол которой украшен его речью. Его речью, которую он не до конца распределил по порядку и специально на вскидку откладывал некоторые листки, не присваивая им номера. Вся ночная работа насмарку за добрых пять секунд с щедрой руки Бэкхёна.

      — Дорогие друзья, сегодня довольно прекрасный вечер, — начинает тараторить омега, пристально смотря в чужие глаза напротив и даже не моргая. Говорит без передышки, идеально и без каких-либо неточностей в словах свою речь, слыша звенящую тишину от в край удивлённого Пака, который только и успел после второго абзаца сориентироваться и взять листок в руки, нервно бегая взглядом по строкам и поспевая за его темпом. — Наконец, после таких долгих слов, от которых вы, — наигранно, так, что режет в ушах, смеётся, прямо как и прописано в скобочках, — уже устали, я хочу сказать одну очень важную новость. Вы знаете, что благотворительные вечера проходят каждый год и всё это благодаря этому пиздатому идиоту, — специально корявит «моему прекрасному альфе». — Однако в этом году я решил, что раз наши отношения раскрылись, то и мне стоит поучаствовать в его жизни и жизни нашей, теперь уже, компании. Поэтому я вас всех приглашаю на благотворительный вечер для помощи малоимущим ёбнутым бетам и скотинам альфам, чтобы те перестали зажираться и их, наконец, отправили в психушку, а что лучше — казнили, ибо они меня заебали! — бьёт кулаком по столу и делает передышку. Чанёль не успевает подумать и что-то сказать, как тот собирается и вновь повторяет на новый лад. — Поэтому я вас всех приглашаю на благотворительный вечер для помощи малоимущим бетам и альфам, организатором которого выступлю я. Он состоится как обычно через месяц, в августе, в семь часов вечера в главном здании корпорации Пак. Буду рад вас всех видеть там. Спасибо за внимание. Хлоп, — его голос становится грубее, а взгляд готов испепелить Чанёля напротив. — Хлоп, — даже ударяет в ладоши, заставляя обоих альф вздрогнуть. — Хлоп.

      Неожиданно ударяет ладонями по поверхности и комкает бумажки, выдирая их из цепких рук Пака, у которого рот от удивления раскрылся и челюсть, кажется, пробивает пол. Ещё добрых секунд десять царит тишина, только шорох комкающейся бумаги разрезает её. Бён замахивается и кидает свой недо слепок в раковину, точно попадая в неё. Отряхивает руки и вновь опирается о стол.

      — Вау, — единственное, что может выдать Сехун, стоя позади. Даже он поражён, насколько точно рассказал всё Бэкхён, протараторил за считанные минуты, лишь единожды сбившись и уйдя не в то русло. Чанёль поражён не меньше, он даже не ожидал, что Бён так просто выполнит его задание и сдаст с первой попытки. Омега до сих пор пристально смотрит на него, ожидая некоего вердикта. Его взгляд грозный и прямолинейный, настроенный лишь на победу.

      В голове что-то щёлкает, и альфа расплывается в улыбке, ставя локти на стол и кладя на сцепленные пальцы подбородок. Тем самым приближается к лицу Бэкхёна и чуть ли не в самые губы нахально выдыхает:

      — Не сдано.

      Бён обдумывает эти семь букв довольно долго, продолжая буравить Пака взглядом. А после отталкивается ладонями от столешницы так резко, что и сам Чанёль слегка отклоняется назад.

      — Ты, блять, серьёзно? Что не так?

      — Нет никаких эмоций, твоя речь быстрая, хоть и понятная. Мне нужно, чтобы ты всё рассказал с выражением, а не с каменным лицом, что-то доказывая мне, — отвечает Пак, откидываясь на спинку стула. — Поэтому забирай бумаги из раковины и разглаживай их, чтобы отчитать всё так, как надо.

      — Там я расскажу всё нормально, поэтому опусти своё эго, которое ты хочешь порадовать, издеваясь надо мной.

      — Не сдано.

      — Да иди ты, — машет рукой, но её перехватывает альфа, резко подаваясь вперёд.

      — Собери всё с пола, и я засчитаю тебе речь, — хмыкает Пак, и Бэкхён переводит взгляд на листов сорок, валяющихся в разных местах кухни. Хмуро глядит на довольного альфу, выдёргивая руку. — Давай, на коленочках собери тут всё. Ты явно умеешь ползать.

      — Сука.

      Он нагибается за первым листом, ожидая, что Пак сейчас точно вдарит хоть раз ему по заднице, и тогда лишится в сию же секунду руки, но тот спокойно перебирает оставшиеся на столе свои документы, даже не кидая любопытного взгляда. Бэкхён непонимающе останавливается в один из моментов. Обычно альфам лишь бы дотронуться до омег, а этот сидит как ни в чём не бывало и попивает очередной кофе из уцелевшей магическим образом кружки.

      Нет, Бэкхён понимает и видит, что Чанёль относится к нему куда адекватней и нормальней, чем тот же Ли, который весь своим видом показывал, что потрахивает молоденьких омег у себя дома и не стыдится их отдавать как подарки своим друзьям. Однако характер Пака до сих пор остаётся загадкой, да и он альфа. А это уже огромный, толстенный минус в его карму. Только из-за этого у него язык не поворачивается сказать ему что-то хорошее.

      А, и этот дурацкий приторный запах.

      Бесит до трясучки.

      — Ты собрал или мне миллиарды лет тебя ждать? — недовольно произносит альфа, ещё пуще зля омегу, сжимающего эти грёбаные листики. — Ну? Мне сказать Сехуну пнуть тебя или что? — поворачивается к нему, стоящему в углу напротив. Чанёль не может понять, когда его отношение к Бёну пересекает черту неожиданной агрессии. Парень может просто огрызнуться или сделать злое лицо, как внутри у альфы начинает бушевать ураган. Вот и сейчас. Омега смотрит на него как на врага народа, а Пак хочет сказать что-то едкое, унизить его.

      Бэкхён всё же подходит и кладёт стопку листов, почему-то заинтересованно кидая взгляд на остальные, уже разложенные. Он не доучился в школе, однако некоторые способности то ли врождённые, то ли заложенные как-нибудь в детстве бабушкой у него присутствовали. И его зоркий глаз тут же натыкается на несостыковку двух текстов.

      — Идиот, эти тексты совсем про разные области, а ты их друг за другом положил, — тычет пальцем, указывая, и Чанёль вопросительно переводит взгляд. — Я же говорил, что ты думать не умеешь, даже листочки разложить не можешь.

      — А я и не думал, что в тебе есть хоть грамм ума, — задумчиво берёт страницы в руки Чанёль, быстро пробегаясь по тексту взглядом. В принципе, омега прав, поэтому альфа откладывает один в стопку неотсортированных и приступает к работе дальше. — Ты бы хоть сел, — намекает на то, что Бэкхён стоит, оперевшись на стол, хоть рядом и находится свободный стул.

      — Не сломаюсь, — фыркает Бён, продолжая разглядывать его речь. Она довольно интересная, с какими-то чёрно-белыми, из-за принтера, графиками и цифрами, статистикой и таблицами. В образовании он остался на уровне средней школы, а там такое не проходят, и, видимо, Бэкхён многое потерял из-за этого.

      — Сехун, посади его, — не отрываясь от чтения, просит Чанёль. О мгновенно отмирает и стремительно подходит к омеге, пододвигая ему стул, ударяя слегка краем под коленки. Бэкхён удивлённо приподнимает брови, но присаживается, всё ещё недоверчиво косясь на Пака.

      «Подумать только, хочет казаться ангелом», — мелькает мысль, однако желание что-то сказать по поводу этого испаряется за доли секунд, так как ему под нос кладут разноцветную картинку, точнее, целую папку таких.

      — Что это?

      — Это слайды презентации, — Чанёль настолько расслаблен, что его спокойствие будто по воздуху передаётся и омеге. — Мне показалось, что тебе будет интересно посмотреть на них.

      — Я всё равно не разбираюсь в ваших ноликах и единичках, — поддевает пальцем несколько страниц и после отодвигает папку, кладя ногу на ногу и выдыхая. — Не пудри мне мозги своей снисходительностью. Я знаю, что ты тот ещё подлец, — Чанёль усмехается, но ничего не отвечает, быстро чиркая что-то на задней стороне листа с речью. Вверх ногами Бён ничего понять не может, но почерк у Пака уж сильно правильный и красивый.

      На кухне гробовая тишина и довольно скучновато, но Бэкхён продолжает сидеть на стуле и болтать ногой, смотря в широкое окно на сад, где уже во всю распускались невероятной красоты цветы и сияло солнце. Вообще, местность, где живёт альфа, довольно интересная. Она за городом, но не так далеко, поэтому можно видеть первые невысокие дома на горизонте, в то же время сзади лес и большая поляна перед ним, где, наверное, круто смотреть на звёзды. Или просто отдыхать, вдыхая чистый воздух.

      Если бы он попал сюда по другим обстоятельствам, то, несомненно, относился бы абсолютно не так, как сейчас, к этому дому и к этим, возможно, людям. Однако пункт «к людям» довольно сомнительный, он уже давно не доверяет бетам, а в особенности альфам. Точно как и Чанёль не слишком радужно относится в принципе к кому-то, неважно какого он пола. Только вот Бэкхён заставляет его испытывать кучу эмоций, которые он никогда не испытывал.

      От окутывающей, словно пламя, ненависти до какой-то приятной и согревающей теплоты внутри.

      Только первое Чанёль чувствует куда больше, чем второе. Спокойствие и умиротворение наступает, когда Бён вот так сидит и молчит. Он даже выглядит довольно мило и невинно. Прикусывая губу и чуть щуря глаза, о чём-то задумавшись. Пак отвлекается от его рассматривания и дочитывает несколько оставшихся предложений, кладя последний листок на своё место, приписывая ему номер.

      — Я собираюсь в сад, не хочешь со мной? — стучит стопкой бумаги о стол альфа, смотря на Бэкхёна, в глазах которого на доли секунды мелькает огонёк интереса. Омега осматривает его и фыркает, чуть улыбаясь одним уголком губ.

      — Ты и сад? — пропускает едкий смешок. — От твоих кривых рук, поди, все цветы уже сгнили. Или ты там растишь кактусы?

      — Поверь, я учился в школе и даже на курсах, у меня гораздо больше знаний, чем у такого дурачка, как ты, — сладко улыбается и прицепляет свою речь на кольца, громко закрывая их, а после и папку. Бэкхён насупливается и поджимает губы.

      — Придурок.

      — Глупый омега, — вздыхает Пак и встаёт из-за стола, проходя к арке и только потом оглядываясь на всё ещё шумно дышащего Бёна. — Ты идёшь или умеешь только клоунады разводить в ответ на вопрос?

      — Этот тоже пойдёт? — кивает на Сехуна, притаившегося около холодильника. Чанёль молчит с пару мгновений и выдает то, от чего коробит О настолько, что его лицо искажается до неузнаваемости.

      — Нет. Сехун посидит здесь.

      — Но, Чанёль, — пытается вразумить альфа Пака, но тот приказывает ему замолчать жестом руки.

      — Идёшь? Я же вижу, что ты хочешь.

      — Окей, — встаёт, громыхая стулом, и машет, нахально улыбаясь, рукой Сехуну. Напоследок показывая ему в отместку язык, чтобы не расслаблялся. О это совершенно не нравится, Бэкхён точно что-то затеял. Омега натягивает на ноги купленные Паком кроссовки и выходит следом, тут же оглядывая территорию. Он мог ходить только по переднему двору, а вот на заднем всегда есть куда больше мест, где можно перелезть и унести отсюда ноги, как можно дальше.

      Один минус — это браслет. Но парень готов даже пережить перелом или, в крайнем случае, потерю руки, лишь бы убежать от этого ёбнутого альфы. Ладно, не совсем ёбнутого, только если чуть-чуть, однако Чанёль ненормальный хотя бы потому, что держит его на привязи. Совершенно незнакомого человека!

      Пак проходит к огромной прозрачной теплице на заднем дворе, которую, к сожалению, из окна Бёна не видно. Она пестрит разными красками даже отсюда. Бэкхён завороженно проходит внутрь, с приоткрытым ртом рассматривая целую кучу разных цветов. От обычных ромашек до сложно выращиваемой и даже ядовитой мандевиллы. Омега оглядывает каждый куст, трогая лепесточки руками, только вот на этой упомянутой красавице его строго останавливает Чанёль, хватая за запястье.

      — Она ядовитая. Прямо, как ты, — решает добавить, чтобы немного уколоть Бёна. Тот хмуро кидает на него взгляд и продолжает ходить, раскрывая двери небольших комнат, в каждой из которых идеально подобран климат для растений. Сад ухоженный, даже слишком, будто Пак сюда вкладывает всю душу и проводит круглые сутки, рыхля землю и подкармливая каждый цветок. Он и сейчас хватает специальные ножницы, перед этим натягивая на руки перчатки.

      — И ты это всё выращиваешь сам? — сомнительно спрашивает Бэкхён. Не слишком верится, что такой, как Чанёль, станет это всё делать по своему желанию. — Или ты, опять же, хочешь тут святым показаться? — по мнению Бёна это наиболее вероятный вариант.

      — Сам. Я с детства увлекаюсь растениями. Сначала здесь были только всякие хризантемы и другие вполне обычные цветы, но с каждым годом я пробую новые сорта, например, вот как мандевилла или даже орхидея. С прихотливыми или ядовитыми растениями очень сложно справляться, если хочешь знать.

      — М-м, как неинтересно, — врёт Бён, ведь самому до жути становится любопытно послушать, например, про эти красивые шарообразные цветы. Будто это фонарики, которые обычно запускают в небо, прицепили к стеблям.

      — Это помпонный георгин, — словно читает его мысли Пак. Бэкхён хмыкает, но ответом остаётся удовлетворён. — Они совсем неприхотливые, зато цветут очень долго.

      — И ты знаешь, как за каждым нужно ухаживать? — уж в это Бён совсем не может поверить.

      — За столько лет, — усмехается, — я уже это выучил вдоль и поперёк.

      Бэкхён косится на него, не понимая, что с этим альфой не так. Словно исключение из всех правил и канонов, которые он успел понять и услышать за все года своей жизни. Это неимоверно злит, потому что он не может открыто ненавидеть того, кто к нему, казалось бы, довольно хорошо относится. Бён привык к тому, что любой, кто просто чует его запах, требует лишь одного и начинает открыто приставать, провоцируя даже мимо проходящих людей.

      — А нельзя было тогда спросить моего мнения? — складывает руки на груди Бэкхён, рассмотрев уже кучу цветов и, честно говоря, устав от обилия красок и ароматов. Чанёль вопросительно приподнимает бровь, вставая и проходя мимо к следующему растению. — Хочу ли я вот этого всего, — обводит руками теплицу.

      — Кажется, ты уже спрашивал что-то подобное, — хмурится Пак, щёлкая ножницами. — Это идея по большей степени отца. Он предложил — я согласился, но лучше бы не делал этого. Не пойми меня неправильно, я не сильно люблю общаться с кем-либо, а уж тем более жить. Плюсы всё же перевешивали, вот я и поддался. Тебя выбрал я, очень долго искал информацию, наткнувшись случайно на фотографию в чьей-то истории. Ты был на заднем плане, да ещё и смазанный, но даже так проглядывалось то, что ты довольно симпатичный. Я подумал, что это идеальный вариант.

      — Как мило, — кривясь, произносит Бэкхён, уже в который раз пропуская комплимент в сторону своей внешности. — Так что насчёт простого человеческого разговора?

      — Вряд ли бы ты согласился, — поворачивается к нему альфа, улыбаясь как-то с натяжкой.

      — Тут вероятность пятьдесят на пятьдесят, это просто вы, альфы, привыкли всё сразу брать себе насильственным путём.

      Не сказать, что вероятность, и правда, была такая. Скорее, перевешивало всё же в сторону отказа, но сейчас, отчего-то, Бён не уверен в этом. Даже странно как-то, что он ведёт плечами, отгоняя противные мысли.

      — Да ладно, я тебя насильно только забрал с улицы.

      — М-м, — тянет Бён, горько усмехаясь, — а вот эта хуйня? — трясёт рукой с браслетом. Внезапно становится пусто внутри. — А Сехун, который постоянно меня ограничивает во всём, чуть ли не дышу по расписанию. Дай подумать, это всё было нужно, так? У тебя не было выхода! — злится омега, сжимая кулаки.

      — Я поступил довольно грубо, но да, это было необходимо. Иначе бы ты так и продолжал бороться, чтобы сбежать.

      — Эта жалкая побрякушка меня не остановит.

      — Бэкхён, — Пак нечасто называет его по имени, поэтому ещё и низким и тяжёлым голосом это звучит довольно будоражаще. Так, что по спине бегут мурашки. Он отряхивает руки в перчатках от земли и поднимается, опираясь ладонями о колени. — Ладно, я признаю свою вину в том, что иногда перехожу границы и держу тебя якобы в заложниках. Но что изменилось в твоей жизни? Если я тебя отпущу, куда ты вернёшься? Не упадешь ли обратно на дно, с которого я, можно сказать, тебя вытащил по чистой случайности? — щурит один глаз, зная, куда давить. Ведь он за это короткое время понял чётко и ясно, что омега явно живёт в какой-нибудь халупе. Одевается из второсортных магазинов и у него, господи, до сих пор кнопочный телефон.

      Бён смотрит в ответ, даже не дёрнувшись, расправив плечи. Конечно, альфа сейчас специально будет бить ему по больному, чтобы показать себя с лучшей стороны. Он знает эти методы и ни за что не купится.

      — Это не твоё дело, — с расстановкой отвечает Бэкхён, замечая, как недовольно поджал губы Пак. Не нравится ему такой ответ. — Спас меня? Не зазнавайся.

      — Какой же ты мерзкий.

      — Не лучше тебя.

      — Я хотя бы здраво осмысливаю ситуацию

      — Какое совпадение! Я тоже, — приближается к лицу Чанёля ещё ближе, едва не касаясь его носа своим.

      Пак загнанно дышит, понимая, что Бэкхён опять ведёт себя так, что выводит его из себя. Он ухмыляется, и у Бёна резко подкашиваются ноги. Омега испуганно хватается за шею, ощущая, как в несколько раз усилился аромат альфы, он буквально душит. Громко кашляет, уже падая на колени и опираясь руками о землю.

      — Думаю, можно не продолжать разговор, — спокойно произносит альфа, возвращаясь к своим делам.

      Запах понемногу ослабевает, и Бэкхён делает большие глотки воздуха ртом, до сих пор чувствуя этот привкус малины во рту. «Урод», — проскакивает в голове. Альф можно ненавидеть хотя бы за этот приём, когда они могут отпустить свои феромоны, буквально сбивая с ног. А тут, как Бён сразу же понимает, Пак ещё и парный. Это убивает изнутри.

      Чанёль тяжело вздыхает, отвернувшись от всё ещё кашляющего Бэкхёна. Его пальцы мелко дрожат, отчего альфа сжимает и разжимает их несколько раз. Поступать так и сохранять невозмутимый вид для него довольно трудно. Мать ведь всё детство учила его, что с омегами нужно обращаться, как и со всеми остальными людьми, по-хорошему. Не выделять их, не намекать на их предназначение, а Пак то и делает, что ставит Бёна на место такими способами, явно подчеркивая статус.

      А как иначе с ним справляться?

      Омега словно неуправляемый и сосредоточенный только на своей цели — сбежать отсюда любым способом. И этим он так злит альфу, что того кроет и он бессознательно поступает как идиот. Как практически все альфы. Неудивительно, что Бён продолжает на него смотреть исподлобья и также указывать на пол, оскорбляя.

      — Прости.

      Бэкхён шокировано поднимает голову, считая, что не расслышал. Он пару раз моргает и для надежности переспрашивает, снова слыша извинения. Пак извиняется?! Это так смешно, что омега громко смеётся, но недолго, видя, как хмурится на такую реакцию альфа.

      — Засунь эти извинения себе в задницу, — угрюмо произносит Бён, опуская взгляд и поднимаясь. Резко стало совсем не смешно. Это словно сбило весь агрессивный настрой, пошатнуло отношение к Чанёлю. С чего бы ему вдруг извиняться и делать такое прискорбное лицо? Бэкхён чаще дышит и хочет что-либо сказать в ответ, добавить, дабы сделать больнее, но останавливает себя и отворачивается, вновь натыкаясь на этот ядовитый, но необычайно красивый цветок.

      Ирония, но он ведь такой же. Снаружи выглядит милым и привлекательным, а изо рта только и вырываются грубости. А вот цветка для Чанёля он найти не может. Не только из-за своих маленьких познаний, но и из-за такого двойственного поведения. Альфа его уже который раз заставляет удивлённо хлопать глазами от неожиданных действий или слов.

      Пак выдёргивает мелкую траву, однако уже после третьей обессиленно выдыхает и опускает голову, закрывая лицо челкой. Атмосфера сгущается, давит на плечи. Чанёль чувствует себя вымотанным, выпитым досуха.

      — Я, правда, стараюсь относиться к тебе благосклонно. Когда же ты это заметишь? Я тоже человек и мне тоже, представляешь, обидно от твоего поведения.

      Бэкхён сглатывает, облизывая вмиг ставшие сухими губы и складывая руки на груди, закрываясь от всего в этой грёбаной теплице. Он ничего не хочет слышать, что старается пропустить эти слова мимо ушей, однако они всё равно оседают внутри тяжёлым грузом.

      Как же они оба устали от этого всего. Только Чанёль хочет поменять их взаимоотношения и старается, а Бэкхён — нет. Или всё же тоже хочет?