Сказать, что Бэкхён вчера посмотрел на альфу под другим углом, можно. Сказать, что стал относиться лучше, нельзя. Для него Чанёль так и остаётся врагом номер один, поэтому омега сидит, развалившись, в кресле, сложив руки на животе, и, громко жуя жвачку, оглядывает всех присутствующих на небольшом собрании с утра перед вечерней презентацией. Чанёль хмуро кидает на него взгляд, но, на удивление, ничего не говорит, продолжая изучать пододвинутую заместителем бумагу.

      Бён косится на неё, улавливая только какие-то размытые буквы и ничего больше.

      — Простите, но не могли бы вы перестать жевать, — сердито смотрит на Бёна заместитель Ву. К слову, Ифань ему сразу не приглянулся не только своим видом, но и какой-то брезгливостью ко всему на свете. — Директор Пак, это очень напрягает в серьёзной обстановке, — ему остаётся только надуть щёки и обидчиво тыкнуть в омегу пальцем. Какой же приставучий.

      Бэкхён в ответ надувает пузырь, что громко лопается, и нагло улыбается уголком губ, слизывая жвачку обратно языком.

      — Бэк, прекрати, — кидает на выдохе Чанёль и переворачивает лист. Бён смеряет его надменным взглядом из-за своего сокращённого имени и чуть закатывает глаза, выплёвывая жвачку в рядом стоящую в углу мусорку. Ву довольно хмыкает, что совсем не нравится парню. Один-ноль в пользу этих самодовольных и будто бы таких правильных работников.

      — Как вы влияете на него, — решает подать голос девушка. — Так круто, наверное, усмирять омег, — она сцепляет пальцы в замок, и Бэкхён видит, как сверкают её глаза. Дрянная бета. Ему так хочется что-то сказать в ответ, но на ногу наступает Пак, предупреждая. — Ещё и браслет верности носит. Мечта.

      — Думаю, что мы тут собрались не мою личную жизнь обсуждать, — грузно произносит Чанёль, отдавая лист Ифаню. Его голос звучит очень низко и недовольно, от чего Бён расцветает, радостно хмыкая. Теперь счёт равный. Он не вникает в их завязавшийся разговор, только оглядывая нескольких альф и бет, сидящих в строгих костюмах и иногда открывающих рот. Мини-собрание хоть и затягивается на добрых три часа, но всё же пролетает максимально незаметно, и все спешат убежать на обед, оставляя его одного с Чанёлем.

      Альфа устало трёт шею и собирает все бумажки, стуча ими о стол, выравнивая.

      — Эта сучка такая противная, — кривится Бэкхён, намекая на девушку, что так радовалась фальшивому доминированию альфы в их якобы отношениях. — Они все так же думают, и ты тоже, — Чанёль зевает и поворачивается к нему. Вроде спит он по восемь часов, однако накапливающаяся за день усталость совсем не успевает проходить за этот промежуток времени.

      — Не сказать, что и я тоже. Просто ты, правда, вёл себя некультурно. Мы всё же на публике перед незнакомыми людьми, которым только дай повод — они разнесут слухи по всему городу, если не по всей стране, — встаёт из-за стола и проверяет телефон на наличие каких-либо деловых писем.

      — Ясно, — вздыхает Бэкхён, складывая руки на груди и поворачиваясь к окну. В кабинете невыносимо душно, а из форточки ни единого дуновения ветерка. Штиль полнейший. Такая погода гораздо больше раздражает, чем жара, но с какими-то признаками ветра, даже горячего.

      — Пошли, время поджимает, а я не хочу остаться голодным на целый день.

      Бэкхён кивает, соглашаясь, так как тоже не прочь чем-нибудь подкрепиться. С утра он удосужился только чашку кофе выпить, ничего в горло не шло. Конечно, в шесть утра вряд ли у кого-нибудь появится дикое желание съесть половину холодильника. Единственное, чего хочется в такую рань — это лечь обратно в тёплую, мягкую кровать и уснуть.

      От фантазий воздушного одеяла и взбитой подушки Бён чуть ли не урчит, прикрыв глаза. Чанёль тихо смеётся с такой картины. Такой милый до невозможности, хоть Пак и видит только его профиль, прикрытый спадающей чёлкой.

      — Я понимаю, что ты там уже на Мальдивах отдыхаешь, но еда куда важнее сейчас, — прерывает его мечтания альфа, отчего Бён недовольно хмурится и открывает глаза.

      — От тебя никакой пользы. Даже рот закрыть в нужный момент не умеешь, — однако разворачивается и проходит мимо Чанёля по направлению к двери. — И мне надо будет с тобой тут ходить целый день? — старается спросить равнодушно, но в голосе всё равно проскальзывает лёгкое недовольство. — Я чуть не сдох в этом кабинете.

      — Скорее, ты просто будешь сидеть целый день на диване, — альфа берётся за ручку и открывает дверь, пропуская парня вперёд. С Чанёлем тут же здороваются проходящие мимо работники. Бён скептически провожает их взглядом и идёт следом за Паком. — У меня сегодня больше работа собирательная и подготовительная к презентации. Нужно подвести итоги полугодия.

      — Разве не по кварталам это делают?

      — Ты знаешь даже такое сложное слово! — искренне удивляется Чанёль, заставляя Бёна возмущённо фыркнуть. Он переводит дыхание, справляясь с желанием едко ответить, но его прерывает чей-то радостный голос, что здоровается с Паком. Что удивительно — омега. Он слащаво улыбается и хлопает пару раз глазами, отчего Бэкхён кривится.

      — Здесь работают омеги?

      — Мне не важен пол работника, — отвечает непринуждённо Пак, распрямляя плечи, явно довольствуясь произведённым на Бэкхёна впечатлением. Тот понятливо угукает, однако оборачивается, сталкиваясь с парнишкой взглядами. Он смотрит с таким обожанием на Чанёля, что становится мерзко.

      — Не пытайся быть ангелочком, — возвращается к беседе с альфой Бэкхён. Чанёль ухмыляется уголком губ.

      — Директор Пак, госпожа Ли заболела, поэтому не сможет привезти сегодня данные по компании N. Мы попросили её выслать факсом, но она говорит, что ей совсем плохо.

      — Позвоните и скажите этой актрисе, что если она не привезёт эти бумажки, то завтра ей будет некуда идти работать, — мило улыбается Чанёль, произнося это с таким напряжением, что мужчина выравнивается по струнке, часто кивая и исчезая тут же в холодном поту. — Госпожа Ли, — перевирает голос работника, что-то быстро чиркая на своих бумагах. Обводит это в кружок и ставит восклицательный знак. Бэкхён разбирает лишь слово «выговор» до того, как Пак опускает руку с листами. — Что бы ты хотел поесть?

      Немного обескураженный внезапным вопросом, омега заминается на несколько секунд. Он серьёзно задумывается над ответом, хотя не должен делать этого, ведь ему плевать, чем обедать. Не это главное в его ситуации. Однако в голове всплывают ароматные булочки, запах которых он сегодня успел уловить, проходя утром мимо столовой.

      — Хочется чего-нибудь испечённого. Булочки? Здесь есть что-то такое?

      — Вроде, да, — Чанёль вскидывает от удивления брови: он ожидал, что Бён его либо проигнорирует, либо оскорбит, закончив диалог. — Тогда садись, я всё принесу, — кивает на ближайший столик и удаляется. Бэкхён слышит тихие шепотки позади, чувствует направленные на себя взгляды. Становится чертовски неудобно, некомфортно. Будто он диковинное животное, которое все хотят разглядеть, обсудить.

      Перед носом ставят ароматный холодный чай, а после тарелку с теми булочками, про которые, скорее всего, говорил Бэкхён. Омега переводит взгляд на Чанёля, что присаживается напротив с одним лишь стаканом кофе.

      — По-моему, ты сильно хотел есть, — кивает на его напиток, подмечая, как внимания к ним становится ещё больше.

      — Это был больше предлог, чтобы ты перекусил.

      — Так мило, — доносится чуть громче откуда-то сбоку, и Бэкхён хочет сию же секунду выйти отсюда. Его душат эти взгляды, душат проскальзывающие, доносящиеся комментарии. Как же отвратительно, словно он находится под лупой.

      — Нельзя поесть в другом месте? — не выдерживает омега, чуть ближе наклоняясь к Чанёлю, чтобы это максимально никто не услышал. Тот в ответ виновато смотрит и отрицательно машет головой. — Почему?

      — Нельзя выносить еду дальше столовой, уж слишком я строг по отношению к этому, поэтому не могу тебе позволить этого. А то сразу начнутся отмазки: ну, вы же позволили своему возлюбленному и бла-бла-бла.

      «Возлюбленному».

      Лицо Бэкхёна кривится, а он сам несколько раз прогоняет у себя в голове это слово.

      — Просто забей, — добавляет альфа.

      — Легко сказать, — хмурится Бён и в конце концов берёт выпечку в руки. — Они смотрят так пристально, что уже, поди, знают, с какой частотой я дышу, — недовольно откусывает булочку. Чанёль же решает промолчать и отпивает кофе. — А кипяток только тебе завезли? — кивает на не пышущий жаром стаканчик.

      — У тебя до сих пор щёки красные, — омега неосознанно проводит свободной рукой по лицу. — Нет, если ты хочешь слечь с тепловым ударом, то я схожу тебе за горяченьким, — произносит уж слишком серьёзно Чанёль, и Бэкхён поражённо поднимает белый флаг, отпивая холодный чай. Как-то неправильно язвить в ответ, ведь Пак полностью прав: у него даже голова слегка кружилась до того, как они вышли из того замкнутого помещения без капли свежего воздуха.

      — Вроде компания такая большая, а кондиционеры поставить денег не хватает? — Чанёль отвлекается от рассматривания почти пустого бумажного стаканчика, который вертел в руках, и переводит взгляд на омегу, что отламывает кусочек от булочки, закидывая себе в рот.

      — Обычно мы за полчаса всё успеваем обсудить, а сегодня не срослось немного. Да и одна особа не явилась, как и всегда в важные дни, — вздыхает устало альфа, с негромким стуком отставляя стаканчик на край стола. Бэкхёну его становится немного жаль, хоть он и не знает всей трудности жизни директора компании. Но за чуть больше двух недель успел увидеть частичку этого тяжелого графика. — Что с твоим лицом, — усмехается Чанёль, так как Бён совсем не двигается, непонятно заломив брови.

      — Придурок, — едва слышно выдыхает, опуская взгляд и пальцами кроша остатки булки. То ли от из ниоткуда взявшегося негодования, то ли от странного чувства внутри.

      — Почему? — не понимает альфа, что опять он сделал не так. Вроде же ничего не произошло.

      — Да просто так.

      Ответ немного обнадёживает и заставляет глупо усмехнуться. Бэкхён слишком непредсказуемый.

☆☆☆

      После обеда Бэкхён только лежит на диване на животе и читает какие-то дурацкие журналы, которых у Пака оказывается целая стопка. Очень много было парфюмерных изданий, каждые странички которых он старательно тёр запястьем и иногда одобряюще кивал, когда запах оказывался, и правда, вкусным. Чанёль пару раз заставал его за этим делом, отвлекаясь от работы, и не мог не улыбаться.

      Омега словно ребёнок.

      И каждый раз Пак одёргивает себя. В последнее время он довольно непонятно реагирует на Бэкхёна. Тот с каждым днём показывает всё больше своих новых сторон, и это действует как-то неправильно на Чанёля. Лучше бы Бён так и казался странным и отталкивающим, продолжал бы скалить зубы и кусаться, настраивая против себя. А он только и делает, что всё больше предстает перед альфой слабым и крошечным, совсем бессильным перед этим миром.

      Иногда Паку кажется, что это его больное воображение, когда Бён вновь возвращается в свою защитную оболочку, настроенную против всего на свете.

      Услышав тихие кряхтения, Чанёль моргает пару раз, выплывая из своих мыслей и уже осознанно перечитывая предложение на экране компьютера, только после решившись взглянуть на Бэкхёна. Тот устало потирает поясницу, сидя ровно, и зевает, вставая. Ароматы уже сильно смешались на руке, а выпитый за обедом чай дал о себе знать, вот Бён и сподобился оторваться от ярких картинок.

      — Только не натвори глупостей, — кидает ему вслед Чанёль, поняв куда тот собрался и почему-то слегка переживая. Сейчас рабочий процесс, но сотрудники всё равно ходят по этажам, и это может повлечь за собой неприятности в лице встречи с Бэкхёном. Тот в ответ неясно ведёт плечами и скрывается в коридоре, прикрывая за собой дверь. В щели успевает промелькнуть как всегда верная тень Сехуна, что следит за каждым шагом омеги.

      Тёплая вода приятно согревает продрогшие так некстати пальцы, и Бэкхён намыливает руки, смывая пену с кожи. Он хмуро выключает кран и смотрится в зеркало, поправляя выпавшие пряди волос. Паку надо отдать должное за его вкус в одежде, потому что костюм уже в который раз сидит как влитой и идеально огибает его тело. Ещё раз глянув на себя в отражении, омега поворачивается к двери, тут же нос к носу сталкиваясь с тем парнишкой из коридора.

      — Простите, — небрежно кидает Бён и уже хочет его обойти, но грубая хватка за запястье не даёт этого сделать.

      — Слушай сюда, внезапно возникшее пятно на моём глазу, — с ненавистью чеканит омега, и Бэкхён поражённо приоткрывает рот, не понимая его поведения. — Откуда ты взялся рядом с директором, а? Я точно знаю, что у него до этого никого не было, а тут появляешься ты и рушишь все мои планы.

      — Какие к чёрту планы? — обескураженный его словами, Бён едва приходит в себя, собирая остатки нормального словарного запаса у себя в голове. Он недовольно сбрасывает его руки и делает шаг назад. — Чего пристал ко мне?

      — Того, что я за Паком уже давно бегаю и всячески пытаюсь привлечь его внимание.

      — Удачи, — обрывает его Бён и разворачивается, совсем не желая обсуждать этого альфу, ибо больно надо. Но этот неугомонный оббегает его и преграждает путь. — Блять, чего надо-то? — срывается с языка прежде, чем мозг успевает отфильтровать это предложение.

      — Тебе плевать? — Бэкхён с пару секунд думает и кивает. — Тогда какого хрена он тебя представляет, как своего партнёра, а тебе на него плевать с высокой колокольни? — глаза незнакомца недобро сверкают, на дне даже виднеется некая обида и недовольство, что какой-то Бён Бэкхён сейчас рядом с Паком, а не он.

      — Таким уродился, — омега понимает, что раскрывать всю эту затею выйдет ему точно боком, поэтому пытается плавно увильнуть. А точнее, скорее свалить из этого туалета, и надо ж было ему сюда припереться, чтобы столкнуться с этим ненормальным.

      — И тебе всё равно, что мы спали пару дней назад? — решает солгать он, надеясь, что такая информация пошатнёт их прекрасную связь. Бэкхён чувствует, будто его пригвождают к полу. Он совсем не знает, что делать и что говорить, в голове ни единой мысли. Незнакомец же воспринимает его реакцию неправильно, довольствуясь своей маленькой победой, когда как Бён пытается хоть немного сориентироваться в ситуации.

      — Я, пожалуй, пойду, окей? — оставляет его со своими мыслями и быстро выходит в коридор, растерянно ища кабинет Пака. Холодный пот прошибает тело, и он вытирает мокрые ладони о штаны прежде, чем схватиться за металлическую ручку и ввалиться внутрь.

      Альфа так же взволнованно перебирает бумаги, что-то читая себе под нос и клацая пробелом, переключая слайды презентации. Бён на ватных ногах проходит к дивану и падает на него, выдыхая. Последняя фраза почему-то омегу сильно подкосила. Чанёль словно чувствует его подавленное состояние и отвлекается, откладывая ручку, которой секунду назад вновь что-то чиркал.

      — Что-то произошло?

      — В этом месте работают одни уёбки, — решает начать с этого Бэкхён, впервые понимая, что омеги, оказывается, не все ущемлённые. Некоторые просто умеют пользоваться своим положением и скакать по головам всё выше и выше. Точнее, на члене. Как же мерзко, прямо пальцы сводит. Бён даже сжимает и разжимает их пару раз, едва чувствуя.

      — Надеюсь, ты ничего не сказал лишнего? — Сехуна он с ним вроде и отправил, правда О всё равно не смог войти в туалет для омег, оставаясь снаружи и в ожидании рассматривая стену напротив с уже въевшейся в мозг информацией разных договоров.

      — Нет, расслабь задницу, — отмахивается он, до сих пор ощущая, как бешено колотится сердце. Чего он так разнервничался? Влепить самому себе хочется. — В этот раз тебе повезло, что я был в прекрасном расположении духа, — омега даже слышит, как Пак расслабленно выдыхает.

      — Так что произошло?

      — Тот омега, — Чанёль сразу понимает, о ком говорит парень, вспоминая их встречу перед обедом, — докопался до меня. Говорил, что бегает за тобой, а тут возник я, да и вообще вы с ним спали, но мне как-то похуй, — он не знает, зачем решает добавить это. Закидывает ногу на ногу и трясёт ей, кусая губы.

      — Я с ним не спал, — тут же отвечает Пак. В ответ звенящая тишина и отведённый в сторону окна взгляд. — Бэкхён?

      — Повторюсь: мне всё равно, — старается максимально безразличным тоном ответить омега.

      — Я постараюсь уладить ситуацию с ним, — альфа выдыхает, наконец, получив от него хоть звук, и достаёт листочек, на котором быстро пишет имя и фамилию сотрудника, откладывая его на угол стола к остальным исписанным бумажкам. Бэкхён пожимает плечами, мол, как-то неинтересно. — И, кстати, — щёлкает ручкой он, обращая внимание омеги, уже листающего вновь стопку журналов, на себя, — хотел тебя попросить сразу, но не успел. Прекрати материться, хотя бы на людях. Это портит впечатление о тебе.

      — Харя не треснет? — прячась за глянцевой обложкой, как за надёжной защитой, бросает он.

      — Бэкхён, — омега закатывает глаза, не слишком желая продолжать разговор и собачиться. У него опять внутри какая-то буря непонятных смешанных эмоций.

      — Ладно, — пальцы крепче сжимают скрипящие под их натиском странички.

☆☆☆

      Прекрасное чистое голубое небо к середине дня затянули серые тучки, однако даже такой расклад погоды не остановил подготовку к презентации, где соберутся все директора дочерних компаний Пака, а также его родители. Особенно этот странный мужчина, который Бэкхёну до сих пор не нравится и внушает своим видом лишь отвращение.

      Сам же омега недовольно поправляет костюм, в котором сейчас душно вдобавок из-за стоящей на улице влажности. Он сдавленно выдыхает и вырывает из рук Сехуна бутылку с водой, жадно выпивая половину. Тот едва ловит крышку обратно, ведь Бён бесцеремонно кидает её назад в воздух. Чанёль раскладывает на кафедре бумаги, как заговоренный повторяя текст.

      «Неужели так не хочет оплошать перед отцом?» — приподнимает бровь Бён, переводя взгляд на первый ряд, где уже сидело семейство Пак. Мужчина в костюме с иголочки и женщина в лёгком, но солидном летнем платье, поправляющая блондинистые покрашенные пряди за ухо. Она держит мужа под локоть, натянуто улыбаясь здоровающимся людям, проходящим мимо них.

      — Директор Пак, вы забыли забрать у меня эту часть своей речи, — подходит к Чанёлю Ифань. Тот благодарит его и даже слегка улыбается, но выходит очень неровно и нервно. Ву кидает странный взгляд на Бэкхёна, и это не скрывается от омеги. Он хмурится и смотрит альфе вслед, складывая руки на груди. Вокруг слишком много запахов из-за скапливающихся людей, а он всё более чувствительный к ним. Внутри растёт беспокойство в геометрической прогрессии. Омега даже начинает ногой топать в какой-то момент, сильнее сжимая рукава пиджака.

      — Если тебе очень плохо, то ты можешь пойти в здание, — замечает Чанёль, отрываясь от бумаг. Пак не тупой, чтобы не чувствовать усилившийся и слегка островатый от страха аромат омеги. Только вот чего тот боится? Альфа смотрит уж как-то слишком заботливо, что Бёну становится неудобно уходить. — Ты слышишь?

      — Нормально всё. Читал свои буковки? Вот и читай.

      Альфа решает не продолжать уговаривать его уйти, Бэкхён в любом случае взрослый человек. Да и время поджимает, ему нужно успеть пробежаться взглядом по тексту полностью. Все уже расселись на своих местах и в ожидании смотрят на Пака, что в последний раз отпивает из бутылки воду и натягивает на лицо улыбку, прокашливаясь и приветствуя пришедших людей.

      Сехун отводит Бэкхёна чуть подальше, вбок, и становится в свою любимую позу, сцепив руки перед собой. Просканировав обстановку, Бэкхён немного успокаивается, особенно когда его разгорячённой кожи касается слабый порыв ветра, разнося по телу табун мурашек. Очередной слабый кашель, и он переводит взгляд на альфу, что рукой указывает на экран, где светится знакомая презентация. Та, что была в папке, которую ему недавно показывал сам Чанёль.

      Бэкхён стоит по стойке смирно, совсем не вникая в суть происходящего. Отчего-то он завороженно слушает голос Чанеля, забываясь, где находится и как относится к этому альфе. Будто вся его ненависть сейчас испарилась, оставляя только горькое послевкусие на языке. Словно весь страх отошёл на второй план: альфа выглядит очень уверенно, а говорит он в приятном тоне, умело подбирая интонацию в нужных местах.

      Взгляд падает на родителей Пака, в особенности на лицо его отца. Прямая противоположность.

      — Если смотреть прошлый год, то наша компания потерпела существенные убытки, — вещает Чанёль, перекладывая бумаги и кивая вновь в сторону слайда. — Здесь показана статистика наглядно нашей прибыли, — указывает рукой, поясняя некоторые мелкие моменты. — А здесь мы можем видеть сколько каждая из наших дочерних компаний приносила нам прибыль в каждом месяце. У компании М в третьем квартале существенно упала прибыль, в связи с чем и процент, приносимый нам, тоже снизился, — он делает глоток из стоящей рядом бутылки и замечает несколько мокрых пятен на листе. Люди засуетились и начали доставать зонтики, распахивая их над друг другом. Как некстати.

      Ощутив первую холодную каплю у себя на лице, Бён утирает её тыльной стороной ладони, фокусируя внимание на движениях людей. Через доли секунд омега и сам не ощущает больше прелести непогоды, когда Сехун раскрывает зонт над ними. Сердце слегка щемит от продолжающего стоять под мелким противным дождём Чанёля. Аж заехать ему кулаком хочется от негодования. Но Бэкхён лишь нерешительно делает шаг вперёд, ещё один и уже оказывается около одного из охранников, отбирая у него свободный закрытый зонтик.

      Чанёль испуганно дёргается, прерываясь, когда чувствует, как его хватают за локоть и придвигаются ближе с характерным звуком распахивающегося зонта над головой. Переводит взгляд, сталкиваясь им с Бэкхёном, который смотрит настолько серьёзно, что внутри всё язвит от волнения. Он прокашливается и берёт себя в руки, продолжая речь. Старается опустить факт того, как сильно в него вжался Бён, чтобы они оба не промокли сейчас.

      Интересно, чего стоило ему такое сделать? Сердце бьётся где-то в горле, а сам альфа едва сдерживает такую дурацкую улыбку. Чёрт, почему Бён такой?

      Он говорит и говорит, однако мыслями сейчас где-то далеко от этой важной презентации. Чужие пальцы иногда сильнее сжимаются, подтягиваются чуть выше, либо, наоборот, спускаются немного по предплечью, так как из-за роста Бэкхёну слегка неудобно держать над ними зонт, и он постоянно шевелится.

      Закончив речь и ответив на вопросы, Пак наконец-то выдыхает и с горечью ощущает холод в том месте, где секунду назад была ладошка Бэкхёна. Он спускается в зал, до сих пор ошарашенный рядом идущим Бэкхёном, что, вытянув руку, пытается держать над ними зонт и не материться от того, насколько альфа высокий. Они присаживаются на мягкие кресла, предварительно стянув с них плёнку от дождя.

      — С чего вдруг такая забота? Но это был интересный ход, — хвалит его альфа, замечая, как дёргаются мышцы на лице омеги. Ему неприятно или, наоборот, нравится?

      — Ну, а вдруг ты бы заболел и помер, — отвечает также тихо Бэкхён, продолжая держать каменное и бесстрастное лицо.

      — Беспокоишься обо мне? — довольно и, на самом деле, счастливо, спрашивает Чанёль, всё равно стараясь держать между ними минимально возможную дистанцию, когда Бён елозит на месте. Хотя, судя по их безупречному актёрскому выступлению минуту назад, тот не сильно против. Однако Пак сомневается, что всё это было лишь для публики. По выражению лица Бэкхёна в принципе сложно что-либо понять. — Дождь всё равно несильный, я бы не промок особо.

      — Тогда посидишь без зонта, — перехватывает зонт с правой руки, около которой сидит альфа, в левую, тут же слыша смех сбоку.

      — Я не отказывался от него, — чуть забывшись, накрывает ладонь Бэкхёна, держащую зонт, своей. У Бёна уже скоро пальцы кончатся считать, сколько раз он оказывался нос к носу с Паком. Настолько близко, что ощущается его горячее дыхание, а сердце пропускает удар, заходясь в страхе бешенным ритмом. Альфа смотрит ему прямо в глаза, совсем забывая о том, что сейчас нужно слушать остальных и делать заметки, как он говорил. Чанёль чуть втягивает аромат омеги, вновь улавливая то, что он такой же немного усиленный.

      Бён готов умереть на месте от испытываемого ужаса. Тревога окутывает его с ног до головы, и он врастает в жалкое сидение, боясь даже моргнуть.

      — Отодвинься.

      — Тебе лучше уехать домой.

      Произносят одновременно, и если Чанёль никак не реагирует, то Бэкхён удивлённо округляет глаза.

      — С чего вдруг?

      — Ты сегодня странный. Очень странный, — для проверки даже прикладывает ладонь тыльной стороной ему ко лбу, заставляя омегу чуть дёрнуться. Бён сглатывает, продолжая смотреть ему в глаза. Он хватает его руку и убирает от своего лица, хмурясь. — Или ты идеально вжился в роль? М? — давит на него будто специально, зная, что у Бэкхёна внутри буря непонятных эмоций, чувств и он не сможет толком правдиво ответить на этот вопрос.

      — За столько лет я научился легко менять маски, Пак Чанёль, — его лицо в подтверждение меняется с в край испуганного на надменное. — Ты же сам сказал, что мне нужно будет всем улыбаться на камеру. Вот, получай. Или тебе что-то не нравится?

      Хотел бы Чанёль ответить, что ему совсем не нравится эта неопределенность в омеге. Это различие каждый божий день, эти постоянные сомнения: играет так искусно омега или говорит и показывает от сердца. Но он лишь хмыкает и отодвигается, откидываясь на спинку, краем глаза замечая, что Бён всё же и его прикрывает зонтом от продолжающего мелко капать дождя.

      И опять вопрос, который останется без ответа: для публики он это делает или потому что действительно хочет?