В черном небе одна за другой вспыхивали звёзды, пытаясь своим светом пробить пыльную дымку тумана, нависшую над безмолвным лесом. Ни единого звука не было слышно, ветер не путался в кронах исполинских деревьев и не пел своих песен. Все выглядело безжизненным, будто оцепенение поглотило даже время.

Свет далёких звёзд, пробивающийся сквозь серую пелену, лился на поляну, вкруг которой деревья сплелись своими ветвями в кольцо, будто бы неведомая сила не позволяла им выстроить зелёный потолок, закрыв собой небо. Это место было единственным во всем лесу, с которого можно было увидеть его.

Шедар был здесь с самого заката. Он сидел на толстой ветви дерева, в тени листвы, прислонившись к стволу, и смотрел на загорающиеся над противоположным краем кольца мерцающие крошечные бусины, хаотично разбросанные по бесконечной черноте. Ужасно хотелось вылезти из своего укрытия, пройти прямо в центр поляны, задрать голову и смотреть, смотреть на этот свет, вбирая его в себя всей кожей... Но ещё не время. Он не ощущал ни малейшего всплеска тепла, которое когда-то, наверное, ощущали его предки каждую ночь, выходя под сияние ночных светил.

До тонкого слуха донеслись слабые шорохи. Темнота под кронами деревьев сгустилась и зашевелилась, просачиваясь на поляну. Из тени леса стали выходить черные существа, будто состоящие из тьмы, принимающие формы различных лесных животных. Их тела вспыхивали россыпью искр, когда слабый свет звёзд касался их, и снова превращались в непроглядную черноту. Шедар слышал их передвижение, их невесомые шаги. Некоторые ступали тяжело, будто из последних сил. В некоторых ещё теплилась жизнь. Но никто из них не вышел на поляну, приняв свое истинное обличье. Тишину нарушили текучие голоса файри, приветствовавшие друг друга, облегченные вздохи, шелест травы, в которую опускались измученные тела... Шедар наблюдал за ними и чувствовал мурашки на коже. Как же все они ослабели за эти месяцы кромешной темноты, сменяющейся испепеляющим дневным светом! Пусть и рассеянный низкими зимними облаками, он был опасен для них: весь Лес в полдень начинал светиться, пропуская солнечный свет сквозь плотно сплетённые кроны прямо до земли. Но сейчас, когда облака, наконец, ушли далеко от Леса, свет звёзд был сильно приглушен пыльным туманом, лежащим прямо на макушках деревьев. И Лес не светился. Шедар уже и не помнил, когда Лес в последний раз светился ночью. Им всем приходилось довольствоваться лишь краткими безлунными часами, когда свет звёзд мог озарить эту поляну. Лишь в эти ночи они могли восстановить свои силы. Такая малость! Но без этого все они вымрут...

Шепот файри на поляне стих, заставив Шедара поднять глаза. На противоположный край поляны из сумрака вышел большой чёрный олень. Его громадные рога вспыхнули серебром, отражая свет, заискрились, привлекая к себе все внимание. Он прошел почти в самый центр круга и остановился, оглядывая присутствующих. Черные блестящие глаза остановились на Шедаре. Файри с нескрываемым нетерпением уставился на него в ответ, и не подумав опустить взгляд перед Царём и, уж тем более, спускаться с дерева на землю. Тот отвернулся, качнув сияющими рогами и заговорил звучным низким голосом:

– Звёздной ночи!

– Звёздной ночи! – вторил ему хор голосов.

Искрящиеся рога оленя повернулись в сторону. Он оглядел поляну во второй раз, как будто надеялся увидеть среди них кого-то еще. Его голос зазвучал вновь, тонким лезвием прорезав тишину.

– Мы наконец дождались той самой безлунной и безоблачной ночи, в которую свет звёзд озарит нас, насытит и исцелит. Долгие месяцы прошли с предыдущего собрания. Я вижу, сегодня явились далеко не все, кто был в прошлый раз... – вновь его темные мудрые глаза оглядели силуэты собравшихся.

Шедар снова поймал на себе его взгляд и изящно выгнул пушистую бровь, как бы спрашивая о причине такого внимания к нему. Молчание затянулось, и файри стали оборачиваться, пытаясь проследить, куда смотрит Царь. Многие хмурились, заметив Шедара, который сегодня появился на собрании в своём собственном обличье, не прячась за маской животного. Немногие, совсем немногие из оставшихся в живых файри сохранили умение принимать свой первоначальный облик. Кто-то намеренно избегал его из-за явного сходства с людской расой. А некоторые ослабли настолько, что утратили способность менять форму совсем. И сейчас он был единственным, кто выглядел так, как выглядели духи Великого Леса задолго до прихода людей, пыльных туманов и черных низких облаков. И это показывало всем, насколько он силён.

– Я не буду обманывать вас, – вновь зазвучал бархатный голос, призывая всех внемлить ему, отвернувшись от юнца, посмевшего сесть выше Царя. – И вы не обманывайтесь. Дела наши плохи. Нас остаётся все меньше, и явных причин этому нет. А небеса все чаще остаются закрыты от нас густым слоем облаков...

– Которые мы же сами и создали, – пробормотал себе под нос Шедар.

– ...Великий Лес перестает быть таким, каким он был раньше. Всего лишь полвека назад над нашей головой гораздо чаще сияли звёзды, и Лес вторил им, озаряясь этим живительным светом. И хотя людское племя больше не тревожит нас, мы не возвратили былое величие, а стремительно утрачиваем его.

Гвалт голосов волной накрыл поляну. Файри переговаривались, кто-то выкрикивал что-то про людей и их вину во всех бедах Леса.

Шедар, слушая эту нелепицу, испытывал невероятное раздражение. Он знал. Он всем естеством ощущал истинную причину происходящего. И знал, что именно происходит.

– Лес погибает! И совсем не из-за людей! – не выдержав, громко выкрикнул он. Как ни странно, его хрипловатый голос разнёсся над головами файри, отразившись эхом от деревьев на противоположной стороне поляны, и за ним последовала тишина. Многие повернули головы в его сторону. На мгновение он замешкался, не ожидая такого внимания к своей реплике, но вновь поймал на себе взгляд Царя. Тот отошёл на несколько шагов назад, будто приглашая его в центр круга. Файри спрыгнул с ветки дерева, исчезая в сгустке темноты, которая обрела форму птицы и грациозно метнулась в центр круга. Приземлившись, он снова принял свой истинный облик. И сразу же почувствовал, как его пепельно-серая кожа замерцала, вбирая в себя магию звёздного света. Здесь, в самом центре поляны, она вдруг хлынула на него огромным потоком.

Переполняемый эйфорией, Шедар чуть было не забылся, но услышал чей-то явно завистливый вздох. Открыв заметно посветлевшие синие глаза, он мельком оглядел файри, буквально пожиравших его взглядами и, глубоко вздохнув, сказал:

- То, что все вы считаете изменениями, на самом деле приносит за собой лишь смерть. Она идёт со стороны выжженной пустоши вместе с туманами и поражает Лес все глубже. И Лес не сопротивляется смерти. Он больше не в силах справиться с ней.

- Ерунда! Лес живет вечность, он не может так просто умереть! - раздался высокий насмешливый голос, принадлежащий черной потрепанной лисице, которая устроилась на огромном пне. - Уж точно не из-за жалких людишек.

- Люди здесь ни при чем! - Шедару пришлось повысить голос, чтобы перекричать поднявшийся было гвалт. - Лес погибает, потому что его никто не поддерживает. Потому что нет Светлых.

На этот раз крики, рычание и возгласы остановить было невозможно.

- Чепуха!

- Светлые и так были бесполезны! Они даже не смогли защитить Лес от людей!

- Правильно! Это мы спасли Лес!

- И хорошо, что они все погибли! Лес почти век живёт без них!

Шедар слушал их и чувствовал, как внутри него закипает вся его магия. Мерцание на его коже уже превратилось в настоящее сияние. Его тело согревало приятное тепло, какого он не ощущал уже многие-многие месяцы. Трудно было поверить, что когда-то такие чувства могли быть привычными для звёздных файри. А что происходит сейчас? Подавляющее большинство присутствующих на поляне еле-еле мерцают, хотя простояли на ней уже треть ночи. Ни один, кроме Шедара, не явился в своем истинном облике. И вели они себя словно стадо животных.

- Посмотрите на себя! - в сердцах выкрикнул Шедар, вновь привлекая к себе внимание. - Бесцельно бродите по Лесу, топчите его землю копытами, забыв о том, что когда-то были его глазами и ушами! Неужели никто из вас не слышит стоны деревьев, которые засыхают изнутри, потому что воды под землей почти не осталось? Когда вы в последний раз видели птенцов или детёнышей? Когда в последний раз вы принимали свой истинный облик? Когда в последний раз вы вообще его меняли? Да вы все словно отупели в своих звериных шкурах!

- Да как ты смеешь, щенок? - взвизгнул огромный кабан, стоящий в первом ряду. - Сам стоишь тут перед нами в человечьем обличье, как предатель! И еще смеешь оскорблять всех нас?!

Шедар перевел сияющий взгляд на кабана. Над поляной разлилась вязкая тишина. Казалось, даже воздух не колеблется. Свет звёзд померк, а темнота начала вытекать из-под деревьев.

– В человечьем... обличье? - медленно переспросил Шедар, оскалив заметно выделяющиеся клыки, выпустив когти и чувствуя, как длинный каскад черных волос и тонкая полоса шерсти от шеи до поясницы встаёт дыбом, будто электризуясь. На траве под его босыми ногами появилась колыхающаяся черная тень, которая искрилась серебром при любом его движении. Кабан вытаращил глаза и попятился, не в силах отвести взгляд от Шедара, как и каждый на поляне.

- Я хотя бы помню, кто я такой, - прорычал он. - В отличие от всех вас.

- Шедар! - прозвучал из-за спины звучный голос.

Шедар повернулся лицом к Царю файри. Олень смотрел на него с не меньшим удивлением, чем все остальные, но было заметно, что он весьма не доволен демонстрацией силы, которую устроил молодой файри. Он явно пожалел о том, что впустил его в центр круга.

– Уходи отсюда, – громко сказал Царь. – Покинь поляну.

– Ч..что? – переспросил Шедар.

По поляне прокатился не то испуганный, не то неодобрительный вздох. Шедар, выпрямившись, смотрел в большие черные глаза оленя, не понимая, какому чувству дать волю: ужасу или ярости.

– Я не буду повторять ещё раз, – в голосе оленя прозвучал плохо скрытый гнев.

Шедар оторопел. Вот как. Он прогоняет его. В середине звёздной ночи. Испокон веков так поступали только с предателями. Файри оглядел поляну так, словно хотел воспламенить ее взглядом. Сверкнув синими глазами, он исчез в тёмной искрящейся серебром дымке, и через мгновение оттуда высунулась огромная волчья морда. Издав громогласное рычание, волк метнулся в сторону деревьев, разогнав с дороги всех, кто оказался перед ним.

Файри, молча, посмотрели ему вслед. Все, даже те, кто только что поднимал на смех слова Шедара, разом возмущённо перевели взгляды на Царя.

– Унтамар! – обратилась к нему красивая косуля с серебряными рожками. – Как можно, он же совсем ещё детёныш, он погибнет до следующей звёздной ночи!

– С ним ничего не случится, – с деланным спокойствием проговорил он, заметив как на него смотрят файри. - Побродит некоторое время полуголодный. Может быть, научится ценить магию, а не тратить ее на превращения. А если нет... Жаль будет потерять такой талант.

Шедар мчался по лесу, даже не пытаясь бороться с яростью из-за произошедшего. Их великий Царь только что прогнал его с самого важного для файри места. В Звёздную ночь! Он не позволил ему быть там до рассвета вместе со всеми и набираться сил. Он обрёк его на слабость и неспособность перевоплощаться, а значит, шанс на выживание стремительно удалялся.

Огромные лапы еле касались земли, унося его как можно дальше от места их сбора. Шедар, казалось, летел, оставляя за собой всполыхи искр, которые в былые времена заставляли бы траву сиять, отражая их свет. Но Лес был темным, ни один лист, ни одна травинка не сверкнула в ответ звёздной магии.

Внезапно, он почувствовал, что устает и сбавил скорость, через мгновение остановившись. Волчье обличье разлетелось клубами черного тумана, который тут же сгустился вокруг фигуры, напоминавшей человеческую. Шедар прислонился спиной к гигантскому стволу дерева, ощутив при этом его болезненный холод. На ладони осталось неприятное ощущение трухи. Файри поднял голову вверх и не увидел ничего, кроме черного непроницаемого купола, образованного ветвями и темными листьями.

Значит, вот как. Его обрекли чуть ли не на смерть только потому что он смог сохранить свою магию. Потому что он не перестал понимать Лес. Потому что он хотел спасти свой родной дом.

Без звёздного света он скоро начнёт чувствовать слабость. А когда почувствует голод, магии придет конец. Он не сможет менять форму, не сможет быстро перемещаться. Ему очень повезет, если он не погибнет до следующей звёздной ночи.

Ярость сменилась осознанием своего бедственного положения. Думая о том, как сохранить остатки сил и то невероятное количество магии, что он успел накопить за несколько минут в центре поляны, он сел на землю между огромными корнями дерева. Скоро станет совсем холодно, быть может, стоило бы принять облик волка... Но он тут же отмел эту мысль: он ни за что не останется животным дольше, чем на ночь, к этому слишком легко привыкнуть. Он не мог позволить себе целую зиму пробегать по лесу волком - так недалеко оказаться на месте тех, кто заблудился в собственном разуме, привыкнув к телу животного.

Посмотрев на ещё мерцающую кожу на руках и ногах, он ухмыльнулся собственным мыслям.

– В человечьем обличье, говорите? – оскалив клыки, улыбнулся файри, поднимаясь на ноги. – Это ещё что...

Магия была готова сорваться с кончиков пальцев, он ощущал ее как живой ток в каждой клетке тела. Это было прекрасное чувство. И он не позволит отнять его у себя. Даже если оно скоро покинет его, он оставит себе напоминание о том, что он полноправный житель великого Леса, ночной дух природы, потомок тех, кто правил этим миром задолго до прихода людей. Задолго до того, как Унтамар провозгласил себя лесным Царем.

Тьма вновь окутала его тело, повинуясь полету мысли, превращаясь в тонкую мягкую ткань. Ох, и повеселится он, наблюдая за мордами тех, кто увидит его в одежде!

Шедар оглядел черные свободные штаны, плотно перетянутые на щиколотках, рубаху, рукава которой заканчивались на кисти с прорезью для больших пальцев, и длинный плащ, в который, при желании, он мог завернуться дважды. Это не отняло у него почти ничего, поэтому он ещё раз шевельнул пальцами, и одежду покрыли витиеватые серебристые узоры. Ткань была невероятно приятной и согревала тело почти так же, как звездный свет. Файри остался доволен: теперь он ещё больше отличается от своих сородичей.