Рассветы на Элиоре ярко-розовые.  

Чимин, проснувшись рано, не понял сразу, отчего именно он проснулся. Он давно не видел настоящего рассвета, яркой звезды. Живой и искренней, восходящей над миром, который греет. Стоя у панорамного окна дома семьи Чонгука, Чимин смотрит вдаль на то, как за горами и небоскрёбами светает. Кто-то разлил малиновый сок по небу, разукрасил жёлтой краской горизонт. Звезда ласково гладит голую грудь Чимина, и ему кажется, что где-то вдалеке он слышит песню. Цепкий, будто у орла, глаз осматривает лучи, исполосовавшие стекло и металл. Со светом Чимину становится легче дышать.

Он хочет закрыть глаза, чтобы слышать лучше, откуда доносится племенное, шаманское пение. Не разбирая слов, Чимин понимает смысл. Местные поют своим богам, и они просят у них, чтобы эта звезда светила вечно. Пение это доносится до небоскребов, самых высоких этажей, где располагается дом Намджуна и Сокджина. Чимина приняла семья самых влиятельных элио на этой планете, если так можно назвать старшего элио Намджуна и Сокджина, ответственного за построение городов. Приняли его, Чимину думается, из-за нездорового интереса Чонгука. Но здесь Чимин не чувствует себя домашним животным.

Выйдя из комнаты, Чимин не видит в тихой квартире никого. Нет ни Намджуна, ни Сокджина, ни Чонгука. Будто сами Боги Элиора ведут его — Чимин, околдованный, идёт по коридору дома к лестнице в небо. На крышу. Поднимаясь по ней босыми ногами, взбираясь выше, он слышит пение чётче. И когда его ступни касаются гравия крыши, на высоте сотен метров, Чимин видит не только местное солнце, но и его детей.

Голоса семьи, приютившей его в этом мире, сливаются в один. Язык элио вшит в сознание Чимина, но он не понимает ни слова. В этом пении скрыт язык куда более древний, чем человек сможет когда-либо постичь. Чимин стоит и смотрит, как элио, стоя с высоко поднятыми головами, поют солнцу, и впереди всех — Чонгук. Он поднимает руки, будто заклинает солнце, и все двигаются следом за ним, как единое целое. Местное солнце восходит на руках Чонгука, и Чимин готов поверить, что именно он заставляет его подниматься из-за гор. Далеко в городе, Чимин слышит ту же песню, резонирующую, разносящуюся по ветру.  

Магии в этом столько же, сколько дикой первобытности. В Чимине умирает скептик, потому что он видит своими глазами, как эта дикость сливается с небоскребами. Джунгли вливаются в сталь. Небо над городом будущего ясное.  

Когда звучит последняя нота, руки элио складываются вместе, они укладывают их крестом на груди и медленно раскрывают, повторяя за Чонгуком. Замирая с разведенными руками, элио закрывают глаза, продолжая тянуть этот затухающий звук и отбивать ногами ритм, пока тело Чонгука, будто в трансе, рвано и быстро танцует. Кто-то невидимый дёргает его, шарнирную куклу, за ниточки, заставляет дрожать на тёплом ветру. Чимин не может ни бояться, ни хмуриться — он сам тонет в той части сознания, где предки оставили память о ритуалах и искренней связи с природой.  

Чонгук замирает, вместе с ним замирают все, даже Чимин. Он сглатывает ком в горле, не дышит, когда элио опускают руки. Повсюду становится тихо. Идеальная тишина повисает в городе, слышно только дыхание и, Чимин боится в это поверить, биение его сердца. Оно колотится, тревожное и очарованное красотой Чонгука, великолепием пения всей расы. Даже их лица кажутся Чимину одинаковыми. В этот момент, под рассветным солнцем, они были одним существом.  

Чимин ловит взгляд Чонгука. Тот опасный и тёплый, в его переливающейся серебряно-голубыми волнами радужке Чимин не узнает Чонгука. В нём проснулось что-то древнее, знающее об этом мире больше, чем кто-либо. Но Чонгук моргает, и это странное наваждение уходит так же быстро, как пришло — его глаза снова золотые, чистые, а взгляд полный любви. Элио, разворачивающиеся к выходу с крыши, не замечают Чимина, не смотрят на него, отходящего в сторону, как на чужака. Они просто проходят мимо, спокойно, будто корабль с Земли не опустился на их планету, и Чимин не может понять, как в них нет ни капли страха за свой мир, когда кто-то совершенно незнакомый высадился на их плодородной земле.

— Что это было? — спрашивает Чимин у Чонгука, когда тот подходит вплотную.

На Чонгуке свободные штаны. Волосы распущены. Грудь разукрашена бирюзовой светящейся краской, а на шее висят амулеты. Чимину думалось бы, что он переместился в прошлое, если бы ни был настолько в будущем.

— Это время предков, мы отмечаем от рассвета до заката.

— Как? — смеется Чимин. — Будем гулять, пить, веселиться?

Чонгук улыбается, но смотрит растерянно, непонимающе мотая головой.

— В смысле?  

— Что вы делаете в этот день? Или дни? — более спокойно спрашивает Чимин. — Как отмечаете?

— Напоминаем себе, что мы все часть целого мира, и все мы — целое.

Чонгук обводит рукой город.

— Значит, никакой выпивки и веселья? — уточняет Чимин.

Забрасывая руку на плечи Чимина, Чонгук тащит его ко спуску с крыши, обратно в здание. Его вид наигранно важный, а голос занижен, Чонгук выглядит совсем не серьёзно, а смешно.

— Не знаю, мой дорогой землянин, что за увеселительные напитки вы пьёте, но мы точно можем прогуляться по городу.

Чимину хочется спросить Чонгука, заметил ли он, в каком мире живёт. Думает ли он о том, как ему повезло. На улицах Чимин — единственное создание в обуви, элио ходят без неё по материалу, подобному асфальту, но он куда мягче и больше напоминает обычную спрессованную землю. Кто-то держит сандалии в руках, кто-то несёт тканевые пакеты, и на лицах всех местных нет грусти или злости. Они спокойно идут по своим делам, не обращая на Чимина внимания, и именно то, что он невидимка, хотя чужой здесь, пугает его куда больше, чем дает чувство облегчения или свободы. Вряд ли Чонгук может по-настоящему понимать, каково это — родиться и жить в мире без стремления истреблять, без голода, где технологии устремились ввысь так же, как и их древние Боги. Чимин оглядывается по сторонам, ощущая себя туристом в альтернативной версии Земли, где люди наконец-то пришли в себя и одумались.

Нельзя думать так про свою расу, но Чимин не может не думать, разглядывая местных. Их примитивная людская задача довольно проста: сблизиться с местными, узнать, есть ли у них оружие, как его деактивировать. Захватить власть, захватить планету, передать сигнал на Землю, что выдвигаться можно в этом направлении. Сперва убедившись, что эта планета действительно подходит для жизни и дальнейшего размножения.  

Чонгук берёт Чимина под руку, а Чимину становится слегка противно от самого себя — что он нагло пользуется доверием и интересом Чонгука, и его социальным статусом. Это только кажется, что то, чей Чонгук сын, ничего не значит, как бы Намджун ни говорил, что в их семье нет ничего такого. Элио улыбаются Чонгуку по-особенному, они здороваются с ним, все знают Чонгука, а Чонгук, очевидно, знает все потайные места этого города. Это выгодное знакомство, но Чимину настолько уютно, что одна мысль о том, что Чонгука нужно будет предать, вызывает дискомфорт в желудке.  

Военный Чимин или нет, он не уверен, что подписывался на вытеснение высокоразвитой расы из её родного гнезда. Чего только ни сделаешь для своих любимых. Чимин фиксируется на этой мысли, не позволяя себе растечься в странном чувстве, предвкушении вины. Если его команда не справится, всем, кто сейчас ждёт их на Земле, придёт конец.  

— У вас очень красивый город, — вежливо говорит Чимин, не зная, что и сказать.

Красивый — это мало сказано.

— А как выглядит твой город?  

— Не так, как твой.

Металл сливается с зеленью, лианы огибают здания, сады расцветают на крышах. Причудливые растения вьются по границам тротуаров, издавая странные звуки и вибрируя, когда кто-то живой проходит мимо. Чимин замечает: цветы реагируют не на всех, кто проходит мимо, а избирательно.  

Машины на магнитных подушках мягко и бесшумно скользят по городу. От них нет ни звука, ни запаха. Идеальные металлические капсулы с такими же идеальными существами за рулём слеплены по неведомой Чимину технологии, и вряд ли он из тех, кто однажды сможет понять устройство техники местных. Этим прямо сейчас должен заниматься Тэхён, а Хосок, отлично изображающий клоуна, прикрывает их шпионаж за простым желанием поболтать и погулять. Если здесь все такие же наивные, как Чонгук, это будет несложно — разобраться и перенять что-то от местных.

Чонгук подаётся вперёд, заглядывает в лицо Чимина.

— Как выглядит Земля? Что на ней отличается?

Чимин замирает в ступоре, не давая Чонгуку заметить, что вопрос этот очень сложный. Нельзя подавать виду, что на Земле уже жить нельзя — никто не должен подумать, что люди хотят переселиться на другую планету.

— Она не такая зеленая, на ней больше камня, — изворачивается Чимин. — У нас много храмов, знаешь, мест для поклонения нашим Богам. У вас такие есть?

— Нет.

— А у нас много, как-то неприлично много, — хмыкает Чимин. — И машины на колесах.

— Колесах? — моргает Чонгук.  

— Да, на таких четырёх колесах. Магниты не так используются в транспорте, как у вас.

— Я заметил по вашему кораблю, что у вас всё другое.

— У вас есть корабли? — с улыбкой спрашивает Чимин, внутренне крича от ненависти к себе. Он простой парень с пушкой, не шпион.

— Нет, мы не летаем в космос, — бодро отвечает Чонгук. — Вокруг не так много планет, пригодных к жизни. Да и нам незачем.

— Я это заметил.

Чонгук тащит в раздвигающиеся двери, за которыми стоит несколько столов с едой. Чимин не понимает, где они находятся, пока сознание не подбрасывает ему идею, что это такой продуктовый магазин с готовой едой. Он ждёт, пока Чонгук берёт еду, и ждёт, пока он достанет деньги, но Чонгук не достает и просто протягивает странный на вид белый сверток, похожий на шаурму, Чимину.  

— А платить?  

— Я не понял тебя, — Чонгук чуть хмурится и улыбается, выразительно повторяя слово. — Platit. Что это значит?  

— У вас есть деньги?  

— De-e-engi?  

— Всё понятно, — Чимин смеется. — Экономика?

— Я ничего не понимаю, — Чонгук смеется тоже. — Ты бился головой и у тебя отвалился синхронизатор?  

— Такой мелкий и такой наглый.

Из разговора с Чонгуком Чимин узнает, что элио живут примерно 180 местных лет, что равно приблизительно 200 годам на Земле. Стареют медленно. Чонгуку — двадцать. Вокруг Чимина все сплошь молодые и неприлично красивые, и когда Чимин начинает разглядывать всех элио на улице, он не замечает среди них женщин, только мужчин.  

— А почему на улицах нет женщин? — жуя вегетарианскую шаурму, спрашивает Чимин. Элио не едят мясо.  

— Кого? — так же жуя, спрашивает Чонгук.

— Ну, женщин, — повторяет Чимин. — Вот ты и я — мужчины. А ещё есть женщины.

— Кто-о-о?  

Чимин резко останавливается. За ним так же резко замирает Чонгук и оборачивается. Чимин крутит головой: здесь правда нет женщин. В голове Чимина мысленные процессы протекают со скоростью самой реактивной улитки. Он рассматривает Чонгука и до него доходит страшное. Видимо, то, что визуально элио и похожи на людей — это не связано с размножением. Сокджин и Намджун — оба отцы Чонгука, и отцы в том самом смысле, что они оба участвовали в его создании. Чимин с трудом сглатывает, больше всего в жизни желая и не желая заглянуть Чонгуку в трусы.

— Эм… — Чимин мнётся, не зная, как и ответить на заинтересованный взгляд Чонгука. — Тогда кто тебя… Ну это…

— Ну это? — Чонгук нетерпеливо повторяет. — Это что?

— Вынашивал тебя?  

— Чего? — Чонгук нервно посмеивается.

— Вынашивал, — Чимин трогает свой живот и жестом руки показывает его в увеличенном, круглом виде. — Кто тебя… Ну это… Рожал?  

Огромные глаза Чонгука вылупляются на Чимина, а его рука так крепко сжимает шаурму, что из неё начинает сочиться сок. Чимин, видимо, спросил что-то очень неприличное, и он уже собирается начать извиняться, как Чонгук запрокидывает голову и начинает смеяться. Смеяться высоко, чисто, заливисто.  

— Какой ужас! Что у вас на Земле происходит! — он взмахивает руками, и кусок овоща слетает с шаурмы на землю. К ужасу Чимина, цветок, растущий на тротуаре, хищно бросается и ловит еду пастью с мелкими зубами.

— Блять! — Чимин подпрыгивает, резко отодвигая ногу подальше от цветов.

— Blyat! — звонко повторяет Чонгук. — Это кто?  

Чимин дает себе пару секунд отдышаться и провести по лицу ладонью.

— Я запутался. Как вы делаете детей?  

— Через пробирку, конечно, — смеясь, отвечает Чонгук. — Используем генетический материал обоих родителей. А вы что? Вы вылезаете из живота? Ужасно. Это страшно.  

Пробирка. Элио умеют создавать настолько развитую форму жизни искусственным путем. Что стало с их естественным способом размножения? Чимин не видит на этих чистых улицах ответа, среди цветов и лиан не видит подсказок. Его задание, данное капитаном — сблизиться с Чонгуком и выведать об этой расе всё возможное. Особенно важно узнать, где они хранят оружие и какое оно.  

— Ты даже не представляешь.