Форт догорал уже не мертвенно-зелёным, но слепяще-алым заревом за спинами, а трое печальных людей на него даже не оглядывались. Огонь послужит достойным погребением павшим товарищам.

Другие оставшиеся в живых заклинатели шли следом, но чуть поодаль, опасаясь приближаться к своим предводителям. Они боялись закутанной в чёрное фигуры, скользящей между молодыми господами Цзян и Лань. Второй нефрит так и не понимал, почему после тех злых слов Вэй Ин всё равно остановил, не позволил уйти. Вынудил продолжать видеть перед собой монстра, которым он стал, те долгие минуты, пока они собирали выживших, пока покидали более не безопасный форт. Пока шли молча, но рядом, почти плечом к плечу.

Вань Инь обходил сбившихся в кучки у жидких костерков заклинателей, оставив своего шисюна и Лань Ван Цзи наедине. Вэй Ин, не обращая внимания на слабые протесты Лань Чжаня, на диво бережно промывал его раны, мягко и осторожно касался стёртых до живого мяса пальцев, сначала убирая влажной тряпицей свернувшуюся кровь, после накладывая исцеляющую мазь и заматывая чистой тканью. Будто просил прощения — без слов, одними касаниями. И тем самым причинял боль куда более сильную, чем все эти раны.

— Вэй Ин…

— Я не пойду в Гу Су.

Лань Чжань отводит взгляд. Такого Вэй У Сяня он совсем не знал — незнакомо холодного, спокойного, собранного и жесткого. Тот яркий огонь жизни, который всегда горел в этом человеке, согревая всех окружающих своим неуёмным теплом, теперь… потух. А без него — Вэй Ин ли это?

— Почему?..

— Так надо, Лань Чжань, — тон смягчился, и когда нефрит взглянул ему в глаза — они даже напоминали прежние. Но в нём больше не было того света, в котором так безбожно нуждался Лань Ван Цзи.

Не сговариваясь, замолчали. И, невзирая на боль, младший нефрит не противится тому, что его руки в плену чужих ладоней. От них исходит неприятный, до жути могильный холод, но ранам он приносит скорее облегчение — в отличии от сердца. Молчали они удивительным образом об одном и том же.

«Если ты подумаешь об этом — заклинатели всего мира не дадут тебе существовать!»

Вэй Ин не только подумал — он на этот Путь шагнул, и уже зашёл далеко. Ни о чём подобном тому, что видел час назад собственными глазами, Лань Чжань не слышал никогда в жизни. Подобная сила пугала и сама по себе, и тем более в чьих-то руках. Надолго ли хватит его сил, сколько, боги, сколько времени человек, похитивший его сердце, выдержит подобное?

Так надо.

Эти слова долго не давали Лань Чжаню покоя. Что имел в виду Вэй Ин? Что из всего случившегося было надо? Эти смерти? Эта тьма? Или…

Или что-то более ужасное?