Ничего не может быть лучше, чем лежать дома и листать ленту твиттера, читать комментарии по поводу новичков и вспоминать недавнее сообщение Намджуна, где тот писал, что директор считает их идею неактуальной.

Этот вечер мог бы стать еще лучше, если бы Юнги зашел на аккаунт Намджуна, продюсера RM, и прочел бы комментарии оставленные людьми по типу «#RM собирается выпускать новых айдолов? Круто, это будет что-то с чем-то#» или такие «#О, новички? А Suga и в этот раз не выпустит группу, ну или хотя бы сольного исполнителя? Хотя бы одного, нет? Ха, так и знал, что он так себе продюсер, раз к нему даже новички не тянутся#».

Такие комментарии прямо грели и разжигали адское пламя, готовое сжечь все на своем пути. Но его прекрасный вечер прервал дверной звонок и Сокджин, с чемоданом и двумя сумками на пороге.

Без лишних вопросов Мин пропустил омегу в свою холостяцкую обитель. Джин оставил чемодан с сумками в коридоре, разулся, снял пальто с плеч, и с каменным лицом пошел на кухню. Находясь немножко в ступоре, Юнги вышел из транса вопросов только когда услышал щелчок чайника.

Когда альфа явился на кухню, Джин лазил по холодильнику. На вопрос брата «что происходит?» омега ткнул пальцем на стол, на котором специально для Юнги положил две бумажки.

Юнги знает эту фишку омеги, это всегда был такой тонкий намек, что сегодня на разговор он не настроен, но какое никакое пояснение оставляет выведенными буквами на бумаге.

[Развод. Истинный Намджуна.]

— Намджун подал на развод? — попробовал вывести хоть на пару ответов брата Мин.

— Я. — Вскрыв последнюю бутылку с кефиром, Джин припал к горлышку губами, жадно выпивая содержимое почти до дна.

— Он изменил тебе с истинным?

— Почти, — выбросив бутылку в мусор, омега достал чашки: одну большую, вторую поменьше. С маленькой чашкой он повернулся к Юнги лицом, но альфа только отрицательно покачал головой, ему сейчас не до кофе. Пожав плечами, Джин вернул чашку на место, достав вместо нее коробочку с чайными пакетиками.

Больше Юнги не пытался вывести омегу на разговор. По ответам и так было понятно, что раз Сокджин подал на развод, то эта измена была не обычной фантазией фанатов или бредни СМИ.

Желание увидеть горячо любимого зятька приливало к костяшкам, те прямо зудели, желая почесаться об лицо Намджуна. Альфа же сам объявил о том, что скоро станет отцом. Это произошло при двух свидетелях, а тут он, оказывается, печется о будущем ребенка так сильно, что даже времени на измену с истинным хватает.

Желание почесать костяшки никуда не исчезло, зато вместе с этим желанием боролось и другое: узнать, кто этот омега и устроить тому сладко-адскую жизнь за то, что влез в чужую семью и, скорее всего, оставит ребенка без отца. Нет, Юнги, конечно, готов нянчиться с племянником или племянницей, возможно, даже хоть как-то заменить отца, если понадобится, но такого свинства не потерпит.

После того, как Джин допил свой чай, Юнги постелил ему у себя в комнате и занес весь багаж омеги в спальню. Завтра они со всем разберутся, а сейчас Юнги нужно кое-что сделать. Ему несколько дней подряд не дает покоя сон, где он слышит, как зовет кого-то, у кого имя Хансон.

Знакомых с таким именем людей в окружении Мина нет, но этот сон переплетается со странными картинками. Юнги видел во сне как перебирал пальцами ткань приятного цвета и просто мягкую на ощупь. А еще во сне в этот раз он видел Намджуна в старинной одежде. Такую ткань могли носить только короли и их семьи. Какого черта Ким делал во сне Юнги альфа знать не знает. Но больше всего интересовал другой вопрос.

Почему он видит сны, связанные со временем правления императоров и королей?

Закончив с последними штрихами, альфа отложил карандаш в сторону. Намджун выглядел в точности как во сне. Мысли о старинной эпохе настолько начали надоедать, что Юнги просто штудировал интернет вдоль и поперёк, лишь бы найти хоть что-то схожее.

И нашёл.

Пролистывая ленту с разными названиями, Мин нашёл кое-что интересное.

[Картины правителей Корейского полуострова.

Императорская семья.

Трагическая история любви Корейских Ромео и Джульетты.

Сколько правил последний император.]

Заинтересовало Юнги, почему-то, больше всего трагическая история. Поэтому он просто кликнул и начал читать. На сайте сразу появилась картинка книги и ее название «Король, который предал». На обложке книги был нарисован парень. Нет, не просто парень, это был Тэхён. Тот же Тэхён, которого рисовал через сны Юнги, точно такой же, как и на портрете у Мина в комнате-студии. Только Юнги рисовал ее в цвете, а на обложке он был нарисован будто тушью. Никакого заднего фона, просто Тэхён на пожелтевшем листе бумаги, помятой в нескольких местах.

На сайте было написано, что содержание этой книги было переписано с древних записей верного слуги принца Ким Хансона.

Также на сайте было написано краткое содержание. Юнги не стал его читать, он прокрутил мышкой до самого низа и увидел выделенный шрифт. Написанного было немного, но почему-то руки задрожали, в носу защекотало, а глаза зажгло. Руки сами потянулись за чистым листком бумаги. Переписывая строки, альфа чувствовал, что плачет. Юнги никогда не плачет, его сложно вывести хоть на какие-то эмоции, но эти строки почему-то раздирали нутро, отчего хотелось взвыть раненым зверем. Мин чувствует себя так, будто потерял что-то важное, то, чего уже никогда не вернешь. Дописав текст, Юнги посмотрел на листок, на котором были кое какие слова размыты из-за слез. Пальцы дрожат как на морозе, тело колотит и хочется кричать, кричать так сильно, как никогда.

Кое-как успокоив себя хоть немного, альфа вышел в коридор и направился к ванной. Ему просто необходимо принять душ и успокоиться, его состояние напоминает немую истерику, где невозможно даже подать скулеж от боли в груди.

Решив разобраться со всем завтра, Юнги достал из шкафа одеяло с подушкой, бросил все на раскладной диван. Он полночи ворочался, пытаясь хоть немного поспать. На рассвете ему удалось уснуть беспокойным сном.

∞

Все мы прекрасно знаем, что утро понедельника никогда хорошим не бывает.

Намджун только что убедился в этом лично, точнее, пятью минутами ранее, когда Юнги заехал кулаком прямо в нос, из которого тут же потекла кровь, пачкая нежно-розового цвета худи (подарок Джина) и белые джинсы.

По компании уже даже пошли слухи, что Мин сделал это из зависти. Девушки орали и охали, поражаясь тому, что такой человек как Мин Юнги опустился до рукоприкладства только из зависти.

Намджун прекрасно услышал слово, которое почти перебил полный ненависти рык от Юнги: «Мразь». Что, а конкретно кто мог довести продюсера до такого состояния было понять легко. Он знает, Юнги знает и об истинном, и о разводе. Больше всего угнетало не то, что Мин знает это все, а то, что не услышал все со стороны Кима. У него были причины тогда сказать, что он не считает свою семью семьей. Хотя, наверное, эти причины покажутся слишком мелочными для того, чтобы отказаться от омеги с ребенком. А ведь это даже не Намджун подал на развод и хочет лишить ребенка отца.

Хуже всего было слышать от коллег слова утешения, жалость в их голосе и обвинения в сторону Мина, они ведь не видят полной картины происходящего. Что только новички подумают, когда узнают. А Тэхён? Он ведь будет думать, что это все случилось из-за него, а если еще и Юнги в курсе кто истинный Намджуна, так омеге вообще кранты. Мин избавится от него сразу же, без раздумий вычеркнет, а Намджун не возьмет к себе, просто потому, что у него и на своих то времени мало, а подбирать брошенные таланты за кем-то гордость не позволит, даже если омега и его истинный.

— Не ожидал такого от Юнги, — явившись, как черт из табакерки, прямо перед альфой, Хосок с нескрываемым интересом рассматривал заклеенный нос. — За что хоть?

— Да за Джина, наверное.

— А что с ним?

— Беременный, обиженный. — Уйти в свои мысли Намджуну мешало немногое, но именно сейчас ему мешали. — Может прекратишь трогать мой нос?

— Ой, прости. — Убрав руку от лица Намджуна, Хосок с немного неловкой улыбкой отошел от Кима. — Так за что получил? Ты так и не ответил.

— Да ни за что.

— Быть того не может, я Юнги знаю еще с того возраста, когда он гордо подняв голову пешком под стол ходил. Он не ударил бы «ни за что».

Показушно сгибая указательный и средний палец как кавычки, Хосок немного кривляет последнее «ни за что».

— Не преувеличивай. Ты знаком с Юнги-хёном с колледжа.

— В любом случае, я уверен, что он бы просто так не ударил бы. Так за что получил?

Намджун поджимает губы, он знает, что Хосок прав. Юнги просто так, от нечего делать, не станет бить людей, даже если те его очень сильно раздражают.

— Кажется из-за Джин-хёна.

А вот это уже плохо, потому что в последний раз Намджун называл своего мужа хёном еще до начала их отношений. Решив не акцентировать на этой мелочи внимание, по крайней мере, пока здесь Ким, нужно действовать быстро.

— Слушай, Намджун, — Хосок тянет друга за локоть к лестнице, пытаясь сменить тему. — Я тут недавно такую интересную книгу начал читать. Называется «Король, который предал».

— Хорошая книга.

— Ты ее читал?!

— Еще в старшей школе.

Поднимаясь все выше на второй этаж, голос альф становился тише.

∞

Лазить в чужих вещах нехорошо, даже если этот человек — твой брат. Но воспоминания о сгорбленной спине над белой раковиной, тихих неслышных всхлипах и дрожи той самой спины наталкивают на не самые веселые мысли. Юнги плачет редко, Джину только единожды доводилось видеть его слезы. Когда маленький альфа расстроился из-за того, что родители не дали ему денег на покупку подарков им же, а они об этом не должны были знать.

Приняв решение, что это только ради счастья младшего братишки, Джин вскрывает замок на двери в студию, в которую Юнги пускал его всегда, но запрещал смотреть на одну картину, прикрытую тканью. А в последнее время так вообще попросил не входить в ту комнату. На вопрос «почему» альфа ответил, что он начал сбрасывать в ту комнату всякий хлам, который уж точно не нужно разбирать Джину.

«Если в этой комнате всего-навсего хлам, то зачем же вешать на нее замок, а, Юнги~я?»

В комнате было предостаточно места. Настолько много, что сюда влезет два шкафа-купе, двуспальная кровать и, как минимум, семь пуфиков.

Но ничего из того, что Юнги назвал "хламом", и в помине не было, если не считать ведро с измазанными краской кусками ткани в углу, не больше.

Посреди комнаты стоял достаточно большой мольберт с нарисованным парнем в традиционной одежде. Если точнее, то в одежде, которую носили королевские особы.

На левой стене же висели два небольших кусочка бумаги: обыкновенные листы А4. На одном из них был нарисован Намджун, в похожей одежде и с волосами, собранными в гульку на макушке. Возле него висел еще один лист, только на этом не было зарисовок или чего-то подобного. Там был текст, и это был точно не текст следующей песни, тем более что внизу было написано "«Ким Хансон»". Это, скорее, было похоже на записку. Вот только Джин никогда не слышал о том, чтобы его брат брал себе такой псевдоним или писал о таком. Здесь даже было упоминание ребенка, коих у Юнги нет… Или же?

— О боже.

Омега прикрыл рот ладонями, а глаза у него расширились до размеров глаз из аниме. У него где-то появился племянник, а он об этом не знает? Или Юнги и сам узнал об этом буквально на днях?

Переодевшись в теплую одежду за считанные секунды, Джин побежал по лестнице вниз.

Поймав на улице свободное такси, омега назвал адрес компании. Пока машина ехала, Джин успел вспомнить всех омег, с которыми встречался Юнги. Но проблема как раз таки была в том, что у Мина не было серьезных отношений вот уже два года. Из-за этого Джин начал переживать еще больше, а вдруг ему хотят подкинуть не его ребенка? Что если Юнги хотят шантажировать убийством и развести на деньги, а ребенка на самом-то деле и в помине нет? А что если…

— Приехали.

Голос водителя оборвал все мысли, возвращая омегу в реальность. Расплатившись с таксистом, Сокджин подходит к компании. На входе его без вопросов впускают. Со всех сторон омега слышит шепот, что ему очень не нравится. Что уже успело случиться, пока его не было здесь всего несколько часов с начала рабочего дня?

Поднявшись по лестнице, Джин находит студию брата, намереваясь беспардонно ввалиться в комнату, и он совсем не ожидает увидеть там не только Юнги.

Обе омеги замирают, уставившись на вошедшего. Юнги тяжело вздыхает, разворачиваясь в кресле лицом к Джину.

— Что-то случилось?

Его взгляд за считанные секунды меняется с раздражительного на обеспокоенный: наверное, Джин выглядит немного потрепанным.

— Я хотел поговорить с тобой. — Нисколько не смущаясь присутствию двух омег, Джин проходит в студию и садится на диван, закидывая ногу на ногу.

— Это может подождать? У нас пробная запись.

Омега кивает, он подождет. Это, конечно, важный разговор, но не настолько, чтобы мешать брату работать. Точнее не в моменты, когда Юнги что-то записывает. В остальное время можно.

— Тэхён, отомри, продолжаем!

Юнги достаточно громко кричит, хлопая руками над головой, чтобы привлечь внимание одного из парней за стеклом. Парень с красными волосами дергается, трясет головой и показывает большой палец, кивая. Юнги кивает ему в ответ и начинает отсчет пальцами. Когда альфа опускает руку с указательным пальцем, парни начинают петь. Сначала по одному, потом дуэтом, и снова по одному.

Юнги раз пять говорит начинать с определенного момента и каждый раз отчитывает одного и того же парня с красными волосами.

∞

Тэхён в курсе, что произошло с утра, а еще он догадывается, из-за чего получил по лицу Намджун.

А ведь омега предупреждал его сделать правильный выбор. Просил не оставлять семью и беременного омегу. Очевидно, что вся компания жужжит об этом инциденте. Из этих перешептываний Тэхён узнает, что Джин — старший двоюродный брат Мину.

Теперь ситуация немного прояснилась. Но это не изменяет того, что омега не ожидал увидеть Джина так скоро. Голос Тэхёна на протяжении всей записи дрожит, из-за чего ему пролетают не самые лестные слова от Юнги. Обиднее всего, что он может рассказать им, чтобы они сами решали свои проблемы, но ему никто не поверит. А если слухи расползутся по компании (а они расползутся), то директор может и отправить его на лечение в дурку. Кто поверит человеку, который подойдет и просто скажет: «Привет, я знаю, что ты не ладишь со своим мужем, но тебе лучше сойтись с ним обратно или ты умеешь при родах. Ну или твой ребенок».

Кто ему поверит, даже если он расскажет все от начала до конца. У Тэхёна конечно есть один вариант, но его лучше не использовать, все равно не поверят, ведь каждый может сказать, что знаком с автором той или иной истории. Без конкретных доказательств ему не поверят, а использовать самое правдивое доказательство он не хочет. Не хочет снова впутывать Юнги. Прошло достаточно времени, Тэхёну должно хватить этого с головой.

Почему он настолько жаден? Он не хочет придерживаться своего же обещания. Он хочет нарушить его и побыть счастливым до следующего и последнего года в его жизни, который наступит буквально на днях. Так же как и его День Рождения, возможно, тоже последний, если он снова решится нарушить обещание.

У Тэхёна было столько возможностей все исправить, но если он все исправит, встретятся ли они с Юнги снова? Сможет ли он любить его снова, как раньше? Впервые в жизни, спокойно, без страха, что им осталось быть вместе совсем немного. Впервые, наконец, родить здорового ребенка, не боясь умереть с ним вместе.

С одной стороны, Тэхён хочет покончить со всем этим раз и навсегда, а с другой он слишком жадный и трусливый, чтобы потерять настолько дорогого ему Мина.

Неужели он больше не сможет согреть эти вечно холодные руки?

«Я буду скучать. Если мне подарят возможность помнить, я тебя не забуду.»

Отпускать любимых людей больно, больно любить во всех жизнях и каждый раз терять.

Больно помнить каждый раз…