Несмотря на то, что день уже начался, во всём доме было на удивление темно. Отчасти потому, что на небе уже давно затянулись тучи, отчасти потому, что свет, против своего обыкновения, был выключен, а шторы плотно завешены, не пропуская и лучика солнечного света. Но в доме изменилось не только это: было тихо. Слишком тихо для места, в котором находился Папирус.  

Внизу было слышно тихое гудение телевизора. Судя по всему, шёл какой-то фильм. И он только начался.

Санс бесшумно вышел из своей комнаты и посмотрел вниз сквозь перила. На гостевом диване расположилось нечто, что при первом взгляде напоминало огромный пельмень, но при более внимательном рассмотрении оказывалось Папирусом, исполняющим роль начинки в этом не совсем кулинарном шедевре.  

Скелет сидел с поджатыми под себя ногами, укутанный в огромное белое одеяло. На телевизоре в самом разгаре шёл какой-то фильм ужасов, и Папирус, не отрываясь, наблюдал за происходящим. Поэтому он не заметил, как рядом оказалось нечто живое. Нечто, выжидающее нужный момент.

— Фью, — быстрый выдох раздался прямо около несуществующего уха скелета.

Оглушительный крик и внезапная костяная атака в сию секунду обрушились на шутника, который даже не пытался скрыть свой смех.

— Санс! Это не смешно! Не смей так больше делать! — голос Папируса, как и он сам, дрожал, а в глазницах появились едва заметные слёзы.

— Прости, прости, — всё ещё посмеивался Санс. — Не смог удержаться от небольшой паКОСТИ.

— Санс! – младший скелет раздражённо запрокинул голову назад, а потом вновь укутался в одеяло.

— Не против, если я присоединюсь?  

Папирус, бросив на юмориста слегка подозрительный, но всё же радостный взгляд, молча распахнул одеяло, позволяя брату пристроиться рядом.

— Спасибо. Немного неожиданно, что ты решил посмотреть ужастик, — Санс плотнее прижался к брату, так что теперь они сидели вплотную друг к другу. — Но не правильнее было бы сделать это вечером?

— А по-моему, сейчас самое время, — Папирус не стал противиться такому близкому соседству, но всё же смущённо отвёл взгляд, пытаясь сосредоточиться на фильме.

Происходящее на экране старшего из братьев совершенно не волновало: сколько раз он видел этот фильм в прошлых мирах? Положив голову на плечо соседа, Санс всё же смотрел на экран. Его рука аккуратно переместилась на колено Папируса, из-за чего тот на мгновение перестал дышать. Но на колене рука пробыла недолго. Она медленно поднялась вверх, пока не упёрлась в локоть и, вновь сменив направление, пробралась под варежку Папируса. Братья переплели фаланги пальцев.

Неожиданно страшный момент и яркая молния сплелись воедино. Папирус сильно сжал руку и инстинктивно бросился к брату, сжимая того в очень крепких объятьях, то ли пытаясь закрыть того от экранного чудовища, то ли прячась сам.

— Тише, успокойся, — Санс ласково погладил брата по голове. — Ты ведь меня так раздавишь. Думаю, это было бы на редКОСТЬ неприятное зрелище.  

Скелет никак не отреагировал на каламбур, но всё же немного расслабил руки.  

— Посмотри на меня, — попросил старший из братьев, — всё хорошо. Я здесь, всё в порядке.  

Папирус чутка отстранился, чтобы заглянуть в чужие глазницы. Санс почувствовал, что его брату стало немного лучше: ещё с детства этот нехитрый приём срабатывал на нём как успокоительное. И при очередном раскате грома Папирус поддался вперёд, касаясь своими зубами зубов Санса.  

Это длилось мгновение. Ещё одно — и руки Папируса полезли под чужую футболку, поглаживая каждое рёбрышко и каждый позвонок брата. Санс вспомнил, что в их самый первый раз всё происходило немного иначе: более медленно, неуклюже, боясь перейти ту самую точку, после которой уже нельзя было бы вернуться к обычным братским отношениям.  

Пропустив момент, когда они оба оказались без одежды, Санс обнял Папируса за шею и лёг на спину, позволяя младшему нависнуть над собой и тем самым повторяя позу, в которой они занимались сексом в последний раз. Связывать таким образом два временных отрезка стало своего рода традицией, про которую знал лишь один из них.

Папирус, не отводя взгляда от рассиневшегося лица брата, водил рукой по его тазовой кости, пока не нашёл то, чего там не было изначально.  

Санс приглушённо постанывал, наблюдая, как Папирус ловко водит рукой по синему члену. Может младший и не помнил ничего из того, что было в прошлых мирах, но некоторые знания всё же остались.  

— Санс... — приглушённо произнёс Папирус. Его лицо стало почти полностью оранжевым от смущения. Такой контраст звучания собственного имени и выражения лица брата привел Санса практически в экстаз. — Это ведь нормально?  

— Папс... — с таким же придыханием произнёс Санс, слегка кивая в ответ. Зачем спрашивать разрешение, когда и так всё понятно?  

И Папирус вошёл. Санс, чьи тело и магия в этом мире были до этого девственно чистыми, выгнулся под оглушительным потоком не совсем новых ощущений, крепко вцепившись пальцами в ключицы младшего брата. Если и было в сбросах нечто хорошее, то это, определённо, такие моменты.  

Аккуратно, но всё же неумело Папирус наклонился к Сансу и легонько прикусил несколько его позвонков. Тихо простонав, старший направил руку брата к своим рёбрам. Тот, моментально поняв намёк, начал водить руками по рёбрам и грудине Санса, иногда залезая пальцами в грудную клетку, из-за чего удовольствие, подобно электрическому разряду, пронеслось по чужим костям. Фильм уже никого не волновал.  

Потихоньку Папирус начал смелеть и набирать темп. Новые ощущения накрывали его с головой, заставляя отдавать себя делу полностью и без остатка. Но неопытность всё же взяла верх над страстью: он слишком быстро кончил, издав сладкий стон удовольствия, смешанный с разочарованием в своих собственных силах. Вязкая оранжевая жидкость растеклась внутри Санса.  

— Прости, — только и смог произнести скелет, когда устало лёг рядом с братом. Синий член всё ещё стоял колом, и Папирус, собрав все оставшиеся силы, начал активно мастурбировать Сансу. И когда синяя жидкость брызнула наружу, старший из братьев удовлетворённо застонал.  

— Санс… Я люблю тебя, — Папирус крепко обнял брата.  

— Я тоже люблю тебя, Папс, — он аккуратно коснулся зубами чужого лба, из-за чего его брат засмеялся.  

Гроза закончилась, и теперь лишь слабые остатки дождя били по крыше и окнам.

Они пролежали вместе ещё довольно долго. И дело было вовсе не в том, что они очень устали после проделанной работы. Они просто не хотели вставать: оба скелета чувствовали полнейшее умиротворение просто прижимаясь друг к другу.

Неожиданно раздался стук в дверь.

— Кто бы это мог быть? — практически одновременно спросили друг друга братья, после чего так же синхронно засмеялись.

— Как же это, однако, не вовремя, — Санс с неохотой встал и собрал валявшиеся на полу вещи. — Пожалуй, мне пока лучше скрыться отсюда.

— Сейчас открою! — крикнул Папирус неожиданному гостю, впопыхах приводя себя и диван в порядок. Его взгляд скользнул по обнажённым костям брата, чем вызвал смущение обоих.

— Я спущусь позже, — Санс тут же исчез.

***

— Приветствую, Фриск! — Папирус радостно впустил подругу в дом. Он уже давно перестал называть её человеком: как-никак, на поверхности людей очень много.

Войдя, девочка аккуратно поставила мокрый зонтик в углу комнаты.

— Что привело тебя сегодня? Ты шла под дождём? Но ведь был такой ливень! Или ты любишь прогулки под дождём?

Фриск бегло осмотрела комнату, не зная на какой из вопросов сначала ответить.

Видя растерянность гостя, Папирус понял, как ему показалось, свою оплошность:

— Ты же, должно быть, хочешь есть?! Не волнуйся, великий Папирус сейчас же приготовит тебе своих вкуснейших спагетти! Просто подожди немного! — радушный хозяин тут же направился на кухню и уже принялся доставать всё необходимое, как за его спиной раздался голос:

— Где Санс?

Папирус замер на месте. Сейчас Фриск нельзя было видеться с Сансом. Нет, определённо нельзя. Скелет понял, что его щёки стали оранжевыми от смущения: он вспомнил всё, что недавно произошло. И если тогда это не доставляло никаких проблем, то сейчас он осознал, что не сможет спокойно смотреть на брата.

— Папирус? — видимо, молчание продлилось слишком долго.

— Он спит, — соврал, или нет, Папирус, найдя в себе силы повернуться.

— Правда? — на плечо девочки легла рука старшего скелета.

— Санс!

— Нет, я Спит.

Каламбур не оценил никто, кроме самого шутника.

— Мелкая, разве ты не получила моё сообщение?

Фриск кивнула, тем самым то ли подтвердив, то ли опровергнув сказанное. Скелет вздохнул:

— Видимо, раз ты тут, то всё же придётся провернуть это сегодня, — девочка утвердительно кивнула.

— Я не совсем понимаю, что вы тут замышляете, но на пустой желудок вы ничего не добьётесь! Дайте мне немного времени! — и Папирус продолжил свои только начатые манипуляции на кухне.

— Неа, не отвертишься, — подмигнул Санс Фриск, увидев её умоляющий взгляд.

***

Во время завтрака Папирус старался как можно меньше смотреть на брата. Он боялся, что один его вид будет напоминать ему о произошедшем, и его, Папируса, лицо вновь предательски засветится. Но, размышляя об этом, он всё равно вспоминал всё со всеми подробностями. Фриск не понимала что происходит, но решила, что лучше будет не уточнять. А Санс откровенно наслаждался реакцией младшего.

"Чересчур мило", — подумал скелет, наблюдая как брат вздрогнул от случайного соприкосновения их ног под столом.

Оставив один тапочек на полу, Санс провёл оголённой ступнёй по голени Папируса. Тот явно не ожидал от брата такой подставы, из-за чего просто застыл с раскрытым ртом. Санс подумал, что было бы забавнее, если бы Папирус был без своих сапог. Ведь тогда можно было бы засунуть один из пальцев между его берцовыми костями. Хихикнув своим мыслям, он не заметил, как его щёки посинели. Однако это заметил Папирус. Поставив локти на стол, он обхватил голову руками и просто уставился в тарелку, пытаясь ни о чём не думать.

Фриск, не замечавшая подстольных действий, непонимающе смотрела на обоих и чувствовала себя немного лишней. Но она пообещала себе, что обязательно выяснит что к чему. Как-нибудь потом.

***

— Ну что, готова? — Санс вопрошающе посмотрел на девочку и протянул ей руку. — Если хочешь, то можешь переКОСТИться: нам предстоит долгая дорога, мало ли что может случиться. Шучу, — подмигнул скелет, — я знаю короткую дорогу.

Фриск взяла друга за руку. Мгновение — и комната опустела.

***

Подземелье.

Прошёл всего месяц с тех пор, как оно совсем опустело, но пронырливые людишки уже начали запускать в него свои руки: несколько вывесок и указателей висели около выхода. В траве то и дело попадался различный человеческий мусор, один из которых всё ещё шевелился и, издавая невнятные звуки, крепче прижимался к недопитой бутылке.

Фриск старалась не смотреть на Санса, пока тот приходил в себя после утомительного "перелёта": ей было совестно за то, что люди сделали с их, монстров, бывшим домом.

Последняя точка сохранения, как понял скелет, находилась прямо около выхода на поверхность. Он так же догадывался, где находятся некоторые другие, но не мог сказать наверняка: никто из монстров их ни разу не видел.

— На что это похоже? — Санс, наблюдая за застывшей около стены девочкой, пытался заметить невидимое нечто.

— На звезду, — не мешкая ответила Фриск, но потом задумалась и добавила: — четырехконечную. Она тёплая, и сияет ... — девочка вновь задумалась. — Ты не против, если я немного прогуляюсь?

— Окей, — скелет закрыл глазницы, — только сильно не задерживайся, я ведь и заснуть могу.

***

Идя по опустевшему Подземелью, Фриск рассматривала до боли знакомые места. Всё то, что когда-то кипело жизнью, когда можно было найти кого-то просто посмотрев за угол, теперь опустело. Ядро почему-то до сих пор не отключили, и звук его мерной работы был единственным, что хоть немного заполняло пустоту вокруг.

Выключенный фонтан с Меттатоном был первой вещью, которая действительно не работала. Не долго думая, Фриск, усмехаясь, пошла к дверям отельных номеров. Но улыбка тут же пропала, когда оказалось, что все они надёжно закрыты. Вздохнув, девочка направилась к лифту: хоть ей и хотелось пройтись по всем знакомым местам, но в Хотленде надо было идти в определённом порядке.

Стоя перед лабораторией Альфис, Фриск неожиданно поняла: она не сможет пройти Ватерфол. Все пути между ним и Сноудином обрезаны, и больше нет никого, кто помог бы переплыть реку. Но девочка всё же пошла дальше, пока возможность идти не прекратилась.

Однако в Ватерфоле, на месте, где обычно сидела сильная уточка, тихо посапывал Санс.

— Привет, приятель, — скелет, наблюдая за радостно-недоумевающей подругой, объяснил: — Я тут заменяю одного нашего знакомого. Я же не мог допустить, чтобы ты сама полезла в воду. А то ещё УТКАнула бы. КРЯнусь, Тори бы меня за это приКРЯнчила, — девочка засмеялась, на что Санс ей весело подмигнул.

***

Руины изменились меньше всех по сравнению с другими местами. Может быть оттого, что в них изначально было не так уж и много монстров, а может Фриск просто уже привыкла к тому, что никого больше не встретит. Однако что-то всё время заставляло её оборачиваться: ощущение чьего-то присутствия не давало покоя. И девочка догадывалась, кто это может быть.

Дойдя до последнего поворота, Фриск невольно задержалась: она боялась и в то же время хотела бы увидеть его там. И когда она сделала решающий шаг, направляя свой взгляд в самое начало руин, то всего лишь на одно мгновенье ей показалось, что ОН там. Но его там не было. Самые обычные золотые цветы.

Путешествие закончено, пора возвращаться. Но перед входом в руины Фриск заметила то, чего не заметила раньше: точка сохранения пропала. За спиной раздался нечеловеческий смех, но когда девочка обернулась, никого уже не было. Собрав волю в кулак, девочка побежала к выходу. Похоже, это была единственная звезда, которая пропала из руин. Но скользкое, неприятное чувство поселилось в девичьей душе: это ещё не всё.

***

Cанс сидел на крыльце своего старого дома, разглядывая следы на снегу: кто-то из людей уже добрался и сюда. «Пронырливые людишки», — подумал скелет, глядя на отпечатки ног, ведущие в дом. Мысль о том, что кто-то в нём уже побывал, была ему неприятна.

Санс услышал Фриск ещё до того, как та приблизилась к городу: в тишине звуки становятся громче. Прибежав, она пыталась что-то сказать, но сильная одышка мешала внятно говорить.

— Не, приятель, так не пойдёт. Пошли-ка в более тёплое место.

Более тёплым местом оказался Хотленд.

— Так, а теперь успокойся и расскажи мне, что произошло.

И Фриск, придя в себя после долгой пробежки, быстро пересказала случившееся. Санс отстранённо смотрел на девочку: ему это не нравилось.

— Я не могу быть уверенным на все сто, но мне кажется, что на этом исчезновения не закончатся.

Фриск непонимающе смотрела на друга, пока тот молча рассматривал плывущую лаву.

— Ты никогда не задумывалась почему эти точки сохранения существуют только в Подземелье? Будь они наверху, ты бы уже давно какую-нибудь да заприметила. Что, если они появились из-за барьера? Это бы объяснило их нынешнюю пропажу: исчез барьер — исчезли и точки сохранения.

Скелет замолчал, вновь вернувшись к своим мыслям. Его взгляд стал отстранённым, а руки в карманах рефлекторно сжались в кулаки, когда он произнёс следующее:

— Скорее всего, ты потеряешь свою силу, когда все "точки" исчезнут. А через пять месяцев их уже почти не останется.

Тишина давила. Никто больше ничего не сказал.

И всё же, где-то внутри Санс радовался, что Фриск больше не будет обладать этой ужасающей силой. Он слишком устал от всего этого.