Вид некогда казавшейся зловещей лаборатории наполнял Фриск решимостью. Звезда перед её входом была одной из трёх точек сохранения, которые остались в подземелье. Через месяц останется только одна из них.

— А вот и ты, моё дитя! — Ториэль раскладывала пирог по тарелкам, когда девочка вернулась на поверхность. — Надеюсь, небольшая прогулка помогла тебе нагулять аппетит.

Тарелки с вкуснейшей выпечкой разместились на зелёном клетчатом пледе. Три: для Фриск, Ториэль и Азгора. Это было небольшое, но заметное продвижение в отношениях бывшей супружеской пары. И девочка была рада, что предложила пойти на этот последний возможный в этом году пикник.  

Тёплые дни подходили к концу. Через две недели наступит ноябрь.

***

Немного трудно думать о проблемах мира, когда во рту находится пульсирующий член, слегка подсвечивающий череп и мысли оранжевым светом. Магический орган доходил скелету до основания черепа, периодически стукаясь о заднюю стенку.

Лежать на чужих костях было не очень удобно, но когда занят делом, то на это почти не обращаешь внимания. Посасывая член брата, Санс начал водить одной рукой по его тазовой кости, а второй поглаживал оранжевые яички. Сзади послышался довольный вздох, а потом Папирус, продолжая делать минет, просунул пальцы в анус Санса. Он вогнал их во всю длину и начал плавно поглаживать изнутри чувствительный сгусток магии, вызывая у брата протяжные стоны. Санс начал двигать тазом, стараясь поглубже насаживаться на длинные пальцы, тем самым чуть не сводя их обладателя с ума. Ритм ускорялся, терпеть становилось всё невыносимее. Сансу хотелось, чтобы вместо пальцев внутри него оказалось кое-что помассивнее. Но это кое-что сейчас находилось у него во рту.

Синяя сперма окрасила белые зубы Папируса. Скелет облизнул их и, вытащив из брата пальцы, сделал то же самое с ними. Оранжевая жидкость сильным потоком ударила куда-то внутрь широкого черепа, заставляя Санса закашляться. Однако он также проглотил всё, не позволяя ускользнуть даже капле любимого брата.

Фриск, несомненно, выбрала очень удачное время для сохранения. Санс на секунду подумал, что не против был бы убить её сам, лишь бы ещё раз оказаться на этом моменте. Вот только зачем, если Папирус явно был не против повторения, и, судя по его взгляду, продолжения.

Аккуратно выбравшись из-под Санса, который всё это время лежал на нём, Папирус встал на колени и приподнял таз брата, поглаживая то место, где совсем недавно были его пальцы. Санс удобнее расположился на локтях, через плечо наблюдая за действиями родственника. Папирус медлил, мучительно медлил с продолжением. Его член скользил по тазовым костям, трясь о магический вход, но не входил, желая побольше позабавиться с жертвой. Жертва же уткнулась лбом в одеяло и заткнула рукой рот, мыча в неё едва не вырывающиеся слова. Папирус наклонился вперёд и провёл языком вдоль позвоночника Санса, проникая меж рёбер и вылизывая их внутри и снаружи.

— Папс, пожалуйста... — не выдержал муки старший скелет, выгибаясь под действиями брата.

— Ньехехе, ты проиграл, — довольный собой, мучитель победоносно выпрямился и аккуратно вошёл во всю длину. Протяжный стон прозвучал до ужаса громко после затянувшейся игры в молчанку. Теперь, когда можно было уже не сдерживаться, они оба дали волю чувствам, продолжая тонуть в своих ощущениях.

Точными, уверенными движениями Папирус продолжал заполнять собой Санса. От резонанса магии слегка звенело в черепе и во всём теле, заставляя отбросить все лишние мысли прочь и полностью отдаться моменту. Не имеет значения, что будет потом. Важно лишь то, что прямо здесь и сейчас. Им обоим хорошо. Они вместе и они любят друг друга во всех прямых и переносных смыслах. И пусть их подождут и мир, и его вечные перезапуски.

Кончив с оглушительным стоном, Санс ещё какое-то время продолжал двигать тазом в такт брату, позволяя тому тоже дойти до оргазма.

— Ты великолепен, — словно кот промурлыкал Санс, когда Папирус лёг рядом.

— Ньехехе, — тихий смех и лёгкий поцелуй в шею, — разумеется! Ты действительно думал, что сможешь одолеть меня?! — гордый собой, он крепко обнял брата.

— Что ж, я попытался, — устало проговорил Санс, плотнее прижимаясь к Папирусу.

— Ньехехе, надеюсь я доказал, что действительно великолепен во всём?!

— Да, бро, несомненно.

— Тогда я с нетерпением жду свою награду!

— Какую награду? — скелет попытался как можно натуральнее изобразить то, что ему никак не удаётся вспоминать условия спора, из-за которого и была затеяна эта игра.

— Санс! Ты не отвертишься!  

— Ладно, не прокатило. Спокойной ночи, Папс. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, Санс, — Папирус легонько коснулся зубами черепушки брата, вызывая у того тихое хихиканье.

***

— Ты уверен, что это обязательно?

— Полностью!

— По-моему, мы делаем что-то не так.

— Ни в коем разе! Я делаю то же самое каждый день! И, как видишь, мои спагетти всегда великолепны!

Санс предпочёл бы не знать всех тонкостей приготовления обязательной части его ежедневного рациона, но иногда, как сейчас, судьба явно идёт вразрез с его желаниями. Спор есть спор. Теперь остаётся лишь подчиниться воле победителя. Впрочем, старший скелет надеялся, что желанием Папируса окажется нечто более... пикантное. Спагетти же такими можно назвать только используя специи.

От этой мысли в глазницах Санса заиграл азартный огонёк.

— Не смей! — неожиданно выкрикнул Папирус, заставляя брата переполошиться.

— Не сметь что?

— Твой взгляд выдаёт тебя! Ты опять собирался пошутить одну из своих дурацких шуток!

— Брось, Папс. Клянусь, никаких шуток.

"Лишь небольшая паКОСТЬ, — мысленно добавил шутник, пряча в руке пакетик с острым перцем. — Главное не быть первым дегустатором". Скелет хихикнул, вызывая у брата вполне обоснованные настороженные взгляды.

***

— Хэй, как жизнь? Ещё не стали хомалоптерой*? — Санс начал шутить сразу с порога, попутно проходя внутрь дома девушек.

— Кем? — Андайн угрожающе посмотрела на шутника, пытаясь понять, было ли произнесённое им оскорблением. Альфис же, поняв шутку, смущённо посмотрела в сторону воительницы и улыбнулась своим мыслям.

— Ну, не так уж это и важно. Я пришёл кое-что обсудить, — Санс достал из кармана скомканный лист и протянул его Андайн.  

— Что это? — амфибия развернула бумагу и, нахмурившись, принялась читать. А дочитав, с силой сжала руки, едва не разрывая записку на части. — Что. Это?! — по словам повторила девушка, устремляя единственный глаз на гостя. Альфис, пока не понимая что происходит, робко смотрела то на возлюбленную, то на скелета.

Санс вздохнул:

— Это уже не первое письмо. Были и другие, но Фриск боялась, что они попадут к Тори, поэтому сразу их уничтожала.

Альфис аккуратно взяла лист из рук воительницы и, прочитав, начало сбивчиво тараторить:

— Н-но это же у-ужасно! К-как давно это пр-роисходит?

— Несколько месяцев, — уклончиво ответил скелет, засунув руки поглубже в карманы и на всякий случай отойдя подальше от Андайн.

— Да что он вообще о себе возомнил! Он думает, что может безнаказанно угрожать нам?! — в её руке  появилось магическое копьё.

— Андайн, у-успокойся, — учёная взяла подругу за руку. Взгляды девушек пересеклись, и спустя мгновение амфибия успокоилась.

— Я этого так не оставлю, — уже спокойным тоном произнесла Андайн. — Как глава Королевской Стражи я клянусь, что поймаю того, кто угрожает нашему народу! — девушка воинственно оскалилась.

— Вот только гвардии больше нет, — хихикнул скелет, ловя на себе растерянные взгляды.

— Это поправимо! — самоуверенно провозгласила Андайн.

***

— Тебе не кажется, что в последнее время люди ведут себя как-то странно? — спросил Папирус за ужином.

— Да нет, — пожал плечами Санс. — Что ты имеешь в виду?

— Они... как будто взволнованы чем-то. А когда я сегодня пошёл в магазин, — скелет заметно смутился и, прикрыв лицо руками, быстро протараторил: — они продавали голых скелетов!

Санс лишь рассмеялся: реакция Папса ни разу не менялась за все прошедшие сбросы. Впрочем, его и самого немало смущает последний факт, ведь, с точки зрения скелетов, в это время года улица превращается в кино для взрослых. И это довольно смущающе, особенно когда ты не один.

— Скоро будет Хэллоуин. Это такой человеческий праздник, когда они устрашняют дома, переодеваются в монстров и ходят по домам за конфетами.

В глазницах Папируса засверкал детский огонёк азарта:

— Воуи! Это правда?! Получается, люди поклоняются монстрам?! Минуточку... — скелет неожиданно утих. — Если это так, то что означает твоё "устрашняют"?

Санс лишь пожал плечами:

— Люди.

***

— Где мы?

— Соседний город.

— Но как?..

— Не важно. Считай это моим маленьким секретом.

— Хм-м... — Папирус недоверчиво посмотрел на Санса, мысленно добавляя ещё один секрет в его немаленькую копилку секретов. — Но зачем мы здесь?

— Мы слишком известны у нас. А ты ведь хотел повеселиться.

Лицо Папируса тут же преобразилось и засияло от счастья.

— Верно! Я действительно очень популярен! И мои фанаты безусловно смогли бы узнать своего кумира даже в таком великолепном костюме! — скелет с гордостью указал на рыцарские доспехи, одолженные у Андайн. Санс же довольно улыбнулся под простынёй с двумя вырезами для глазниц. При взгляде на такое лениво-сделанное приведение, Папирус лишь опустил забрало на шлеме, но комментировать это никак не стал: как-никак, его костюм даже не был его, и он не имел права осуждать брата. По крайней мере в этом году.

— Ну что, пойдём! — скелет взял брата за руку и повёл в сторону улицы, то и дело размахивая пока ещё пустым пакетом для сладостей.  

***

— Ньехехе! Вам не пройти! Только не через мои великолепные кости!

Папирус выстроил вокруг "замка" ограду их магических костей, не позволяя кому-либо приблизиться. Пока основная орава детей пыталась пройти напролом, мальчишка, что первым отважился проверить действительно ли монстр является скелетом, решил обойти оборону сверху. Забравшись на дерево, он аккуратно пошёл по массивной ветке, пока не оказался достаточно близко для того, чтобы перепрыгнуть ограду. С победоносным криком он оказался в воздухе, благополучно перепрыгнул ограду и взобрался по лестнице на горку к радостной принцессе, совершенно не заметив того, что на мгновение его душа стала синей.

Замок захвачен, принцесса освобождена, а монстр не верит в своё поражение. Довольны все, особенно притаившаяся фигура в капюшоне, из-под которого раздался облегчённый выдох. Осталось завершить только одно.

Когда двое мужчин двинулись с места, скелет последовал за ними.