Салли

— И поэтому я хочу убить Джанин Метьюз, — завершает свой рассказ Крис, а у меня холодеет спина.

Мы сидим в подвале Бесстрашия, где у нас проходят встречи с Крисом. С тех пор, как он нашелся, прошло полгода. Встречаемся тут уже не первый раз, и уже пора наметить четкий план действий. Нас не много: я, Крис с Ким, Эван с Марлин, которую тоже пришлось ввести в курс дела, так как она все-таки патрульный, а это очередной плюс, а во-вторых Эван не отлепляется от нее ни на секунду, будто она вот-вот куда-нибудь пропадет. Это ужасно раздражает. Я бы так не смогла.

Ника посвятили, но он не может часто приходить, работа в особой группе требует от него постоянного присутствия.

То, что рассказал брат, вызвало молчаливый ступор у всех, в том числе и у меня. Я, конечно, знала, что Джанин сука еще та, но чтобы так… Значит, ее цель Бесстрашие, а Дружелюбие — это лишь «проба пера». Ей нужно полное и безоговорочное подчинение, а вместе с этим армия, так что она всеми доступными способами будет добиваться того, чтобы Бесстрашные стали тупыми убийцами, жаждущими крови.

Сначала Метьюз пыталась разработать сыворотку, подчиняющую волю людей, заставить их сознательно убивать, чтобы получить укол, сделать из Бесстрашных «торчков». Этот эксперимент провалился, во-первых, из-за утечки информации: слишком много людей поняли в чем дело, потому что зависимость Дружелюбных была слишком очевидна, во-вторых она не знала, как ввести подобное в обращение так, чтобы самой выйти сухой из воды.

И тогда Джанин разработала сыворотку моделирования, действующую на подсознание, с помощью которой она планировала изменить личности всех Бесстрашных, чтобы через какое-то время они сами хотели убивать, а она будет их всех контролировать. И ясно, почему ей поперек горла стоят дивергенты, она не придумала, как можно их подчинить пока. И на старуху бывает проруха. А лидерствовать над Бесстрашными-убийцами будет Эрик. Для этого она его и готовит. Блин блинский, надо было оказаться в такой ситуации…

Самое главное, мне-то что теперь делать? Крис хочет убить сучку, да я бы тоже не отказалась ее грохнуть, только вот кто же нам позволит. Эрик, как цербер возле Джанин, не даст он ни мне, никому другому причинить ей вред, пока он в Эрудиции. Значит, надо ждать, когда он перейдет в Бесстрашие. Ко всему прочему, Эрик сказал, Джанин хочет, чтобы я была ее телохранителем, да вот, только не очень-то мне в это верится. Метьюз хочет держать меня при себе, на коротком поводке. Но как бы там ни было, если влезть к ней в доверие… Но я ведь еще и дивергент. Бля, да куда ни кинь…

— Джоша я не нашел, но допрашивал мудаков, которые держали подпольную лабораторию, где изготавливалась измененная мирная сыворотка, они сказали, что та группа, которая обследовала Дружелюбие тогда, вся была захвачена в плен. Если нам повезет, я надеюсь, может, Джош еще в Эрудиции? Салли! — окликает меня брат, а я от неожиданности аж вздрагиваю. Погрузившись в невеселые мысли, я прослушала, что он говорил. — Ты все еще бегаешь в Эрудицию? Ты все еще дружишь там с кем-то? — Крис в упор смотрит на меня, прожигая взглядом.

Нет, нельзя им рассказывать про Эрика. Расти слишком предан Джанин, а меня или запрут, или вообще ушлют куда-нибудь. И не будет у меня свободы передвижения. А если найдут способ убить Джанин сейчас, то вместе с ней убьют и его, потому что он будет ее защищать. А я не могу этого допустить.

— Нет, — на голубом глазу отвечаю слишком высоким голосом. — Я давно занимаюсь в классе Бесстрашия и потому в общий корпус хожу теперь редко. Так что с Эрудицией покончено.

— А где же ты тогда пропадаешь по вечерам? — все тот же испытующий взгляд. Блин, Крис меня видит насквозь. Что ж делать?

— Крис, если ты успел заметить, Салли уже почти взрослая девушка, — приходит ко мне на помощь Ким, — ты что ж думаешь, она должна во фракции целыми днями сидеть? Она готовится к переходу на следующий уровень, и ей еще надо закончить школу, а это тоже не так просто. Скорее всего, много занимается дополнительно.

Ким незаметно подмигивает мне. Она в курсе, зачем я бегаю в Эрудицию. И она тоже понимает, что я попала. Мы обе с ней попали, она из-за меня вынуждена врать Крису. Но я знаю, она меня не выдаст. Слишком хорошо меня понимает.

Эрику тоже нельзя ничего рассказывать, уж тем более ему. Он сразу нас всех раскроет, если только узнает, что мы задумали. Он наверное и не знает про моделирование. Надо как-то потихоньку внушить ему мысль о том, что Джанин может быть не права. Может, тогда удастся спасти и его, и фракцию. Вся беда в том, что как только речь заходит о Джанин, Эрик либо начинает злиться, либо переводит разговор на другую тему. Что же мне делать-то? Одно я знаю точно, если Эрик будет лидером, он не допустит тут того, что Джанин хочет сделать с Бесстрашными! Он хороший человек, он понимает цену жизни и ужас смерти. Во всяком случае, мне так кажется.

Сомнения крысами пролезают в душу и начинают выгрызать ее изнутри. А что, если… А если он с ней заодно? Вдруг он в курсе ее планов? Что если он поддерживает ее и сотворит с Бесстрашными то, что она хочет? Я знаю, он лидер до мозга костей, ему важна власть и все что с ней связано, это самая главная его цель… Пойдет ли он на такое ради нее? Надо понаблюдать за ним, посмотреть. Вот только… Ну выясню я, что он разделяет идеи Джанин. И дальше что? Откажусь от него? Или готова буду предать семью, фракцию, всех вообще ради парня? Ради парня, который меня даже не любит? Черт, сколько вопросов и ни одного ответа. Что ж делать-то?

— Надо успокоиться и обо всем как следует подумать, — Эван трет подбородок и задумчиво смотрит на Марлин. — Тут нельзя торопиться, можно дров наломать. Первым делом я предлагаю подумать над тем, как легализовать Кристиана. Пора заканчивать бегать по лесам и подвалам. Про Дружелюбие уже года три никто не вспоминает, все замяли и забыли. То, что это неудачный эксперимент Джанин, тоже как-то умолчали, просто убили всех и дело с концом. Я предлагаю, организовать поход на изгоев и из этого похода привести Криса, вроде как, он был в плену у них. Первое время будем осторожными, если Крис не подставится, то все нормально будет. Одно дело убить его втихаря, пока он один из Дружелюбных, и совсем другое дело убить командира патруля Бесстрашия. Я уйду в разведку, Марлин тоже, нас давно туда зовут, и мы будем иметь возможность подобраться к Эрудиции с этого бока.

— Хорошо, если бы у нас был человек непосредственно в Эрудиции, — продолжает Крис, и, заметьте, не я это предложила, — тогда мы могли бы знать, что там происходт, так сказать, изнутри…

— Я могу оказаться в Эрудиции, — поднимаю руку, как на уроке, — у меня скоро инициация, я могла бы перейти…

— Об этом не может быть речи! Салли, ты понимаешь, как это опасно? Джанин тебя с потрохами съест!

— Зубы обломает! — фыркаю я. — И потом, Крис, ты же понимаешь, больше никого ты не внедришь туда. У меня у единственной из всех скоро переход, но в то же время есть возможность еще подготовиться. Пока буду готовиться, тоже буду иметь доступ в Эрудицию на полном законном основании. Так что кому, если не мне?

— А правда, Кристиан? Почему не Салли? — вступает в дискуссию Марлин. — Она не глупа, сильна, вполне может за себя постоять, если что! — Спасибо, дорогая, ты очень мила. — И потом, у нее действительно скоро церемония выбора. Чем мутить какие-то связи, посвящать в наши замыслы новых людей, подвергая всех угрозе, не проще ли поручить этот вопрос ей?

Крис о-о-очень недовольно нас всех оглядывает. Оно и понятно, он мне как папочка, ни за что не подвергнет опасности, если есть хоть малейшая возможность избежать риска. Но Марлин права — я идеальная кандидатура. Все остальное слишком ненадежно.

— Будем решать задачи по мере их поступления, — подводит итог Эван. — Крис, тебя мы вытаскиваем на неделе, я сообщу дополнительно. Поговори с изгоями, все должно выглядеть натурально, мы обещаем их не трогать, если они нам помогут. Салли, ты потихоньку прощупывай почву насчет возможного твоего перехода, может, мы найдем другой способ за это время внедриться в Эрудицию. Как только все это получится и станет более или менее стабильным, будем разрабатывать план по ликвидации сучки Метьюз. Сейчас пока рано об этом говорить. Все, расходимся.

«Join Me In The Death» Him

Мы обычно уходим по одному, чтобы не привлекать к себе внимания. Я иду к себе, на крышу, мне надо подумать. Оказаться в таком положении могла только такая, как я. Кроме Кимберли не с кем даже посоветоваться. Она любит Криса, каково ей будет прикрывать меня, а главное, ради чего? Если выяснится, что Эрик заодно с Джанин… А я предам Криса? А Эрика я предам? Черт, вот надо было оказаться между двух огней.

— Привет, — знакомый, с недавних пор низкий голос я настолько не ожидаю услышать в моем укромном уголке, что вздрагиваю. Блин, Эрик… В форме Бесстрашия, боже, какой же обалденный. Как только он надел ее тогда, первый раз, когда я провела его с сюда, сразу стало понятно: да, это его. То, что надо. Надеюсь я не болтала вслух? Последнее время со мной это случается…

— Эрик, ты с ума сошел, ты как тут оказался? Тебя могли поймать! — говорю, а улыбку спрятать не могу. Как же я рада его видеть! Я обнимаю его за шею, он целует меня в щеку.

— Ты давно не приходила, я решил узнать, что случилось. Я всю голову сломал, где ты.

— Все нормально, просто не вырваться было, — когда он рядом, в голове нет ни одной мысли. Я чего-то там хотела выяснить, спросить чего-то хотела. — Ты надолго? Когда тебе надо будет вернуться?

— У нас есть час, не меньше, — он привлекает меня к себе, целует в губы.

— Если нас застукают, не поздоровится обоим, — ага, а меня еще и изолируют от всего! — Нам надо быть осторожными.

— Ну, хоть, полчаса у нас есть? — между поцелуями спрашивает. А поцелуи-то уже и не невинные совсем…

— Есть, — выдыхаю, и уже сама не хочу ни о чем беспокоиться. Как хорошо, что он пришел…

***

— Эрик? — он сидит привалившись к стене, я на нем. Он все еще во мне, и ничего не хочется с этим делать. Сидела бы так вечно. Голова моя покоится у него на плече. А мысли возвращаются к предательству и всему остальному.

— М-м-м? — его глаза прикрыты, рука на моей спине, и он лениво водит пальцем вдоль позвоночника. Тоже задумался о чем-то.

— Тебя в Эрудиции не хватятся?

— Нет, все думают, что я готовлюсь к защите проекта. А потом на тренировке. Меня уже давно не контролируют жестко. Не понимаю, почему у тебя возникают с этим проблемы.

— В Бесстрашии более строгие правила, мы ведь солдаты, у нас дисциплина и режим. Да и правила никто не отменял, ведь нельзя перемещаться между фракциями до и во время инициации.

— Ясно. Мне показалось, ты меня избегаешь.

Поднимаю голову и удивленно смотрю на него.

— С чего бы мне тебя избегать? — ну, надо же, он постригся: выбритые виски, длинноватая макушка, прямо в стиле Бесстрашия. Дотрагиваюсь пальчиками до короткого светлого ежика. — Я смотрю, ты изменился… Джанин одобрила?

Парень чуть ухмыляется.

— Губы поджала. Но промолчала. — Ну, наконец-то, хоть какой-то прогресс. И дурацкие очки исчезли, слава богу. И вообще, он с каждым днем, все больше походит на Бесстрашного, а не на Эрудита, и я от этого в восторге. — Тебе она не нравится, да?

— Не провоцируй меня, Эрик, ты знаешь мое мнение.

— Ты уже определилась с переходом? Ты пойдешь в Эрудицию?

— Пойду, хоть мне это и не по душе. И инициацию я не пройду, там надо изобрести что-нибудь, а я… сам знаешь.

— Насчет этого можешь не беспокоиться, Джанин сказала…

— Как заебала твоя Джанин! — Не знаю что на меня нашло, может, нервы последних недель, а может, неопределенность моей ситуации, но меня несет. Я вскакиваю, начинаю бегать по крыше в поисках своих вещей, судорожно одеваться. — Куда ни плюнь, везде одна Джанин. Как тебя это не напрягает? Ты же без нее шагу ступить не можешь!

Знаю, он разозлится сейчас. Но мне надоело вечно себя сдерживать в угоду ему. Перспектива вранья по всем фронтам, переход в чуждую для меня, я бы даже сказала, вражескую фракцию, разлука с братьями, да еще и Эрик будет в Бесстрашии! И поговорить, посоветоваться не с кем. Это выше моих сил. Гадские слезы подступают к горлу. Знаю, это не выход, но привычная с детства реакция затопляет меня с головой.

— Она полностью поработила тебя, она жонглирует твоей жизнью, как заправский клоун, а теперь еще и моей. Я не хочу в Эрудицию, Бесстрашие мой дом, моя семья, ты тут будешь! А там мне все не нравится…

— Знаешь что, прекрати тупую истерику! — Эрик, уже одетый, поднимается и нависает надо мной, грозно сверкая пасмурными глазами. — Никто тебя не заставляет, ты всегда можешь отказаться от перехода. Тебе сделали предложение! Джанин просто помогает нам! В первую очередь, помогает мне. Она мне нужна, ясно тебе? Без нее ничего не получится. Джанин желает мне только добра, многому меня научила, она гениальна и делится со мной знаниями. Так что ты можешь как угодно к ней относиться, только мне на мозги капать не надо!

— Я знаю, Эрик, я все знаю, — стараюсь, как могу, смягчить углы. — И что она помогает тебе, и что учит тебя. Я не отговариваю тебя ни от чего. Просто хочу, чтобы ты был осторожен. Джанин никогда ничего не делает просто так, никогда никому не делает добра. Если она что-то для тебя делает, значит рано или поздно потребуется расплата. Я лишь хочу, чтобы твоя плата за ее доброту не была слишком высока. Тебе пора, Эрик. Да и меня сейчас хватятся, я пойду.

— Салли… — его голос становится мягче, что заставляет меня приостановиться на пути к бегству с крыши. — Ты придешь? В Эрудицию? Когда тебя ждать?

— Приду. Когда не знаю еще, скоро. Надо готовиться к переходу, да и инициация уже на носу. Ты выйдешь сам или тебя вывести?

— Я справлюсь. Ты… приходи.

Я киваю и смотрю, как он спускается по тросу к депо. Как же это все не просто.

***

Ким смотрит на меня пристально, как будто в моем лице есть ответы на вопросы мироздания. Мы с ней вместе отлично понимаем наше положение, но что с этим делать, ни одна из нас не знает.

— Если Крису рассказать, он просто запрет меня где-нибудь и все. Эван тоже, — задумчиво произношу я, отчаянно ища в подруге поддержки. — Ник тоже меня не поддержит, братья вообще болезненно реагируют, когда рядом со мной появляется кто-то мужского пола. Так что меньше знают — крепче спят. Когда Криса «спасают»?

— Операция назначена на послезавтра, — вздыхает Ким и опускает глаза. — Эван прощупал почву, Макс вроде бы даже обрадовался, что Крис нашелся. Риск конечно, но другого выхода у нас нет — все-равно если мы будем встречаться, рано или поздно нас выследят. Так что лучше открыто. — Ким поджимает ногу и приваливается к стене. Волосы она больше не стрижет, теперь они у нее почти по плечи. Она стала помягче, все-таки любовь очень меняет человека. Я, наверное, тоже изменилась, но мне трудно об этом судить.

— Тебя не коробит, что ты Криса обманываешь? Честнее было бы рассказать ему обо всем.

— Ну и что это изменило бы? Кроме того, что тебя разлучат с твоим мальчиком?

— А если этот мальчик заодно с Джанин? Если он хочет стать лидером Бесстрашия, чтобы управлять теми монстрами, которых она планирует сделать своей сывороткой?

— Вот и выясни это. У тебя есть еще пара лет, неужто за два года ты этого не выяснишь? А пока суд да дело, тебе лучше будет рядом с мальчиком, ты хоть точно будешь знать, поддерживает он Джанин в ее начинаниях или нет. Если поддерживает, и узнаешь об этом, тогда и будем думать. А пока смотри в оба. И нам поможешь и сама не изведешься в неведении. Уж я знаю, каково это…

Ким вздыхает тяжело, помня о тех годах, что она ждала Криса. А теперь вот он будет прямо тут, во фракции. Везет ей, я тоже так хотела бы. Но у меня все не так. Нескладуха я.

***

И снова все бегом. Опять бегу, опять опаздываю. Впереди, в коридоре толпа, между общим корпусом и классами фракций длинные переходы, многие называют их кишками. Мне это название не нравится. Сейчас толпа перекрыла весь проход и почему-то сразу подумалось не то. Черт, ну как протолкнуться-то? Да, что там такое? Вижу знакомых девчонок из нашей группы, спрашиваю, по какому поводу собрание.

— Ой, да там какой-то парень не поймешь, то ли Эрудит, то ли Лихач одногруппника убивает, — надувая большой пузырь из жвачки отвечает незнакомая мне урожденная Бесстрашная.

— А почему ты не можешь точно сказать, кто? — холодея, спрашиваю, потому что догадываюсь, кто там лютует. — Он разве не одет в одежду фракции?

— Он одет как Эрудит, да вот только дерется и выглядит как Бесстрашный, точно тебе говорю. Эрудиты не дерутся так, дерется как урожденный!

Как могу, проталкиваюсь локтями вперед. Эрик, ужасно злой, избивает какого-то не менее накаченного Эрудита, видимо, вместе переходить будут в Бесстрашие. Фиксирую его ошибки. Вот тут надо было провести маневр и подвернуться ему под левую, чтобы противник открылся справа и добить туда. Реакции не хватает немного. Так, давно мы не тренировались, что же у них за тренеры, блин? Только мышечную массу им наращивают, а толку-то?

Смотрю и невольно любуюсь своим парнем. Все движения легкие, четкие, девка права — за четыре года непрерывных тренировок он научился драться на уровне Бесстрашного. Высокий, сильный, а сегодня какой-то дикий. Даже как-то не по себе. Нет больше мальчика Расти, теперь это Эрик, жестокий и опасный Бесстрашный.

Его соперник уже повержен, вытягивает руку, говорит, что сдается. Но Эрик не останавливается. Он продолжает избиение парня до тех пор, пока тот не лишается сознания. Я видела такие поединки в Бесстрашии, там они никого не удивляют, хоть и не приветствуются. Но тут по толпе проходит шепоток. Неоправданная жесткость. Достанется ему теперь.

Эрик вытирает кровь с губы тыльной стороной ладони, стоит, тяжело дышит, смотрит на своего поверженного противника с презрением. Подбородок задран вверх, веки полуопущены, верхняя губа немного приподнята. Не хватает пинка под ребра для полного счастья. Наконец, он отрывает взгляд от своей жертвы и оглядывает толпу. Все немного даже отшатываются. Его взгляд упирается в меня. Он очень уверенно направляется ко мне, подходит, резко притягивает к себе и целует в губы, на глазах у всех. Да, вот так, победитель получает все. Я слегка оцепенею от всей ситуации, не потому что удивляюсь, тут-то как раз все понятно, а от того, что все это происходит со мной. Мне так приятно целовать его на глазах у всех, так здорово, что этот красавчик выбрал меня в качестве своего приза. И пусть он не любит меня, зато теперь я вышла на совсем другой уровень. Эрик, ты супер!

— Я жду тебя сегодня. Ты придешь. Поняла?

Вот так. Придешь и все. Не могу сдержать улыбку, приду, конечно, как не прийти?

***

— Из-за чего хоть пиздились-то? — спрашиваю, приподнимаясь на локте. Маты не слишком удобная кровать, конечно, но за неимением другого и это сойдет. Эрик лежит, подложив руку под голову, смотрит на меня насмешливо.

— А это важно?

— Да не особенно, ясно, что победа главное. Просто интересно. — Конечно, мне интересно, что именно его так разозлило. Он обычно опасается делать больно кому-либо, хотя он так сильно изменился за последнее время, что я уже ничего не могу точно сказать.

— Он сказал, что я трус. И ответил за свое вранье. А что, тебе кажется, я не прав?

— Ты прав по сути. Но не прав по содержанию. Устраивая прилюдные поединки, ты создаешь себе репутацию, но нарываешься на неприятности.

— Я и не думал устраивать ничего прилюдного. Толпа сама собралась. И у меня не будет неприятностей.

— Затевая драку в узком коридоре, было бы странно, если бы толпа не собралась. А у тебя что, охранная грамота есть какая-то? Бесстрашных за драки в школе сажают под домашний арест, могут исключить и даже выгнать из фракции. Имей это в виду, когда станешь Бесстрашным.

— Пока я Эрудит, все вопросы уладит Джанин. А потом посмотрим. Но я буду иметь в виду.

Откидываюсь на спину и смотрю в потолок, пытаясь справиться с раздражением. Везде эта Джанин. Прямо мамочка ему, не иначе. Кстати, а где его настоящая мама? Как бы выяснить? Его не буду спрашивать, вдруг она умерла… Надо будет Сэма попытать.

— Ладно, — говорю, поднимаясь, — надо уже и потренироваться. А то мы уже в который раз тренируем наши нижние чакры. Надо бы и верхние потренировать.

Весь такой серьезный и угрюмый парень вдруг смеется, да так, что его аж пополам скручивает. Глядя на него, тоже смешно становится.

— Чего я не так сказала? — сквозь смех спрашиваю. — Сколько можно отлынивать? Я у тебя, между прочим, много ошибок насчитала сегодня. Дрался бы ты с Бесстрашным — валяться тебе в отключке после такого поединка. Так что, поднимай свою классную задницу и на ринг, живо.

Он смотрит на меня, улыбаясь и оглядывая с ног до головы.

— А слабо прямо так тренироваться?

— Как так? — развожу руками и усмехаюсь. — Голыми, что ли? Да не слабо, в принципе, да вот только, если сюда все-таки, в кои-то веки, кто-нибудь зайдет, не свихнулся бы от такой камасутры! Да и тренировка наша опять закончится не тем, чем надо. Давай, Эрик, вставай, времени не так много осталось.

***

Бегу по коридорам Эрудиции, Сэм уже прислал за мной машину. На Эрика сегодня что-то нашло, тренировка у нас, как таковая, не получилась. Он, то и дело, отвлекался, то на ринг меня повалит и не отпускает, то прижмет в захвате. Приятно, конечно, лишь бы делу не мешало. Немного вымотанная, я уже спускаюсь к выходу, когда путь мне преграждают два Эрудита.

— Пройдемте с нами.

Простые такие, никуда я не хочу идти с вами. Остановили, ничего не объяснили и туда же — пройдемте. Да пошли вы… Я уже собираюсь пройти мимо них, когда, по недомыслию, эти уроды начинают хватать меня за руки. Одному я локтем разбиваю нос, потому как стою на ступеньку выше. Другой собирается скрутить меня, но к нам выходит прекрасная Джанин. Вот в кого бы сейчас я от всей души желаю плюнуть.

— Хватит! — рявкает Метьюз. — Оставьте ее. У тебя все в порядке, девочка?

— У меня все в порядке, — киваю я как можно безразличнее и поправляю одежду. — И меня зовут Салли.

— Салли, да я помню. На самом деле эти парни хотели пригласить тебя ко мне, на беседу. Ты же мне не откажешь?

А-а-а, так вот это «пройдемте с нами», оказывается, было приглашение на беседу. Теперь ясно.

— Вообще-то, меня ждет машина, да и время уже позднее.

— Машину я отпустила. Мне почему-то подумалось, что ты мне не откажешь, ведь речь пойдет об Эрике.

Об Эрике? С чего бы это ей со мной говорить об Эрике? Но киваю, все ж таки мне с ней работать. Вот интересно, если сейчас наброситься на нее и свернуть ей шею, я долго проживу потом? Как же она напоминает мне крокодила. Высокая, холодная, спокойная, опасная. Сожрет и не подавится. Зубы только обломает, надеюсь, с этой женщиной, я уже ни в чем не уверена.

Пока мы идем бесконечными круглыми коридорами, у меня начинает кружиться голова и слегка подташнивать. Меня от этого здания просто выворачивает. Джанин заводит меня в кабинет — большой, одна стена вся — окно. Днем тут, наверное, много света, а вот вечером, когда за окном темно, как-то жутковато.

— Салли, ты знаешь, что Эрик хочет стать лидером Бесстрашия? Я все хочу у тебя спросить, как ты к этому относишься?

Как я могу к этому относиться, если, извините, я буду в Эрудиции?

— Положительно отношусь, — стараясь не говорить сквозь зубы, отвечаю ей, — думаю, что у него, скорее всего, получится.

— Ты знаешь, что я помогаю ему в этом? — как не знать, только лучше бы не помогала. И вообще держалась от него подальше.

— Знаю, Джанин. Он говорил мне. Я думаю, он тебе благодарен за это.

— Тебе ведь не нравится, что я ему помогаю, так ведь? Ты хотела бы одна на него влиять?

— Джанин, всем нам было бы лучше и проще, если бы ты сказала мне, что ты конкретно от меня хочешь. Меня во фракции, наверное, уже потеряли.

— Я знаю, что тебе не нравится его преданность мне. Это очевидно. Я только хотела сказать тебе, чтобы ты помнила одну важную вещь. Ты в его жизни явление временное. А я буду в его жизни всегда. Мы с тобой обе в какой-то степени любим его. Я — как мать, ты — как женщина, мы идеально дополняем друг друга. И хотя я знаю, что тебе это не нравится, я предлагаю тебе сотрудничать. В конце концов, мы обе хотим ему только хорошего. Так ведь?

Да все так, конечно. Насчет временного явления, это ты пожалуй, слегка загнула. Хотя наверное, да. Действительно. Что это я.

— Ты права, Джанин. Конечно. В чем именно заключается наше сотрудничество?

— Ты помогаешь ему стать лидером, — Метьюз чуть склоняет голову набок, будто пытаясь рассмотреть меня с разных сторон. — Понимаешь, лидерство накладывает на человека обязательства, ответственность, и те кто рядом с ним, должны это понимать и поддерживать. Какая женщина должна быть рядом с лидером? Скромная, тихая, всегда и во всем с ним согласная, не требующая много внимания… Ты сама понимаешь. Потому я и попросила тебя перейти в Эрудицию. Ты должна обеспечить ему тылы, а не лезть на передовую. Так тебе понятнее?

Вот это да-а-а! То есть ты, девочка, ножки раздвигай, а на рожон не лезь! Это такая идеальная женщина для лидера получается? Прятать ухмылку уже не получается. Эта крокодилица совсем свихнулась. Интересно, если Эрику рассказать про этот разговор, он долго будет смеяться и поверит ли вообще. Как же он не видит ее сущности? Черт. Надо что-то ответить.

— Да, Джанин, конечно, ты во всем права. Да, обеспечить лидеру тылы. Точно.

— Твой сарказм здесь не уместен, — холодно бросает Джанин и поднимается, нависая надо мной. — Я вполне серьезно. Вы сейчас еще почти дети, хоть уже и познали многие радости жизни, — она что, в замочную скважину подглядывает? Надо Эрика предупредить, может, тут камеры везде? Как-то я раньше не подумала о них, ведь в Бесстрашии они есть! — Потому я и говорю тебе, не противься переходу. В Бесстрашии ты будешь ему мешать. У него будет очень сложный год, инициация, новая фракция, командирская инициация. Потом надо будет зарекомендовать себя как лидера. Ему нельзя отвлекаться. Ты понимаешь о чем я?

— Ты хочешь, чтобы я ушла от него, Джанин? Я могу сделать это в любой момент. Только вот, ты сама должна будешь сказать ему, почему я так поступила.

— Нет, что ты, наоборот, — Метьюз недобро улыбается, снова садится за стол, складывая руки в замок. — Я хочу, чтобы ты поняла, что он не сможет уделять тебе столько же времени во время инициации, сколько уделяет сейчас. И чтобы ты себе не надумала ерунды, просто предупреждаю тебя. Только и всего.

— Я все поняла, Джанин. Я могу уже идти.

— Конечно, мой шофер отвезет тебя обратно в Бесстрашие.

Я встаю и направляюсь к выходу, но все-таки решаюсь спросить:

— Джанин, а что стало с его родителями? Мы знакомы уже четыре года, а я их ни разу не видела.

— Они умерли, — равнодушно сообщает Метьюз, принимаясь рыться в ящике стола. — Его мать умерла когда ему не исполнилось еще и пяти, а отец, когда Эрику было девять.

— А от чего они умерли?

— Мать сильно болела. А отец умер от сердечной недостаточности. Это все вопросы?

М-да, пора на выход, ясно.

— Да. До свидания, Джанин.

Она отворачивается и начинает перебирать бумаги, делая вид, что меня тут уже нет. Как же я ее ненавижу, суку. Правильно, что я сюда перехожу. Может, у меня хватит смелости, я когда-нибудь подстерегу ее и убью.

***

Пока еду в Бесстрашие, главная мысль — чтобы никого не встретить по дороге в подростковую общагу. Приехав, я, по счастью, никого и не встречаю, и когда уже пробираюсь в свою комнату, благо я пока одна живу и ни у кого не будет вопросов, уже успеваю порадоваться, что меня сегодня не спалили. Однако, радовалась я рано. В моей комнате, спиной к двери сидит Кристиан и, когда он оборачивается, его взгляд не предвещает ничего хорошего.

— А теперь давай, Салли, начинай мне вешать лапшу, что ты готовилась к переходу, к смене фракции и, наверное, все это время сидела в читальном зале, да? До полуночи? Почему, присланная Сэмом машина, пришла без тебя, что ты делала в Эрудиции так долго?

Все его вопросы правомерны. Была бы у меня младшая сестра, я бы тоже задала ей точно такие же. Вот только, что ответить, я не знаю. Сказать, что разговаривала с Джанин? Сразу вопрос — «С чего у нее к тебе интерес?». И опять придется выкручиваться. Я, блин, ни разу не Искренняя, и врать не люблю совсем. Хотя теперь придется научиться, наверное, иначе подведу всех вообще. Но следующий его вопрос просто выбивает почву из-под ног.

— И что это за Бесстрашный уходил от тебя неделю назад? После нашего собрания? По виду сильно старше? Салли, ты свихнулась? Зачем ты заводишь отношения со старшими? Кто он? Какой-нибудь друг Ника? Или Эвана, паче чаяния? Ты хоть профилактику проходила?

— Крис, перестань! — бросив сумку на кровать, сажусь на покрывало. — Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему! С братьями такого не обсуждают! Почему бы тебе не спросить у Ким, ей я все рассказала!

— Она говорит, чтобы я у тебя спрашивал сам! Не колется и не сдает тебя! Вы чего удумали, девки? Вы рехнулись? Кто он, скажи мне, прямо сейчас! Я сначала убью его, а потом Эвана, за то, что он ничего вокруг не видит!

— Вот поэтому и не скажу я тебе ничего! Ты мне руки выворачиваешь! Скажи я тебе правду, и ты меня вообще запрешь во фракции, в подвалах, и прикуешь к стенам, чтобы шелохнуться не могла!

— Так. — Крис встает, потирает рукой затылок, медленно подходит ко мне. А потом как схватит за плечи, поднимает на ноги и встряхивает! — Говори мне! Что за правду ты не хочешь мне говорить? Сейчас же, Салли! Ты понимаешь, что происходит? Джанин хочет подчинить Бесстрашие, ты подумай только, зачем ей это надо? Она хочет, чтобы у нее была личная армия, которой она сможет управлять по своему произволу! Ты должна мне все рассказать, все, слышишь!

— Я не могу, не могу… — слезы уже не сдерживаю, и не потому, что хочу на жалость надавить, а потому, что не получается. Не хочу рассказывать про Эрика, не хочу подвергать его опасности, не хочу, чтобы его убили… Медленно опускаюсь на пол после того, как Крис меня отпускает. Как же все хреново-то…

Кристиан подходит, садится передо мной на корточки.

— Мась, все плохо, да? Влюбилась наша маська? Это у него в Эрудиции ты пропадаешь, да? Это ведь не Бесстрашный, это Эрудит, да? Тот самый? — брат притягивает меня к себе, обнимает. Хороший он у меня… — Мась, что ж ты делаешь-то? Сюда его привела, да? Совсем ума лишилась? А если бы вас поймали? Хочешь у изгоев оказаться? Форму ему дала… Ты совсем с ума сошла, Мась?

— Я зна-а-аю, но я его люблю-у! А он защищает Джани-и-и-ин! Она ему нужна-а-а-а! Чтобы он стал лидером у на-а-а-а-ас…

— Так, давай, прекращай потоп и рассказывай мне все нормально. Обещаю сначала выслушать. Потом думать.

От облегчения и неожиданной для себя реакции Криса — мягкой и уравновешенной, я принимаюсь тараторить:

— Крис, он хороший, правда, я его знаю уже почти пять лет, он не допустит ничего, что Джанин делает, вот только он пока что ей очень доверяет, верит, что она хочет сделать общество лучше, но я могу его переубедить! Дай мне время, я все сделаю, чтобы предотвратить моделирование! Кристиан, пожалуйста!

— Пять лет!.. Мась, да когда ж ты успеваешь все? Как же вы сошлись-то? Мы ж с Эрудитами практически не пересекаемся…

— Мы познакомились еще во время общего обучения, когда я перешла в класс фракции, мы уже давно и прочно дружили. Мы с ним одногодки. Джанин сначала готовила его, как своего приемника, а потом передумала и решила, что ему лучше быть лидером Бесстрашия. И я его сначала просто драться учила, а потом стала тренировать для инициации. А потом…

— Я понял. Слушай, но ведь очевидно все, она хочет иметь здесь своего человека, чтобы творить тут беспредел. Ты сама хоть это понимаешь?

— Я понимаю, Крис, если Эрик с ней заодно, я сама с ним разберусь. Дай мне время, пожалуйста! Я смогу его переубедить, если что… Он умный очень, он все поймет. Крис, пожалуйста…

— Мы очень рискуем, Салли. Очень. У Джанин почти все готово, остались только испытания. Мне очень страшно тебя отпускать в Эрудицию, тем более что, как оказалось, Джанин тебя знает и хочет как-то использовать. Может, и в качестве давления на твоего парня! Салли, то, во что ты пытаешься влезть, смертельно опасно. Ты готова умереть за своего парня? Так сильно любишь его?

— Я не знаю, не знаю ничего! — в отчаянии закрываю лицо ладонями. — Но я не могу вот так сдаться, без борьбы, я должна попытаться. Если получится, то у нас в лидерах будет верный человек, а если нет… Нам и так всем труба. Но мы должны сначала попробовать без войны все уладить.

— Тебе время только до инициации, Салли. И то только потому, что ты будешь к Джанин близко и будешь знать и видеть, что она делает. Эван в разведке, он будет тебя страховать, если что, вытащит сразу. Все это очень…

—…опасно, знаю. Но Крис, наша жизнь вообще опасная. Матт вон даже до инициации не дожил, Джош тоже неизвестно где, тоже, наверное, погиб… Наши жизни в этом круговороте не так важны. Но мы должны попытаться не дать умереть тем, кого мы любим. Пожалуйста, пойми…

Кристиан трет лоб, тяжело вздыхает.

— Будь осторожна и осмотрительна, Салли. Ты играешь не просто с огнем, ты играешь со смертью. Опасные игры.

Он прав, конечно, но Эрик не допустит, чтобы Джанин меня убила. Наверное.

— Крис, я обещаю, буду осторожна. Как телохранитель Джанин я смогу больше, чем если бы была просто Бесстрашной. Может, предоставится возможность убить ее, и я сделаю это с радостью.

— Самую большую ошибку, которую ты можешь сделать — это недооценить Джанин. Она опаснее, чем кажется, очень умна и просчитывает все на много-много ходов вперед. То, что у нас получилось меня вернуть во фракцию — не чудо, а нам разрешили это сделать. Зачем-то ей это было нужно. И наша задача выяснить зачем. Смотри в оба, Салли, ты наши глаза и уши сейчас. Хоть, мне это и не нравится. И будь осторожна с этим Эрудитом. Черт, не нравится мне все это…