[You Are The Reason — Calum Scott]

      В зале, кроме них двоих, больше никого нет. Громкая музыка отбивается от стен, из-за чего в ушах уже шумит. Мокрая одежда неприятно липнет к телу, постоянно заставляя отдергивать ее. Приятное тепло растекается по ноющим мышцам, давая силу и энергию продолжать танцевать. Кусок хореографии, что Чимин отрабатывал вот уже на протяжении пяти часов, не имел ни единой ошибки или осечки. Все отточено до идеала. Но самому Паку этого мало. Раз за разом, прося вновь включить музыку, он становился на прогон и танцевал, танцевал, танцевал…

      Хосок, который уже давным-давно оттанцевал время, на которое рассчитывал, поначалу залипал на что-то в телефоне, даже не обращая внимания на танцующего брюнета. Но, когда песня начала крутиться в голове, а Чон пританцовывать в такт, парню показалось, что что-то определенно не так. Он, отложив телефон, стал наблюдать за действиями Пака. Уже буквально через час Хоуп знал этот кусок из хореографии и мог также безошибочно, как и Чимин, станцевать его.

      Парень, наверное, раз сто попросил того остановиться, но брюнет отмахивался или просто-напросто игнорировал, заново включая трек. Чон старался не смотреть на Пака. Усевшись на пол перед огромным зеркалом, шатен переписывался с Джином в Какао. Хотя нет, не переписывался. Он требовал подробностей о том, что же произошло между Юнги и Чимом. Объяснений, почему парень вновь хочет довести себя до состояния неподвижной бактерии, что будет валяться в кровати, как минимум, пару дней. Ему нужен был совет, ведь он понятия не имел, что делать и как помочь брюнету.

      Нельзя так много заниматься. Он же изведет себя, сорвется и снова придет. Может быть, произошло что-то такое, что Чимин хочет убить свое тело, лишь бы не возвращаться в ту квартиру? Он точно знает, что вернется, и поэтому старается этого избежать даже таким ужасным способом?

      Вновь прыжок. На каждом прыжке Чимина у Хосока замирает сердце. Слишком страшно, особенно когда он в таком полудохлом состоянии. Парень не успел ничего сказать, когда послышался внезапный грохот. Падение. Он снова извел себя, снова завалил прыжок из-за явного отсутствия сил на него.

      Быстро подлетев к Паку, Чон понял, что этот придурок без сознания. Громко выругавшись, он набрал номер, что уже был забит в телефоне. Словно знал, что это будет необходимо так скоро. Благо танцевальный зал, в котором они постоянно занимаются, находится совсем недалеко от «Мертвого» — удобно для Хоупа и неудобно для Чимина. Квартира Пака находится достаточно далеко, но везти его сейчас в собственную тоже не вариант.

      Буквально через десять минут в помещение ворвался запыхавшийся и явно взволнованный Джин. Парень быстро подбежал к брюнету, которого Хосок усадил так, чтобы тот опирался на него, и, кивнув Чону в знак приветствия, подхватил парня, поднимая.

      Добираться до квартиры Чимина оказалось более чем проблематично. Во-первых, Чимин был безвольным трупом, к тому же довольно тяжелым. Во-вторых, постоянно ворчащий и возмущающийся Джин действовал на нервы: «Как же так Хосок, их главная надежда, не смог заставить Пака остановиться?».

      Иногда Чон очень сильно удивлялся тому, каким может быть Ким. Вроде, весь такой большой, широкоплечий, с томным, слегка пугающим взглядом. А если узнать его получше, можно увидеть, как он превращается в милую мамочку, что постоянно печется обо всех, вытаскивает из множества передряг, любит готовить и тащится по розовому цвету. Но в то же время Джин, который и слова плохого не в состоянии произнести на людях, прекрасно орудует ножами и катаной. Да и вообще, когда он в бешенстве, лучше его не оставлять в одной комнате с живыми людьми. Ибо последствия были и будут. И вот сейчас «Сокджин-мамочка» сменился на «Джин-уебу-и-посмеюсь».

      Пока они тащили отрубившегося Чимина, Хоуп услышал столько жутких вещей, касающихся Юнги, что мурашки по коже забегали. Ким Сокджин — человек, которому одновременно плевать и не плевать на Шугу. Он очень сильно заботится о нем, но вообще не боится и не остерегается, высказывая все сразу в лицо. И за это ему никогда ничего не бывает, кроме игнорирования со стороны Мина. А игнор — это его любимый прием. Ведь мятноволосый может этим заниматься на протяжении года, так как вообще не нуждается в каком-либо общении или контакте с другими людьми.

      Одиночество — его второе имя.

      Кое-как запихав Пака в чистый салон автомобиля, Джин уселся за руль, оперся о него руками, и шумно выдохнул, опустив голову вниз. Хосок, что внимательно наблюдал за этой картиной, все же не стал дожидаться того момента, когда они доставят Чимина, ведь тот все равно в отключке и ничего не слышит, бесцеремонно спросил:

      — Какого хера произошло, что он так убивается? — в голосе было явное недовольство и раздражения. Чон так привык к брюнету, начал считать его другом, коих у него и так было достаточно. Но Чимин какой-то… особенный? И очень странный. Да, прям очень. В топе неадекватов он бы с легкостью занял почетное третье место после Юнги и Тэхена, что красовались на первом и втором месте соответственно. И почему он никогда не может найти себе нормальных друзей? Почему продолжает общаться с психами, понемногу становясь таким же? Если бы не сестра, что познакомила его с Мином, то такого точно бы не произошло. Чертова Лиён.

      — Они, — измученно поправил Джин, закрыв глаза. Он потер переносицу и откинулся назад на сидение. Машина так и не тронулась с места в то время, как напряжение в салоне активно набирало обороты. Джей-Хоуп, нахмурившись, продолжал недоуменно пялиться. — Они оба убиваются из-за этого, — парень, открыв глаза, посмотрел на шатена через зеркало заднего вида, обессиленно приподнимая уголки губ, словно старался утешить.

      — Что произошло? — уже серьезно спросил Чон, глядя исподлобья прожигающим взглядом. Возможно, Джину стало не по себе. А нет, показалось. Он абсолютно никак не отреагировал на выражение лица Хосока и спокойно ответил:

      — Юнги сорвался и не смог убить Чимина, — злость. Хоуп чувствовал лишь злость, вскипающую в венах. Единственного человека, которого с ним объединяет не банда, а общие интересы, человека, к которому он привязался, как не привязывался очень давно, чуть не убили. — Расслабься, — осторожно произнёс Джин, выжидающе смотря на Хосока.

      — Блять, как я могу расслабиться, когда этот уебок хочет убить Чимина?! — взорвался тот, вскидывая руки, чуть ли не задевая ими Пака по лицу. Простая злость перерастала во что-то, что может иметь ужасающие последствия.

      — Ему тоже непросто, ясно?! — в тон шатену ответил Джин, шумно выдыхая и запуская руку в бледно-фиолетовые волосы, перебирая их меж пальцев. — Он боится. Ему страшно из-за того, что Чимин заставляет его меняться, — надеясь хотя бы на долю понимания в лице Хоупа, Ким открыл глаза, но увидев, что ничего не изменилось, поспешил пояснить: — Представь, что ты живешь себе обычной жизнью, на протяжении двадцати пяти лет, мочишь людей направо и налево, не испытывая от этого никаких эмоций, — гнев начал сменяться недоумением, — А затем на пороге появляется какой-то злой пацан, который отсасывал тебе ранее, и заставляет очень давно угасшие эмоции появиться. Конечно, ему страшно. Ты прекрасно знаешь, что произошло после того, как его бросили. Ты вытягивал его из того дерьма, в которое он сам себя и загонял, — немного успокоившись, Ким закончил: — Он боится, что будет все так же, как и в прошлый раз. Несмотря на то, каким бы ненормальным ублюдком Юнги ни был, он не хочет, чтобы его вновь сломали.

      В салоне повисло молчание, прерываемое лишь тихим сопением Чимина. Никто даже и не думал везти его в больницу. Надо будет — отвезет Лиён, а им проблемы не нужны. Никто не любит жителей «Мертвого», а не узнать их — невозможно. Вот и в больнице вряд ли бы осмелились помогать. Это один из минусов того, что тебя боятся люди. Помощи от чужих можно и не ждать. Пак же стал частью их скромной (или не очень) семьи. Врос настолько, что никто и не подумал бы навредить ему. Только помогать и оберегать, как делают со всеми остальными членами банды. Даже если учесть то, что брюнет официально в ней не находится. Все знают, что он с Юнги, даже если последний во всю отказывается признавать это.

      — Все? Мы можем ехать? — немного осуждающе вопросил Сокджин, надеясь больше не услышать истерик Хоупа. Сейчас уж точно не до этого. Чимин в отрубе, а у Юнги происходит полный пиздец. Нужно доставить одного и идти спасать другого. Спасать от самого себя. Спасать от мыслей, что закрадываются ему в голову, нашептывая что-то очень жуткое, то, что ни к чему хорошему явно не приведет.

      — Вперед, — равнодушно ответил Хосок, откидываясь назад и прикрывая глаза. Он шумно и недовольно дышал, но молчал. Либо решил не спорить со своим хёном, либо и вправду принял то, что Мину тоже хреново. Лучший друг как-никак. Пускай их отношения сейчас нельзя назвать дружескими, такими же, как и раньше, но Чон беспокоился за Шугу. Решая не затрагивать болезненную для всех тему, Джин кивнул. Машина начала двигаться.

      Весь путь так же прошел в полнейшей тишине. Как и дорога к лифту. Пока ехали в лифте — молчали. Когда давили на замок — молчали. Не молчали лишь тогда, когда обеспокоенное лицо Лиён сменилось на озлобленное.

      — Он опять затанцевался и не смог сделать прыжок. В итоге отрубился, — устало и немного заторможено отчитался Чон перед сестрой, смотря на нее слегка затуманенным взглядом. Почему-то стало ужасно душно и начало казаться, будто в карих глазах Лиён вспыхивают опасные искры. С тех пор как они оборвали какие-либо связи, Джей-Хоуп осознал одну вещь — Ли до жути боится одиночества. Боится, что останется одна, поэтому цепляется буквально за каждую возможность быть с кем-то рядом. А Чимин стал для нее спасательным кругом, который она эгоистично не хочет ни с кем делить. Включая сводного брата.

      — Не смей даже думать о том, чтобы втянуть его в вашу шайку, — прошипела девушка, забирая Чимина из рук брата и брезгливо осматривая Сокджина и самого Хосока. Задержавшись на Киме, она недолго помолчала, а затем едко вопросила, — А ты еще кто?

      — Джин. Приятно познакомиться, — пройдясь по ней похожим взглядом, ответил он, а после добавил, — Наверное.

      — Если он свяжется с Шугой или бандой в целом, я тебя уничтожу, — зло процедила Лиён брату, игнорируя Джина и закрывая дверь, громко, со стуком. Вот у кого Пак набрался этого. Или же наоборот?

      Хоупу хотелось истерично рассмеяться, сказав, что она уже опоздала. Не уберегла своего любимого Минни. Не поняла, что он постоянно пропадал вовсе не в танцевальном зале, а в квартире у того, кого она презирала больше всего. Того, кого ненавидела настолько, что измеритель ненависти просто бы сломался.

      Лиён никогда не умела правильно общаться с людьми. Кого-то привязывала к себе и уничтожала, а к кому-то, наоборот, привязывалась сама, начиная понемногу разрушаться. Хосок иногда удивлялся тому, насколько тесен мир.

      Переглянувшись с Джином, оба как-то издевательски ухмыльнулись, а затем, развернувшись, направились прочь. Это место так раздражает, что аж находиться в нем тошно. Все такое псевдоправильное, псевдохорошее и лицемерное. Наверное, Лиён никогда не поймет, что такое настоящие друзья и настоящая семья. Она не сможет принять то, что банда — это что-то гораздо более значимое, нежели кучка преступников. Банда — это то, ради чего некоторые живут. Люди из банды помогают друг другу справиться со всеми трудностями, постоянно поддерживают и получают взамен такую же поддержку. Банда — это огромная семья, где все друг друга ценят и любят. По крайней мере, у них именно так.

~🌓~

[Bad Liar — Imagine Dragons]

      Мышцы по всему телу неприятно ноют и болят, парень дрожит, втянув шею и засунув руки в карманы своей куртки. Холод наступил незаметно, а может, Чимин просто не обращал ни на что внимание, фокусируясь лишь на одном человеке, которого вновь старается забыть, пытаясь обнадежить себя тем, что в этот раз точно получится.

И снова он лжет сам себе, прекрасно понимая, что когда-нибудь точно вернется.

      Волна морозного воздуха прошлась по всему телу, заставляя покрыться мурашками и невольно вспомнить о горячих, обжигающих касаниях. Это кажется сейчас таким необходимым, что становится дурно. Пак стоит здесь уже около пяти минут, но Ви все еще нет. Неужели опаздывает? Или же решил не приходить? Или кто-то заставил его не приходить?

      Раздраженно выдохнув, брюнет развернулся на пятках, уже собираясь вернуться домой. Лиён скоро должна прийти с работы, а его постельный режим никто не отменял. Не хочется заставлять ее нервничать. Да ладно, на самом деле, не хочется вызвать подозрений после сообщения Хосока о том, что Ли может догадаться. Парень старается высовываться как можно реже.

      Он сделал первый шаг и замер, когда на его плечо легла огромная ладонь. Резко обернувшись, чуть не сбив парня, стоящего перед ним, Пак выдохнул. Красноволосый Ви, державший в свободной руке куртку брюнета и улыбавшийся своей коронной квадратной улыбкой, стоял позади. Прошло не больше недели с того дня, когда он в последний раз виделся с Шугой, а значит и с Ви. Возможно, он даже начал скучать.

      Устало улыбнувшись в ответ, Чимин обнял красноволосого, слегка постукивая по спине. Заметив Джей-Кея, стоявшего рядом, Пак протянул ему кулачок. Это стало настолько привычным, что уже даже никого не удивляло: ни парней, ни окружающих, ни самого Пака.

      — Ты забыл куртку в зале, — произнес Ви, чуть наклоняясь к брюнету, что был ниже ростом, и быстро шепнул: — В кармане. Как обычно. — Чимин мило улыбнулся, принимая куртку.

Они еще немного поболтали ни о чем, никак не задевая тему Юнги, за что Пак был очень благодарен. Хотя их появление уже напомнило о мятноволосом. Чимин обнял Ви на прощание, незаметно засовывая деньги в задний карман его джинс, за что получил предупреждающий, наполненный несильной ревностью взгляд Джей-Кея. Чимин ухмыльнулся и, отстранившись от красноволосого, тоже подошел к парню обнять.

      Недоумение, перемешанное с недоверием, стоило этого риска.

      Быстро попрощавшись, парень забежал в квартиру, чтобы успеть до прихода Лиён. Он скидывал с себя обувь, одновременно роясь в карманах куртки. Вытащив небольшой пакетик с привлекательным белым порошком, Чимин победно вскрикнул. Как же ему этого не хватало.

      Пройдя в просторную ванную комнату, парень закрыл дверь на замок, несмотря на то, что дома никого нет. Он не знает, как именно его накроет. Красивая белая дорожка казалась произведением искусства. Или же Пак уже настолько зависим? Привычно втянув в себя порошок, Чимин встал напротив зеркала, заулыбавшись при виде того, насколько быстро расширяются зрачки. Он точно ненормальный. Стало так легко и спокойно. Будучи не полностью под кайфом, он запихнул пакет с остатками порошка в небольшую коробочку, находящуюся в шкафчике у зеркала. Обычно блондинка туда не заглядывает, так что риск попасться минимальный.

      Тревожность быстро сменилась волной удовольствия и спокойствия. Чимину хорошо. Его в кои-то веки ничего не беспокоит. Все напряжение, что накопилось за неделю без Юнги, понемногу отступало. Он сел на пол, опираясь спиной о ванную, и запрокинул голову вверх, расслабляясь. Смешно. В первый раз он пришел к Мину тоже будучи под кокаином. Депрессию можно было заглушить лишь наркотиком, а усиленную депрессию, после того как эффект спадал, — увеличенной дозой. Он и не заметил, как подсел. Сначала на кокаин, затем на Сахар. Ха-ха, Шуга.

      Он знал, насколько небезопасно было приходить в Мертвый район лишь для того, чтобы встретиться с очередным доставщиком. Он знал, что его могли бы отпиздить еще до того, как он успел бы принять дозу. Он знал, что, находясь под кайфом, заявиться к Шуге — далеко не лучшее решение.

      Но ему было плевать.

      Плевать на людей, что хищно ухмылялись ему в след, играясь с оружием. Плевать на себя, свое тело и свой разум. И то и другое слишком настрадалось. Уже ничего не могло быть хуже того, что Чимин сделал сам с собой. Так думал он. А потом оказался голым под Юнги. Все тело покрыто синяками, укусами и ссадинами, а душа — едкими порезами. Кровоточащими чем-то черным.

      После каждого такого раза, после каждой их встречи, где и слова не было произнесено, Чимин приходил домой, запирался в ванной, водя острыми лезвиями по рукам и ногам, а затем шел спать. Эти встречи отбили желание употреблять кокаина, за что он благодарен. Лучше пусть едет крыша, нежели передозировка.

      Глаза стали медленно закрываться, темно. Тело максимально расслабилось, наступил столь долгожданный отдых. Пак и не думал о том, как же сильно ему этого не хватало.

С блаженной улыбкой парень провалился в черноту…

~🌓~

[Out of the Darkness — My Indigo]

      Брюнет не любит свою квартиру из-за очень тонких стен. Из-за того, что телефон, звонящий в прихожей, орет так, словно он здесь, рядом с ним в ванной. Недовольно бурча, парень разлепил веки и начал подниматься, опираясь рукой об бортик ванны. Все тело, по большей части шея, ужасно ныло и ломало.

      Опять он уснул на полу.

      Слишком сложно, практически невозможно уснуть в кровати с Лиён. Из-за этого Чимин часто спит везде, где только получится. Перед тренировкой в зале, пока ждет Хосока. В ванной, когда принимает душ или просто умывается. На кухне, когда ждет пока чайник закипит. Абсолютно везде. Кроме собственной приятной постели с когда-то родным теплом рядом.

      Словно вовсе и не прошло столько времени. Словно он в нее никогда и не влюблялся. Никогда ничего и не чувствовал. Все былые воспоминания, смешанные с особыми моментами, понемногу стирались из памяти, оставляя лишь пустые оболочки и обрывки.

      Ли стала воспоминанием — пустым и прозрачным, даже несмотря на то, что она все еще рядом, все еще с ним.

      Встав с холодного кафеля и прохрустев всеми конечностями, Чимин быстрым взглядом обошел всю комнату, убеждаясь, что не наследил, и, спокойно провернув замок, открыл дверь. Телефон валялся в куртке. Любимый рингтон, поставленный девушкой, очень сильно раздражал. Отвратительная мелодия. Достав телефон, он, не глядя, ответил, поднося мобильник к уху.

      — Слушаю. — На том конце послышалось какое-то копошение. Возможно, легкое удивление, судя по-тихому, короткому возгласу. А затем после нескольких секунд тишины он услышал знакомый голос.

      — Чиминни, я еду с работы, — неуверенно произнесла девушка, немного испугавшись тона парня, но затем продолжила, — хотела спросить, что нужно купить. — Пак судорожно выдохнул, уводя руку с телефоном в сторону так, чтобы Лиён этого не услышала, а затем, не открывая глаз, поднес обратно, пытаясь быстро что-нибудь придумать.

      — Таблетки от головы, йогурт и мармелад, — неопределенно перечислил Пак первое, что пришло в голову, стараясь не задумываться о том, настолько странно это могло прозвучать. Хотя Лиён знает, что он странный. Ну, или по крайней мере, должна была это понять за все то время, что они вместе.

      Вместе… Ужасно звучит.

      Остаток разговора Чимин что-то говорил, не слушая девушку, но имея какое-то примерное представление о диалоге, который они ведут. Или же монологе? Плевать. Из всего потока слов он понял лишь то, что она приедет через двадцать минут. За эти двадцать минут он должен успеть прибрать в ванной, чтобы точно ничего не осталось.

      Быстро откинув телефон обратно на куртку, валяющуюся на тумбе, парень направился обратно в комнату, из которой недавно вышел. Еще бы порошок перепрятать куда-нибудь. Мало ли.

      Он хорошо промыл и продезинфицировал раковину, затем помыл пол, чтобы не выглядело странным то, что он убрался только в раковине. Возможно, прошло чуть больше времени, чем брюнет планировал. Закончив уборку, Пак раскидал все принадлежности по шкафам и ящикам и шумно выдохнул, останавливаясь напротив зеркала и опираясь руками о край сантехники.

      Подняв взгляд на зеркало, захотелось его сразу же отвести, но Чимин этого не сделал, продолжая смотреть в свое отражение. Честно, лучше бы он не видел, насколько дерьмово выглядит. Щеки впали из-за того, что после выматывающих до потери сознания тренировок есть вообще не хочется. Не хочется ничего, но умереть на месте было бы неплохо. Пак вправду не понимает, почему о нем продолжают так печься, особенно банда Шуги. Он им кто? Правильно — никто. Или…

      Взгляд упал на пухлые губы, искусанные и потрескавшиеся. Новая вредная привычка. Затем он медленно перевел взгляд на глаза. Темные, почти черные. Зрачки все еще расширенны, хотя эффект уже должен был спасть. Они такие… бездонные? И не в том смысле, что в них хочется утонуть. А в том, что, лишь взглянув, можно запросто захлебнуться в той пустоте, что они отражали. Темно и пусто. Его глаза ничего не выражали, лишь прозрачное равнодушие. Они кажутся такими безжизненными.

      Он выглядит таким бездушным. Ужасным. Испорченным. Изломанным. Отвратительным.

      Боль, исходящая от кисти, пробежалась по всему телу, а парень, поднеся руку к себе, посмотрел на множество своих отражений в трещинах на зеркале. Кулак болел и кровоточил, а по стеклу бежала тонкая алая капля. Зеркало сейчас так точно описывала его. Разбитый на множество осколков.

      Быстро открутив кран, брюнет подставил руку под холодную струю воды, смыл кровь и прижал полотенце. Сердце горит. Горит от ненависти к себе. Да так, как раньше ни разу не горело.

      Злость окутывала, приятно наполняя тело теплом и энергией. И неважно, что ядовитой. В коридоре послышался шум, оповещающий о том, что Лиён уже вернулась. Глаза застилала пелена. Вновь взглянув на себя в зеркало, такого слабого и беспомощного, Пак вылетел из комнаты.

      Несмотря на то, что тело побаливало от каких-либо движений, парень очень быстро достиг коридора. Ему к боли не привыкать. Она ему уже начала нравиться.

      Блондинка встретила его легкой грустноватой улыбкой, которую парень проигнорировал, преодолевая расстояние в пару метров и впечатываясь в ее губы, откидывая пакет из рук на пол. Девушка опешила, но, быстро поддавшись напору, начала отвечать на поцелуй. На жесткий, грубый и очень горячий поцелуй. Чимин никогда таким с ней не был. Никогда поцелуи не были похожими на бой.

      Ее пальто быстро отправилось куда-то в неизвестном направлении. Брюнет, быстро расстегнув все пуговицы на блузке, резким движением стащил ее с плеч, оголяя молочную нежную кожу. Он перешел на шею, одновременно раздевая девушку. Пока блондинка плавилась от ласки, зарываясь руками в темные волосы, Чимин не чувствовал ничего кроме напряжения. И это было не возбуждение, а напряжение от того, что это Лиён, а не…

      А не Мин Юнги. Человек, сломавший ему жизнь.

      Хотелось запачкать, сломать и испортить ее так же, как он это сделал с Паком. Оставить множество ярких следов — как внешних, так и внутренних. Запятнать ее душу и сердце изнутри.

      Чимин не чувствовал никаких угрызений совести из-за того, что, целуя Ли, думает о Шуге. Он ничего к ней не испытывал. Ничего кроме злости, которую хочется как можно быстрее выплеснуть.

      Подхватив блондинку под бедра, захотелось стукнуть ее об стену, вжимая с невероятной силой так, чтобы кости захрустели. Но Чимин не настолько обезумел, чтобы проворачивать подобное. Или же достаточно, если уже думает об этом? Он быстро перенес девушку в комнату, укладывая на кровать. Ни резко, ни медленно. Никак. Пак продолжал целовать ее, засасывать кожу на тонкой шее, помечая. Пальцы скользили по хрупкому телу, проходясь по каждому сантиметру светлой кожи. Этого явно не хватает. Хочется больше, сильнее, глубже… Хочется вовсе не Лиён, а Юнги. Парня, бледного как смерть, худого, костлявого, но ненормально сильного. Не испытывающего эмоций, холодного и обжигающего одновременно. Не Лиён, нежную и милую.

      Вернув внимание губам (не таким как у Шуги), Чимин потянулся к тумбе, стоящей у кровати. Открыв ящик, он вытащил блестящий пакетик и, не сводя глаз с блондинки, разорвал его зубами. Он удостоверился в том, что она его не привлекает. Больше не привлекает. Но движимый злостью и каким-то детским желанием отомстить Чимин старался отбросить эти мысли, ведь женские тела все еще кажутся красивыми. Он даже смирился с тем, что ни одно женское тело, даже самое горячее и идеальное, не сравнится с тем, что у него в голове. Далеко не женским.

      Девушка просила быть помедленней, а Чимин ускорялся. Она просила не так грубо, а он давил еще сильнее, заглушая крики кусачими поцелуями. Плевать на слезы, катившиеся по щекам. Не проблема Пака, что она влюбилась в монстра, испорченного и отвратного.

~🌓~

[Trouble I'm in — Twinbed]

      Чимин просто лежал на кровати, смотря в потолок. Парню совершенно не спится, в отличие от блондинки сладко или измученно сопящей рядом. Это и понятно, если вспомнить то, что он сделал с ней часом ранее. У нее текли слезы, но она не переставала улыбаться, ведь знала, как ему хреново. Она дала сделать это с собой, чтобы Паку полегчало, и он этим и воспользовался. Сама дает — ее проблемы.

      Прикрыв глаза, он вновь попытался расслабиться и уснуть, но и эта попытка не увенчалась успехом. Раздраженно выдыхая, Чимин отбросил одеяло, вставая с кровати. Вряд ли Лиён проснется в ближайшие часов пять, а это значит, что можно уйти из дома.

      За окном давным-давно стемнело, а время перевалило за полночь. Он быстро натянул на себя первые попавшиеся джинсы и худи. Выйдя из комнаты и тихо прикрыв дверь, брюнет уже не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что позорно сбегает, не в силах находиться с ней в одном помещении. Кажется, будто атмосфера наполняется чистейшим лицемерием.

      Чимин не любит врать, а любой взгляд, направленный в сторону блондинки, — пропитан ложью. Он ее не любит. Разлюбил.

      А любил ли вообще? Возможно, но это был Пак Чимин, парень, что постоянно танцевал и пел, что любил цветы и домашние вечеринки. А не тот Чимин, который подсел на наркотики и кое-что похуже. Который ненавидит себя и людей вокруг. У которого зависимостей больше, чем желаний, ведь сложно в таком положении задумываться о каком-либо будущем.

      Забежав в ванную комнату, он открыл шкафчик, доставая оттуда заветный пакетик с белым, кажется уже светящимся порошком, пластиковую карту, пару купюр, спрятанных заранее, и небольшую коробочку.

С лезвиями.

      Быстро зашнуровав кроссовки, не заботясь о верхней одежде, парень тихо вышел из квартиры, нарочно оставляя ключи на тумбе у двери. Пускай промокнет, замерзнет, заболеет, все равно этого не хватит, чтобы заглушить весь тот ураган внутри. Тело нещадно ноет, но сейчас на это полностью плевать. Подъездная зверь неприятно скрипнула, и Пак поморщился от неприятно режущего звука, но все мысли отошли на второй план с потоком холодного ночного воздуха.

      Сверчки громко стрекотали, и лишь это разрушало мертвую тишину. Словно Вселенная сжалилась над ним, давая такую превосходную возможность провести несколько часов в тишине. Легкая улыбка затронула уголки губ. Парень обежал здание, победно вскрикивая, обнаружив излюбленную пожарную лестницу, по которой они с Лиён так часто забирались на крышу.

      После того как Чимин треснул изнутри, после встречи с Шугой, они прекратили туда залазить. Сейчас же это кажется самым необходимым.

Звезды, тишина и крыша.

      Быстро вскарабкавшись на самый верх, брюнет судорожно выдохнул, буквально трясясь от предвкушения. Он тихо прошел к краю, откуда вырисовывался невероятный вид на полную луну, освещающую черное небо, и звезды, дополняющие ее. Свесив ноги, Пак уперся руками о край и посмотрел на спутник, не отводя взгляда ни на секунду.

      Такие гляделки не казались чем-то нормальным, но кто его здесь увидит?

      Луна очень близко, но недостаточно для того, чтобы насладиться всей этой завораживающей красотой в полном объеме. Ви говорил, что у Монстра есть телескоп, надо бы встретиться с ним. Откинувшись назад на холодный бетон, парень устремил глаза на звезды. Десятки, тысячи и миллионы. Они переплетались в созвездия, вырисовывали невероятные рисунки и светили. Так ярко и так красиво. Чимин не смог бы стать звездой, он слишком мрачен для этого. Больше не сияет, не светится.

      Высыпав небольшое количество порошка, брюнет придал дорожке аккуратную форму. Ветер стих. Свернув купюру в тонкую трубочку, Чимин втянулся. Неприятные ощущения вначале, эйфория после. Наверное, не стоило делать это на крыше, да? Да. Определенно.

      Пак вытащил тонкое, блестящее под светом луны лезвие из компактной упаковки, оценивая его. Туманно улыбнувшись, парень поднес его к руке и замер. Почему места нет? Почему все в шрамах и порезах? Тихо ругнувшись про себя, брюнет переложил лезвие в левую руку, закатывая рукав на правой. Кисть подрагивала, но он, не обращая на это никакого внимания, уверенно поднес ее к внутренней стороне предплечья, надавливая. Сразу же появились алые густые капли, красиво блестевшие. Чимин улыбнулся, продолжая давить, проводя лезвием ниже. Дальше и глубже.

      Боль не чувствуется, что, наверное, не очень хорошо. А не слишком ли сильно он надавил? В глазах мутнеет и двоится, появляются странноватые темные пятна. Он снова проваливается в черноту, пустую и прохладную…

~🌓~

[Mind Over Matter (Acoustic) — PVRIS]

      Яркий свет неприятно бил по глазам. Пак поморщился и перекатился на бок, укутываясь в одеяло. Голова ужасно болит. Да настолько, что парня даже не волнует то, что последнее место, где он находился, — это крыша, а не кровать. Пружины неприятно впиваются в кожу, и слышится какой-то скрип. Двери, наверное. Приглушенное копошение и шуршание пакета. Любопытство взяло вверх, и парень нехотя приоткрыл глаза, поворачиваясь в сторону шума. Он поморгал несколько раз, стараясь привыкнуть к свету, а затем резко сел. Полупустая комната, былые стены и пол. Одна кровать, тумба, стул и стол.

      Рядом стоит неприсоединенная капельница, а у дверей замер высокий парень в очках. Чимин быстро прошелся по нему взглядом: блондинистые волосы с легким розовым отливом, очки на глазах, темно-синий, хорошо сидящий костюм. Он выглядел растерянным и слегка смущенным, но, быстро взяв себя в руки, начал подходить к койке. Пока шел, он успел споткнуться о собственную ногу и чуть не упал на брюнета, тот тихо прыснул. Блондин поставил пакет у кровати и протянул Чимину руку, тот пожал ее, с любопытством наблюдая за парнем.

      — Монстр, — представился он, мягко улыбаясь. На щеках появились милые ямочки. Так и не скажешь, что этот парень член преступной банды. — А ты Чимин. — Пак кивнул, подтверждая. Убрав руку, блондин потянулся к пакету, начиная копаться в нем. — Джин попросил принести тебе еды, — проговорил Мон, а Пак начал невольно улыбаться. Хосок рассказывал о Джине, называя его «Мамочкой всея района», из-за того, что тот заботился о каждом из них. — Он остался караулить Шугу, тот разбушевался, — бурчал парень, протягивая брюнету небольшой контейнер. — Еще он сказал, что тебе лучше не есть сейчас острое. — Открыв контейнер, Чимин втянул приятный аромат и облизнулся, принимая одноразовые палочки из рук блондина. — Поэтому наготовил кучу полезной еды, — он странно поглядывал на то, с каким аппетитом Пак поглощает рис с овощами. Будто брюнет год не ел. На самом-то деле несколько дней.

      Намджун терпеливо ждал, пока Чимин доест, затем протянул небольшую бутылочку сока. После того как парень успокоил свой голод, прочистив горло, наконец-то произнес:

      — Спасибо за это, — он неопределенно обвел рукой пустые контейнеры, упаковки и прочий мусор, что остался после трапезы. А затем, серьезно посмотрев на блондина, спросил: — Почему вы все это делаете? — Тот нахмурился, пару секунд помолчав.

      — Что делаем? — поинтересовался Монстр, закидывая ногу на ногу и слегка напрягаясь.

      — Заботитесь обо мне, — как-то отрешенно ответил Пак, смотря в стену прозрачным взглядом.

      — Мы всегда заботимся о наших, — просто ответил он, успокаивающе улыбаясь.

      — Но я ведь не в банде, — недоуменно произнес брюнет, откидываясь назад на подушки, переведя взгляд обратно со стены на Монстра.

      — Это только ты так считаешь, — хмыкнул тот, скрещивая руки на груди. Он выглядел спокойно и расслаблено. Так по-домашнему, несмотря на свой внешний вид и положение. Он никак не был похож на того самого психа, коим его все представляли. Вполне уравновешенный, возможно, даже слишком уравновешенный. Хотя и Юнги таким иногда кажется.

      — Шуга меня не принимал, — никак не унимался Пак, отказываясь верить в то, что он часть их банды. Преступной группировки. Он всего лишь танцор, у которого все всегда идет через одно место. Начиная с самого рождения.

      — Мы тебя все приняли, — серьезно сказал блондин, вперив взгляд в парня. — А Шуге придется смириться с этим, — хмыкнул, — даже если он против. — Чимин нахмурился, все еще ничего не понимая. — Знаешь, — начал Мон, — У него есть только три вида отношений к человеку: либо ему насрать, либо доверяет, либо, наоборот, не доверяет, — поправив очки, немного сползшие на переносицу, начал он. — Ему плевать на всех, кто никак не относится к банде. Мне, Джину, Ви, Джей-Кею, Хоупу и остальным парням — он доверяет. Тебе же, — усмехнулся он, — не доверяет.

      Чимин непонимающе нахмурился, а Монстр поспешил объяснить:

      — Не доверяет он лишь тем, кто заставляет его что-то чувствовать. Шуга не испытывает эмоций, а ты, — тыкнув в брюнета пальцем, продолжил он, — Заставил его это сделать, понимаешь? — Пак все еще не понимал, но очень старался это сделать. — Он боится чувствовать, боится тех, кто заставляет его это делать. Чимин, — обратился блондин к парню, пребывающему в прострации, старясь переварить все это, — Он боится тебя, поэтому и отталкивает.

      Внутри Пака что-то треснуло. Вновь.

      — Зачем ты мне все это говоришь? — отрицательно мотая головой и зарываясь пальцами в волосы, спросил Пак. Он отречено перевел взгляд на одеяло, чтобы не видеть Монстра. Ха-ха, сейчас прозвище ему очень даже подходит. Нельзя же говорить о таком так резко, словно вы цены на рис обсуждаете.

      — Затем, — деловито начал блондин, — Что доверяет он всем в банде, на остальных же людей — плевать. А не доверяет всего двум людям, и ты в их числе. Понимаешь? — Нет, Чимин не понимал. Он даже не мог воспринимать ничем особо непримечательную информацию и реагировал так, будто ему сообщили о его же собственной смерти.

      — Ладно, — примирительно кивнув, но все еще не поднимая глаз, согласился Пак. — Так что ты не договариваешь? — он посмотрел на Намджуна, чуть ли не прожигая дыру в парне.

      — Ты переезжаешь к Ви, — просто произнес он. Чимин, уже начавший возмущаться, был грубо перебит твердыми словами: — Тебе сейчас так же хреново, как и Шуге. Это видно. — кивнул блондин сам себе, продолжая: — Мы каждый день вытаскиваем этого психа с того света, а ты чуть не подох, перерезав вены. — взгляд стал стальным. — Это не обсуждается. Лиён, — поморщившись на имени, чем удивляя пака, говорил он, — уехала по работе. Ей удачно дали сложный проект, а твои вещи уже в квартире у Ви с Джей-Кеем.

      Поднявшись со стула, он стряхнул с себя невидимые пылинки и тихим, пугающим голосом произнес: 

      — Вы либо разрушите друг друга окончательно, либо спасете. Это уже зависит не от нас, — и загадочно посмотрев на Пака, вышел из палаты.

Все мысли вмиг испарились.