Я цеплялась за свою сумку, как утопающий за соломинку. Всё происходящее казалось чем-то совершенно нереальным, и мне даже пришлось пару раз ущипнуть себя за руку. Но даже боль не была настолько убедительной, чтобы я смогла поверить — это не сон.

Остальные девушки, судя по всему, чувствовали себя точно так же. Их лица ничего не выражали, но я чувствовала исходящее от них волнение.

Всего нас было пятеро, включая ту девушку, которая стояла со мной рядом на площади. И хотя после того небольшого диалога мы даже взглядом не обменялись, мне всё-таки было спокойнее от понимания того, что более или менее знакомый человек рядом. К тому же, похоже, из всех пятерых мы были единственными из… не очень богатых семей. Во всяком случае, если судить по одежде.

Я неловко поправила рукав блузы, с некоторой завистью глядя на большой белый бант на платье девочки, идущей впереди. Она была самой низкой и выглядела как самая младшая — круглые детские щёчки и громкий высокий голос. Она не умолкала ни на минуту, и вскоре у меня от её бесконечной болтовни заболела голова.

Были, конечно, и плюсы. До дворца мы шли пешком — возможности размять ноги я была только рада, да и город, хотя бы немного, увидеть тоже здорово. Вряд ли нас будут надолго выпускать наружу во время ученичества.

Как ни странно, я даже не переживала. Казалось, что всё моё предвкушение и весь страх истощились ещё во время поездки сюда, поэтому сейчас я была только немного озадачена. То, что со мной произошло за такое короткое время, было едва ли не увлекательнее, чем вся прожитая до этого жизнь. Тем не менее я была абсолютно спокойна. Спокойна, словно всё шло именно так, как должно было. Хотя если королева выбрала меня…

Я осторожно выглянула из-за плеч девушек, стараясь высмотреть впереди знакомые золотые волосы, но безуспешно. Вся эта толпа в однотонных светлых платьях загораживала мне обзор. Интересно, почему вся королевская свита состоит из женщин?

Если королева выбрала меня, значит, во мне что-то есть.

Я сжала руки в кулаки, чувствуя невероятный прилив сил. Мне удастся со всем справиться.

Чем дальше мы шли, тем интереснее становилась дорога. Поначалу будучи совершенно серой, теперь она покрывалась узорами, похожими на стебли. По цвету они мало отличались от самой дороги — просто были чуть светлее, — но выглядели так, словно кто-то провёл очень много времени, вырисовывая каждую линию. Я, как зачарованная, провела носком туфли по одной из спиралей.

— Поверить не могу, — восторженно выдохнула девушка, стоявшая рядом со мной на площади. Имени её я всё так же не знала, а как ещё называть — понятия не имела. Во всяком случае, выглядела она совершенно обычно, внешность взгляд не цепляла, и у меня не было идей. Обычно я закрепляла за незнакомыми людьми прозвища, но тут в голову ничего не приходило.

— Ты про дорогу? — я решила поддержать разговор. Вероятно, обращалась девушка не ко мне, и это были просто мысли вслух, но оставлять её слова без внимания казалось мне грубоватым.

— Да нет же, смотри.

Я проследила взглядом в направлении, в котором указывала её рука, и обомлела.

Ни одно книжное описание дворца не шло даже в сравнение с тем, что он представлял из себя на самом деле. Впервые в жизни я видела настолько высокие стены — мне пришлось даже задрать голову, чтобы рассмотреть то, что находилось за ними.

Солнце било в глаза, но, прикрыв глаза рукой, я всё-таки увидела башни, шпилями уходящие в небо. Две, нет, целых три штуки. Казалось, они были выточены из цельного камня — огромные столбы с шпилями в облаках.

Я восторженно выдохнула. И вот тут мне предстоит жить несколько ближайших лет! Это было просто уму непостижимо, как и то, что обучать меня будет королева.

О ней, на самом деле, ходило много слухов. Сама я слышала, что она сильнейшая из существующих колдуний и только благодаря её силе наша страна — единственная тихая заводь среди бушующей на континенте войны.

Я вспомнила прикосновение королевы и задумчиво провела пальцами по тому месту, где она меня касалась. По моим ощущениям, королева сама словно была живым сгустком магии и силы. Просто невероятно.

— У меня уже ноги болят, — девочка с бантом потешно запрыгала на месте. — Почему до замка нельзя было доехать?

Я ещё толком её не знала, но она уже начинала меня раздражать. И, хотя родители много раз говорили, что нельзя оценивать людей уже при первой встрече, тут мне вряд ли это удастся. Несмотря на то, что эта девочка выглядела как самый настоящий ангел, вела себя она просто отвратительно. Я снова опустила глаза вниз. Возможно, если я не буду на неё смотреть, то и беситься перестану.

Завитки на дороге становились всё больше, сворачиваясь в огромные сверкающие на солнце спирали. Мне жутко хотелось дотронуться до них рукой, чтобы понять, какие они наощупь, но я сдержалась. Наверное, со стороны я выглядела бы очень глупо. Да и если остальные не придают этим завиткам особого значения, значит, это что-то вполне обычное, так что глупой я могла бы казаться вдвойне. Иногда лучше прикусить язык.

Дома по обе стороны дороги вскоре исчезли, сменившись высокими деревьями, названий который я не знала. Что, на самом деле, было удивительно, учитывая то, что родилась я как раз в деревне посреди леса и раньше могла бы поспорить на щелбан, что запросто назову любое растение, на которое укажут. Эти деревья были не только совсем мне незнакомы, но и достигали каких-то невероятных размеров, ветвясь только у самой кроны. Вокруг витал запах, от которого у меня нестерпимо чесался нос. Я постаралась как можно незаметнее провести по нему рукой, но от этого зуд только усилился. Что это, чёрт возьми, за запах такой? Он буквально забивался в ноздри, мешая дышать.

Я украдкой покосилась на остальных девушек. На них этот запах подействовал так же, как и на меня — у одной, на которую я до этого даже не смотрела, покраснели глаза, и она периодически промакивала их белым платком. Возможно, если бы у меня был такой же, то я смогла бы незаметно почесать нос.

Лиц свиты я не видела, но была уверена, что у них скорее всего та же проблема. Зачем вообще было сажать эти деревья, если у них такой мерзкий запах? Ради красоты?

Я тихонько шмыгнула носом, стараясь особо не привлекать внимания. Будет просто ужасно, если выяснится, что у меня красное лицо.

— Ты в порядке? — девушка с площади дотронулась до моего плеча, и мне пришлось сильно постараться, чтобы не отстраниться. Это было бы невежливо.

— Да-да, вполне, — я вымученно улыбнулась, стараясь казаться как можно более беспечной. А ещё мне всё-таки хотелось узнать имя этой девушки, потому что нам теперь предстояло долгое время учиться вместе. — Не могла бы ты сказать, как тебя…

— Виола! — выпалила на одном дыхании девушка. — Я Виола!

Это было так быстро, что я даже подумала, что она сама давно хотела познакомиться, но просто не знала, как начать. Я криво улыбнулась, стараясь скрыть смущение. В деревнях обычно все и так друг друга знают в лицо, так что представляться было очень непривычно.

— Я Грета, — моя неловко протянутая рука осталась без внимания. Вместо этого Виола быстро и горячо меня обняла. От её мышиного цвета волос пахло травой и чем-то пряным.

— Прости, это было слишком? — отстранившись, шепнула Виола. — Я просто очень переживаю.

— Ничего страшного.

Я впервые с начала пути порадовалась, что мы идём в самом конце и никто не мог видеть эту эмоциональную картину. Со стороны, наверное, выглядело очень странно.

— Как ты думаешь, учиться будет сильно сложно?

Я что-то неопределённо пробормотала под нос. Разговаривать сейчас настроения вообще не было, я бы с куда большим удовольствием сама поразмышляла о том, что ждёт меня впереди. А ещё о том, что было бы здорово, если бы королева занималась с нами по отдельности. Я почувствовала, как запылали уши, благо, прикрытые волосами.

— Почему мы не можем идти быстрее? — снова заканючила девочка с бантом, и мне жутко захотелось её чем-нибудь ударить. До замка было рукой подать, уже виднелись даже небольшие окошки на самом верху башен.

— Потому что терпение — есть добродетель, — откликнулась самая высокая девушка, которую я уже назвала про себя Жердь. Она возвышалась над остальными на добрую голову, и вот именно в этот момент вызывала у меня симпатию. Пусть я и не совсем поняла, что она имела в виду, но девочка с бантом после этого, как ни странно, всё-таки замолчала. Без её постоянного клёкота над ухом идти стало гораздо легче.

Замок становился всё ближе, и с каждым шагом моё сердце билось всё быстрее и быстрее, пока мне не начало казаться, что я сейчас задохнусь.

Это было странное чувство. Что-то между тревогой и смутным страхом чего-то, что я никак не могла описать даже самой себе. Я знала, что моя жизнь никогда больше не будет прежней. И это было к лучшему.

Первый шаг под высокую арку, ведущую во двор замка, оказался неимоверно сложным. Я немного замешкалась, рассматривая широкие гладкие стены — ни единая трещина не нарушала цельность камня. Просто что-то совершенно невероятное.

— Эй, ты идёшь? — Виола обернулась, обеспокоено глядя на меня.

— Да… конечно.

Я скользнула рукой по стене, и холод прошёл по всей ладони — от кончиков пальцев до запястья. Это место вызывало у меня восторженную дрожь. Каждый кусочек, каждая частичка его словно колыхались, как деревья на ветру, и я это чувствовала. Мне хотелось — больше всего на свете — однажды назвать это место домом.

Как только я вышла из-под тени арки, в лицо снова брызнул солнечный свет и у меня перехватило дыхание.

Солнце стояло в зените. Скрытое одной из башен, оно ярким ореолом мерцало вокруг замка, настолько ослепительное, что я сощурилась, пытаясь понять, куда идти дальше.

Внезапно возникшая на фоне этого ореола Виола уничтожила всё то невероятное впечатление, что было буквально мгновение назад. Впрочем, я уже начинала к этому привыкать и даже не удивилась, когда она схватила меня за руку и потащила за собой. Её неожиданные прикосновения вполне себе могли превратиться в традицию.

— Мы отстали! — Виола звучала слишком, слишком громко. — Нам надо поспешить, пока мы не потеряли их из виду!

Я удивлённо подняла на неё глаза. Её серые волосы метались из стороны в сторону, я непроизвольно сжала её руку. Виола тоже задержалась и тоже отстала от остальных. Скорее всего для того, чтобы просто помочь мне. Наверное, я должна быть благодарна, но меня почему-то сжигал стыд.

— Спасибо, — я едва разомкнула губы, и Виола меня не услышала. Но эта благодарность была нужна скорее мне, чем ей. Не стоило на неё раздражаться, наверное…

Совсем скоро мы уже вклинились обратно в самый конец процессии так, что вроде бы никто даже не заметил нашего недолгого отсутствия. Это не могло не радовать, и я улыбнулась Виоле уголком губ. Та ответила мне широкой ухмылкой, так и не отпустив мою руку. Но выдёргивать её я не хотела. Думаю, здорово вот так просто обрести если не подругу, то хотя бы хорошую приятельницу среди совершенно незнакомых людей.

Изнутри замок, казалось, был ещё больше, чем снаружи. Широкая лестница, находящаяся прямо напротив входа, была залита светом, исходившим от огромного светящегося шара под потолком. Словно маленькое солнце. Я как заворожённая смотрела на него до тех пор, пока не заболели глаза. И только тогда я заметила, что нигде не было окон — ни одного, даже самого маленького оконца. Хотя с таким освещением оно и не то чтобы было нужно.

— Боже, это просто невероятно! — Виола чуть ли не пищала, и пусть я испытывала то же самое, но неодобрительно на неё покосилась. Нам обеим надо было меняться — приспосабливаться к новым условиям жизни и всё такое, и начать лучше всего именно с поведения.

Я постаралась выпрямить спину и расправить плечи, но теперь меня начало преследовать подозрение, что так я похожа на индюка…

— Смотри, там что-то происходит, — Виола дёрнула меня за рукав, привлекая моё внимание обратно к тем, кто шёл впереди нас.

Не доходя до лестницы, они остановились, и от общей толпы отделилось несколько женщин, которые тут же скользнули за одну из огромных ширм, висящих на стенах.

Несколько мгновений я ожидала, когда женщины снова появятся оттуда, но они просто исчезли. Я недоуменно окинула взглядом ширму, пытаясь понять, что сейчас произошло. Очередные магические штучки? Или просто потайная дверь? Наверняка в таком огромном замке есть потайные ходы и двери.

На самом деле, я не знала, зачем они вообще нужны, если ходить можно и по обычным лестницам и коридорам, но во всех историях, которые я слышала, герои обязательно сбегали по ним из замка. И непременно ночью, хотя очевидно, что ночью все должны спать, и пройти можно и так. Непонятно.

Я снова перевела взгляд на лестницу, желая получше рассмотреть перила, но не вышло.

Королева уже возвышалась над остальными, стоя прямо посередине одной из ступенек, и определённо привлекала внимание больше, чем перила. Яркий свет словно притягивался к её золотым волосам, и они блестели ярче короны, которая именно сейчас почему-то смотрелась совершенно глупо. У меня зачесались руки подняться и сбросить её вниз, на пол.

— Минуточку внимания, — королева даже не повысила голос, но все взгляды были устремлены исключительно на неё, казалось, ещё до того, как она открыла рот. — В этом году, после продолжительного перерыва, я взяла на обучение пятерых девушек, которых в ближайшие несколько лет намерена обучить всему, что знаю сама. Всё это время они будут жить рядом с вами, и я ожидаю от вас соответствующего поведения и надеюсь, что ничего из ряда вон выходящего не случится.

Королева смотрела не на нас, столпившихся позади, почти около стены, а на свой двор, и взгляд её сильно отличался от того, что был раньше. Хотя он был направлен совсем не на меня, по спине побежали мурашки. Я не могла точно сказать, что в нём было такого, но замолчала даже болтливая девочка с бантом. Чудо, не иначе.

Я покосилась на Виолу, надеясь, что она смотрит на меня, однако она точно так же, как и остальные, с широко распахнутыми глазами следила за каждым движением королевы. Смущённая, я опустила глаза в пол. В горле появилось какое-то непонятное чувство — как будто что-то мешало сглотнуть скопившуюся слюну. Свет, исходящий от шара наверху, внезапно стал каким-то слишком ярким.

— Девушки будут жить в северном крыле, — продолжал звучать в отдалении голос королевы — глубокий и сильный. — Обучение будет происходить там же, и я очень прошу…

Пол перед глазами плыл. Стыки между каменными плитами больше не были прямыми линиями, они выгибались и скручивались, и меня скрючило в три погибели. Где-то в основании шеи начинала зарождаться тошнота. Я зажмурилась, пытаясь прийти в себя. Что сейчас происходило — от непонимания этого мне было трудно дышать, потому что раньше такого никогда не было. Даже зимнюю лихорадку — с её жаром и помутнениями рассудка — я переносила легче.

Чья-то широкая ладонь легла мне на лопатки, и от неожиданности я дёрнулась, почти сразу же выпрямляясь, несмотря на продолжающуюся тошноту. Колонны на стенах словно проплывали мимо, пока я поворачивала голову. Большая статуя обнажённой женщины прямо над лестницей странно искривилась, будто ей сломали спину.

— С тобой всё нормально?

На меня пристально смотрели серые глаза самой высокой из девушек — Жердь. Я моргнула, пытаясь прийти в себя.

От руки Жерди исходила странное, но очень приятное тепло, которое я чувствовала даже через плотную ткань блузы.

— Да, — поначалу я сама не узнала свой голос, он звучал как будто со стороны и так, словно мне передавили горло. — Да, я в порядке.

Перед глазами всё пока что ходило ходуном, но хотя бы мои ноги меня уже не подводили. Я разогнулась, стараясь не показывать, насколько мне плохо. И вроде бы даже получилось, судя по тому, что Жердь кивнула и снова повернулась в сторону продолжающей говорить королевы. Я сделала несколько глубоких вдохов, постепенно приходя в себя.

–…и, в конце концов, в этом году всем нам следует быть настолько внимательными, насколько это вообще возможно. Думаю, это объяснять не надо.

Я посмотрела на королеву. Она стояла всё в той же позе, с руками, скрещенными на груди.

Её призыв к внимательности, скорее всего объяснялся тем, что в последнее время отношения с соседними странами у нас обострились — это знали даже у нас в глухой деревне. Значит ли это, что возможна война?

— Ваше величество! — какая-то женщина окликнула её с озабоченным видом, и я резко повернула голову, желая увидеть её лицо. Голос показался мне смутно знакомым, но распознать его не вышло — в глазах почти мгновенно потемнело, и я пошатнулась, выбрасывая руку вбок. Ладонь больно ударилась о какую-то колонну. Такими темпами от моего хвалёного здоровья ничего не останется. Ещё год назад я спокойно на ногах переносила простуду, в то время, как все мои сёстры лежали и давились кашлем, а теперь ни с того ни с сего меня качает, словно лодку в шторм.

Я крепче стиснула пальцы на выступе колонны, чувствуя холод камня, и прикрыла глаза. Мир вокруг меня должен был перестать шататься, а плывущие очертания — обратно слиться с предметами. Пол под ногами будто ходил ходуном.

— Я в порядке, в порядке, — едва размыкая губы, шептала я. Мне было просто необходимо сейчас слышать собственный голос. У меня было такое чувство, что если я сейчас замолчу, то всё станет только хуже. Как будто воздух внезапно стал весить как табун лошадей и начал придавливать моё тело к земле. Возможно, дворец и был умопомрачительно красив, но чувствовала я себя в нём отвратительно.

С каждым вдохом дышать становилось чуть легче, и уже скоро меня отпустило совсем, хотя во рту и остался какой-то неприятный металлический привкус. К этому времени женщина, окликнувшая королеву, уже исчезла.

— Ты видела? — сквозь свиту навстречу мне протискивалась Виола. Её глаза горели от возбуждения, щёки залились ярким румянцем. На её светлой коже он смотрелся как нездоровые красные пятна. Я поморщилась.

— Что именно?

— Королева с места буквально сорвалась, аж пятки засверкали! — Виола неопределённо махнула рукой куда-то наверх, и я ясно представила, как королева несётся по лестнице, будто пытаясь угнаться за сбежавшим барашком, а её туфли — конечно, тоже золотые, — блестят в свете огненного шара. Впрочем, представлять такое было очень глупо.

Слова многое значат, это я поняла ещё давно. Каждое словно имело свой собственный вкус или какую-то картинку. Были слова, которые я ни за что не стала бы использовать в отношении своей семьи — например, «рыкнул». Гадкое такое слово, будто не папа кричит, а какой-то дикий зверь. А вот «пятки засверкали» — это точно про мою сестру, вот уж кто носится, как ветер. Босоногая, в старых штанах и сорочке.

Но сказать такое про королеву — самую прекрасную и невероятную из всех женщин, что я встречала…

— Понятно, — буркнула я в ответ, стараясь сдерживать раздражение. В конце концов, вряд ли Виола имела в виду что-то плохое, скорее всего это по незнанию. Надеюсь, я ещё не успела ляпнуть что-то такое, за что мне потом придётся краснеть. А в том, что со временем за это «пятки засверкали» Виоле придётся краснеть, я даже не сомневалась. Во всяком случае, мне точно было бы за такое стыдно.

Я подняла взгляд к потолку, снова рассматривая горящий шар. Его свет не слепил глаза, как солнечный, и мне удалось увидеть, что внутри — как будто ядро — находится что-то тёмное. Как будто горчичное зёрнышко в пятно света положили. Я сощурилась, но получше рассмотреть мне его не удалось… через секунду это маленькое солнце как будто стало ещё ярче, и, сощурившими ещё сильнее и слегка опустив глаза, я заметила, что рука обнажённой статуи чуть сжата и направлена вверх, словно в попытке дотянуться до шара.

— Грета, — Виола дёрнула меня за рукав блузы, и я ошарашено заморгала, будто выйдя из какого-то транса, — Грета, пошли! Нас зовут.

Эти слова показались мне оглушающе громкими. Настолько, что я едва подавила желание закрыть руками уши.

— Грета! — с громкого шёпота Виола перешла на полный голос, который тут же затерялся во всеобщем гомоне. Отведя глаза от статуи, я заметила, что толпа, лишившаяся на время королевы, пришла в движение и медленно рассасывается. Выцепив глазами знакомый большой бант — мелькавший уже в отдалении, — я ринулась сквозь толпу, стараясь не касаться окружающих. Где-то позади я точно чувствовала присутствие Виолы и протянула руку сзади, точно и цепко хватаясь за её запястье. Не хочу оставаться в долгу.

— Давайте-ка побыстрее, — поторапливала нас миловидная женщина, которую, очевидно, приставили к нам, чтобы мы не заблудились. Очень мило со стороны королевы. Я улыбнулась — но краешком губ, так, чтобы никто не заметил. Где-то глубоко в душе меня всё равно грызла досада от того, что нас провожает не сама королева. Хотя очевидно, что она бы не стала этого делать. У неё много своих забот… каких-нибудь… государственных.

Честно говоря, я слабо представляла себе, чем может заниматься королева. Наверное, пишет на красивой белой бумаге и ставит красные восковые печати на конверты. Ну, и ещё защищает нашу страну от других, враждебно настроенных государств. В конце концов, Лотхад была маленькой, буквально островок среди всевозможных империй и держав. Я слышала от отца, что один из императоров даже сватался к нашей королеве, но она ему почему-то отказала. Отец сказал, что это из-за того, что она хочет посвятить всю себя своему народу и это достойно восхищения. А я… я бы и сама, наверное, не против была бы на ней жениться.

В моей голове всплыл образ её золотистых глаз и, подходящий всему её облику, сладкий медовый запах. Я, не сбавляя темпа, чуть прикрыла глаза, вспоминая её тёплые и очень гладкие руки и…

— Эй! Смотри перед собой! — девочка с бантом, в которую я всё-таки случайно врезалась, дружелюбной не выглядела.

— Прости, — я постаралась натянуть на губы самую приятную из всех возможных улыбок, но, вероятно, сказалось накопившееся раздражение и она вышла несколько кривой. Да и извиняться перед этой малявкой мне не то чтобы очень хотелось. Несмотря на своё белоснежное, почти ангельское платье в рюшах и то, что она была на целую голову меня ниже, у неё было такое кислое лицо, будто она прожила пятьдесят лет и на старости все её — вполне справедливо — бросили.

Бант на мои извинения только фыркнула и отвернулась. Зато, кажется, наша небольшая стычка привлекла внимание Жерди, потому что она повернула в нашу сторону голову и, продолжая идти, нравоучительным тоном заметила:

— Амелия, ты опять грубишь людям.

— Не грублю, — Бант немного стушевалась. — Она меня чуть с ног не сбила.

— Специально?

— Да!

— Нет! — возмутилась я, глядя на Бант по имени Амелия уже с неприкрытой неприязнью. Если бы я наткнулась на неё специально, она бы точно не осталась стоять на ногах.

— Тогда ты самое неуклюжее из всех известных мне существ, — Амелия вздернула нос и отчаянно попыталась посмотреть на меня сверху вниз. — А я, да будет тебе известно, видела бегемотов!

«Кого?» — чуть не вырвалось у меня, но я вовремя остановилась. Меньше всего мне хотелось показаться глупой перед этим ребёнком. Но, видимо, по выражению на моем лице всё и так можно было прочесть, потому что ухмылка Амелии стала ехидной.

— Всё, перестань, — Жердь нахмурилась, не давая своей младшей подруге вставить что-то явно неприятное. — Нам вместе обучаться ещё несколько лет. Не стоит заводить себе врагов раньше времени, тем более среди своих.

Амелия фыркнула, но рот закрыла и отвернулась, ускоряя шаг. Я благодарно улыбнулась Жерди. Она говорила очень мудрые вещи, несмотря на то, что на вид была примерно одного с нами возраста.

Я обернулась, краем глаза рассматривая идущую в самом конце девочку, плакавшую всю дорогу сюда. Её глаза всё ещё были на мокром месте, а нос сильно выделялся своей краснотой на фоне практически белоснежной кожи. Эту девочку, пожалуй, можно было бы даже назвать симпатичной — в основном из-за тёмно-рыжих волос, струящихся по плечам аж до талии. Платье на ней было совсем простое, хорошего покроя, но не то чтобы из дорогой материи. Уж на это-то у меня глаз намётан.

И всё бы ничего, только она хлюпала носом так, что у меня уши закладывало. Плакса.

— Ты как? — Виола сочувствующе потрепала её по плечу.

Я вздохнула и отвернулась, сосредотачиваясь на дороге. Постепенно бубнеж сзади стал почти неразличим, а мне удалось раствориться в практически белоснежном коридоре. Через каждый шаг с разных сторон надо мной нависали женские обнажённые статуи — такие же белые, практически сливающиеся со стенами. Отличались друг от друга они разве что позами — какие-то фигуры сидели, отчаянно протягивая руки вверх, какие-то стояли на полусогнутых ногах, глядя в пол. И, несмотря на то, что выглядели они практически живыми, а лица их были удивительно красивыми, что-то в них по-настоящему пугало. По моей спине пробежался целый табун мурашек, пока я рассматривала каждую статую. У некоторых внизу были золотые таблички с непонятными закорючками — вероятно, буквами, которые я никак не могла прочитать. Что-то иностранное?

И ещё кое-что здесь вызывало у меня жуткий интерес. Несмотря на высоту потолка, нигде не было видно ни одной люстры. Вокруг просто было… светло. Как днём. Я присмотрелась к стенам — нет, хорошо спрятанных светильников тоже не было. Видимо, опять что-то магическое. По спине побежали мурашки. Подумать только, и я буду изучать такие вещи уже совсем скоро! Не уверена, когда именно, правда…

Я вздохнула, внимательнее осматривая стены. На них был виден какой-то золотистый налёт — скорее всего, так и было задумано, но смотрелось странно. Как грязь, только золотая, как будто кто-то испачканными золотом руками упорно марал стены. Я хмыкнула, переводя взгляд на следующую статую.

Это была очередная статуя женщины — сделанная из такого же белого камня, как и остальные. Но что-то — возможно, поверхность, кажется, чуть более шершавая, — выделяло её в этом узком наполненном желтоватым светом коридоре. Я немного замедлилась, пропуская вперёд Виолу, всё так же утешающую ревущую в три ручья, но уже практически не слышно, Плаксу.

Лицо статуи при ближайшем рассмотрении оказалось довольно печальным — уголки губ молодой девушки были опущены вниз, брови несчастно хмурились над большими глазами. На секунду мне показалось, что они голубые. Но уже в следующую секунду, после того, как я моргнула, снова стали мертвецки белыми. Эта скульптура, как, в общем, и прочие, выглядела совсем живой — словно вот-вот сойдёт вниз с высокого постамента и опустит вниз уставшие держать шар руки.

Я уже собралась прибавить ходу, чтобы не потерять остальных девушек, как заметила нечто странное. Желтоватый свет, источника которого я не видела, равномерно рассеивался по всему коридору, но возле этой статуи словно замедлялся, скапливаясь и оседая вокруг шара, плотно прижатого к каменной груди. Поначалу можно было бы принять это за свечение самого шара, но я не такая глупая, кое-что всё-таки понимаю. И чем больше я всматривалась в этот шар, тем ярче и сильнее становилось свечение, пока я не ощутила резкий укол желания до него дотронуться. Осторожно приподнявшись на мысочки, мне почти удалось достать до бедёр статуи, но этого всё ещё было недостаточно. Я сделала ещё несколько шагов вперёд и уже почти дотянулась до шара кончиками пальцев, когда из-за угла, располагавшегося в десяти-пятнадцати шагах от меня, вынырнула полная женщина средних лет с поразительно бледным лицом. Обычно толстые люди краснолицы — ну, или как минимум краснощёки, — а эта была буквально похожа на Смерть… на Смерть, сильно злоупотребляющую пирожками.

— Что ты тут делаешь? — недовольно подбоченилась Толстая Смерть, глядя прямо на меня. Я же, как была на мысочках и с вытянутой вверх рукой, так и застыла, не в силах сдвинуться с места. Мои уши медленно начинали пылать, и чувствовала я себя точно как вор, пойманный прямо за кражей.

— Я… ну… — мой взгляд забегал по коридору, пока я отчаянно старалась найти оправдание. Всё, что угодно, лишь бы не смотреть в эти маленькие поросячьи глазки. — Я…

— Не трудись, милочка, — Толстая Смерть взмахнула рукой и театрально закатила глаза. — Для таких маленьких детей, как ты, абсолютно нормально везде шастать и совать повсюду свой нос.

И хотя формулировка у этой фразы была снисходительная, в интонациях чётко слышалось неприкрытое раздражение. И ещё больше раздражения почувствовала я, когда меня назвали маленьким ребёнком. У этой женщины что, глаза жиром заплыли? Я уже собиралась ей ответить, как наткнулась взглядом на шар. Шар, который почему-то больше не светился.

— Ты же одна из новых девочек Её Величества? — задав вопрос, Смерть сделала несколько шагов вперёд. — Потерялась?

И вновь в таком вроде бы заботливом вопросе звучало раздражение. Хотя по виду не скажешь, что кто-то вроде неё способен на позитивные эмоции. Впрочем, вопрос был кстати. На горизонте действительно не было видно никого — ни знакомого, ни незнакомого. Абсолютно пустой коридор. И когда я успела их проморгать?

— Вроде того, — я улыбнулась и как можно беспомощнее развела руками. Пусть уж действительно считает меня маленькой и глупой. Так можно отвертеться от лишних вопросов.

— Иди за мной, — Толстая Смерть повернулась обратно к углу, из-за которого появилась, и махнула рукой, показывая следовать за ней. Перспектива быть сопровождаемой очень раздражённой женщиной меня не прельщала, но была явно лучшей из всех возможных. Во всяком случае, оставаться одной в незнакомом месте.

Для своих размеров Смерть была довольно шустрой, и я едва поспевала за ней, уж не говоря о рассматривании коридоров и запоминании пути. Ну и мы ничего не говорили — больше ни словом не перекинулись. Если, конечно, не считать возмущенное пыхтение Смерти. Она была явно не в восторге от того, что я свалилась ей на голову. На её небольших каблуках, отстукивающих, кажется, тоже возмущённо, я заприметила золотые набойки. Во всяком случае, этим объяснялась такая странная громкость. Только зачем? Интересно, все во дворце носят туфли с золотыми набойками?

Но, вместо того, чтобы озвучить сформировавшиеся в голове вопросы, я прикусила язык. Толстая Смерть и без того была не самой приятной женщиной из всех, что я встречала, а такие вопросы могли совсем вывести её из себя.

Я подняла взгляд туда, где в такт её шагам покачивалась высокая, кажется, состоящая из одних заколок причёска. Возмущённое пыхтение продолжалось. Ничего удивительного.

Я вздохнула и уже собиралась ещё сильнее ускорить шаг — несмотря на свои размеры, эта женщина неслась вперёд со скоростью племенного жеребца, — как внезапно Смерть резко затормозила. Я, уже набрав приличную скорость, тоже остановилась, чуть не врезавшись ей прямо в зад, когда она согнулась пополам в поклоне, словно собираясь поцеловать пол.

— Ваше Величество, — её недовольный голос мгновенно превратился в почти что мурлыканье.