Следующим утром Гэвин совершает настоящий утренний подвиг — встает самостоятельно еще до ухода Ричарда на работу и даже чистит зубы.
— Знаешь, — Ричард стоит в дверях ванной комнаты, небрежно привалившись к дверному косяку и сложив на груди руки, — у меня каждый раз такое ощущение, что если я уйду — ты выбросишься из окна.
Гэвин тщательно рассматривает себя в зеркало.
Наверное следовало все-таки побриться. Когда-нибудь потом.
— Стал бы я зубы чистить, если собирался покончить с собой? — отзывается он, почесывая заросший подбородок.
Пиздец. Он скоро станет похожим на Хэнка.
— На той неделе ты принял упаковку аспирина и запил его бутылкой виски...
— У меня болела голова.
— ...а позавчера ты <i>опять</i> пытался себя убить.
Гэвин отрывается от созерцания бороды и раздраженно сверлит андроида взглядом.
— Я не пытался себя убить.
— Нет, конечно. Ты хотел помидорку зарезать, — Ричард говорит это так небрежно и язвительно, что для полноты картины ему осталось только придирчиво осмотреть свои ноготочки, чтобы стать похожим на сварливую женушку.
— Господи, Ричи, ты хер ли так разговорился?
— Я просто волнуюсь.
— Тебя Коннор что ли покусал? Волнуется он. Когда я говорил, что меня хотят убить, ты что-то не сильно волновался… Эй! Куда пошел? Я с кем разговариваю?
Ричард просто нагло уходит, спускаясь на первый этаж, на ходу накидывая на себя черный пиджак под стать рубашке. Гэвин сердито топает за ним, но залипает на его двигающиеся под тонкой тканью лопатки.
Несправедливо. Зачем андроидов сделали таким залипательными?
— Вчера кто-то пытался пробраться в дом, — не унимается Гэвин. — Что если меня правда хотят убить?
Пока Ричард обувается, Гэвин теряет нить разговора, рассматривая его задницу.
— Если бы хотели — уже убили.
— Справедливо, — кивает Гэвин заднице, выпячивая нижнюю губу.
Ну и задница. Члена нет, но задницу приделали. Эстеты.
Ричард поднимается, оправляя пиджак, и Риду приходится переключить внимание на его лицо.
— А что если они меня специально изводят? Хотят, чтобы у меня крыша поехала. Чтобы я доживал свой век в психушке, — Гэвин даже не замечает, как от своих собственных предположений он начинает заводиться и ходить туда-сюда по коридору. — Я ж тут в прямом эфире в безумие скатываюсь! Это какая-то ебаная Телесеть! [1]
Ричард придирчиво осматривает себя в зеркало, стряхивая с плеч невидимые пылинки.
Педант ебаный.
— Что ж, если это их план, то он очевидно работает, — он смотрит на Гэвина в зеркало, усмехаясь одними глазами, и Риду хочется врезать ему по морде.
— Ты сам себе противоречишь! — рычит Гэвин, тыкая в него пальцем. — Ты сам боишься, что я умру!..
— А ты? — Ричард резко оборачивается к нему и смотрит сверху вниз с таким кирпичным ебалом, что Гэвин давится воздухом.
— А что я?
— Боишься?
— Ну… — Гэвин всерьез задумывается над этим вопросом.
Боится? Да это, блять, еще мягко сказано. Он нахуй в панике!
— Я не думаю, что я в том состоянии, чтобы адекватно реагировать. Но это… — Гэвин старательно пытается подобрать слово, чтобы выразить весь спектр своих эмоций и чтобы это не было похоже на его разыгравшуюся паранойю, — ...беспокоит?..
— Тебе нужно отвлечься, — говорит Ричард, доверительно сжимая его плечо. — Займись чем-нибудь. Найди работу.
Ой всё. Опять этот тон санитара и рубленные фразы с налетом повелительного наклонения.
Гэвин скидывает руку со своего плеча.
— Пиздуй на работу, мамочка.
Закатив глаза, Ричард прижимается губами к его виску. Рид показательно кривится, но невольно прикрывает глаза.
Хитрый целлофановый пакет.
— И скажи Коннору, чтобы больше на тебя не дышал! — кричит он вслед, когда Ричард уже спускается с крыльца. — А то у тебя скоро сиськи вырастут!
Тот, не оборачиваясь и не сбавляя скорости, поднимает средний палец над головой.
— Засранец, — восторженно бормочет Гэвин, засовывая сигарету в зубы.
Весь следующий час он в задумчивом молчании пылесосит газон, а потом с видом скульптуры "Мыслителя" Родена ещё полчаса восседает на крыльце, пожевывая сигарету.
Раз уж Ричард ни в какую не реагирует на все увещевания Гэвина об угрозе собственной безопасности, придётся брать все в свои руки. В конце концов, андроид сам сказал ему найти какое-нибудь занятие.
Самым простым решением кажется установка камер по периметру дома. Так он сразу убьёт двух зайцев — узнает, кто подбрасывает ему дохлятину, и узнает, кто пытается проникнуть к нему в дом. И уж тогда Гэвин будет готов и схватит гада за задницу!
Вполне возможно, все это окажется просто разыгравшейся паранойей на фоне нервного срыва. Но кто-то же подбрасывает ему гребаных птичек и грызунов? Не сами же они тут дохнут? Может быть, конечно, у Гэвина тут повышенный фон радиации, но он совершенно точно не собирается заказывать счётчик Гейгера и проверять это.
Хемингуэй вон тоже страдал тяжёлой депрессией и паранойей. А потом после его смерти выяснилось, что его действительно преследовали. Так что, даже если у Гэвина паранойя, то это еще не значит, что здесь не происходит что-то стрёмное.
Гэвин даже достает мобилу, принимаясь выискивать на Amazon бюджетный вариант домашнего видеонаблюдения, но из фантазий об оборудованной по последнему слову техники комнаты, в которой Гэвин будет сидеть за экранами мониторов и ловить нарушителей своего спокойствия, его вырывает глухой звук разбитого стекла откуда-то из глубины дома.
Гэвин резко подскакивает, роняя недокуренную сигарету вместе с телефоном на крыльцо. Последний спрыгивает со ступенек прямо в траву, как кузнечик, но Рид даже не замечает.
Это не паранойя! Это отменно работающая интуиция бывшего копа!
Жаль, что он не догадался держать пистолет поближе к себе. Возможно, теперь стоит положить его к себе под подушку и вообще не расставаться с ним. Никогда.
Поглубже запахивая халат и покрепче утягивая пояс, Гэвин с трудом пытается подавить стремительно растущее чувство всепоглощающего беспокойства.
Главное, блять, без паники.
Звон в глубине дома повторяется.
Сердце разгоняется, кажется, до 240 ударов в минуту — ощущение, что оно сейчас взорвется.
Гэвин решительно проскальзывает за дверь. Голову застилает туманом, дыхание сбивается, но он уверенно ступает по скрипящим половицам в сторону источника звука. Но на последних подступах к кухне, тапок предательски скользит, и Гэвин, выдав грациозный пируэт, едва не вкатывается в кухню как пингвин.
Вцепившись в дверной косяк, Рид сжимает его до побелевших костяшек. Кухня опять пуста. И только ебучие голубые занавески издевательски трепещут на приоткрытом окне.
Гэвин оглядывает заляпанный пол. Кто-то опять скинул с кухонной стойки оставленный Ричардом завтрак, что был заботливо прикрыт утренней газетой.
Что нахуй за призраки? Видимо самое время вызывать охотников за привидениями и делать шапочку из фольги. Потому что ну не может же ветер быть таким сильным и коварным, чтобы скидывать тарелки и кружки со стола. А завтра что? Его унесет вместе с домом в Канзас?
Гэвин раздраженно захлопывает окно.
Еще и любимая, блять, кружка разбилась. Нет. Разбили.
Рид присаживается над осколками, и его сердце начинает бешено колотиться. Потому что среди осколков, кусочков бекона и растекающейся яичницы Гэвин видит первую зацепку и подтверждение того, что он не сошел с ума.
Кровь.
Начиная судорожно хлопать по карманам в поисках телефона, Гэвин чертыхается. Пока он топает обратно на крыльцо, он прикидывает, как попросить Ричарда оказать ему содействие. Андроид за пару секунд сможет установить личность подозреваемого!
<i>Эй, Ричи, ты не мог бы приехать и кое-что полизать?
</i>
А вдруг это не кровь, а кетчуп? Черт, об этом он не подумал.
Гэвин вновь садится на крыльцо, на самую нижнюю ступеньку, рассеянно выискивая в траве телефон.
Нет, Ричарду звонить нельзя, он опять поднимет его на смех.
Гэвин взвешивает в руке найденный телефон, словно прикидывая разумность своих доводов. Но даже ему хватает мозгов понять, что звонить Ричи средь бела дня и отвлекать его из-за такой ерунды — идиотизм. Это может подождать до вечера.
Что ж, его расследование опять откладывается на неопределенный срок. Вечером, правда, наверняка выяснится, что это все-таки кетчуп, и кукуха Гэвина соберет вещи и съедет в психушку окончательно.
Рид пустым взглядом осматривает свой королевский газон, пока его взгляд не фокусируется на дохлой мыши.
Глаза Гэвина округляются.
Пятнадцать минут назад её тут не было.
Мороз, пробежавший по коже, тут же сменяется жаром и ужасом, сковывающим, и в то же время заставляющим бежать. Гэвин отстраненно осознает, что он в панике. И единственное что он знает, что если паникуешь, то нужно делать это по направлению к выходу.
Гэвин бежит.
Бежит как можно дальше от проклятого дома. Он бежит мимо соседских домов, мимо хихикающих детей, мимо мурчащей черной кошки, восседающей на чьем-то мусорном баке.
Гэвин бежит, и ему кажется, что все оглядываются на него, что все прожекторы и весь мир только тем и живет, чтобы следить за ним.
Рид выдыхается, пробежав буквально три дома. Он затравленно оглядывается, отмечая, что гребанный газон все еще находится в поле его зрения.
Блять. Ему казалось он пробежал три квартала.
Во истину говорят, “паника бежит несравненно быстрее, чем ноги её несущие”.
Он даже до сих пор видит ту дохлую мышь, которая лежит там и издевается над ним. Хотя, конечно, нет. Мыши не издеваются, они лишены чувства юмора.
Гитлер с хвостом. Антихрист с усами.
Схватившись рукой за колющий бок, Гэвин сбавляет шаг, стараясь успокоиться. Паника — плохо. Страх — хорошо. Первое убивает, второе спасает жизнь. Глубокий вдох. Выдох. Возможно, ему стоит заняться йогой.
Гэвин начинает злиться.
Опять он выдает мышиную возню за гибель Помпеи. Что блять с ним не так?
Когда впереди маячит вывеска продуктового магазинчика, а привычное раздражение сменяет панику, Гэвин ускоряет шаг.
Он решит эту проблему как мужик. Сам и без ебучих андроидов. Он, в конце концов, бывший коп. А копы не бывают бывшими.
Закупив все необходимое, боже, храни Apple Pay, Гэвин выходит из магазина, преисполненный решимости не уронить свой престиж в глазах андроида. Напоследок он коротенечко отписывается Ричарду о своих дальнейших действиях, чтобы тот потом не изошел на говно, и не обвинял его в очередной попытке покончить с собой.
///
Гэвин топчится у дома ровно четырнадцать секунд. Да, он считал. После чего он стучит кулаком в дверь, потому что дверной звонок отсутствует в принципе. Пока за дверью слышится глухой лай и недовольное бормотание, Гэвин отстраненно думает, что нужно взять себе на заметочку и тоже открутить дома звонок.
Когда дверь открывается, Гэвин сталкивается лицом к лицу со своим отражением.
Хэнк, приобняв дверь, хмуро осматривает его с ног до головы. Он в таком же темном затасканном халате, в майке с пятнами сомнительного происхождения, в пивных трусах (Гэвин мысленно ухмыляется) и в тапочках. Рид невольно шевелит пальцами на ногах.
Ебаный стыд. Он бежал в тапках по улице.
Гэвин очень надеется, что его не покажут вечером по телеку в двадцатичетырехчасовых новостях.
Повисает гнетущая тишина, и чтобы заполнить ее, Гэвин шуршит пакетом, поднимая его на уровень лица. В пакете две бутылки виски. И оценив их размеры даже через плохо просвечивающийся пакет, Хэнк в приглашающем жесте приоткрывает дверь шире.
— Заходи, — заинтересованно бросает он, и не дожидаясь пока Гэвин зайдет, скрывается на кухне.
Пока Андерсон гремит на кухне бокалами, Гэвин прикрывает дверь и мимолетно треплет Сумо по голове. Он испытывает какое-то странное облегчение от того, что эти двое еще живы.
Он усаживается за стол, водружая пакет с виски перед собой, отмечая на столе пустые пивные банки, какие-то книжки, сканворды и очки. Наличие последних вызывает легкое злорадство — Гэвин-то еще пока в них не нуждается.
Хэнк ничего не говорит и не задает вопросов. Он вообще будто делает вид, что Гэвина тут нет. Когда Андерсон натягивает очки на нос и возвращается к сканворду, от которого его видимо Рид отвлек, Гэвин решает осмотреться, благодарный за эту паузу. Ему бы самому мысли в кучу собрать и понять зачем он сюда приперся. С другой стороны, а куда еще? Не в участок же к Ричи в тапках бежать? Хэнк как никак лейтенант. Он свое звание не за красивые глазки получил.
Дом Хэнка один в один напоминает Гэвину его дом, разве что этот одноэтажный. Здесь также сомнительно пахнет, также темно из-за задернутых штор, и повсюду также валяется хлам. Рука Коннора, конечно, сразу видна — кухня чистенькая, аж блестит. Но судя по внешнему виду Андерсона, андроид также как и Ричи недалеко продвинулся в борьбе с человеческой депрессией.
Что-то неприятно екает в груди Гэвина — одно дело думать, что ты скатываешься до уровня одинокого несчастного старика, а другое дело видеть это своими глазами.
Взгляд Рида цепляется за связку газированного тириума на кухонной стойке.
— Что, твой пластиковый сынишка живет с тобой? — язвит он.
Господи. Наверное это нервное. Или профессиональное.
Хэнк проникновенно молчит, что-то старательно вписывая в клеточки сканворда.
— Поведение, прикрывающее неискренность и злонамеренность притворным чистосердечием и добродетелью… — зачитывает он, задумчиво постукивая ручкой по подбородку. А потом переводит на Гэвина взгляд и смотрит поверх очков.
Гэвин показательно отворачивается, скрещивая на груди руки.
— Лицемерие! — победно выдает Хэнк, отбрасывая в сторону сканворды и очки. Явно повеселев, он тянется к пакету. На его лице мелькает что-то похоже на разочарование, когда он заглядывает внутрь. — Ты только виски купил?
— А что же еще?
— Действительно.
В тишине они выпивают ровно два бокала, после чего напряжение, до этого момента, державшее Гэвина за шею, отступает и он выдает свое коронное “меня хотят убить”, на которое Хэнк реагирует хмурой задумчивостью и наливает еще виски.
Это, во всяком случае, обнадеживает.
— Доказательства?
— Он слишком умён, чтобы оставлять их.
Гэвин с позволения Хэнка прикуривает. Он подробно рассказывает про свои находки на газоне, красочно расписывая подробности. Они поднимают бокал за Ричи-младшего, а спустя еще несколько бокалов они уже курят вместе.
— Крыса — священное животное в Индии, — глубокомысленно выдает Андерсон. — А голубь символ мира.
Гэвин косится на сканворды, рассеянно почесывая бороду.
— А мышь?
— Символ воровства.
— Ну пиздец.
— Точно, — покровительственно кивает Хэнк. — Так что я бы на твоем месте не был таким спокойным.
— Я не говорил, что спокоен. Я собирался впасть в панику, когда протрезвею.
— Вы, молодые, вечно все откладываете на потом.
Гэвин начинает рассказывать про проникновение на его кухню, демонстрируя шрам на запястье. Дело обрастает все новыми и новыми подробностями, от которых даже Риду становится не по себе. До этого момента он и не подозревал, что все настолько серьезно.
— А Ричард мне не верит! — Гэвин в сердцах жахает кулаком по столу. — Полицейский андроид называется! Гавнюк пластиковый!
— Гэвин... — Хэнк почесывает нос, указывая пальцем куда-то за его плечо, но Гэвин в пылу праведного гнева даже не замечает этого.
— Как таких только в полиции держат! А я из-за такого, как он, между прочем, работу потерял…
— Ты дверь забыл закрыть, — тихо бормочет Хэнк, прикуривая новую сигарету, и до Гэвина наконец доходит.
— Черт, — он нервно облизывает губы и медленно оборачивается, натягивая на лицо улыбку и предсказуемо натыкаясь взглядом на Ричарда. — О, Ричи. А мы как раз о тебе говорили.
— Лейтенант, — коротко кивает андроид. Хэнк салютует ему бокалом. — Гэвин.
Гэвин нервно сглатывает, сжимая бокал. Господи, ему что, нельзя уже зайти к старому другу и пропустить стаканчик? Краем глаза он отмечает, как Андерсон посмеивается в бокал. Ничего, раз Ричард уже освободился, значит скоро Коннор придет и застукает своего старого алкаша с новым собутыльником. То-то смеху будет.
— Значит тебя все-таки беспокоят причины твоего увольнения? — Ричард усаживается на подлокотник дивана, скрещивая на груди руки. — Хочешь об этом поговорить?
— Нет, — отрезает Гэвин.
— Мда, — тянет Хэнк, жестикулируя бокалом, — я думал, что мир сокрушит мутировавшая генномодифицированная кукуруза или война с роботами-пылесосами, осознавшими себя как коллективный разум...
— Вы полагаете, лейтенант, что мир сокрушат андроиды? — бесцветно интересуется Ричард, но Гэвин слышит в его голосе насмешку.
— Андроиды? — Хэнк раздраженно отмахивается от него, как от глупого ребенка. — Нет. Люди.
Гэвин понимающе кивает.
— Звучит как тост.
Они чокаются бокалами, опрокидывая в себя виски.
— Между прочим, сегодня этот неизвестный совершил ошибку, — Гэвин доверительно склоняется к Хэнку, переходя на заговорческий шепот, словно Ричард таким образом его не услышит. — Он оставил свою кровь на моей кухне.
Хэнк ошарашенно отставляет бокал в сторону.
— Так что ж ты раньше не сказал? — он решительно поднимается из-за стола, едва не сбивая с него бокал. И именно в этот момент входная дверь хлопает, и нервно сглатывает уже Хэнк.
— Опять ты не закрыл дверь, Хэнк. Куда ты ходил на этот раз? Неужели снова объяснял соседу, что его дерево залезает на твой участок... — Коннор замирает в гостиной с двумя бумажными пакетами под завязку забитыми овощами. Его нечитаемый взгляд перебегает с пустых бутылкок на Гэвина, с Гэвина на Хэнка, с Хэнка на Ричарда.
Гэвин старательно пытается не заржать, пряча улыбку в кулак.
Коннор вопросительно мигает диодом, и Ричард судя по всему ему отвечает, потому что они устраивают целое светопредставление в полутемной гостиной. Спустя несколько секунд Коннор переводит на Гэвина осуждающий взгляд.
— Стукач, — шипит Гэвин Ричарду.
— Хэнк, но ты-то… — Коннор сводит брови, делая этот свой как-вам-не-стыдно-лейтенант взгляд.
— Потом, Коннор, потом, — отмахивается Андерсон. — У нас тут дело серьезное. Рид. За мной.
Они в спешке покидают дом.
///
Уже десять минут Ричард с Коннором бесстрастно наблюдают за склонившимися над дохлой мышью людьми. Рядом на мусорном баке сидит черный кот, недовольно повиливая хвостом. Сложив на груди руки, андроиды в пол уха слушают невероятные теории заговоров Гэвина и Хэнка.
— Мне в сканворде попадалось что-то такое. Мышь связывают с погребальными обрядами, смертью...
— Пиздец.
— ...разрушениями, войнами, голодом, болезнями...
— Так я и думал. В дурку меня хотят упрятать.
— ... и бедностью.
— С бедностью? Я не понял. Это они на что намекают? Они мой газон вообще видели?.. Да у меня газонокосилка как новый Мерседес стоит!..
И эти люди — бывшие копы. Просто поразительно.
— Может скажем им, что это просто чей-то кот? — не отрываясь от созерцания людей, подает голос Коннор.
— Нет, — хмыкает Ричард, — пускай развлекаются. Того и гляди, гулять начнут.
Он тянет к коту руку, аккуратно почесывая его подбородок. Животинка довольно урчит.
— Гэвин, а это что?
— Зоотерапия как один из способов борьбы с депрессией? — понимающе кивает Коннор, наблюдая за тем, как Хэнк задумчиво ковыряет тапком что-то на газоне.
— Где?
— Я подкармливаю его уже почти четыре месяца, — важно отзывается Ричард, поглаживая кота.
— Да вот. Похоже на кошачье дерьмо.
— Гэвину понравится, — усмехается Коннор.
Андроиды весело переглядываются, а на всю улицу разносится истеричный вопль Гэвина Рида.