— Эй, Эдди, — Ник сел рядом и закинул ноги на стол. — Моих родителей сегодня нет дома.

 Эдди молча закатил глаза. Он даже не стал спихивать ноги Ника со стойки информации или придумывать оригинальный ответ. За последний год он перебрал уже все варианты от «потому что они мертвы» до «заколебал, блин, иди докопайся до Декстера». Но Ник продолжал доставать его этой шуткой каждый раз, когда Ларри и Ак уходили на прогулку, оставляя Ника и Эдди за главных. То есть, главным, по сути, всегда был Эдди, как действующий ночной сторож музея, но Ларри просто нравилось всё контролировать и перестраховываться.

 Когда годом ранее Эдди предложили место ночного сторожа в музее, он согласился практически не раздумывая. Что может быть лучше ленивой работы, большую часть которой можно с чистой совестью проспать? Его не смутил ни крайне подозрительный список дел, ни Тилли, с её «музей всегда тебе сам поможет», ни Ник, который в ту первую ночь таинственно растворился в коридорах музея, и нашелся только под утро. Впрочем, именно Ник тогда вывел его после смены из музея и потащил за кофе, а потом долго и обстоятельно объяснял: «Аттила любит магию, Декстер — воровать ключи, а в Египетский зал лучше лишний раз не заходить, особенно если Ларри и Ака долго нет в поле зрения». Эдди согласно кивал, запоминал, а вечером долго сидел вцепившись в свои длинные растрепанные волосы и уставившись в телефон, решая, звонить ли психотерапевту. Но решил, что лучше не стоит. В конце концов, Ник был мужчиной приятным, и врать вряд ли бы стал, так ведь? Эдди и его слабость перед красивыми мужчинами.

 Как оказалось, Ник, не выглядящий на свои 35 и должность профессора египтологии, мог быть тем еще безбашенным подростком. Особенно, если выбрал себе цель, а цель особо не сопротивлялась. Эдди смиренно таскался за ним по всем залам, знакомясь с обитателями и влипая в истории, а потом неожиданно осознал, что влился уже в ночную жизнь, прикипел к ней, да стал единым целым. «Часть команды, часть корабля» и всё такое.

 То, что Ларри тоже, в какой-то мере экспонат, Эдди не понимал ужасно долго, за что до сих пор считал себя слепым и глухим. Но, с другой стороны, кто бы заподозрил в мужчине в костюме ночного охранника — экспонат? Эдди и вовсе считал, что Ларри раньше приходит, чтобы точно успеть в Египетский зал до заката. Эдди туда понятливо не совался, прекрасно понимал, на что может наткнуться. Сложно не понять — Ларри и Ак чуть ли не повсюду вместе ходили, да и о личном пространстве друг у друга осведомлены явно не были. Убедился в своих догадках Эдди уже на третью смену: кто-то решил устроить киноночь, и Ак на задних рядах вполне уютно и привычно устроился в объятьях Ларри.

 Ник тогда, правда, забыл предупредить, что на киноночь у охранника еще больше работы: Декстер и пещерные люди обожали раскидывать повсюду поп-корн, а парни времен Второй Мировой вполне могли начать палить куда не попадя в самые напряженные моменты.

 И вот Эдди сидел за стойкой информации, крутя в руках записку, что Ак и Ларри вернутся к рассвету, а Ник рядом опять шутил уже приевшуюся шутку. Привычную. Мимо также привычно проскакал Рузвельт с Сакаджавеей, и не менее привычно промчался Рекси. Эдди точно знал, что Октавиус и Джед уже в пути, чтобы отобрать его компьютер и продолжить смотреть смешные видео на ютубе.

 Ник продолжал таращиться в ожидании ответа.

 — Привет, Ник, как дела? — подчёркнуто вежливо поинтересовался Эдди. — Неужели у тебя нет огромной стопки контрольных от студентов, опять перепутавших все иероглифы?

 — Есть, конечно, я же каждый день заставляю своих студентов писать контрольные по иероглифам, — серьёзно кивнул Ник. Эдди вообще был не в курсе, шутит он или нет, в универе-то никогда не учился.

 Эдди, конечно, подозревал, что надо Нику. Как-то раз, примерно через пару месяцев с начала его работы, Ник привёл девушку: красивую стереотипную блондинку в коротком платье. Эдди тогда был не в курсе, что у них тут уже какие-то внутренние шутки на этот счёт, и переживал за Ника больше, чем сам Ник. К тому же, Ник ему нравился, так что, возможно, где-то глубоко в глубине души, Эдди надеялся, что у них может что-нибудь получиться. Пусть даже он и был максимально противоположен от той девушки: волосы чёрные, черты лица острые, да и сам высокий — «шпала». Так вот, девушка. То была ночь «ночных экскурсий» и Ник просто привёл её пораньше, пока остальные делали вид, что они актёры. Что произошло дальше, Эдди запомнил на всю свою жизнь. Ларри и Ак от девушки почему-то в восторг не пришли. Ларри начал шутить шутки. Не смешные, но смеялись все, кроме несчастной жертвы. Ак «включил фараона» и со своими неповторимыми интонациями прошелся по базовым требованиям «к будущей невестке моего мужа». Девушка краснела, бледнела, потом попыталась залепить Нику пощечину, от которой тот виртуозно увернулся, и сбежала, хлопнув дверью. Все разошлись по своим делам, словно не произошло ничего необычного. Эдди стоял в ступоре.

 Когда Ник подошел, узнать как дела, Эдди высказал единственное, что пришло ему в голову:

 — Я ни за что не буду с тобой встречаться, пока они живы.

 Ну, тогда-то и началось. Когда кто-нибудь говорил Нику слово «никогда», он тут же ставил себе целью превратить его в «прямо сейчас».

 Эдди вернулся в настоящее, тяжело вздохнув. Ник ему всё еще нравился до состояния дурацких бабочек в животе.

 — Как насчёт выпить кофе завтра? — предложил Ник, всё еще не опуская ноги на пол. Он словно специально выбрал самые узкие джинсы, какие только смог найти в Нью-Йорке.

 — Я на мели, — отмахнулся Эдди.

 — Я оплачу.

 — Я хочу выспаться.

 — Кофе тебя взбодрит.

 — Я не буду встречаться с тобой!

 — Кхм, — а вот это прозвучало уже не от Ника. Эдди досчитал до пяти, прежде чем поднять взгляд на Ларри. — Я помешал?

 — Нет, — Эдди нервно выпрямился.

 — Да! — одновременно с Эдди произнёс Ник.

 Возникшая пауза была самой неловкой в жизни всех присутствующих, так что очень вовремя появившийся Акменра в гражданской одежде спас ситуацию.

 — Взять куртку занимает меньше времени, — сказал он, заходя в зал, и, окинув взглядом присутствующих, молча утянул Ларри дальше.

 Впрочем, лучше не стало. Ник теперь выжидающе на него смотрел.

 — Ты всё еще переживаешь из-за того случая? — спросил он. — Как там было? «Я не буду с тобой встречаться, пока они живы»? Ну, так днём они не живы. Да и в любом случае, с папой ты уже знаком, а мама так остро не реагирует.

 Ник явно издевался. Смеялся над ним. Эдди медленно вдохнул и выдохнул.

 — У меня есть работа.

 И ушел, оставив Ника разбираться с его существующей-или-нет стопкой контрольных. Эдди тогда еще не знал главного: одного кандидата Ларри всё же одобрил.

 Первый случай не вызвал у него подозрений. Акменра (ради исключения, в одиночестве) подошел, чтобы сообщить, что Декстер активно учится пользоваться отмычкой у окна на втором этаже. Вид у фараона при этом был хитрый, но он почти всегда так выглядел. Эдди побежал спасать окно, Декстер побежал прятать отмычки, и после нескольких минут, которые могли бы стать классическими кадрами в дешевой романтической комедии, Эдди оказался заперт в каморке. Вместе со швабрами, чистящими средствами и Ником. Он должен был что-то заподозрить уже тогда.

 — Привет, — вежливо поприветствовал его Ник. Его джинсы были все еще узкими, а футболка достаточно просторной, чтобы открывать ключицы. Эдди нервно сглотнул. — Всё в порядке?

 — Замечательно.

 Эдди подёргал дверь. Дверь, ожидаемо, не поддалась. Ник рядом понимающе хмыкнул.

 — Ладно уж, учись, — он достал из кармана шпильку, и протиснувшись мимо Эдди (скорее, обтеревшись об Эдди всем чем только можно) принялся возиться с замком.

 — Так как насчёт выпить кофе? — спросил он в очередной раз.

 — Просто выпусти меня отсюда, — взмолился Эдди. Когда ты ночной охранник в музее, где всё оживает именно по ночам, каждая секунда считается за одно происшествие, которое ему устранять.

 — Ладно, ладно, — Ник распахнул дверь, но всё еще преграждал проход. — Но в чём проблема? Ты же не боишься моего отца до такой степени на самом деле?

 Эдди молча протиснулся мимо, оставив Ника без ответа. В конце коридора мелькнул подол накидки фараона, и Эдди в голову закрались подозрения. Он побежал в ту сторону, но завернув за угол, наткнулся лишь на слившихся в страстном поцелуе Ака и Ларри. С возмущенным «найдите комнату» ему пришлось бежать с места происшествия, а случай с каморкой и вовсе затёрся из памяти спустя пару дней.

 Во второй раз он сообразил. Ларри сказал, что у созвездий что-то произошло, но когда Эдди до них добрался, всё было тихо и спокойно. Он прошелся на всякий случай по залу. А вот когда в зал вошел Ник, и практически сразу послышался звук защелкивающего замка, он всё понял. В этот раз была очередь Ника дёргать дверь, но, ожидаемо, она не поддалась.

 — Я тут не причем, — поспешил сообщить Ник, но Эдди и сам уже понял.

 Он прошел остаток пути и внезапно обнаружил корзину для пикника, накрытую пледом. Шестерёнки в голове ржаво заскрипели, но провернулись куда надо.

 — Ник, — неуверенно окликнул Эдди. — Мне кажется, или Ак и Ларри решили нас… свести.

 Ник повернулся к нему с лицом крайне недоумённым.

 — Ага, точно, — хмыкнул он. — мистеры «доведём до истерики каждую твою пассию» решили меня с кем-то свести.

 Эдди молча вытащил в центр зала корзину и расстелил плед. Ник также молча возился с замком, но в этот раз их заперли надёжно. Возможно, даже до утра. Оставят записку директору, мол, «выпустите этих несчастных», а сами разойдутся, оставив после себя погром. Эдди аж вздрогнул, представив возможную катастрофу.

 Ник сдался довольно быстро, и с удобством устроился на пледе рядом с Эдди. В зале было темно, созвездия мирно летали под потолком, решая свои вековые, непонятные простым смертным дела. Лицо Ника казалось совсем бледным, тоже застывшим, восковым, как и всё в музее.

 Эдди вдруг подумал, что Ларри в своё время страдал. Потому что Эдди страдал сейчас. Ник был далёкий и… волшебный. Ребёнок, выросший среди чудес, не понимающий, почему другие люди хотели в своей жизни чего-то обычного. Приземлённого. Ларри должен был видеть в зеркале каждый день, как уходит его время, пока Акменра остаётся вечно молодым. Эдди вдруг показалось, что и Ник такой же, что магия скрижали его заморозила, а Эдди только и останется, что смотреть в зеркало на стареющего себя.

 — О чём ты так напряженно думаешь? — Ник повернул голову в его сторону. «Статуя, — подумал Эдди. — Греческая мраморная статуя». — Серьёзно, выскажись.

 — Я не хочу встречаться с тобой, потому что не хочу быть очередным именем в списке, — внезапно даже для самого себя признался Эдди.

 — О чём ты? — Ник нахмурился, и вся магия рассеялась. Он снова стал обычным парнем, в меру легкомысленным, в меру надоедливым.

 — Тедди рассказал, что ты постоянно водил своих пассий к Ларри. И их было много. Откуда мне знать, что ты не остынешь после первого же кофе?

 Ник долго не мог найтись с ответом.

 — Потому что я не встречаюсь ни с кем уже почти год? — он постучал пальцами по полу, подбирая ответ. — Не знаю. Честно. Думаю, я никогда не влюблялся так, чтобы «по-настоящему». То есть, конечно, я не приводил первых попавшихся с улицы, но с тобой… по-другому. Честно, не знаю. Теперь, когда ты сказал, я думаю, что и сам бы себе не доверял.

 На это Эдди ответить ничего не мог. Хотя, Ник сказал, что в этот раз всё «по-другому». Да и Эдди уже устал раз за разом говорить «нет», когда хотелось сказать «да».

 — О, смотри, — Ник резко сел, переключаясь на свою привычную жизнерадостность. — Они оставили нам сэндвичи и чай в термосе. Когда и где только успели достать? А, тут записка от Тилли…

 Эдди смотрел на подвижное лицо Ника, и вспоминал, как весь год этот мужчина приходил в музей, вился вокруг него, иногда засыпал прямо за стойкой информации. Эдди пытался найти момент, когда его лёгкие «бабочки в животе» переросли в это страшное, тянущее чувство в сердце, и не мог.

 — Так что? Чаю?

 — Нет. Кофе. Как только нас отсюда выпустят.

 Ник радостно улыбнулся.