Неделю спустя Кёя спокойнее относился к прикосновениям Мукуро, обнимал по просьбе не кривясь. Хром тоже больше не переживала: ожидаемых жестоких перепалок не было, и для Кёи она всё ещё была на первом месте.

Хибари готовился к этому дню. Сидя на диване, позволив Рокудо оседлать колени, Кёя решительно смотрел прямо в глаза, пока иллюзионист медленно расстёгивал на нём пуговицы фиолетовой рубашки. Холодные руки коснулись горячей груди. Хибари накрыл одну руку своей, грея.

«Совсем как у Хром, — невольно подумал он. — Все иллюзионисты такие?»

Вспомнив Франа, вечно прячущегося у него за спиной, понял, что нет.

Пришлось наклонить голову вбок, чтобы Мукуро мог поцеловать в шею. От дозволения член Рокудо в штанах дрогнул. Кёя проигнорировал, не желая никоим образом затрагивать пока ещё запретную тему.

— Без засосов.

— Помню, — усмехнулся Рокудо.

Иллюзионист на удивление точно определял наиболее чувствительные места, словно знал наверняка. Дыхание Кёи потяжелело. Под руководством хранителя Тумана, он с трудом отучился подавлять приятные ощущения. Всё шло так хорошо, что казалось, сегодня можно будет зайти немного дальше простых поцелуев и прикосновений.

Хибари не привык принимать пассивное участие в любовных играх, потому боролся с инстинктом схватить иллюзиониста за волосы и впиться в губы. Мягкие, нежные. Не такие, как у Хром, но всё ещё приятные на ощупь и вкус. Рокудо легонько укусил Кёю за нижнюю губу, провёл по ней кончиком языка, в то же время массируя пальцами голову, наслаждаясь шелковистостью чёрных волос. Хибари совсем разомлел и расслабился, с удовольствием отвечая на поцелуй. Пока разум не пробился сквозь пелену забвения.

— Мерзавец! — злобно прорычал Кёя, больно хватая Рокудо за хвост и оттягивая назад.

Мукуро целовал его совсем как Хром! Хибари уже даже не уверен был, что всё это время встречался с ученицей иллюзиониста, а не с самим иллюзионистом. И даже если встречался с девушкой, Мукуро всё равно был частью их жизни, зная в подробностях, как больше всего любит целоваться Кёя.

— Есть такое дело, — согласился Рокудо, иллюзией приковывая руки любимого к дивану. Чисто на всякий случай. — Но как ещё я мог получить хотя бы немного твоей любви, когда ты меня так сильно ненавидел?

— Прошедшее время неуместно, — огрызнулся Хибари, отворачиваясь от очередного поцелуя.

— Мог бы хоть оценить то, — зашептал Мукуро на ухо, поглаживая живот Кёи и опуская руку ниже, — что я стараюсь быть с тобой честным.

Рокудо решил воспользоваться положением, дав волю своей давно рвущейся наружу похоти, что совсем не пришлось по вкусу Кёе. Расстегнув брюки любимому и просунув руку в трусы, хранитель Тумана недолго касался самого сокровенного: Хибари порвал сдерживающую его иллюзию и повалил Мукуро на пол. Иллюзионист поморщился от боли от удара, но смолчал. Кёя замахивался для сокрушающего удара крепко сжатым кулаком, когда Мукуро заговорил:

— Ради тебя я готов терпеть боль, если тебе от этого будет легче.

Кёя остановил руку прямо перед носом неморгнувшего иллюзиониста. Сделка. С Дьяволом во плоти. Определённо.

«Это абсурд», — запутавшись в чувствах и принципах, думал он. Неужели оно и правда того стоило? Хибари обессилено сел на коленях Рокудо, опустив голову. Ему стоило возмутиться с самого начала. Будет нехорошо с его стороны теперь взять и пойти на попятную. Гордость не позволит. Гадкая, противная, липучая гордость. Хибари начинал её ненавидеть. И ведь если бы не она, он так не ненавидел иллюзиониста. Разумом Кёя понимал, что ему вовсе не так противно, как он себе накручивает.

Рокудо сел и обнял любимого, словно успокаивая, стал поглаживать по волосам. Мукуро видел все его терзания, не слепой. Он понимал, что сам был тому виной. И какие бы грязные трюки ни использовал, он всё ещё его любил и желал счастья. Потому старался не торопить события, но нетерпение взяло верх.

— Всё хорошо, не стоит так напрягаться. Я понимаю тебя.

«Было бы неплохо, если бы и ты понял меня…» — грустно подумал Рокудо. Если бы он только мог внушить свою любовь Кёе… всё равно так не поступил: никакая иллюзия не сравнится с реальными чувствами.

Проведя нежно по щеке любимого, Мукуро обратил его внимание на себя. Осторожно коснувшись его губ своими, не получив сопротивления, аккуратно раздвинул их языком. Внезапный всплеск эмоций повлёк за собой бессилие, потому Кёя казался таким безвольным.

«Ты не должен быть таким: я могу не сдержаться».

Хибари был излишне податливым, что несказанно волновало иллюзиониста: он всерьёз боялся, что сломал его. Рокудо не впервой было рушить жизни, уничтожать людей, оставляя пустые или сильно искорёженные оболочки.

Поменявшись позициями — перевернув Кёю на спину и сев на него сверху, — Мукуро продолжил ласкать его тело. Немного грубо и с нажимом, пытаясь привести в чувство. 

Боль от покусываний не давала Кёе сойти с ума от удовольствия. Полностью запутавшись в своих суждениях, он отдался иллюзионисту. Вся его уверенность, вся его решимость канула в небытие. Он метался от одного возможного выбора к другому, пока вновь не почувствовал руки на своём члене.

— Нет! — воскликнул он, мгновенно очнувшись от забвения.

«Почти, — вздохнул Рокудо. Уже второй раз его маленькому пошлому желанию не суждено было сбыться. — Ну, он хотя бы пришёл в себя».

— Рано или поздно это всё равно произойдёт. Чем быстрее, тем меньше волнения. Так что расслабься и получай наслаждение, — просил Рокудо, с силой нажимая на плечи пытающегося встать Кёи. — Доверься мне.

— Смеёшься? — прорычал Хибари, на что получил звонкое «ку-фу-фу».

— И правда, это было неуместно, — признал Мукуро. — Но тебе всё равно придётся расслабиться: у тебя стоит, — довольно произнёс Рокудо, по-кошачьи улыбнувшись и пальчиком нажав на красную головку. Кёя только сейчас заметил, что пока он пребывал в трансе, тело его наглым образом предало. — Просто закрой глаза и предоставь всё мне, — успокаивающе говорил Мукуро. — Только не представляй кого-либо другого и не сравнивай… — добавил он. Не хватало для полного счастья ещё одной ассоциации с Докуро.

— А ты не давай повода, — закрыв глаза руками, буквально выплюнул Кёя. Он не мог отрицать разумность слов Мукуро. Бежать ему всё равно было некуда и непозволительно.

— Вот тут я ничего обещать не могу, — предупредил Рокудо. Хибари приоткрыл один глаз и глянул вопросительно. — Я учил Хром только целоваться.

— …То есть ты опять солгал? — понял Кёя, что «откровение» про подглядывание не являлось истиной. Вот только смысла в нём в таком случае Кёя не видел. Или же Мукуро лгал сейчас, а не тогда? Голова кружилась от поиска правды и смысла в этих бессмысленных хитросплетениях разума иллюзиониста.

— Можно я сошлюсь на то, — Мукуро сверху показал указательным пальцем на напряжённый член, определённо требующий любви и ласки, — что с набитым ртом не говорят?

Не дождавшись ответа, Рокудо взял в рот головку, языком дразня уретру. Хибари не успел вовремя закрыть глаз, потому несколько секунд зачарованно следил за Рокудо и, к своему позору, был вынужден признать, что тот умеет быть сексуальным.

Обладая обширными знаниями в области анатомии, Мукуро знал как доставить удовольствие и боль или смешать их воедино, даруя новую гамму эмоций. Посасывая и облизывая головку с попеременной интенсивностью, одной рукой он сжимал ствол, равномерно двигая ей вверх-вниз, второй рукой мягко массировал яички. Когда надо — вёл себя грубо и напористо, не забывая быть умеренно нежным, чтобы не вызвать у любимого отвращение… ещё большее.

— Ради всего святого, не чавкай! — не выдержал Кёя.

Проведя языком по крайней плоти, Рокудо отвлёкся и с издёвкой посмотрел на Хибари.

— А как же правила хорошего тона? Ведь я получил такое изысканное и вкусное угощение?*

— Изыди!

Смех Рокудо раздражал, но желание поскорее кончить щёлкнуло в голове необходимый рычажок, и Кёя направил свой гнев не на избиение, а на грубое изнасилование рта хранителя Тумана. Мукуро, впрочем, вовсе был не против. Любая инициатива со стороны любимого вызывала у него восторг, а заглотить глубоко для него не составляло проблемы. Уж он-то умел расслабляться. До синяков сжимая мускулистые бёдра, Рокудо позволял творить с собой Кёе всё, что тому заблагорассудится. Больно удерживая Мукуро за хвост, Хибари активно двигался, строго глядя в наполняющиеся слезами разноцветные глаза. Иллюзионист не сопротивлялся, наоборот помогал, дополняя извращённое удовольствие ласками своего языка, крепко сжимая губы, при этом не позволяя зубам навредить.

Кёя кончил в горло Рокудо, отчего тот закашлял, а слёзы потекли с новой силой. Сердце Мукуро трепетало от счастья, словно это он только что отымел Хибари, а не наоборот. Одно вызывало сожаление — ему не удалось распробовать вкус спермы любимого. Ничего, ещё успеет: старт дан.

Два хранителя расслабленно лежали на мягком полу — Рокудо постарался. Мукуро пальцами выводил на груди любимого иероглифы, не надеясь, что он сумеет или хотя бы попытается их прочесть. Это были послания любви. Искренние и чистые, в отличие от самого посланника.

Хибари понимал каждую чёрточку сообщения. Ему просто не на чем было сконцентрироваться. Будь он девчонкой, обязательно бы влюбился, а так просто стал чуток мягче. Вся злость ушла в момент экстаза, потому даже рядом с иллюзионистом он чувствовал умиротворение и покой.

— Спина потом болеть не будет? — спросил Хибари, имея в виду, что иллюзия не является реальностью, как бы мозг её ни воспринимал, потому для бедных косточек они всё ещё лежали на холодном, не очень чистом твёрдом полу.

Нехотя оторвавшись от своего романтического занятия, Рокудо сел и вздохнул.

— Ну, мы всегда можем вернуться на диван. Я только рад буду.

Мукуро хотел предложить продолжить, но вовремя опомнился: Кёя ещё не был готов. Он и так привыкал быстрее, чем Рокудо мог рассчитывать. Нельзя было позволять жадности разрушить то хрупкое равновесие, что установилось в их отношениях. Не сейчас, когда ему было так хорошо.

— Учитель, мне прискорбно это говорить, но наша тренировка должна была начаться пятнадцать минут назад, — раздался над головами любовников протяжный голос. — Так как вы все уже здесь кончили, ой, я имею в виду закончили, то, может, мы уже могли бы приступить к нашей BDSM-party?

— Трезубец тебе в задницу! — не сдержался Мукуро, метнув в сторону суицидального ученика, держащего в руках телефон, обещанный трезубец.

«Пятнадцать, значит», — скрипел зубами Рокудо.

Хибари впервые увидел хранителя Тумана десятого Вонголы красным, не сразу поняв причину его излишнего смущения. Пятнадцать минут…

*  *  *

Этим вечером Хибари не стремился домой. Да, она приняла его отношения с учителем, но Кёя не принял. Для него было непостижимым, что он так скоро позволил ему творить такое. Да ещё и «домашнее порно» в руках у малолетнего шантажиста… Невозможно было поверить, что Мукуро не заметил притаившегося в иллюзии Франа, насколько бы он не был увлечён.

— Добро пожаловать домой, — сидя на коленях в прихожей, поклонилась Хром. Она старалась вести себя как идеальная жена с того самого момента, как Кёя позволил ей жить у него. Хром это было несложно.

— Я дома, — привычно произнёс Хибари, избегая смотреть невесте в глаза.

Ужин прошёл в молчании, что сильно угнетало девушку. Кёя забыл даже поблагодарить за еду. Только к ночи он сумел справиться с совестью и посмотреть на возлюбленную, такую нежную и прекрасную, способную очистить от любой грязи.

Этой ночью Кёя не позволил Хром сделать ему минет, никак своё нежелание не объяснив. В этот раз только он доставлял ей удовольствие со всей пылающей страстью, прогоняя сомнительные мысли о Мукуро.