Мукуро сидел с зажатым в руке телефоном, недобро глядя на то место, где когда-то пал перед ним Хибари Кёя. У иллюзиониста было столько планов на его счёт, столько идей. Он покорил Мукуро с первого же визита своей жаждой крови, своей гордостью и силой. Рокудо видел его насквозь, понимал, что сломить так просто его волю не удастся, потому мысли о нём так будоражили сознание. Хотелось провести с ним самые извращённые эксперименты, не жалея и не заботясь о невредимости сладкой жертвы.

Когда он стал так заботиться о чувствах и благополучии Кёи? В какой-то момент глава дисциплинарного комитета стал для него большим, нежели просто игрушкой. Его счастье стало важнее своего. Только «вкусив запретный плод», Мукуро потерял самообладание, возжелав осчастливить и себя.

«Похоже, я совсем размяк», — думал он.

Рокудо не ставил Кёю в жёсткие рамки, позволяя жить своей жизнью, ставить свои планы в первую очередь. Потому, когда бы Мукуро ни позвонил, получал один и тот же ответ: «Я занят. Не смогу встретиться». Раз за разом. И планы у Кёи всегда были связаны с одним человеком — Хром. Рокудо не думал, что будет ревновать… Тем более к ней. Теперь же он готов был её возненавидеть.

«Раз по-хорошему не получается, будем по-плохому».

*  *  *

Хибари всячески избегал встречи с Мукуро, окончательно запутавшись в своих чувствах. Он определённо точно знал, что ненавидит иллюзиониста, но реальность была такова, что Кёя без особой на то причины возбудился. Ненавидь он на самом деле, испытывая отвращение ко всем действиям Мукуро, об удовольствии не могло бы идти и слова. В тот момент чувства были необычайно яркими, всепоглощающими и свежими. Кёя не хотел пересекаться с Рокудо, беспокоясь — вернее даже боясь, чего никогда не признает, — что пожелает ощутить это вновь.

«Я его ненавижу», — чётко проговорил он про себя, словно убеждая.

В руках Хибари держал телефон, не спеша убирать в карман. Звонил Рокудо, назначил встречу. «Спастись» на этот раз не удалось, так как у Хром появились какие-то дела, в подробности она не вдавалась. Пришлось, нехотя, согласиться.

«Я не получу удовольствие», — всё так же твёрдо произнёс он в своих мыслях.

Толком с духом не собравшись, Кёя отправился в Кокуё. Заметил он одну тенденцию: каждый раз, как он шёл к Мукуро, погода сияла, а люди непонятно чему радовались. Кёя считал это насмешкой самой судьбы, что заставляло его хмуриться. Руки чесались, но Хибари не мог так просто прийти и начать драться. Не хотел ничего просить в угоду себе, чтобы не быть ещё больше обязанным.

«Нужно будет навестить Саваду…»

Путь в Кокуё занял, к несчастью, слишком мало времени, чтобы привести в порядок сбивчатые мысли. Ступать вверх с каждым шагом становилось тяжелее. В здании было так тихо, что казалось, будто в нём и не было никого. Как же Кёе хотелось, чтобы так оно и было. Но мечтам не суждено было сбыться.

— Ты долго, — встретил его Мукуро, сидя в тени на том самом диване. Голос у иллюзиониста был не самым доброжелательным. По фальшивости и интонациям как раз напоминал былые времена.

— Нужно было кое-что закончить, — солгал Хибари.

Рокудо улыбнулся: он чуял ложь за версту. Такое нелепое оправдание позабавило его. Мило. Совсем в духе его упрямого возлюбленного. Рокудо наслаждался мирными днями… Сегодня он собирался на них поставить крест.

— Не стой там, садись, — почти приказывая, предложил Мукуро, глядя на Кёю. Его не покидала мысль, что стоило тогда воспользоваться возможностью, а не откладывать веселье на потом. Хотел отпраздновать, а в итоге проиграл подчистую. Прошлое давило. — Рад, что смог, наконец, выгадать на меня время.

— У меня плотный график.

Напряжённая атмосфера сковывала. Никто не говорил правды, но каждый её знал. Кёя не заметил никого ранее и не видел подготовленного белого экрана. Был только большой пустующий зал, одинокий старый диван и два странных любовника. Нетрудно было догадаться, что должно произойти.

Хибари осторожно выдохнул. Вдали от этого проклятого места он почти забыл об условных временных рамках. Время, которое должно было пойти на привыкание, он протянул в бездействии, впустую. Кёя пытался представить, возможное развитие событий, но знания его в этом деле были всё ещё скудны. Он так и не удосужился поискать информацию, игнорируя не только приглашения Мукуро, но и всё относящееся к тому, что между ними происходило.

Опёршись локтём о спинку дивана, подперев ладонью голову, Рокудо заговорил с севшим Хибари:

— Я знаю, тебе не понравится, что я на сегодня приготовил, но прошу тебя стерпеть. После ты сможешь отвести душу со мной в драке.

«Не понравится. Определённо не понравится», — продолжал настраивать Кёя. Он не должен был сегодня получить наслаждение.

Легонько проведя пальцами по чёрным гладким волосам, Мукуро нежно поцеловал любимого в щёку и обнял, забываясь на мгновение в его тепле.

«У него так громко бьётся сердце», — именно оно не позволило забыться окончательно. Ненавидел ли его Кёя или же, нечаянно, любил, давно не имело принципиального значения. Лишь бы он не был равнодушен. Сквозь ненависть пробиться проще. Ненависть — уже порождает сильную связь. Её не разбить. Кёя уже от него зависел.

Щёлкнув пальцами над головой, Мукуро дал знак Чикусе, ждущему за дверьми, что можно заносить особенное блюдо. После Какимото сразу ушёл. Хибари оцепенел: на белом столе лежала его Хром, обнажённая, прикрытая лишь едой. Интимные места были щедро сдобрены взбитыми сливками. На месте сосков поверх сливок лежали вишенки, лобок украшала целая клубника с корешком. На животе располагалось ассорти из разных сладостей вокруг аппетитного гамбургера, занимавшего почётное место на пупке, а на ногах и плечах красовались нарезанные фрукты. Всё это создавало искусное съедобное одеяние. Лежала девушка на покрывале из разноцветных цветочных лепестков. Придерживающийся строгих взглядов Кёя не мог оценить дизайнерский талант Мукуро.

Дабы драгоценнейший гость не разбушевался раньше времени, Рокудо воспользовался проверенным способом — приковал его к дивану реальной иллюзией.

— Ты обещал не втягивать её в наши дела! — прорычал Кёя.

— Наши? — почти искренне удивился Мукуро. — Я думал, ты знал, что Хром — один из моих верных инструментов, — никогда раньше в голосе иллюзиониста не сквозил такой холод. Он пронизывал насквозь, леденя душу. — В последнее время она не приносила мне никакого прока, а на поддержание иллюзорных органов уходит не так уж мало сил, так что я решил дать ей возможность хоть немного побыть полезной, — Мукуро улыбнулся покрасневшей девушке, которая слушала в наушниках музыку, дабы нечаянно ничего лишнего не подслушать. — Иначе какой прок мне теперь поддерживать ей жизнь? Верно? — повернулся он к Кёе, прекращая поддерживать иллюзию органов. Девушка скорчилась от боли, сдерживая крик и рвотные позывы, еда покатилась по полу.

— Прекрати! — закричал за неё Хибари, тщетно вырываясь из плена.

Всё за мгновение прекратилось, словно никогда и не было агонии: еда красиво украшала обнажённое тело, девушка спокойно слушала музыку

— Ты не против, если я начну с клубнички? — как ни в чём не бывало спросил он, потянувшись к красной ягоде.

— Не трожь клубничку! — в панике воскликнул Кёя, ещё не оправившись от шока и быстрой смены обстановки, потому среагировал на последнюю мысль, связанную с честью невесты.

— Тогда вишенки?

— И вишенки не трожь…

Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Так легко поддаться на провокацию коварного иллюзиониста, а теперь ещё и глупости говорить — вот уж точно лучше бы сексом занялись. Казалось, что гордость Кёи куда меньше была бы ущемлена. Трудно было успокоиться.

«Он не может говорить серьёзно, — быстро размышлял Хибари. — Он слишком много сил в неё вложил. И он ведь понимает, что и меня потеряет вместе с ней. Это всего лишь очередная грязная уловка», — убеждал Кёя себя, не являясь полностью уверенным в своём предположении.

— Теперь, когда ты, вроде, больше не собираешься на меня кидаться с угрозами, почему бы не поесть? Могу тебя покормить, если ты ещё недостаточно остыл, — по-лисьи улыбнулся Мукуро, на что Кёя одарил его угрюмым взглядом. — Как же я люблю, когда ты проявляешь эмоции! — восхитился Рокудо. — Любые. Жаль, что улыбаешься ты только во время битвы…

— Просто радуюсь возможности перегрызть тебе глотку.

— Укуси меня! — усмехаясь, произнёс Мукуро, подставляя шею и дуя в раскрасневшееся ушко.

— Не буду, — отвернулся Хибари.

«Пресвятые угодники, какой же он милый, когда честен!» — Рокудо боялся своей проделкой разрушить всё, чего добился за время, проведённое вместе, а в итоге всё вышло не так плохо, как могло бы быть.

— Освободи меня. Я не буду нападать.

— Поверю тебе на слово, — Рокудо подтвердил своё доверие долгим поцелуем. — А теперь скажи «а-а-а».

Не спеша освобождать Кёю, Мукуро поднёс к его рту кусочек шоколадного торта, слабо надеясь, что любимый пальцы хоть немного облизнёт.

Хибари «сказал» «а». Но только ради того, чтобы больно укусить палец. Он удачно вцепился зубами за сгиб верхней фаланги, отчего Мукуро ойкнул и зажмурился. Кёя продолжал вгрызаться сильнее, передавая в укус всю свою злость.

— Потом скажешь, какова на вкус моя кровь, — щурясь от боли, сдавленно произнёс иллюзионист.

Хибари разжал зубы.

— Отравлюсь ещё, — удивил он Мукуро.

— Однако, если тебя довести, то ты и дерзить научишься.

От всех переживаний неловкость из-за присутствия невесты отошла на второй план. Хибари толком и не верил, что сможет так свободно себя чувствовать сейчас перед ней. Стараясь не встречаться с девушкой взглядом, Кёя приступил к еде. Гамбургер был приготовлен с любовью, потому, как бы Кёя ни хотел, он ему понравился. Всё так, как он и любил. Даже флажок Намимори был… что несколько смущало. Даже больше, чем «тарелка» из возлюбленной.

Поесть, как ни странно, удалось нормально и более-менее в тишине и покое. Драться сразу после еды оба посчитали некомфортным, потому просто расположились на диване поудобнее. Хибари, волнуясь за Хром, потянулся к ней, чтобы взять за руку, но образ возлюбленной растворился в тумане — на столе остались обычные тарелки.

«Я так и знал», — мелькнуло у него в голове. Где-то в подсознании Хибари чувствовал, что что-то не так. Возможно, потому так сильно и не беспокоился из-за присутствия Хром. Возможно…

— Уж за столько времени мог бы научиться отличать простенькие иллюзии от реальности, — посетовал Рокудо, греясь в объятиях Кёи, поглаживая его по груди.

Хибари впервые заснул в Кокуё. Тихо. Мирно. И никаких зеленовласых бестий на этот раз, никаких домогательств. Только одно кольнуло в груди — Мукуро на самом деле в любой момент может избавиться от Хром.