День выдался тяжёлым. Сложное задание и выматывающая тренировка с Франом забрали все силы Рокудо, потому в этот раз он решил не напоминать Кёе, что сегодня день встречи, а без напоминания тот никогда не приходил. Каково же было его удивление, когда, постучавшись, Кёя вошёл в его комнату. Скучная книга была тут же отложена в сторону, ведь не было ничего и никого интереснее хранителя Облака.

— Ты пришёл… — на выдохе полушёпотом произнёс Мукуро.

— Не похоже, что ты меня ждал, — строго заметил Хибари, на что Рокудо легко улыбнулся и ответил:

— Я всегда тебя жду. Даже когда знаю, что ты ни за что не придёшь.

Кёя подошёл ближе, сверху глядя в глаза сидящего на кровати Мукуро. Кёя учился распознавать ложь по этим разноцветным глазам, и казалось, что ему это удавалось. Мукуро же просто наслаждался вниманием. Он чувствовал, что наконец-таки нужен, что не только он хочет обладать Кёей, но и Кёя желает сделать его своим. Хотелось верить, во всяком случае.

— Ты не звонил. Что-то случилось?

Рокудо не смог сдержать счастливую улыбку, да и не пытался. О нём беспокоились. Так ненавязчиво и мило, что хотелось плакать от радости. После всех реинкарнаций, после всех испытаний… после Ада он обрёл свой Рай.

— Боролся с Франом. Ты его знаешь, он кому угодно мозг свернёт в трубочку и скажет, что так и было.

Вроде не врал, но Хибари всё равно недовольно сощурился.

— Не думал, что для тебя это проблема.

— Не проблема, но менее утомительно от этого не становится. — Мукуро взял Кёю за руку и притянул к себе, чтобы любимый наклонился, и можно было его поцеловать. Простой невинный поцелуй. — Полежишь рядом?

Нужно было восстановить силы, иначе бурной ночи Мукуро не выдержал бы. Хибари молча лёг рядом, позволяя иллюзионисту устроиться у него на груди, словно на подушке. Тишина и покой — бесценный дар. Пара едва не заснула, только мысли мешали отдаться временному забвению.

— Кёя… — прошептал Рокудо, полностью перебираясь на любимого: так приятнее и теплее. Да и нравилось ему слушать сердцебиение, словно самую прекрасную музыку. — Я тут подумал, что тебе наследник будет нужен.

Мукуро задумался буквально только что о необходимости ребёнка для Кёи. Семья Хибари не была простой, чтобы оставить этот вопрос без ответа, а Хром при обычных обстоятельствах была неспособна выносить ребёнка.

— Вы уже думали с Хром, что будете делать? — спросил Рокудо.

— Нет.

Сердце дрогнуло — Хибари тоже был обеспокоен. Мукуро же не знал, как продолжить. Идея, что пришла ему в голову, даже у него не вызывала ничего хорошего, только подогревала ревность. Но другого выхода он не видел. Суррогатное материнство — совсем не то.

— Я могу помочь, но женский организм очень сложен, особенно репродуктивная система, потому есть условия. И они тебе определённо не понравятся.

— Что за условия? — спокойно, почти лениво, поинтересовался Кёя. Он зашевелился, желая потянуться, немного размяться. Мукуро ему совсем не мешал.

— Я должен присутствовать при зачатии…

Рокудо резко замолк. Не со зла, так совпало, что Хибари именно в этот момент неудачно согнул ногу и нечаянно ударил Рокудо в пах. Удар был не столь сильным, но возымел свой эффект. Будучи мужчиной, Кёе стало совестливо, но всё, на что его совести хватило, — ободряющее похлопывание по спине, слегка напоминающее объятие.

— Ты поверишь, если я скажу, что я не специально?

— Нет, — сдавленно ответил Рокудо.

Вновь повисла тишина. Кёя тихонько поглаживал иллюзиониста по спине, а когда надоело… обнял, грузно выдохнув. Мукуро уже давно стало лучше, но давать знать об этом не хотелось.

— Твои объятия слишком дорого стоят, — наконец заговорил он.

— Так какие другие условия? — сразу сменил тему Кёя, вернее вернул предыдущую.

— Оя, а с первым условием всё в порядке? — удивился Рокудо.

— Нет. Продолжай, пока я не разозлился.

— О, так это ты ещё не зол был? — наигранно ужаснулся Мукуро, приподнимая голову, чтобы посмотреть на Кёю.

— Не нарывайся, — строго приказал тот.

— Ладно, не буду.

Хибари вовсе не был в восторге от вмешательства Рокудо в их с Хром личную жизнь. Но дети им были нужны. Пусть этот вопрос не обсуждался, он всё равно оставался на поверхности. Больше слепо не ненавидя Мукуро, Кёя не отрицал многие тонкости создания сложных иллюзий. Он также понимал определённые моменты, так как Хром сама ему объясняла — Мукуро не лгал. За себя Кёя не переживал, неприязнь от чужого взгляда он сумеет подавить. За стеснение невесты тоже сильно сомневался. Просто было странно. И как-то грязно.

— Мне необходимо будет регулярно осматривать Хром, чтобы следить за развитием плода.

Хибари поморщился от формулировки. При том он не отрицал, что к чужому ребёнку относился так же. Всего лишь зародыш будущего травоядного. Но у него-то хищник! Иначе наследником ему не стать. И Мукуро… Для него он чужим не был. Или же это как раз таки и ложь? Хибари смирился с отношениями с Мукуро, но доверять ему никак не мог. Он с лёгкостью мог поверить в то, что иллюзионист всего лишь пытается в очередной раз его сломить.

«Надо признать, ещё немного — и это ему удастся», — с горечью думал Кёя. А ребёнок… Ребёнок теперь занимал все его мысли. Даже если чувства Мукуро — игра, Кёя хотел этого ребёнка. Не от какой-то незнакомой женщины, рожающей за деньги, а от любимой. До сегодняшнего дня Хибари не позволял себе мечтать об этом, Мукуро же подарил надежду.

Хибари помассировал виски и сглотнул подкативший ком: он сознательно собирался ступить в очередную ловушку, игнорируя все предостережения здравого смысла.

— …Я хочу ребёнка, — нехотя признался Кёя. Рокудо довольно улыбнулся. — Сначала мне нужно обсудить с Хром…

— Ты правда думаешь, что она может тебе отказать? Она не меньше тебя хочет ребёнка. И не наследник, как тебе. Она просто хочет сделать тебя счастливым. Потому что в этом моё счастье.

Мукуро понимал девушку как никто другой, ведь их желания совпадали.

После полуночи Кёя собрался домой. Когда был уже у дверей, Мукуро произнёс ему на прощание:

— Жду завтра вас обоих.

— Я ещё не дал согласия.

Так и расстались. Почти на сутки. Дома Кёю ждал неловкий разговор. Он знал, что Хром даст своё согласие, знал, что будет только рада. Даже видел, как сияют её глаза. На следующий день они пришли вместе, как и предвидел Мукуро. Свежее бельё было постелено на кровати, словно новая скатерть на праздничный стол.

Настоящим иллюзионистам под силу было скрывать любые свои эмоции, потому Хром не выказывала ни капли стеснения, раздеваясь перед учителем. Хибари тоже был настроен решительно. В этот раз пара обошлась без прелюдий. Хибари старательно игнорировал заинтересованный взгляд Мукуро, забываясь в долгом поцелуе. Движения Кёи были грубыми: он никак не мог расслабиться. Своими ласками и лёгкими поцелуями Хром без слов подбадривала его. Незаметно, чтобы он понял лишь подсознательно: так бы его гордость не была ущемлена.

Рокудо внимательно наблюдал за каждой мельчайшей деталью, сравнивал. В его душе разгорался пожар. Тушил он его мыслью: «Со мной Кёя более страстный». И то была правда. С ним Кёя не сдерживал свою дикость. Пусть дело часто доходило до кровопролития, Хибари был честнее с собой, давая волю своему неистовому зверю. Ему не приходилось сдерживаться, боясь ненароком причинить боль, ему наоборот было дозволено мучить.

Выносливость Хибари Мукуро знал по себе. Так долго… А ведь основная часть любовного танца оставалась впереди. Самое время было исполнить свою вторую задумку. Он мог сделать и один на один, но чувство собственности и возможность его перед соперницей проявить щекотали нервы. Невозможно было устоять, да и незачем. Нависнув над Кёей, он еле слышно прошептал, так, чтобы только любовник услышал:

«Ты же не думал, что я останусь безучастным?»

Хибари замер, чувствуя недвусмысленные намерения Рокудо. Скользкий член медленно развёл ягодицы, дразня анал, легонько надавливая на него, но не проникая. Мукуро толкнул Кёю, чтобы тот вернулся к своему занятию: первостепенной задачей этой ночи стояло удовлетворение девушки. Хибари вошёл в неё, назад не торопился: Мукуро опустился за ним, что значило одно — Хибари сам теперь будет насаживаться на иллюзиониста. Изощрённая пошлая ловушка без права на помилование. И отступать нельзя: Хром не поймёт. Нет, поймёт, но Кёе этого бы очень не хотелось. Упёршись в кровать, Хибари сделал это — принял Рокудо. Боль разлилась по всему телу, и чем больше Хибари напрягался, тем она, к его счастью, была сильнее. Она бодрила, а сливаясь с удовольствием, дарила новое, ни с чем несравнимое ощущение. Вскоре сохранять ясность сознания становилось всё тяжелее. Хибари двигался только благодаря сильным инстинктам. Не осознавал он, что не сдерживает стон, не слышал, как он сливается со стоном невесты. Забыл он даже, что всё это делалось ради зачатия ребёнка. Теперь об этом помнил только Мукуро. И он своё обещание не нарушил.