Сирена не думала, что стоит ей предстать перед городской общественностью в качестве баронессы Беллы Освальд и сестры графини Освальд, как в их дом, стоящей за городской стеной и в окружении «стаи» волков, знатные и богатые люди начнут появляться на пороге почти с самого утра. Они кружили, как стервятники, были любезны и обходительны, но искренности в поведении не было ни разу. Эйлин думала, что хоть за пределами города и замка сможет избежать лицемерия и притворных улыбок, но реальность оказалась как обычно другой. И вот она сидит за деревянным столом улыбается, как привыкла в замке, соблюдая все манеры, выслушивает очередного гостя, на которого ей плевать. А Шела вычесывает волчицу и волчат, полностью игнорируя незваного гостя. Мужчина поглядывает на хозяйку дома, ощущая дискомфорт и неловкость, что ему по статусу и дохода совершенно не свойственно.

— Белла, подойди ко мне, — внезапно говорит графиня, упираясь взглядом в сирену. Та извиняется и опускается на пол рядом с Шелой. — Прекрати себя вести как королевская особа. Баронессы из провинции так себя не ведут. И кроме того они своими визитами мешают.

— Разве ты не хотела получить внимание к себе? — удивляется Эйлин, игнорируя тот факт, что ей надо перестать вести себя как королева. Но ведь это невозможно! Она королева по рождению, и она может изменить свое поведение. Живет такой жизнью потому что.

— Хотела, но не тогда, когда у меня дела, и ты не подготовлена к длительному путешествию, — недовольно шипит графиня. — И он мне надоел.

Шела выпрямляется и поворачивается к знатному мужчина, имя которого уже забыла. Да ей и не важно. Вежливо, насколько может, выпроваживает его. Он не хочет уходить, все порывается еще раз поговорить с Эйлин, подержать ее за руку. А находясь на пороге, говорит: «У меня есть неженатый младший сын. Он как раз ищет себе невесту…», но графиня наглым образом закрывает дверь и прерывает поток чужой речи.

— Вот и все, — спокойно говорит Шела, уходя вглубь дома.

Несколько дней они встречали и провожали горожан, которые хотели посмотреть, поговорить с гостьей из другого Королевства. А кто-то хотел чего-то большего и не всегда законного, даже в рамках их общества, что терпение у Шелы закончилось, и она перестала кого-либо впускать. Некоторых пришлось запугивать волчьим воем. Через день гости прекратили попытки наведаться в пугающий их дом, а Шела с Эйлин наконец смогли выдохнуть и составить дальнейший план действий. Долго не обсуждали — бессмысленно потому что. Шела собирается начать тренировать Эйлин, готовить ее к длительной дороге на север, а сирена — безукоризненно выполнять любые требования. Графиня уже давно знает, что сирене там надо, что она сбегает из Королевства. Графиня ее, конечно, не понимает, но не осуждает. Это выбор сирены и ее решение. И Шела просто поможет ей реализовать план.

Выходят на тренировку на следующий день, когда еще солнце не начало распускать свои лучи. Эйлин ежится от сильного ветра, еще плотнее запахивает полы мужского камзола, перешитого Шелой под себя, высокие сапоги утопают в новообразовавшихся сугробах. Графиня ждет сирену и стоит той подойти, срывается на медленный бег. Эйлин следует за ней, пытается дышать нормально, но получается с трудом из-за препятствия в виде непроходимого снега. Сирена, конечно, до лихорадки была в чуть лучшей форме, а поход по лесу немного ей помог восстановиться, но все же она явно не смогла бы проплыть за несколько дней расстояние из своего клана — Гласиалис — в клан Лингум, как во время паломничества, из-за которого все и началось.

Возвращаются в дом только к рассвету, Эйлин с трудом дышит, передвигает ноги. Она буквально падает на деревянную скамью, пока Шела наливает эль в кружки и одну передает сирене. Только делает последние глотки и переводит дыхание, как графиня вновь заставляет ее подняться и следовать за ней на задний двор. Стрельба из лука. Эйлин сначала было подумала, что вот ее ноги хоть немного отдохнут, но в действительности они тренировались до вечера, пока не начало темнеть. Боль в руках, в пальцах, в ногах. Сирена вечером долго сидит у печи, отогревается. И не замечает, как засыпает, где ей снова снится жизнь Анны Фрей — ее настоящей родственной души.

***

Flackback

Казалось бы, она не в первый раз оказывается в замке, похожие стены, башни, переходы, люди, но замок Королевства Ноли ощущается совершенно по-другому. Здесь не кидают презирающие взгляды, не шепчутся, глядя тебе в лицо. У Анны не было сомнений, что придворные ее обсуждали и ее жизнь. Но русалку это волновало в самый последний момент. Она уже несколько дней пребывала в замке, а с королем разговаривала только в коридорах, в саду или же в королевской столовой. Они только разговаривали, произносили незначительные фразы. Анна хотела бы, чтобы так и происходило, но опыт ей подсказывал, что все так легко не может быть. Но Леонардо показывал себя с хорошей, почти идеальной стороны, но русалка перестала верить во все положительное, не верит, что в ее нынешней жизни может случиться что-то хорошее.

Леонардо вскоре пригласил русалку вечером. Анна ждала этого, морально готовилась, что очередной мужчина будет втрахивать ее в кровать, дышать над ухом горячим дыханием и полностью владеть ее телом. Но стоило новоназванной графини войти в королевские покои, как она начала сомневаться в своих знаниях о человеческом мире. Леонардо был один, стоял у заваленного свитками стола. Он что-то читал. Кинул быстрый взгляд и жестом пригласил Анну проходить. Та осторожно приближается, заглядывая в бумаги: грамматика, тексты, арифметика, даты. Смотрит заинтересованно, пытается понять, как свитки связаны с ее ролью в замке, которая касается ублажения. Но Анну интересуют бумаги, она просматривает их, читает тексты на знакомых языках, не замечая, что Леонардо проницательно наблюдает за ней, удивляется в глубине души, что девушка читает свитки на древнем языке и явно понимает прочитанное.

— Мало знатных людей, которые могут осилить эти тексты. Анна, ты точно не помнишь, откуда ты?

— Нет, — говорит спокойно, хотя порывалась ответить гораздо резче. Но знала, что выдаст себя. Она должна скрывать свою истинную сущность, до последнего.

— Ты можешь оставаться здесь и помогать мне. Когда вернешь память, сможешь уехать.

— Я здесь не пленница? — удивляется русалка, застывая со свитком в руке. Не верит услышанному, не верит, что ее здесь не держат. Все слишком легко.

— Нет, — слегка усмехается Леонардо, опуская взгляд с хрупкой фигуры девушки с темными и пленительными глазами. — Но думаю, ты захочешь остаться, чтобы заново узнать этот мир и привыкнуть к своему новому статусу «графини Фрей».

— С чего такая щедрость? — решается спросить, хотя внутри все сжимается от страха. Она не может его контролировать, не может избавиться от него. Он окутывает ее, говорит, чтоб она, Анна, даже не надеялась на хорошее стечение обстоятельств, что ее вновь окунут в помои, растопчут и пройдутся по всем ужасным воспоминаниям.

— Просто так, — король делает шаг вперед. Не двигается, молчит с секунду и продолжает: — Мне действительно нужна помощь умной девушки, которая сама прошла через испытания судьбы.

— Говоришь очень возвышенно, — усмехается. — Но я не люблю все это лицемерие. Расскажи, что хочешь от меня, и я сама решу.

Леонардо кивает, молчит некоторое время, пока русалка просматривает свитки с историей человеческих государств. За несколько лет в этом странном мире она запомнила названия Королевств и некоторые факты, услышанные на собраниях Виьяма или от него самого, но все равно ее знания явно не хватает для полного понимания мироустройства. Анна хотела бы вернуться в море, но не знает, какие человеческое государство прилегает к водам ее клана. Знает, что вдовствующая королева Ноли — русалка из Лингума, а ее клан — Харенай явно находится южнее. Но насколько — не знает. Король тяжело вздыхает и рассказывает о ситуации в Королевстве и какая нужна помощь от Анны.

На протяжении десятилетий в их регионе люди из низшего сословия продавали своих детей высшему сословию. В городах даже устраивали публичные продажи — аукционы. Детей, юношей и девушек более старшего возраста выставляют на продажу вместе с товарами торговцев, ремесленников. А тех, кого не выбирают — отводят в замок, где эти несчастные становятся слугами или же частью армии. Не самый плохой расклад. Ведь публичные дома в Ноли процветают как никогда.

— Король Вильям закрывал их, — невольно произносит Анна.

— За это я его уважаю, — спокойно отвечает Леонардо. — Но тратить столько времени и сил, когда есть другие проблемы, из-за которых и открываются публичные дома, бессмысленно. Устраним главные проблемы, и их станет меньше. Даже церковь их одобряет, хотя по догматам прелюбодеяние ‒ грех.

— Но ведь все равно они найдут способы продавать тела.

— Найдут, но и их будет легче устранить.

Анна кивает, и Леонардо продолжает рассказывать. Почившие короли не были озабочены этой проблемой. Но Леонардо, взойдя на трон, не мог не заметить такую явную прореху в Королевстве. Знал только, что может решить вопрос. Начинал поднимать государство на основе Аурума, применял похожие методы, за которые его возненавидели: как вдовствующая королева Сейлан со своими соратниками, так и поданные. Но короля это мало волновало, он прекрасно знал, что эти методы помогут его Королевству.

— Не так давно был случай, из-за которого я решил пересмотреть свою политику, — переводит тему разговора Леонардо. Анна внимательно слушает, ничего не отвечает, ждет.

Несколько месяцев назад был очередной аукцион, на котором сестер из бедной семьи не выбрали, и отец повел их в замок. Леонардо никогда не присутствовал на торгах и такого рода мероприятиях, но в тот день проходил в том крыле замка и услышал крики, плачь. Девушки были разных возрастов — одной семь лет, второй — шестнадцать. Тот, кто занимался этим вопросом, хотел оставить в замке только младшую. Леонардо прекрасно понимал, какая участь будет уготована старшей — публичный дом. Не мог стоять в стороне. Что-то заставило вмешаться и принять обеих девочек. После этого начал искать всех девушек, проданных в замок и отданных в публичные дома. Король не знал, что с ними делать, пока не услышал претензии вдовствующей королевы по отношению к его отцу, который виноват в Черных днях.

— Что это? — спрашивает Анна.

— Череда смертей членов королевской семьи, — поясняет Леонардо и продолжает.

После высказывания королевы Сейлан он и принял решение: подготовить Королевство к выходу из зависимости от Аурума. Его отец захватил власть в своем Королевства, а потом начал и в соседнем. Леонардо догадался об амбициях своего отца, о том, какими методами действует, и хочет помешать политике Энрике Кастильо. Хотел искупить вину за бездействие. Эти несколько месяцев Леонардо разрабатывал стратегию по усилению Ноли, по решению вопроса с девушками. Он их переселил в замок, находящийся в глубине Королевства.

— Сколько их? — спрашивает русалка.

— Около сотни. Некоторых я не смог найти.

— И какова моя роль в этом? Обучить их? — не сдерживает истерический смешок. Анна неиронично не верит в предоставленную возможность, в то, что она, бывшая русалка, бывшая публичная девка и фаворитка другого короля, получает статус, фамилию и предложение, способное изменить общество. Слишком нереально.

— Да. Твоим обучением займусь лично я, — переводит взгляд на свитки. — Вижу некоторыми знаниями ты обладаешь.

— Не отрицаю. Но все не может быть так легко. В чем подвох?

— Ты будешь моей фавориткой, — Леонардо секунду тишины выдерживает и тут же продолжает, пока у Анны с шоком вытягивается лицо: — Я с тобой спать не буду. Но придворные должны думать обратное. Обучать я тебя буду ночью. Что думаешь?

— Если я действительно помогу и на меня не будут смотреть с презрением, то я согласна, — принимает решение русалка, осознавая, что лучшего предложения она уже вряд ли получит. Как же она была права.

— Насчет второго не обещаю, но обо всем остальном я позабочусь. Все-таки фаворитка у неженатого короля…

— Найди только не скандальную девушку на роль королевы, — смеется Анна и берет другой свиток. — Давай учиться.

***

Анна узнала, что особняк, в который Леонардо заселил девушек, теперь принадлежит ей. Она и не сомневалась, что может быть иначе, но даже так — удивилась. Ее жизнь начинала немного налаживаться, набирать обороты; уроки в королевских покоях до глубины ночи, короткий сон, и она ведет беседы с придворными, заводит знакомства, узнает сплетни и слухи. Кто-то все-таки высказывает и показывает свое недовольство новой персоне при дворе, кто-то любезничает, но все же едкие высказывания проскальзывают: «Ни одна фаворитка не задерживается при дворе», «Как король наконец женится, то про фавориток все забывают». Анна на эти высказывания только мило улыбалась и отвечала: «Будущее не имеет значения без настоящего. Никто не может знать, что будет завтра. Не лучше ли наслаждаться сегодняшним днем?»

После этого замечает, некоторые придворные отстраняются от нее, не подходят на прогулках в саду, за обедом или ужином. Но русалку такое отношение ни разу не напрягает и не раздражает. Ей не хочется сплетничать со знатными дамами о постельных делах с королем. А что Анна может сказать, если она с Леонардо не спит даже? И не хочется. Ей хватило принужденного секса с неизвестными людьми. Не желает больше быть чьей-либо игрушкой, красивым приложением, как многие женщины и девушки являются для своих мужей в этом странном человеческом мире. Русалке их никогда не понять.

Леонардо дает ей разную информацию, объясняет разные аспекты общества: политика, экономика, мироустройство, искусство. Анна впитывает весь материал, разбирает все, что непонятно. Хочет надеяться, что сможет и в человеческом мире достигнуть высот, что она не останется навсегда «фавориткой короля». У нее всегда были амбиции, она бы достигла высот и в море, если бы не та странная пожилая сирена и не требование родителей, отправиться в северный клан. Она искренне ненавидит их за это. И желает припомнить им это, когда вернется в море. Уверена, что вернется. Нет.

Русалка многому научилась за несколько месяцев, но даже за это время ни разу не общалась со вдовствующей королевой Сейлан. Та занимается чем-то важным, но взгляд постоянно отрешенный, а на званных ужинах и обедах практически не появляется. А ее младшая дочь — Селестина Сокаль вторит матери, но все-таки редкие социальные контакты поддерживает. Анна наблюдала за ними некоторые время, а потом поняла — смысла-то нет. Ей даже стыдно становится, что русалка из королевской семьи стала королевой человеческого государства, но не имеет никакой власти и не предпринимает ничего, чтобы вернуть ее. Анна искренне не понимает вдовствующую королеву. И поэтому сосредоточилась на своих будущих обязанностях, в чем будет хоть какой-то прок.

Впервые приезжает в свое поместье вместе с Леонардо. Все в замке знали, что это поездка любовников, но на самом деле — знакомство Анны с девушками. Осознает, что ей часто надо будет приезжать, руководить обучением, заниматься поиском учителей и слугами. Была готовой к большой и долгой работе. Король наблюдал за ней, все поражался, что девушка, не помня своего прошлого и пережившая тяжелые события, справляется — распределяет девушек по комнатам по возрасту, лично составляет порядок обучения. Русалка наконец за долгое время чувствует хоть какое-то удовлетворение, счастье, наконец не думает о сирене из северных вод, не переживает из раза в раз изнасилование, а потом долгие ночи под неизвестными мужчинами. Что-то иное занимает ее мысли, что-то, что дает силы для существования. Знает о наблюдении Леонардо, но ей не важно. Король как мужчина и не привлекает, несмотря на то, что из-за мнимой связи с ним она вынуждена ночевать с ним в одной комнате в одной постели. Не имеет значения.

Врет себе же. Подавляет хоть какие-либо эмоции, потому что воспоминания и чувства о сирене все еще свежи. Сердце щемит, болью отзывается в груди даже спустя столько лет, что Анна иногда замирает на месте, глубоко дышит, пытаясь подавить физическую боль. Она растекается по грудной клетке. Колит, напоминает о трагической ночи, изменившей всю жизнь Анны. Эта боль с запахом морской соли, смешанной с металлическим вкусом человеческой крови с видом выпотрошенных внутренностей. Три года прошло, а русалка до сих пор все помнит очень хорошо. Боль в очередной раз подавляет, и Анна продолжает заниматься делами, пока не наступает ночь, и ее мысли и чувства вновь не оказываются в плену. Образы перед глазами мелькают, а грудь разрывается на части. Хочется убежать, уплыть, вернуть то самое беззаботное счастье, которое было в море, но даже так Анна не сможет избавиться от воспоминаний. Они — ее боль, ее трагедия, то, из-за чего она живет и умирает каждую ночь, то, из-за чего поднимается по утрам. Но даже так, она не может принять это, переступить через огромную каменную скалу, высотой в несколько сотен ядер. Ее попытки разбиваются каждый раз, а самой русалке тяжело подняться после очередного падения.

Леонардо рядом, он видит терзания Анны, но сам не предлагает помощи, не хочет давить, требовать что-то. Прекрасно знает, что эта девушка с темно-каштановыми волосами очень уязвима и чувствительна. А Анна не хочет привязываться к еще кому-либо и не хочет испытывать теплые чувства, хочет справиться со всем сама. Не может. Ей хочется тепла, заботы, чтобы кто-то был рядом, помог справиться с триггерами, которые до сих пор ее настигают и не дают жить. Хотя, как тут жить, если в любой момент вся ее реальность может измениться, поменять свой вектор развития.

Леонардо вскоре уезжает, и Анна остается наедине в большом доме с неизвестными девушками, слугами и учителями. Ей некомфортно, но собирается с силами и налаживает процесс обучения девушек из бедных семей. Несколько месяцев находится в своем поместье, пока не приходит письмо от короля с требованием вернуться в замок. Анна доделывает дела и уезжает. Ночью идет в королевские покои, встречает по пути вдовствующую королеву. Та никак на нее не реагирует, проходит мимо в халате и с канделябром в руке. Анна проскальзывает в покои короля.

— Ты довольно быстро и хорошо все сделала, — сразу же говорит Леонардо, взглянув на входящего. — Молодец.

— Что с ними собираешься делать?

— Выдавать замуж за угодных мне людей, которые тоже на моей стороне, — отвечает.

— И даже так не даешь им право выбора, — усмехается.

— Зато я даю им статус, социальный слой, образование, безопасность и возможность выйти замуж не за престарелых мужчин, — спокойно отвечает король. — Неужели ты не знаешь, как обычно такое происходит?

— Нет, — жестко говорит, но потом дополняет, смягчаясь: — Я ничего не помню до той ночи.

— Странно, что тебя не искали, будь ты из знатной семьи, — заговорщически говорит и делает шаг ближе.

— Значит, была из бедной, — парирует русалка, не сразу понимая, к чему ведет Леонардо.

— Ты владеешь навыками чтения и письма. И в том числе древними языками. Для бедного сословия таких возможностей нет, — договаривает король свою мысль. И Анна понимает — ей конец. Очень большой намек на измену Королевства, на серьезное преступление, которое может придумать король. Русалка понимает, что стоит на тонкой грани, что Леонардо может сделать с ней все, что пожелает, и никто об этом не узнает, а придворным до этого не будет дела. — Но я наблюдал за тобой все эти месяцы, и ты, Анна Фрей, ни разу не подвела мое доверие и доверие Королевства. И ты определенно не из знатной или бедной семьи. Твое поведение отличается, но я не могу понять, почему.

— Потому что я потеряла помять, — отвечает, едва дыша. Она спасена, ее не собираются казнить.

— Пусть будет так, — кивает Леонардо, вставая очень близко к русалке. Она понимает — он не верит, но позволяет себе не искать правду, дает себя одурачить. Леонардо хочет знать, но идет навстречу, дает пространство, возможность сохранить тайну.

— Спасибо, Ваше Величество, — приседает в реверансе, пока ее сердце заходится в бешеном ритме, а кровь приливает к щекам.

Давно такого не испытывала. После расставания с подводной принцессой. Не пытается скрыть, да и не хочет. Король — первый человек, не относящийся к ней, как к шлюхе, как к пустому месту. Он дал ей статус, возможность реализовать некоторые ее собственные идеи. И Анна искренне благодарна ему и хочет что-то сделать. Ей так сильно не хватало тепла, что без разрешения сама делает шаг вперед и обнимает. Хорошо, спокойно. Теряется в своих эмоциях, не знает, отчего они у нее, но не желает думать и разбираться о них. Чужие руки обхватывает ее и прижимают ближе, поглаживая.

— Я не буду требовать от тебя чего-то большего, несмотря, что ты королевская фаворитка. Все от тебя будет зависеть.

Анна поднимает голову, смотрит на проступающую щетину короля, на его взъерошенные волосы. Огонь от камина играет тенями, подчеркивая усталость на лице, глубину взгляда, в который хочется смотреть и не отвлекаться на окружение. Чуткость. Неожиданное слово, ворвавшееся в сознание русалки. Возбуждение. Следующее слово, начинающее вырисовываться в мыслях и дарящее разряды по всему ее телу. Анна, как во сне, прикасается к скулам короля. Она не знает, что с ней происходит, но Анна не хочет думать об этом.

— Я хочу попробовать. Никогда не знала, какого это без принуждения, — шепчет, завороженно смотря на Леонардо.

Не знает, правильно ли поступает, но ей не важно. Обнимающий ее мужчина кивает, нежно гладит по плечам и спине сквозь тяжелые ткани. Но даже так прикосновения вызывают приятные мурашки, что русалка невольно вздрагивает и прикрывает глаза. Леонардо нежен, не торопит Анна, дает время привыкнуть. Помнит о ее болезненном прошлом. Касания становятся чуть более настойчивым, верхнее платье спадает на пол, а оголенные участки кожи покрываются мурашками от эмоций и прохлады. Она едва на ногах стоит, что, когда чужие губы оставляют легкий поцелуй на плече, ее подхватывают, удерживая от падения. Сознание мутнеет, голова кружится.

Приходит в себя, уже лежа в кровати, пока Леонардо осторожно и нежно распутывает шнуровку на стомаке. Стягивает одежду, как свою, так и чужую. Анна лежит перед ним полностью обнаженной, с отливающей темным медом кожей. Ласки, шепот, нежные прикосновения, от которых желание еще больше разгорается. Анна растворяется, не верит, что секс может не причинять боль, может не доводить до мыслей о смерти. Русалка сама цепляется за короля, за его нежность, за плечи и позволяет по своей воли касаться себя, доводить до приятной истомы. Принимает решение, что не покинет Леонардо, пока он сам ей не прикажет.

Нежность. Именно так Анна бы описала секс с Леонардом. Тот действует осторожно, проникновение почти безболезненное, а от первых толчков русалка едва не теряет сознание. Очень глубоко, что сердце пропускает удар, отзывающийся в ушах. Возбуждение накатывает волнами, оно захватывает ее полностью, что в мыслях не остается ничего кроме желания. Анна поддается этим горячим волнам, они порабощают ее, не дают самостоятельно решать. Но русалка и не хочет противиться. Она доверяет королю, его рукам, которые разводят ее ноги, поглаживают бедра, а грудь покрывают поцелуями, пока Анна поддается им навстречу, тяжело дышит.

— Не закрывай глаза, — шепчет Леонардо, обхватывая пальцами подбородок фаворитки и поворачивая ее голову к себе. Та взмахивает ресницами, смотрит сквозь туман, в котором толика страха смешивается. — Хочу видеть твое лицо.

Он целует скулы, прикусывает кожу, а русалка старается не закрывать глаза. Оставаться в реальности и быть впервые с мужчиной, с которым хочется быть. Сама поддается, обнимает и прижимается ближе. Случайно вырывается стон, а потом и не сдерживает последующие. Леонардо усиливает напор, толчки убыстряются, а русалке впервые так нравится применяемая сила. Но она другая — эта сила не причиняет боль, она показывает власть короля, его желание и чувства, какие бы они не были. Заканчивают, тяжело дышат. Леонардо падает на свободную половину кровати и прижимает к себе разомлевшую русалку.

— Спасибо, — шепчет теперь уже официальная фаворитка.

— Ты заслужила, — отвечает и целует легко и невесомо в губы.

End of flashback

***

Тренировки Шела продолжала, каждый день либо бег, стрельба из лука, либо охота. Иногда все вместе. У сирены все тело болит, кожа рук шелушится. Графиня, конечно, дала ей перчатки, но натягивать тетиву в них неудобно, а потому тяжело из-за холода. Сирена в последний раз так упорно тренировалась только в своем клане, но даже там у нее были более легкие условия, а тело подводной жительницы крепче и устойчивее к холоду под водой. Но она привыкает, тренирует тело, пока ночами Морская ведьма зовет на тренировки, но у нее нет сил на магию. С учетом, что стоит вернуться в сновидения, как перед глазами — воспоминания Анны Фрей. Эйлин наблюдает за жизнью королевской фаворитки, за ее деятельностью в поместье и за постельными утехами. Соврет, если скажет, что не ревнует. Только вот кого и к кому — не знает.

Ясным становится только деятельность Анны Фрей и ее роль в Королевстве Ноли. Фаворитка далеко не просто фаворитка — а человек короля, выполняющий его поручения, сокрытые от поданных и придворных. Эйлин понимает и важность особняка графини, про который говорил Леонардо когда-то несколько месяцев назад. Но сейчас в этом смысла нет. Тем более, что хозяйка замка — мертва, а продолжать дело — неизвестно, кто будет. Хотела бы узнать чуть больше, но уже со стороны короля, но для этого надо было бы вернуться в замок, а она не может и не хочет. У нее теперь другая судьба, другие ориентиры. Но продолжает думать о своих смешанных чувствах к графине Фрей и королю Кастильо.

Размышляет о своем теплом отношении к Анне, в которой чувствовала что-то родное; о взаимоотношениях фаворитки с Леонардо Кастильо, который испытывал к графини тоже своего рода теплые чувства, а диадема с рубинами тому доказательство. А потом сирену пронизывает осознание, о своей ненависти к королю и одновременно вопросы о его отношении к ней, раз продолжает поиски преступницы, пока «королева» тяжело болеет. У Эйлин очень много вопросов, как и обиды, которая горло жжет и внутренности, скручивает в тугой узел. Ей обидно, что Леонардо относился к Анне, как к самому сокровенному, оберегал, помогал, а во время секса был осторожен. Сирена не может не сравнивать. Понимает, что ее статус значительно отличался от статуса Анны Фрей несколько лет назад, что тогда явно никто из членов королевских семей не умер во время празднеств. Эта обида донельзя очевидная, детская, но Эйлин не может так просто простить и тем более забыть. Даже ради Анны Фрей.