Le Conte №25

Примечание

* Бригита — в традиционной ирландской мифологии: дочь Дагды, была важным женским божеством Ирландии, богиней войны, а в мирной жизни — богиней поэзии, ремесел и врачевания, а также помогающей женщинам при родах.

Flashback

До встречи с ним у нее не было цели в жизни, желания жить. Только жалость к себе, разочарование, как в человеческом мире, где каждый может одним словом, предложением или действием испортить всю твою жизнь в одночасье, так и в подводном мире, где королям и семьям все равно на пропавшего подводного жителя, но помощь престарелой русалке, сирене или тритону – это самое важное, что можно придумать или сделать. Жалкие лицемеры, готовые следовать только своим принятым законам, им абсолютно наплевать на близких им людей. Анна до встречи с Леонардо чувствовала ненависть, злость, негодование от изнасилования. Оно сломало ее и добивало на протяжении всего того времени, пока наконец не прибыла в другое Королевство, где показали, что можно жить по-другому, где могут относиться, как к равному себе и не игнорировать чужие мысли и желания. Ведь за столько лет ей осточертело, что к ней относятся как ко второму сорту, не считаются с ней и не ставят в расчет. Поэтому стоило оправдать статус «королевской фаворитки», как она начала требовать хорошее отношение от придворных. Больше Анна не будет чей-то тенью, тем, кем можно помыкать. Ее возненавидели сразу же при дворе. Не все, правда, но русалке это и не важно. Она не позволит больше никому управлять собой, не считаться с ее мнением. Анна – фаворитка короля, которая занимается важным и конфиденциальным делом.

Она даже никак не отреагировала, когда Леонардо собственными руками убил выплывшую русалку, соблазнившую одного из гвардейцев. Ведь это незначительное происшествие, случившееся в королевском замке, где явно были случае еще более ужаснее. Она в этом не сомневается. Анне в действительности чувствовать бы омерзение, предательство, но в сердце кроме возмездия ничего не было. Но вторую выплывшую русалку Леонардо пощадил и отпустил, велев рассказать о зверствах на земле, на берегу Аэквор. Недоумение. Именно это почувствовала Анна в тот день. Она не понимала поведение короля, думала, тот тоже испытывает ненависть к подводным жителям. Но действительность снова оказалась другой. Король с каждым днем раскрывался для нее с новой стороны, и она так и не могла понять, какой он на самом деле, какие мысли его одолевают и чего тот действительно хочет. Однако знает наверняка – Леонардо не позволит никому узнать больше, чем сам позволит. Слишком небезопасно как для себя, так и для Королевства. Она бы хотела узнать такого странного решения о подводных жителях, но рассказать о своем истинном происхождении – точно обречь себя на верную смерть и взрастить сомнения в сердце Леонардо. Да и не желала вмешиваться в политику короля – тот сам знает, что делать.

— Только ты не высказалась по поводу убийства русалок, – шепот раздается в королевских покоях, пока Анна лежала на крепкой груди Леонардо. Она растворялась в умиротворении и спокойствии, хотела их продолжения. Они словно забирали ее домой, в безмятежное детство, в то самое, где играешь с ракушками, камнями, стаями рыбок или дельфинами, а то, что происходит за пределами выдуманного мира, совершенно тебя не касается.

— Если ты считаешь так нужным, то я на твоей стороне.

— А если я ошибаюсь? – поворачивает голову, пытаясь увидеть теплый взгляд любовницы, но вместо него оголенное плечо и ниспадающие темные волосы на спину и подушку. Графиня вместе ответа прижимается ближе, опаляя кожу горячим дыханием. – Ответь, как поданная.

— Я их презираю, – слова сами находят выход, не хотят останавливаться. – Поэтому не совсем понимаю, почему некоторых ты отпускаешь.

— Потому что они ничем не заслужили смерти, – спокойно говорит. – А тебя не смущает, что я их потомок? Вдовствующая королева же – русалка.

— Я их презираю не из-за происхождения, а из-за их действий – из-за их двуличия и лицемерия! – гнев берет вверх, приподнимая ее трясущееся тело. Она хотела бы многое рассказать: о своей жизни, о своих переживаниях, но мимолетный взгляд любовника остановил горящий поток, стремящийся вырваться. У Анны вся спесь сбивается под спокойным и понимающим взглядом короля. Он не осуждает, не выдает разочарование и грусть. Только холодное спокойствие, способное едва ли не кровавую битву остановить, склонить на колени врага и заставить его вымаливать прощения и милость.

— Люди такие же, если не хуже, – говорит Леонардо и утягивает обратно в постель графиню, обнимая. – Ты права, я знаю, что делаю. Поэтому не переживай, занимайся женским вопросом.

— Мы их долго будем так подпольно учить?

— Не знаю.

Леонардо не врет, не хочет вводить в заблуждение, давать ложную надежду. Слишком сложный вопрос, план и реализация. Анна остается одна с этим, следит за обучением девушек, лично проверяет их задания. Она всецело отдается этому делу, как и Леонардо ночами. Не обращает внимания на политику короля, всецело ему доверяя, не позволяет себе даже на миг усомниться во время светских бесед с другими дамами, придворными или гостями замка. Для нее это просто провокация, разговоры, чтобы проверить ее преданность Его Величеству и Королевству Ноли, ее стойкость в своих убеждениях.

Анна за несколько лет в замке не вспоминала больше о светловолосой принцессе. Ей было незачем, да и вся боль и страх, что таилась в сердце, уже давно вытеснялись как любовью к Леонардо, так и преданностью к делу. У нее началась новая жизнь, которая явно лучше предыдущих. Сказала бы, что ее жизнь делится на «до» и «после», но этих переломных моментов было несколько, поэтому непонятно нынешнее «после» – какое на очереди и что будет после него, став очередным «до». Но русалка не хочет знать будущего, ей важно только настоящее. Ведь только в нем она живет. Прошлое – пережила, будущее – переживет, что бы ни случилось в настоящем. Умирать она не планирует.

Горькая улыбка трогает губы Эйлин во сне.

Ей срочно надо было уехать в поместье в начале лета. Прибыли новые девушки, и Анне требовалось распределить их, подготовить к обучению и проверить усвоенный материал у других девушек. И как назло судьбе именно в эти дни ее отъезда беловолосая подводная принцесса выплыла на поверхность берега Аэквор. А она, графиня Фрей, не сразу поняла, что столь дорогая сирена находится в водах под стенами замка. Сердце резко закололо, грудь начала сжиматься, стоило ей увидеть хрупкую одинокую фигуру, лежащей на мелководье в шрамах, с кровоподтеками. Русалка, глядя на нее, физически ощущала ее боль. Она растекалась по телу, дублировала шрамы. Анна, хоть и страшилась встречи с сиреной, желала увидеть ее, но прикоснуться к чужой ладони – до невозможности жутко.

Пока русалка стояла на переходе между башнями и растворялась в воспоминаниях, в ощущениях, до нее спустилось осознание – за все эти годы с ней не связывался соулмейт, и она сама не совершала обряд. Анна с трудом вспомнила день своего рождения – через три месяца. Ведь какой смысл праздновать то, что потеряло всякую значимость? Ей и не хотелось узнавать имя ее родственной души, но мысль с каждым днем начала крепнуть, что уже в день совершеннолетия подводной принцессы приняла решение сама провести обряд. Не знала только, как, но была уверена – что-нибудь придумает. И придумала. Но из-за появления сирены у нее родилось стойкое ощущение, что Леонардо не просто так держит сирену при себе. Не может допустить трагедии с подводной принцессой, хоть и сама ее боится. Все-таки чувствует что-то родное.

Хотела бы помочь сирене, но не желала вызывать гнева Леонардо. Несмотря на его внешнюю холодность, спокойствие и расчетливость, король мог быть страшен в злости. Она видела его после пыток преступников, после тяжелых переговоров со знатными людьми Королевства. Анна не боялась его, потому что знала, что ей не причинят вреда. Но ситуация с сиреной – далеко не легкая. И неизвестно, как поступит Леонардо, если узнает, что его фаворитка захочет помочь принцессе. А та совершенно ничего не умеет, совершенно не разбирается в порядках человеческого мира. Как она когда-то. Принцесса только кичится своим статусом и магией, от которой у Анны мурашки по коже, а воспоминания сразу волной обрушиваются. Та смотрит, словно не узнает, словно графиня такая же придворная, как и остальные, только с особыми привилегиями.

Леонардо поручил ей подготовить сирену ко двору, обучить этикету. Анна не сопротивлялась приказу короля. Не хотела признавать себе, что ее тянет к северной принцессе, ей хотелось поговорить с ней. Неожиданно пересеклись в саду, Анна надеялась, что та ее вспомнит, но сирена выглядела так, словно никогда ее и не встречала. Русалка смирилась, хотя в душе ей было больно, что для светловолосой принцессы она просто мимо проплывающая русалка из южного клана. Но для Анны сирена очень важна. Учить ее было трудно, русалка срывалась, но каждую ночь с трепетом лелеяла воспоминания о касаниях подводной принцессы, о ее теплом теле, отдающим солью и морозным воздухом.

Не ожидала, правда, что сирена застанет ее и Леонардо за плотскими утехами. И Анне, лежащей под королем с разведенными ногами, стало очень смешно с ситуации. Девушка, что много лет назад неосознанно толкнула русалку в человеческий мир и сделала шлюхой, видит воочию последствия той ситуации и одну из частей ее жизни. Довольно иронично и смешно. Но еще забавно для Анны то, что сирена согласилась принять человеческую веру, их богов. Ведь та поначалу едва ли не превозносила свой подводный мир как самый лучший, что нет больше ничего идеальнее и правильнее. Неосознанно Анна даже желала, чтобы та испытала хоть часть той боли, через которую сама прошла. Как бы цинично не было.

Накануне королевской свадьбы Леонардо запретил Анне покидать покои, за что она была благодарна. Видеть короля Менсиса ей не хотелось. И не только его. Русалка тогда наслаждалась отдыхом, а в день свадьбы легла рано спать. Но утро для нее началось с присутствия короля в покоях и новостей о дне, который должен был стать счастливым и знаменательным для всех государств, но оказался трагическим. А потом Леонардо рассказал о консуммации, и Анна пожалела о своих мыслях. Осознала неправоту – в ней говорила обида за свое решение, страх вернуться в море. Ни одна девушка, будь она хоть русалкой или сиреной, не достойна такого отношения. Ей претил вид подавленного короля, его совершенный поступок, но Анна даже повлиять никак не могла на это.

— Ты будешь извиняться перед ней, заглаживать вину! И не дай твой бог она наложит на себя руки! – жестко говорит графиня, возвышаясь над сгорбленной фигурой короля. – Зная, через что я прошла, ты также поступил и с ней.

— Ты не будешь называть ее по имени? – переводит тему король.

— Что за двуличие, Леонардо? – разочарованно проговаривает русалка и уходит к окну. Не хотела видеть короля, того, кого считала самым лучшим мужчиной, который дал ей новую жизнь и который оказался тем, кто может поддаться негативными обстоятельствам и навредить. – Уходи.

— Я не знал, что делать с первой брачной ночью. Вдруг целью был я, и меня хотят убрать?

— У тебя паранойя, – с презрением усмехается Анна.

— Нет, я знаю, кто убийца, но не могу его покарать. Не сейчас.

— Тебя бы так быстро не убили, а консуммация не такая важная во время траура. Уходи, прошу.

Оставшись одна, Анна долго размышляла, не могла осознать такое вероломство хоть предали и растоптали далеко не ее гордость. Казалось бы, на протяжении стольких лет она боялась, недолюбливала подводную принцессу, винила ее в своей жалкой жизни. Но теперь поняла – это последствия ее выбора, а не кого-либо еще. Каждый, вне зависимости подводный житель или человек, сам отвечает за те или иные действия и сам должен пожинать их плоды. Анна поняла это только сейчас. Попытается смягчиться по отношению к Эйлин, даже начнет называть ее по имени. Вновь те прежние чувства вспыхнули, напомнившие о прекрасных днях в Гласиалисе, которые были едва ли не самые счастливые в жизни Анны.

Обряд совершает только через месяц после свадьбы Леонардо с Эйлин. Она уехала в поместье и как полноправная хозяйка дома и земли подготовила все, что может понадобиться. Только последние лучи солнца и истинное обличье. Подготовила сад, приказала поставить столик, фрукты, вино, канапе и объемные балдахины. Русалка не собиралась доводить обряд до конца, подтверждая связь. Ей это не нужно, хоть и когда-то хотела бы вернуться в море. Последние лучи касаются ее оголенного хвоста, пока Анна распивает вино с сочными яблоками и виноградом. Резкая боль пронзает плавник, что русалка едва не разливает напиток на себя. Шипит больше от негодования и наблюдает, как хвост покрывается морской пеной, а потом – силуэтом имени родственной души. Боль, похожая на покалывания, никак не тревожит, практически не ощущается. Но вот имя соулмейта проявляется, и Анна едва сдерживает крик, роняя бокал на землю и зажимая рот руками. Тихий писк только успевает вырваться, который тут же теряется в шуме ветра, последними песнями птиц и насекомых.

Эйлин Кин.

— Невозможно, – находит силы только на еле-слышимый шепот. Не может поверить, что ее родственной душой оказалась столь дорогая сирена. И теперь не знает, что ей делать, как относиться к этой новости. Ведь соулмейт у Эйлин – Леонардо, ее любовник и покровитель. Не помнит, чтобы такие случаи были в их подводной истории. И стоило ей подумать об этом, как в сознание прорезаются слова сирены еще до свадьбы: «Я королева по праву рождения», а потом – легенды о морских королевах, после которых на трон входили не их прямые потомки, а дети братьев или племянников королевы. Анна пытается что-то вспомнить об их родственных душах, но в тех легендах, которые всплывают в памяти, повествуется только об их близких подругах.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и начало явно холодать, но русалка не мерзнет, продолжая сидеть в истинном обличье с темно-бордовым, почти кровавом, плавником. Живот начинает скручивать, тошнота подступает, которую Анна не в силах сдержать. Ее выворачивает на пожелтевшую и иссохшую траву, долго откашливается. Принимает человеческий вид и, шатаясь, идет в особняк, оставляя все другие заботы на слуг. После этого тошнота преследует ее каждый день, как и некоторые другие изменения в теле. Не понимает, что с ней происходит, пока не слышит разговор двух девушек, обсуждающий женщин из двух публичных домов: что если кого-то начинает тошнить на протяжении недели, то их отводят к лекарям или знахаркам, от которых возвращаются не все:

— А что у них было? Чума? – с жаром шепчет одна девушка.

— Если бы, – усмехается вторая. – Беременность.

— Ужасно.

Анна замерла на некоторое время, что даже не нашла силы отправить этих девушек по учебным комнатам. Но те сами стушевались, извинились и убежали. Беременность. Она, черт возьми, забеременела от короля. Ребенок, который, родившись, станет бастардом и которого могут презирать, не допускать ко власти, не ставить в расчет. Русалка оперлась о стену и не понимала, как за столько лет, имея связи с разными мужчинами, она ни разу не забеременела, а тут – через месяц после королевской свадьбы.

До возвращения в замок русалка думала, как рассказать о ребенке Леонардо и что делать в дальнейшем. Анна не появлялась на глазах у Эйлин, боялась, что та узнает о ее секрете. Словно чувствовала. Но ситуация могла разрешиться в разы легче и проще. Анна сама услышала это от короля.

— Что будет, если я забеременею? – спросила она в один из вечеров после Самайна.

— Я не раз думал об этом, – с небольшой паузой начал говорить король. – И также о том, как извиниться перед Эйлин за консуммацию. Возможно, она согласится принять твоего ребенка в обмен на возвращение в море в обход брачного контракта.

— Ты действительно ее отпустишь?! – в изумлении приподнимается с постели русалка. Она не верила, что король пойдет на такое, что он действительно раскаивается за свой поступок. Она даже приняла тот факт, что всю оставшуюся жизнь будет нести груз вины за него, что придется делить одного мужчину с родственной душой. Но после произнесенных слов Леонардо в ней загорелась надежда, которая могла упростить, как ее жизнь, так и сделать лучше жизнь Эйлин. – Тогда давай делать ребенка!

— С чего такой энтузиазм? – смеется Леонардо, нависая и опуская Анну обратно на подушки, и начинает покрывать ее шею чувственными поцелуями. – Ты же ее ненавидишь.

— Я переосмыслила свое отношение к королеве, – улыбается фаворитка и притягивает за шею короля, сразу же углубляя поцелуй и позволяя мужчине владеть ее телом.

Она не собиралась долго скрывать свою беременность, хотела рассказать как можно скорее. Но несколько дней, во время которых Анна хотела рассказать о приятной новости, немного затянулись, а потом не могла подобрать удачного момента. Но этот «момент» так и не наступил. Встреча в тронном зале с членами королевской семьи и приближенными к ним ‒ оказалась роковой. Все обернулось трагедией, стоило Эйлин Изабеллы Кастильо войти в тронный зал. Анна не знала как, но сирена догадалась о ее беременности, взревела, как тогда, во время шторма на границе кланов Гласиалис и Никса. Воспоминания нахлынули ледяной волной разбушевавшегося моря в тот злополучный день. В какой-то момент Анна даже испугалась Эйлин, ведь та могла ее убить. Что и произошло чуть позже. Сирена, даже не имея практики в магии, была сильна. Еще сильнее она стала, осознав всю свою сущность и приняв ее. Русалка чувствовала, как лед вонзается в ее внутренности, как покрывает корочкой ее будущего ребенка, сдавливая. Холод убивал ее, что она решилась только на одно действие, которое, как она думала, даже если и не спасет ее, то хоть напомнит об их знакомстве и их истинной связи.

Анна начала петь песню, передавать всю свою историю, рассказывать о пережитой боли. На секунду даже почувствовала, как лед размораживается, как и плод вновь тянется к жизни. Но это оказалось просто миражом, исчезнувшим также быстро, как и появился. По взгляду Эйлин видела, как та теряет самообладание и контроль над своими чувствами и силой. До русалки донесся едва слышимый звук щелчка, после которого почувствовала, как кровь стекает по ногам. В сознании мелькнула последняя фраза, после которой Анна опала на пол и больше не поднималась: «Моя родственная душа убила моего будущего ребенка от любимого мужчины, единственного не относящегося ко мне как к падшей женщине».

End of flashback

***

Эйлин в слезах просыпается глубокой ночью. В голове ярким пламенем горит последняя мысль Анны перед смертью. Ей очень тяжело от мысли, что ее родственная душа готова была родить ребенка Леонардо и сделать его наследным принцем или принцессой, лишь бы она, сирена, вернулась в море. Серьезная жертва. Но молчание за эту жертву стоило жизни как девушки, так и ее не родившегося ребенка. Сколько еще погибнет по вине сирены? Эйлин пугает эта мысль. Кажется, что все беды от нее, от ее магии. Хотела бы увидеться с Морской ведьмы, но не готова к встрече с ней. Не сейчас, по крайней мере. Не думает об упущенной возможности со смертью Анны Фрей. Сирена не готова встречаться с королем и разговаривать с ним. Ей страшно. Поэтому Эйлин просто залпом выпивает стакан эля и ложится обратно спать с тяжелым сердцем и мерзким ощущением в горле.

***

Король восседает на дубовом троне, отделанном красной материей. Его скучающий взгляд светло-зеленых глаз оглядывает темное помещение, в котором свет распространяется только от свеч. Ему сообщили о человеке, бежавшего из его Королевства в соседнее и предавшего собственного короля, у которого для монарха важная новость. Вильям с нескрываемой надменностью ожидает гостя. Ведь что такого занимательного может рассказать предатель, что даже его шпионы, обитающие в замке, не докладывают. Некоторые приближенные говорили, что принятие на аудиенцию низко-родового человека, изменившего родному Королевству, – абсолютно бессмысленно. Но королю было интересно, да и позабавиться над никчемным и жалким человеком ему прельщала мысль. Ему доставляло удовольствие наблюдать за страданиями людей, над их метаниями, угрызениями. Для Вильяма это не было кем-то порочным, он подпитывался этим, вкушал словно сладкие фрукты, только что привезенные из Аурума специально для него. Да и разве король не должен быть ближе к своему народу и видеть все их переживания? Определенно должен.

Метель за витражными окнами бушует, словно Имболк и не собирается приближаться. Она еще больше разносит снег по земле и камню, еще больше вгоняет людей в уныние от не приближающегося потепления. Но Вильям всегда готов к этому – в их северных краях и снег сходит позже, и лето наступает далеко не сразу. А посевное время настолько коротко, а земли не весь урожай могут вынести, что покровительство Бригид* как никогда дает надежду его поданным, а ему самому подати. Служанка наливает Вильяму виски в расписном бокале из серебра и с узорами кельтского креста, король залпом его выпивает. И ровно в этот момент входит мужчина, одетый в простую одежду. Тот мнется, искоса поглядывает на вооруженных стражников, на равнодушного короля, ожидающего пополнения бокала.

— Приветствую вас, Ваше Величество.

— У меня нет времени, говори, что хотел, – лениво произносит король, бросая быстрый взгляд на тушующегося мужчину. Жалкий.

— Много лет назад я участвовал в плавании на остров. Тогда молодой король…

— Мы все прекрасно знаем эту историю, – прерывает его Вильям. – Ближе к делу.

— Я видел ее в столице Ноли, – выпаливает мужчина, бледнея и падая на колени. И только сейчас, находясь в таком унизительном положении, видит заинтересованность с легким испугом. А вместе с этим ощущает облегчение, что в ближайшее время его не собираются казнить или отправлять в темницу. – Я уверен, что это была она.

— Как она может быть в городе, если мои люди докладывают, что королева болеет… Вот же ж! Теперь понятно, что он так озабочен охраной Королевства, – смеется король.

— Что вы имеете в виду, Ваше Величество? – с мольбой спрашивает мужчина, слегка заикаясь.

— То, что у нас теперь есть возможность вывести из строя Леонардо Кастильо, – азарт, жадность смешиваются на лице Вильяма Стюарта. – У меня для тебя важное задание, мой друг.

Король объясняет поручение мужчине, отправляет к казначею, а после погружается в воспоминания о том самом дне, когда он впервые увидел сирену со светлыми волосами, переливающимися лунным светом, огнями северного неба, растекающегося далеко за горизонтом. Вильяму всегда нравилось смотреть на мерцающее небо. Поэтому, когда, плывя на четвертом корабле в самом конце процессии, он увидел божественное подводное существо, разрывающее на части моряков и корабли, Вильям сразу же приказал увести корабль подальше от бойни. Но король не давал указаний уплывать и спасаться, хотел посмотреть на великолепную деву, что кружила в воде, по волнам, по льду, полностью залитой чужой кровью. Молодой король не мог оторвать взгляда от невероятной подводной нимфы, которая вышла словно из сказок. Вильям хотел к ней прикоснуться, она покорила его своими действиями. Ощущал, что в этой девушке скрыта такая сила, с которой только он сможет справиться. Эта сила словно долго скрывалась, таилась внутри, настаивалась, как хороший виски.

Народ Менсиса знал о существовании подводных жителей, но совершенно не взаимодействовал с ними, относился к ним, как к ненавязчивым соседям, которые просто жили рядом и никаким образом не мешали. До того рокового дня. Подданные Вильяма после того случая очень скептически и с недоверием начали относиться к новому молодому королю. Даже за столько лет народ не сильно полюбил его, хотя за некоторые свершения – зауважал. Но Вильям знает, уверен, что за столько лет, что прошли с кровавой бойни, он не живет – существует. Перед глазами все та же кровавая сцена, все те же зверства, которые хочет еще раз увидеть.

И ему удалось. Шпионы докладывали о предпринимаемой деятельности Леонардо. Как чувствовал, что ему это пригодится. Вильям сразу же понял, что та «русалка с белыми волосами, обладающая силами» и есть его неземная нимфа, завладевшая разумом и душой. Король северного государства вожделел завладеть ею, соединиться в одно существо, объединить силы, ум и подправить их магией подводных жителей и направить все это на усиление Менсиса. Все его мысли были захвачены этой идеей, этим маниакальным планом, что даже приглашения на свадьбу сирены с Леонардо его не разочаровало. Был готов и к этому. Но даже так желание заполучить подводную нимфу не уменьшалось. Азарт, как и уровень риска, возрастал вместе с предстоящим триумфом. Вкус победы играл тонкими нотками на кончике языка, а кожа горело от мыслей о чистейшей светлой и нежной кожи нимфы.

Он придерживался порядков предков и из предписаний, которые очень сильно разнятся с верой Королевства Ноли и Аурума, где женщина воспринимается, как греховное, что не все могут после смерти супруга выйти повторно замуж или же управлять землями. Вильяму никогда не нравились те порядки, он считает их унизительными, хоть и уважает силу и власть, привержен тому, чтобы управлением занимались мужчины, но не сторонник, чтобы женщины всецело им подчинялись. Поэтому королю нравится мысль стать мужем подводной нимфы и стать ее покровителем.

Увидев сирену в церкви, Вильям не мог перестать смотреть на нее. Он знал, что Леонардо пытался унизить Эйлин, но та держалась как истинная королева и не позволяла на себя смотреть с презирающим взглядом. Король восхищался ее спокойным и равнодушным видом, и глазами с искрящейся ненавистью по отношению ко всем людям и с легким страхом и недоверием по отношению к нему. Для него это чистой воды удовольствие, словно крепкий солодовый виски, разливающийся по бокалам, и который настаивается и набирает аромат на воздухе и которые ожидаешь к потреблению.

Вильям хотел увидеть и Анну, но та упорно не выходила из своих покоев. Ему казалось это очень ироничным и забавным, что Леонардо показал себя милосердным королем, дал падшему человеку шанс, позволил подняться по социальной лестнице, но при этом жестоким правителем, который законную супругу унизит перед всеми знатными людьми и гостями Королевства, чтобы показать свою власть. Но Вильям знает, что сын Энрике Кастильо ни разу не такой – у того свои собственные цели, которые до последнего будут сокрыты. Именно поэтому он сейчас видит очень удачную возможность в отслеживании сирены, находящейся за пределами замка, за пределами власти и взгляда Леонардо. Идеальная возможность подобраться ближе к подводной нимфе.

***

Идет уже второй месяц поисков королевы, а он так и не может найти хоть каких-то следов. Задействовал специальный тайный отряд, который выполнял обычно функции шпионажа, слежкой, убийства конкретных людей, но даже эти наемники, служащие короне, так и не смогли выследить одну-единственную девушку, которая никогда и не жила среди людей и ничего не знает о жизни за стенами замка. Леонардо каждый доклад главы отряда слушает уже безо всякой надежды. Хочет верить, что найдет Эйлин, но с каждым днем надежда меркнет, несмотря на то, что близится весенний праздник их предков. Думал, может, отпраздновать его, но тогда бы тайна о королеве вскрывалась бы. А он – король – должен оберегать ее, пока сама сирена не скажет обратное.

После очередного доклада главы специального отряда обдумывает новые варианты. На ужин не спускается, пьет вино и думает, что еще можно предпринять, чтобы найти сбежавшуюся королеву. Для Леонардо это очень важная задача и крайне трудное. Ведь за полтора месяца он не ответил ни на одно письмо своего отца, который требовал разъяснений. Да и отец Эйлин тоже был не в лучшем расположении. Леонардо смотрел на желто-оранжевый закат в тронном зале, за стенами замка виднелись только верхушки деревьев ближайшего леса, но в голове короля была карта Королевства со всеми городами, поселениями, военными лагерями, торговыми пунктами. Вспоминал, что уже перепробовал и где конкретно велись поиски.

Ответ приходит совершенно неожиданно. Леонардо невольно вспомнил Вильяма Стюарта и его отношение к Анне. И стоит подумать об этом, как решение приходит само собой. Шпионаж. Король тут же про продумывает все детали, все функции отряда, который разделит на две группы – на тех, кто будет с помощью силы искать королеву – «предательницу Королевства», как орудуют львы, и тех, чьим оружием станут ловкость, хитрость и наблюдательность, как охотятся лисы. Для короля это самые важные качества. Если с помощью силы не сумеет найти сирену, так хоть с помощью продуманного плана отыщет ее. Но точно знает, что король Энрике Кастильо будет вне себя от ярости. И Леонардо надо быть готовым ко всем возможным последствиям.

Правда, оттягивает этот момент, ведь теперь ясный взор, несмотря на выпитые бокалы вина, устремляется на закатное небо, на последние лучи. Вспоминает первую встречу с Анной. Та была сломленной, подавленной, но находила в себе силы жить сначала рядом с Вильямом Стюартом, явно издевающимся над ней, а затем – рядом с ним, который поручил сложно-реализуемое задание. Леонардо искренне восхищается ею, она не раз доказывала свою стойкость. И, возможно, именно из-за этой черты характера Анны, он и полюбил ее. За три года для короля графиня стала не просто подданной, реализующей его проект, не просто фавориткой для удовлетворения плотских желаний, а девушкой – близкой подругой по духу, женщиной, которая должна была стать матерью его ребенка. Король искренне сожалеет о ее смерти, о том, что не поведал Эйлин о своем предложении, что допустил такую трагедию, повлиявшую на всех. Уже второй месяц они упорно скрывают, что королевы нет в замке, но некоторые придворные уже начинают шептаться и распускать слухи. Леонардо надо срочно что-то придумать, потому что ни доказать, ни опровергнуть слухи он не может.

Отворачивается от окна, обводя взглядом тронный зал, погруженный во тьму, меж которой трудно разглядеть очертания предметов и обстановку, но королю и не нужно рассматривать зал – и так знает, что в нем увидит. У Леонардо не так много вариантов и не так много времени. Вспоминает о старой традиции, которая до сих пор сохраняется в Ауруме. И в Ноли была такая же когда-то, но ее разрушила вдовствующая королева, показав, что эта традиция совершенно бессмысленна. Король принимает решение, на миг чувствует облегчение, но оно сразу же проходит.

В тронный зал входит кто-то, и в кромешной темноте Леонардо не может разглядеть лица, но по одежде, на которую попадает свет из коридора, понимает – Ронан Кин – отец Эйлин. Мужчина, одетый в камизу, аби и кюлоты проходит, вставая рядом. В темноте невозможно разглядеть чужое выражение лица, но Леонардо знает, что там и осуждение, и скорбь, и разочарование, и безысходность. Ронан недавно вернулся из главного подводного клана, где вел переговоры с одним из королей по поводу взаимодействия с человеческим государством и поиском сирены. Тритон молчит, просто стоит рядом, но это молчание красноречивее всех претензий и слов, которые тот может произнести. Леонардо уже смирился с отношением отца Эйлин к нему, принимает, как должное, и пытается исправить ситуацию.

— Я почти переписал новый экземпляр брачного договора, – говорит Леонардо, наконец отодвигая все тяжелые мысли подальше и сосредотачиваясь на делах. Время меланхолии закончилось, он вновь возвращается к своим обязанностям.

— Сначала я его прочитаю вместе с королевой Сейлан, – строго отвечает Ронан. – Что собираешься делать?

— Вновь отправлять поисковые отряды, но уже с более тщательной проверкой, – тяжело вздыхает король человеческого Королевства и продолжает: – Ворота городов будут еще более охраняемы, чем раньше, а границы с Королевствами я полностью закрою. Только торговля и королевская канцелярия могут передвигаться относительно свободно.

— Куда же она могла уйти? – со скорбью выдыхает Ронан, что его плечи еще больше опускаются, а надежда гаснет.

— Только вы сможете ответить на этот вопрос. Она – ваша дочь.

— Но жила полгода среди людей и являлась твоей женой. В нашем мире мы не противоречим таким неравным бракам, хоть и можем быть не согласны, – произносит Ронан. – Что намерен делать со слухами?

— Есть только два варианта, но только один позволит нам выиграть время.

— Какой?

— Мне надо будет объявить, что королева беременна и будет придерживаться традиций Аурума и до конца беременности будет находиться в покоях.

— Думаешь поможет? – с нескрываемым скептицизмом спрашивает бывший король северного клана.

— Как минимум, некоторые поверят, и это даст нам еще полгода.

— А что потом?

— Надеюсь, к тому времени мы ее найдем.

— Безбожный романтик, – усмехается тритон и уходит из тронного зала, оставляя Леонардо одного в полностью погрузившемся в темноту помещение. Король с горечью бросает мимолетный взгляд в окно, за витражом которого горят звезды яркими огнями, но их свет явно принадлежит кому-то другому – не ему однозначно. Он уже столько ошибок натворил, что искупать их будет всю оставшуюся жизнь, а, может, и после смерти.

Король тяжело вздыхает и выходит из тронного зала, собираясь наконец поужинать. Еду приносят в зал совещаний, где Леонардо намеревается продумать новый детальный план поисков. Служанка преподносит ему разогретую в печи еду, король, не чувствуя вкуса, съедает ее и запивает вином. Все его мысли находятся за пределами замка, они парят над территорией его Королевства, словно ястреб летит высоко в небе и осматривает свои владение, высматривая жертву сбежавшую королеву. Ястреб жесток, коварен, но у него свои принципы, которые нарушать не планирует. Леонардо залпом допивает вино, скидывает аби с камзолом на пустующее кресло, оставаясь в свободной камизе, и раскладывает карту Королевства, в который раз повторно отмечая одни и те же военные пункты, города, места расположения шпионов и лесников. Уже не раз думал начать поиски в лесу, но пока эти планы ограничиваются только идеями и мыслями. Подумает об этом позже.

Сосредотачивается на делах, расставляет новые точки на карте, убирает старые или заменяет их другими, на пергаменте прописывает все детали, функции двух разных отрядом, их расстановку на важных пунктах Королевства. Леонардо не замечает, как наступает рассвет, а свечи практически полностью догорают, что воск застывает горкой и выходит за пределы подсвечников и канделябров. Но Леонардо не обращает на это внимания, он устало осматривает карту, свои записи взглядом безумца, но в его теле усталости нет и не было, в нем силы хоть на целую битву. Служанка входит, чтобы потопить камни, и вздрагивает от взбудораженного короля и его взъерошенного вида. Девушка тушуется, не знает, что ей делать, но король, заметив ее, взмахивает рукой, говоря, что бы та приступала к своим обязанностям. Неловкий книксен и разрастание огня в камине под скрежет пера о пергамент, стук каблуков королевских сапог, случайно вылетевшие никак не связанные друг с другом слова от короля.

Даже после ухода служанки, король продолжает работать: разбирается с налогами, с письмами от знатных людей со всего Королевства, даже вскрывает непрочитанные письма от отца. Леонардо пишет ответ, но не собирается отправлять их ему, пока не подготовит достаточно Королевство. Ему бы поспать или же отдохнуть, но вместе этого начинает писать письмо королю Делиджентиа – Ричарду Маутнеру. Леонардо уже давно надо было связаться с ним напрямую, а не только сейчас, когда близится экономическая и политическая изоляция от самого сильного Королевства в регионе. А вдовствующая королева верит своей дочери, которая полностью поддерживает нового короля в соседнем государстве, а ему, Леонардо, нужна поддержка. Он это понимает сейчас как никогда. Ведь не все проблемы можно решить самостоятельно, особенно, когда в обязанности входит управление Королевством в довольно непростые времена.

Примечание

Удивительно, но я смогла ее написать и выложить не так поздно, как предполагала. И получилось не так уж и плохо, хотя при первом прочтении после написания я хотела выколоть глаза, поэтому потом сидела и редактировала текст.

По поводу действий персонажей - напомню, что это эпоха Возрождения (16-17 века) условно, которое далеко не современный мир. И да некоторые персонажи проблемные, и я никаким образом не пытаюсь их обелить. Просто показываю разные стороны их личностей. И все конечное раскрытие их будет в самом конце)

Аватар пользователяBornySoul
BornySoul 13.03.23, 18:12 • 542 зн.

Не успела прочитать эту главу, как вышла другая😅 Я пришла сюда с фб. Мне очень нравится развитие сюжета, поэтому буду продолжать читать даже в виде ориджа. На счёт встречи сирены и русалки, можно было немного растянуть их вторую встречу, т.к. этот момент был долгожданным (лично для меня). На мой взгляд воспоминания Анны(?) в этой главе закончил...