Воды прилива утешат тебя в твоём горе. Заберут твою печаль. Утолят твою боль. Ведомы им судьбы и пути живущих, и ты можешь доверить им свою тоску.
Юмэ закрывает глаза и снова и снова слышит зов воды. Шаласса говорит с ней, своей верной жрицей, пытается утешить, успокоить боль в груди. Но она не становится меньше; она не уходит. Наоборот лишь прибавляется.
С каждым новым убитым нагом её становится лишь больше. Она прибывает словно те волны прилива, и Юмэ проливает немало слёз, наблюдая за тем, в какого монстра превратился её возлюбленный супруг.
Была ли в этом её вина?
Могла ли она не отпускать его?
Их счастье было таким недолгим и оказалось таким хрупким. Превратилось оно в безумие, отравленное ядом чужих кошмаров. И даже исцеляющее спокойствие вод Шалассы не могло унять его. И Юмэ была бессильна — как жрица и как жена.
Она роняет прозрачные слёзы и лишь с Шалассой может разделить свою печаль. Никто больше не услышит её, никто не утешит.
Акася погружается в пучину безумия всё больше и больше. В конце концов, в один из долгих тёмных дней он не узнаёт Юмэ, и лишь воля Богини не даёт пасть ей, когда он бросается на неё с кинжалом. И тогда его подруга, что поклялась разделить с ним вечность, превращается во врага, которым она не хочет быть.
Но Юмэ должна быть сильной. В том числе ради собственной любви. Страдания порабощённой души Акаси должны быть прекращены, и его супруге для этого необходимо много сил.
Каждое решение несёт Юмэ боль. Осознание, что больше не будет спокойной и беззаботной жизни вместе, снова и снова разбивает ей сердце. Ведь тот Акася, за которого она вышла замуж, пал одним из первых... и ему больше не суждено вернуться. Но Юмэ...
Верность её и любовь велики. Рекам великим не поместить их в себя. Она отдаёт их безвозвратно и верит, что исцелят они чужую душу, выведут из мрака и очистят от яда. И когда придёт время, Юмэ последует за Акасей, как и обещала когда-то, а пока...
Жрица делит с приливом свою печаль и слушает умиротворяющую песнь воды. Вглядываясь в горизонт, обагрённый алым.