Закира вздрагивает всем телом и оглядывается с опаской. Старые детские кошмары снова против воли встают у неё перед глазами, и девушка зябко ёжится, обхватывая руками плечи. Ледяной потусторонний ветер доносит до неё отголоски фантомного хриплого смеха и скрипа суставов, в то время как перед глазами встаёт знакомая фигура отца. 

— Впусти меня, Закира, — голос Вейна с таким привычным налётом усталости, но Закира слышит в нём отзвуки нехарактерной отцу властности. Она щурится настороженно, и иррациональный страх сковывает её сердце.

       Вопит об опасности и гонит прочь, прочь от существа, стоящего перед ней. 

— Ты не Вейн, — твёрдо отвечает она, но голос её всё равно предательски надламывается. — Ты не мой отец.

       Фигура напротив неё заходится тихим смехом, от которого Закиру пробивает загробным холодом аж до костей. Она преображается, являя ей лик самого страшного кошмара, и заставляет её цепенеть, широко распахнутыми глазами глядя в пустые глазницы черепа напротив, в которых потусторонним светом горит огонь. 

— Ошибаешься, дитя, — Сандро тянет своим скрипучим голосом, и Закире чудится, что он хищно ухмыляется, щёлкая челюстью. — О, как же ты ошибаешься! — он снова смеётся, и странно блестит огонь в его глазах. И прежде чем ребёнок напротив него успевает задать свой вопрос, он задаёт свой: — Ты никогда не задумывалась над тем, почему ты видишь и слышишь меня даже тогда, когда я невидим и неслышим для всего мира? Почему ты всегда раскрываешь мой обман, даже тогда, когда никто не может его раскрыть? Почему сейчас ты видишь перед собой меня, а не Вейна, которого во мне видят все остальные? 

— О чём ты говоришь? — Закира, и без того бледная, бледнеет ещё сильнее, и голос её подводит её ещё сильнее, садясь и звуча почти неслышимо.

       Сандро смеётся. Вейн, всегда благородный и честный Вейн, ничего не рассказал их ребёнку о том родителе, что его родил. Какая ирония, Вейн! Ты, что так любил его, что даже смог зачать с ним дитя, постыдился поведать этой девочке правду!

       Сандро смеётся. Он не для того девять месяцев страдал. Знал же, что надо было придушить ублюдка если не в утробе, то сразу после рождения, но никто не дал ему такой возможности. Какая жалость! Однако… Возможно теперь это даже можно было обернуть в свою пользу, кто знает…

       Сандро смеётся. Время для столкновения со Жнецом Душ ещё не пришло, однако это вовсе не значит, что он не сможет отравить его жизнь так же, как это делал всегда. Посеять в душе этого ребёнка неуверенность, страх и отвращение… Интересно, окажется ли у этой девочки такая же сильная воля, или же вся она одномоментно вспыхнет чёрной ненавистью к своему отцу-лжецу? Останется ли она с ним, или же решит разделить учение второго родителя лишь бы только стереть своё омерзительное существование?.. 

— Я говорю о том, — его шёпот — вкрадчивый, опасный, ядовитый. Он сеет страх и зёрна недоверия к окружающему миру. — Что ты — моё порождение, Закира. Я тот, кто дал тебе жизнь. Вопреки законам Асхи и природы, всему мироустройству, ты была зачата в моём чреве и вышла из моего лона. Ты — ребёнок, не имеющий матери. Ты — плод греховного удовольствия двух мужчин.

       Он видит, как яд отравленных стрел-слов медленным параличом расползается по чужим венам вместе с кровью. Он видит ужас в глазах Закиры, в глазах, так поразительно похожих на его собственные. 

— Ты лжёшь, — голос её звучит совсем неуверенно. — Это не может быть правдой… 

— А ты спроси сама у своего отца, — он ухмыляется насмешливо, щёлкая челюстью. — Или у архонта Белкета, принявшего тебя, когда время пришло.

       Его голос растворяется в тумане Забытого Острова в тот самый миг, когда с разведки в аванпост возвращается Вейн. Он мгновенно напрягается, видя ужас и растерянность на лице своего ребёнка, и худшие опасения всплывают на поверхность его сознания. 

— Закира? — делает осторожный шаг навстречу, но девушка тут же отшатывается назад.

       В её глазах слёзы не скрывают боль и отчаяние, омерзение к самой себе, и она лишь молча качает головой, прикусывая губу. 

— Это правда? — её голос срывается, и Закире с трудом удаётся взять себя в руки. — Это правда, что у меня никогда не было матери?

       Вейну становится всё понятно без лишних слов. Он сжимает руки в кулаках и скрипит зубами. Алехандро за столько лет совершенно не меняется, и его методы работают всё также безукоризненно. Он бьёт из тени, бьёт в самое больное и уязвимое место Вейна, отрезая ему все возможности отступления. 

— Правда, — Жнец Душ вздыхает со смиренным принятием. Увиливать нет никакого смысла, и он просто прикрывает глаза.

       Закира отворачивается, всё ещё не в силах понять и принять жуткую правду. Отвращение и ненависть заполняют её сердце горечью, и она просто не знает, что делать дальше. 

— Однако я никогда ни о чём не жалел, — Вейн продолжает спокойно, в то время как слёзы молча катятся по щекам его дочери. — Я любил Алехандро. Сильно и в определённой мере даже слепо и сейчас дорого расплачиваюсь за свою любовь. Но ты — ты никогда не была ошибкой или досадной случайностью. 

— Меня не должно существовать, — Закира усмехается горько, украдкой скашивая глаза на замершего в отдалении отца.

       Тот вздыхает тяжело и устало и тихо хмыкает, неопределённо ведя плечами. 

— Возможно, — Жнец Душ соглашается с лёгкостью. — Так, по крайней мере, всегда думал Сандро. Я же всегда видел в тебе дар и благословение. Я любил его, но я знал, что нам никогда не создать семью, ведь мы оба мужчины. Но я был счастлив, когда узнал, что Алехандро понёс. И тогда, когда он отрёкся от тебя, я знал, что сделаю всё, чтобы защитить тебя. Сандро возненавидел меня, он хочет уничтожить меня, и за свои ошибки я расплачиваюсь перед ним. Но ты — наше дитя. Ты — единственное и последнее напоминание о том времени, когда я любил и, как мне казалось, был любим в ответ.

       Вейн улыбнулся горько, и тоска мелькнула в его глазах, пылающих зеленью яда Матери Намтару. 

— Мы согрешили с ним, — печально протянул он. — Но последствия нашего греха никогда не тяготили меня. И я готов отвечать за них столько, сколько потребует Асха. Потому что ты — моя дочь, Закира, и я люблю тебя всем своим сердцем.