Джедит ещё с раннего детства знал, что он особенный. Не только талантливый маг, имеющий весьма редкую предрасположенность к стихии огня, но и своеобразный избранник Судьбы. И эта избранность сокрыта прежде всего в его левом глазу, чёрном, словно Бездна, лишённом радужки и зрачка. Джедит любит подолгу вглядываться в него, ища в непроглядном мраке глаза родственной души ответы на свои вопросы.

       Проходят годы, и жизнь в Семи Городах всё сильнее и сильнее тяготит неспокойного мага. Он продолжает искать, как и многие маги до него, истину и выбирает для этого свою единственную страсть и свою единственную любовь. Яркие всполохи пламени чаруют и гипнотизируют, Джедит протягивает к ним руку, осторожно касаясь горячих языков стихии. Они отражаются на дне бездонной черноты его левого глаза, и губы мага растягиваются в безумной улыбке.

       Огонь — это разрушение. Это единственная стихия, что не может ничего созидать, лишь сеять хаос и уничтожение. Безудержная, дикая — глупцы те, кто считают, что её можно как-то приручить или обуздать. Джедит знает это как никто другой. Он громко смеётся, с восхищением наблюдая, как огонь поглощает всё на своём пути, превращая башню старого наставника вместе со всеми её жителями в горстку пепла и обуглившихся камней. Джедит блаженно улыбается, и ненасытная Бездна его левого глаза жадно пожирает тепло и яркий свет. И дарит взамен то, к чему так стремился хозяин.

       Когда дым от бушующего пламени резко развеивается, Джедит видит перед собой рыцаря, облачённого в пламенные доспехи. Он огромен, и маг чувствует, что он пристально смотрит на него. Заклинатель огня делает короткий шаг назад, не в силах оторвать благоговейный взгляд от неожиданного видения. 

— Значит, это всё-таки ты призвал меня, — голос его глубок и низок, он отзывается пульсирующим эхом где-то в затылке. — Что ж, весьма неплохо, — на мгновение Джедиту кажется, что он слышит в нём одобрение. 

— Кто ты? — умудряется выдавить из себя тихо, всё ещё не в силах пошевелиться или отвести взгляд. 

— Я Кха-Белех, князь без трона, и у меня на тебя большие планы, маг, — спокойно и с долей снисхождения отозвался огненный рыцарь. — Ты сумел развеять мою скуку, сумел показать мне кое-что весьма любопытное… Кажется, у тебя были вопросы? Ну что ж, в таком случае, я постараюсь удовлетворить твоё любопытство. Времени, благо, у нас с тобой будет предостаточно, — он потянулся руками к своему огненному шлему, снимая его.

       В тот же миг в Джедита впился пристальный взгляд его собственного карего глаза и зияющей тьмой Бездны, той самой, в которую маг так любил подолгу вглядываться.

       Застыв на месте, он снова не мог отвести взгляд от бездонной прожорливой тьмы, затягивающей в себя и поглощающей без остатка. Потому что если долго вглядываться в Бездну, Бездна тоже начинает вглядываться в тебя.