Зана смотрит на своё запястье с равнодушным спокойствием. На нём те самые цифры, что и сто, и двести лет назад — они совершенно не меняются, оставаясь прежними. Раньше, когда она была магом дома Анима, эти цифры вызывали интерес и странную надежду — «вот, уже сегодня я найду свою родственную душу!». Когда Зана сидит в тюрьме, ожидая казни, что должна свершиться на рассвете, цифры на запястье поднимают в душе странную волну горечи и разочарования. Зана криво усмехается, опуская руку, и её слепит яркое рассветное солнце, чьи лучи попадают в камеру вместе с входящим в неё шерифом.

       Здесь же, в Шио, те самые заветные цифры родственной души не вызывают ничего, кроме равнодушия. Какая теперь уже разница? Ведь она, Зана, очаровательный суккуб, и ей совершенно не престало связывать свою жизнь с одним мужчиной. Мальчишкой, если быть точнее. Она ещё раз бросает короткий взгляд на запястье и поднимается на ноги, следуя к своему Повелителю. И совершенно не думает о двух счастливых цифрах, что складываются в единое число. 18.

       Кха-Белех поручает ей присматривать за низвергнутым ангелом в Шио юным герцогом Грифоном, в теле которого запечатали самого Князя Разрушения, и Зана, не задавая лишних вопросов, берётся за поручение. Внутри её, конечно, пожирает любопытство: за какие такие грехи герцогского наследника сослали в Ад и подселили в него столь могучего адского генерала? И почему Властелин в принципе позволил сделать это? Почему не убил мальчишку сразу после свершившегося, а отправил присматривать за ним двоих очаровательных суккуб?

       Однако задавать вопросы не в привычках Заны — за столетия, проведённые в Шио, она давно усвоила, что это, в общем-то, весьма неблагодарное дело. Особенно, если адресовать эти самые вопросы кому-то, подобному Кха-Белеху.

       Юный герцог Грифон вполне себе симпатичен и, кажется, не так-то прост, как Зана полагала изначально. Его характер твёрд и упрям — мальчишка явно привык добиваться поставленных целей, и Зана сомневается, а не обманул в очередной раз ли её Повелитель, поведав, что мальчишку с детства воспитывал ангел? Суккуб улыбается себе под нос. Даже если и обманул — Ургаш с ним. Это в любом случае будет весьма занятное развлечение.

       Кирилл ворчит, Кирилл ругается, Кирилл насмехается — он точно не шутит, когда клянётся отомстить предавшей его наставнице и вернуть себе обратно свою жизнь и судьбу. Это желание донельзя эгоистичное, зато с каким упорством мальчишка пытается его добиться! Зану подобное рвение лишь восхищает, и она любезно сопровождает юнца по адской тюрьме, попутно отвечая на вопросы и рассказывая, как устроено Шио. Кирилл слушает внимательно, запоминает, иногда задаёт вопросы — всем своим видом пытается демонстрировать, что держит ситуацию под контролем. Зана снисходительно усмехается.

       Весь её скепсис развеивается, словно пепел после пожара, после того, как Кирилл усилием воли подавляет бушующего Азкаала. Зана смотрит на тяжело дышащего юношу совершенно другими глазами и абсолютно случайно цепляется взглядом за цифры на его обнажённом (из-за трансформации в Князя Разрушения часть одежды и доспехов Кирилла испортилась) предплечье. Она вздрагивает всем телом и лихорадочно гонит глупые мысли — это всего лишь совпадение, не более. Да и мало, что ли, в Асхане существ, возраст которых соответствует или будет когда-нибудь соответствовать числу, выбитому судьбой на герцогской руке?

       Эти доводы помогают буре внутри улечься, и Зана списывает своё замешательство на страх от появления Азкаала. При этом она старается как можно более правдоподобно и обворожительно улыбнуться, и Кирилл, кажется, верит ей. О том, что за годы пребывания в Шио она так и не научилась лгать, Зана предпочитает не думать. Как и предпочитает не думать о том, что на предплечье Кирилла Грифона выбито число, соответствующее её нынешнему возрасту. 228.

       За навалившимися проблемами из-за упрямого герцога Зана почти забывает о цифрах, подсмотренных случайно. Однако Кирилл, принесший окончательный хаос в её жизнь, делает это снова, подсаживаясь одним прекрасным вечером и долго глядя в языки пламени.

— Мама всегда говорила, что такой большой возраст — это к лучшему, — он нарушает тишину неожиданно, и Зана не сразу понимает, о чём идёт речь. Поворачивает голову, чуть хмурясь, но Кирилл не замечает этого, продолжая: — Мы тогда спорили с Анастасией, кому же он может принадлежать. У нее, как и у меня, на руке был возраст кого-то, кому давно за сто, — мальчишка нервно посмеялся. — Она считала, что он принадлежит эльфам — непременно таким же близнецам, как и мы с ней. Но всё оказалось совсем иначе… Наверно, она была бы разочарована, — Кирилл криво ухмыльнулся. 

— Почему ты рассказываешь мне об этом? — суккуб напрягается, но старается ничем не выдать себя. 

— Думаешь, я не заметил? — Кирилл прожигает её внимательным взглядом. — Ты не сильно-то и скрывала свои цифры, а когда случайно увидела мои… Я не настолько глуп, чтобы не понять очевидного.

       Зана вздрагивает, вопросительно глядя на Кирилла. У неё на языке вертится один-единственный вопрос: 

— И что теперь?

       Юнец пожимает плечами. 

— Ничего? — звучит скорее вопросительно, чем утвердительно. 

— Ничего, — соглашается Зана, кивая и отворачиваясь обратно к огню. — В конце концов, разве эти глупые цифры обязывают нас к чему бы то ни было? — неопределённо ведёт плечами, фальшиво улыбаясь. Кирилл кивает, соглашаясь.

       Между ними воцаряется тишина.