Сандро злится и в порыве злости сметает со стола книги и свитки. Сандро злится, и магия в отчаянном крике переворачивает всё в комнате вверх дном. Сандро больно, и плечи его поникают, а голова под давлением невидимого груза опускается совсем низко. Сандро больно, и впервые за многие годы он плачет. Искренне и безудержно.

       Альмы, его любимой и дорогой сестры, не стало. Не стало того единственного человека, который соединял его, Сандро, и этот проклятый мир, в котором для него никогда не было места.

       Свою жизнь он начинает с убийства, пусть и неосознанного: его рождение обрывает жизнь матери и едва не стоит жизни ему самому. Однако Асха не спешит забирать себе его душу и вместо этого дарует жизнь. Словно в насмешку. Лживая и жестокая богиня просто издевается над ним ещё с самого раннего детства, и Алехандро, тогда ещё Алехандро, искренне не понимает, почему.

       Его запястье, то место, где с самого рождения судьбоносной меткой выбиты те слова, что первые услышишь ты из уст родственной души, абсолютно чисто. Бледная гладкая кожа да едва заметная голубая паутина вен — вот и всё, что венчает мальчишескую руку. Алехандро смотрит с непониманием, в то время как мерзкие сёстры и не менее мерзкая мачеха одаривают его таким презрительным взглядом, словно он не графский сын, а грязный бродяга, схвативший подолы их роскошных платьев, моля о милостыне. И во взгляде одной лишь Альмы — искреннее сочувствие.

       Она одна по-прежнему смотрит на него, как на своего брата. Улыбается и смеётся вместе с ним, читает книжки, да слушает невероятные истории, образы которых приходят к Алехандро по ночам. В такие моменты он совершенно забывает о том, кем является, и о причинах, почему отец смотрит на него, единственного сына, с разочарованием. А после их разлучают, и Алехандро навсегда покидает отчий дом. Он направляется туда, где абсолютно неважно, кем ты есть и кем не стал, а важно лишь то, кем же ты в итоге хочешь быть.

       Здесь о своём страшном проклятии Алехандро не вспоминает, однако тень его душит удручающей жалостью в глазах наставника и ненавистным презрением во взглядах бывших сокурсников. Однако он предпочитает не думать об этом. Всё равно всё это — глупости, не имеющие никакого значения. По крайней мере до тех пор, пока есть Альма — та, кто всегда принимает его таким, какой он есть.

       Теперь же её не стало, а вместе с ней не стало и Алехандро. На его место пришёл Сандро — холодный и бесчувственный лич, растворивший не только своё лицо и плоть, но и все чувства и сожаления в Пустоте.

       Пустота забирает всю боль и горечь, разочарование, и Сандро находит в ней то, что неосознанно искал все эти годы. Пустота не различает границ и рамок, придуманных высокомерными богами; в Пустоте все равны так же, как и все вольны сами творить свою судьбу. И здесь никто и никогда не посмотрит на тебя, как на прокажённого, только потому, что ты отличаешься от других. Очень жаль только, что далеко не все осознают это так же, как сам Сандро. Впрочем, этим слепым глупцам никогда не понять его, того, кто с рождения был обделён милостью драконов. Вот только… действительно ли он был обделён?

       Действовать в одиночку, конечно, нелегко, однако времени у Сандро, как и терпения, вполне предостаточно для того, чтобы достигнуть поставленных целей. Равно как и методов воздействия — смертные столь предсказуемы, что ему могло бы быть скучно с ними, если бы он в действительности задумывался над этим вопросом. Однако тратить драгоценные ресурсы на подобные глупости — невиданное расточительство, и Сандро выходит из тени, подходя к всаднице, ожидающей кого-то на распутье.

       Молодая женщина одета в богатые и изысканные одежды, она держится в седле прямо и уверенно и, слыша шорох, поворачивает на него голову. Чуть щурит глаза, а во взгляде её нет страха. Лишь холод и капля раздраженности. Она не говорит ни слова, не отводя глаз от незнакомца, и совершенно не спешит нарушать затянувшееся молчание. 

— Как непривычно! — Сандро снисходительно фыркает, приближаясь к всаднице, что и не думает спешиваться. — Обычно жители Империи встречают меня вилами да факелами, а не высокомерным молчанием!

       На мгновение Сандро кажется, что глаза женщины округляются в неверии. Однако лицо её мгновенно приобретет то самое холодное выражение, а сама она глубоко вздыхает. Опускает поводья и поднимает руки, чертя в воздухе магические символы, к вящему удивлению лича, складывающиеся в золотистые слова: «Я бы и хотела что-нибудь сказать, да Боги-Драконы обделили меня подобной радостью. Так значит, ты и есть Сандро, да? Прислать ворона с посланием могло лишь существо со странными пристрастиями…».

       Так и начинается их знакомство. Именно так и начинается тот длинный и тернистый путь, что уготован им впереди.

       Всё внутри Сандро содрогается от гомерического хохота, когда он видит зеленоватые витиеватые слова, складывающиеся в то самое приветствие, которым он одаривает Лукрецию в их первую встречу. Он читает эти слова на запястье своей первой и пока что единственной ученицы. Он читает эти слова на запястье умирающей женщины. Он читает эти слова на запястье своей, будь проклята жестокая Богиня, немой родственной души, и всё тот же гомерический хохот вырывается наружу, эхом отбиваясь от древних шантирийских руин. Пазл спустя столько лет наконец-то складывается в целостную картинку.

       Однако теперь уже слишком поздно.