На город, после непродолжительных сумерек, опустилось мягкое покрывало ночи, окутывая его, проникая в каждые улицы и закоулки, на углах и перекрёстках которых, один за другим, стали появляться жёлтые глаза фонарей, ведь жизнь в Лондоне кипит всегда.

И на территории поместья во власть вступила ночь. Тишина, проникающая в дом сквозь малейшие щели и заполняющая его, словно вода. Тьма, настолько плотная, что, казалось, в ней можно с лёгкостью задохнуться, словно в мутной болотной тине.

Давящее безмолвие. Юноша, сидящий один в тёмной комнате на кровати, обхватив ноги, стал сомневаться — не оглох ли он в самом деле, не может быть так тихо. Нарушил тишину бой больших часов в зале на первом этаже, который доносился по всему зданию.

Один удар, второй, третий. Руслан вздрогнул от неожиданности, будто бы очнувшись, рассеянно огляделся и стал прислушиваться, считая удары. Шестой, седьмой. Десятый, и последний, удар оказался громче остальных.

Парень спустил ноги на пол, смотря на дверь, ощущая всем естеством что-то неладное. Резкое открытие дверей, Руслан отскакивает назад, увидев перед собой Ульяну, глубоко выдохнул.

— Что? Испугался? — с язвительной ухмылкой прошептала она, закрывая дверь.

— Нет, — раздражительно отрезал Руся и стал в уверенную позу, словно пару мгновений назад не дрожал от страха неизвестности. — Белла где?

— Разговаривает с Эрнестом, — прошипела девушка и села на кровать. — Ещё только десять вечера, а тут уже гробовая тишина.

— Видимо, тихий час раньше обычного. Как он тебе?

— Ну…типаж, конечно, мой. Но характер у этого субъекта скользкий, — она спокойно взяла уже лежавшую на кроватях пижаму, в её случае, ночную сорочку с вышитым именем.

— Уля, скажи мне, ты издеваешься? Типаж твой, — он закатил глаза, сев на пол. — А вот насчёт «скользкого»… Согласен. Видимо, просто сбежать не выйдет.

— Только дошло, умник? — уже переодевшись в сорочку, спросила Лина с презрением.

В комнату, мышкой, пробралась Беллатриса и легла на свою кровать. Остальные переглянулись в недоумении, хоть этого и не было видно.

— Он такой хороший! — запищала Белла, сев.

— Кто? — непонимающе спросил спросил парень.

— Этот змей? — сказала Уля.

— Господин! — твердо произнесла младшая, раскусывая мятный леденец.

После этой фразы сразу же последовали синхронные хлопки по лбу.

— Он ей мозг промыл, — констатировал факт Руслан.

— Нет. Он со мной поговорил. Он заботливый…заметил, что я ничего не ела. Сказал, что он поможет мне. Мы поговорили по душам. И мне теперь даже не страшно есть этот леденец, — детским, почти что, писклявым голосом проговорила Белла, словно готова была прям сейчас расплакаться.

Решив просто закончить разговор на этом, дети пожелали друг другу спокойной ночи и легли, хотя, по крайней мере, двое из них уснули далеко не сразу, чему мешали многие мысли и вопросы, всё ещё мучившие их.

Дух спокойствия не спеша бродил по коридорам поместья, одаряя покоем каждого. От огня свечей в кабинете двух наставников осталась лишь тлеющая лента дыма.

А сейчас самое время поговорить и разъяснить кое-что нашему дорогому читателю. Поместье Брук находилось на окраине Лондона. Именно здесь дети со всего мира имели возможность учиться, получать воспитание, психологическую помощь и найти новых родителей.

В фразе Руслана: «Здесь [в детдоме] мы, как я думаю, только из-за вашей прихоти», — имелось в виду, что именно Эрнест Майер решает, кто будет в этом здании, а кого постигнет участь бродячего котёнка, который пытается научится выживать, была, на самом деле, ложной. Да, Эрнест выбирал кандидатов, но список ему приносил Вилсон Брук — спонсор проекта и владелец поместья.

Сам Майер — немец, единственный в этом доме. Семья Яновых прибыли с России, а вот та самая женщина, Минори Акияма — японка. Так что, правило номер один и гласило: «Будьте толерантны» во избежании унижений через расу и место рождения.

Главная мысль Господина — развить в детях наибольшее количество скрытых умений. Из-за чего в здании имелось больше десятка комнат для разного рода занятий. А на самой территории, находились не только места для стрельбы из лука, а и конюшни с полосами препятствий для верховой езды.

Всем окружающим Эрнест казался слегка странным и жутковатым, что объяснялось его загадочностью, но в то же время — расположительным и добропорядочным человеком, ведь он помогал детям, делая их жизни лучше.

Но… так ли это было на самом деле?