— Хм... — двигая луч сканера-рентгена туда-сюда, Колфармустер смотрел на монитор прибора, с одному ему понятными целями изучая внутренний мир Байльшмидта. — Печень какая хорошая... Не пил ни разу?! Быть такого не может... Или это не печень?.. — и босс вновь листал анатомическую энциклопедию. Гилберт беспечно посапывал, совсем не подозревая, что его в буквальном смысле разглядывают насквозь. — А, ладно! Лучше мозг поизучаю, — мужчина передвинул луч в изголовье лабораторного стола. Рентген делал снимок секунд пять, после чего был выключен. Голограмма показала объемное фото мозга. — Хм... да что за ерунда? Тоже ни одного шрама! Как у младенца, ей Богу! — голограмма распалась на две половинки, обнажая внутреннюю часть. – И тут всё цело... Обалдеть, — Иван Иванович принялся сравнивать рисунок энциклопедии и фото на мониторе.
В мозге альбиноса обнаружилась лишняя извилина, оканчивающаяся пузырьком, наполненным жидкостью. Сквозь мутную водицу виднелся тонкий красный нерв, диаметром пронизывающий полость.
Глаза Колфармустера увеличились в размере. «Да будь я {неизвестное человечеству слово}, если это не...»
Сохранив снимки голограммы, Иван Иванович бегом кинулся к экрану связи. Монитор покапризничал минуты две, после чего выдал лицо правителя.
— О, Кол! Здравствуй! — приветственно воскликнул правитель, блестя своими бордовыми омматидиями (глазами, короче). — Как работа?
— Всё хорошо, Кровобух. Я тут в одном землянине диковину откопал, посмотришь снимки? — по-свойски обратился к правителю Брагинский, ибо знал того с малых лет (правитель младше Колфармустера на очень много земных годов). Кров (сокращенно от Кровобух) согласно мотнул своей темно-русой шевелюрой и принялся ждать отправленные боссом фотографии. Около пяти минут он молча рассматривал полученные снимки, Иван Иванович прямо весь извелся.
Наконец, правитель поднял глаза:
— Это точно не наша технология, — блин, да Колфармустер это и сам понял, как только увидел, каким методом полость была вживлена в человека. — Это что-то из рода... вида... Забыл! — стукнул себя по лбу (наверно руку ушиб о камни) Кровобух, а Иван вздрогнул от неожиданности. — Как только вспомню, тут же позвоню и скажу... Это ведь твой человек? Не выпускай его, возможно, он нам понадобится.
— Да представь себе, он сам уходить не хочет. Я шарился в его мыслях и, кажется, он мне активно симпатизирует... — босс смутился, а правитель шокировано поскреб затылок. — Я даже не знаю, что мне с этим делать.
Кров помолчал.
— Не обращай на это внимания. Люди ветрены, и твой человечек скоро изменит свои вкусы и пристрастия, — мрачно сказал правитель, и босс не стал ему перечить, ведь он знал печальную историю про полюбившуюся Кровобуху человеческую женщину. Про то, как она изводила его своими противоречивыми эмоциями, а потом усвистала с каким-то богатым музыкантом. С той поры правитель ни одной ногой не ступает на Землю, и хранит в памяти любимый образ зеленоглазой шатенки. Правда, всё это было так давно, что шатенка, наверно, уже превратилась в прах вместе со своим музыкантом.
— Ну, до встречи! Я попытаюсь вспомнить, как можно скорее! — повеселевшим голосом попрощался Кров и отключил связь.
Колфармустер глубоко вздохнул. Вернулся к своему развалившемуся на столе питомцу. Байльшмидт сладко дрых, изломив брови домиком и приоткрыв рот. Заглянув в альбиносовскую страну Морфея, Брагинский увидел множество маленьких птичек разнообразных цветов, которые пели реквием идущему по полю белому рыцарю.
Хмыкнув, Иван на руках отнес Гилберта до его постели и сам поспешил спать, потому что завтра начинались трудовые будни.
«Надо и этому охламону работу подыскать...» — зевнул инопланетянин, прежде чемотчалить.

Утро встретило Гилберта в виде мрачного, словно кладбищенское дерево, Ивана Ивановича, утёсом нависшего над кроватью парня. Байльшмидт не успел никак отреагировать, так как босс сразу заговорил.
— Подъём, — прозвучала команда. — Умываться, завтракать, а потом сделать уборку в незапертых комнатах.
— Их ж тут с дюжину! — в ужасе взвыл альбинос.
— Их двадцать две. Счастливого времяпрепровождения, — и Брагинский стремительно покинул помещение. Некоторое время Гил уныло сидел на постели, а потом озадаченно позвал:
— Хетро-он...
На потолке что-то шуршануло.
— Это для хозяина я «Хетрон», а ты должен звать меня Фулдисум’дръед! — радостно воскликнуло здание, и Гилберт заткнул уши, не желая оглохнуть.
— Ой, прости, — смутился дом. — Так что ты хотел?
— Спросить, — Байльшмидт ругнулся, запутавшись ногой в штанине. — Почему Иван сейчас в левую стенку ушел, хотя дверь в правой?
Здание молчало примерно с минуту.
— У тебя наверно голова закружилась, вот и померещилось, — неуверенно произнесло оно потом. — Только привидения и всякая нечисть ходит сквозь стенки.
Парень картинно вздохнул, возведя глаза к потолку.
— Врать ты совсем не умеешь, Фул... Флур... Тьфу. Короче, говори, что я еще не знаю!
«Почему оправдываться именно мне?! — в панике подумал Хетрон, отчаянно сочиняя отговорку для хозяина, — и что я сейчас отвечу?!»
— ...Ведь если в моей комнате есть потайная дверь — я просто обязан это знать! — альбинос успел окончательно одеться и теперь с упорством любопытной гусеницы исследовал стену (ползал по ней, складываясь петелькой). «Пронесло, господи!» — облегченно вздохнул дом.
— На то она и потайная, чтоб о ней знал только хозяин, — гордо ответил он парню. Гил недобро сверкнул глазами, но, ничего не сказав, отправился умываться. А не на шутку встревоженное здание решило связаться с боссом.
— Босс Брагинский, компания «Продукшн», слушаю, — после непродолжительных гудков нудным, скучающим голосом протянул Иван Иванович.
— Хозяин, это я. Питомец задает вопросы, — четко отрапортовал Хетрон.
Вчера ночью, взволнованный своим открытием о Гилберте, Иван просыпался несколько раз, пока хорошенько не разозлился и не велел дому: «У меня плохие предчувствия насчет альбиноса. Сообщай сразу, если он начнет чудить». И вот теперь, извещенный верным домом, инопланетянин в панике зашуршал бумагами:
— И что теперь делать? Если он спросит меня напрямую...
— Может, рассказать? — предложило здание, — Ведь вы рассказали о себе и моччи, и подсолнуху, чем же человечек отличается?
— А вдруг он испугается и сбежит от меня? Бегает-то он всяко быстрее подзвездника... А не поверит? — голос Брагинского потух. — Я уже успел привязаться к этому существу и у меня на него куча планов...
— Вам решать, хозяин.
— Ладно, до вечера подумаю, — и босс отключился.
Не успел Хетрон повесить трубку, как с первого этажа донеслось:
— До-о-ом!!!
— Неугомонный человечек... — проворчало здание. — Ну, чего тебе?
— Где находятся инструменты для уборки? — спросил Гилберт с невинным видом, словно и не подслушивал только что за дверью.
«Я, значит, питомец. Ну-ну. И чего они от меня скрывают, эти синие человечки? Синие? Разберемся...»