— Какой ты скучный, Чимин, — вопит Сынён.

— Мне такое уже говорили, нуна, ты не первая, — отмахивается тот и показывает подруге язык, стоя в дверях комнаты караоке-бара, а голос Хонбина, не попадающего в ноты Nobody от Вондер Гёрл, разносится по всему коридору.

— Ну почему тебе вообще надо уходить так рано, Чимин? — на этот раз уже Сыльги в микрофон перекрикивает Хонбина. Санхёк возмущается, а скоро раздаются и недовольные шумом голоса людей из соседних помещений.

— Я же говорил, что должен встретить друга на вокзале, — напоминает Чимин с извиняющейся улыбкой.

— Но у нас тут караоке!

В дверном проёме появляются побеспокоенные посетители караоке, которые явно собираются высказать всё, что думают, об устроенном гвалте. Смущённый Чимин быстро машет друзьям на прощание рукой и выскальзывает из комнаты, на ходу кланяясь и извиняясь. Он идёт по коридору, когда снова слышит голос Хонбина, не узнать который невозможно (никто другой не поёт так ужасно). Эти звуки снова разносятся эхом по коридору — значит, кто-то из друзей решил последовать за ним.

— Тебе действительно нужно идти, Чимин? — сзади подходит Сынён-нуна.

Он кивает, замедлив шаг:

— Ну да. Я же говорил, что не смогу надолго остаться. Друга надо встретить, — повторяет он, направляясь к главному выходу. — А ты возвращайся и отдыхай, не оставляй Сыльги страдать в одиночестве от кошмарного пения Хонбина.

— Да нет, я с тобой выйду. Мне всё равно перерыв нужен, а то скоро кровь из ушей пойдёт, — фыркает она.

Чимин кивает, и вместе они выходят из здания караоке-бара в ночь. Уже зима, поэтому снаружи поджидает холод и падающий снег. Чимин, на самом деле, ненавидит эти белые пушинки, медленно опускающиеся с неба — они приносят с собой плохие воспоминания.

— А что за друг? — спрашивает Сынён, запуская руку в карман и доставая пачку сигарет. Ну естественно, под перерывом она имела в виду перекур.

— Из старшей школы. Мы с ним несколько лет не виделись.

И прощались они в последний раз также зимней ночью, похожей на эту. Воздух тогда тоже был холодный, и снег летел хлопьями. Чимин провёл зиму в Йоранмёне с разбитым сердцем, разорванный на куски. Он даже рад, что Сынён решила пройтись с ним, потому что в противном случае возненавидел бы снежинки ещё сильнее, а так можно провести несколько минут с подругой перед тем, как отправиться к станции.

— Ты же в посёлке в старшую школу ходил, да? Не в Сеуле? — спрашивает девушка, затягивается сигаретой, а после выпускает дым в ночной воздух.

Сынён выразилась так, будто Йоранмён — совсем мелкая деревушка, где нет никаких развлечений и технологий, хотя на самом деле это обычный маленький городок, каких в Южной Корее сотни. Ну, когда-то один человек тоже считал Йоранмён посёлком, а его жителей — старомодными и ограниченными.

— Ага. Хотя только последний год. Там я с ним и познакомился.

— Со своим другом? — спрашивает она.

Чимин улыбается слабо:

— Ага, — отвечает тихо, поднимая голову к небу. Как же сильно он его ненавидит.

Сынён несколько секунд пристально всматривается в его лицо, а потом слегка дуется:

— Ты никогда не рассказываешь о своей школьной жизни, — заявляет она. — Будто учился где-нибудь в страшно секретной правительственной организации, в которой готовят тайных агентов.

Чимин смеётся в ответ. Но причина не распространяться и правда есть.

— Расскажу, когда ты перестанешь курить, нуна, — он шутливо подпихивает подругу локтем в бок.

— Ох уж этот тонсен, — вздыхает она горестно, а потом даёт ему лёгкий подзатыльник. — Ну почему ты просишь о чём-то настолько сложном?

Чимин снова смеётся, а Сынён в очередной раз затягивается сигаретой, после чего продолжает:

— Тогда тебе лучше идти. Не заставляй своего друга ждать, — и машет рукой, словно прогоняя.

Чимин так и поступает — прощается с ней и шагает в ночь. Идти от караоке-бара в Чонг-дон до станции, что расположена севернее, не так уж долго. Чимин бросает взгляд на часы и ругается себе под нос: опаздывает на двадцать минут. Надо было раньше уходить. Знал же: друзья постараются его остановить, пусть даже он и предупредил заранее, что не сможет задержаться надолго (и всё равно его потащили в караоке, а Чимин просто не смог отказаться).

Железнодорожный вокзал Сеула почти пустой; люди поодиночке ходят по улице в свете фонарей в эту мёрзлую ночь. Сейчас действительно подошёл последний на сегодня поезд — как сказал друг, билет на него был самым дешёвым, который он только смог найти. Вздохнув, Чимин ускоряет шаг, и его сердцебиение тоже ускоряется. Нервничать нелепо, но он ничего не может с собой поделать.

— Чимин?

Он останавливается, разворачивается в направлении позвавшего его голоса — и сердце в груди замирает; а скоро на него накидываются с объятиями, да так рьяно, что чуть не опрокидывают.

— Чимин, я так скучал!

Естественно, лица он увидеть не успевает, но голос Тэхёна узнал бы хоть где. Он обнимает друга, а потом отступает на шаг и осматривает хорошенько, осознавая, что тот не особо-то изменился — всё тот же Тэхён, которого Чимин давно знает, с глубоким голосом и извечной прямоугольной улыбкой на лице. Он стал немного выше, и кожа чуть потемнела, а единственное, что изменилось сильно — это волосы, которые теперь какого-то лилового оттенка. Чимину так и хочется запустить в них пальцы и взъерошить.

— Я тоже скучал по тебе, Тэ, — улыбается он. — Извини, опоздал немного.

— Всё нормально, — отвечает друг. — Ты как тут?

— Да ничего особенного. Универ, подработка. Не то что один Ким Тэхён, который готов покорять целый мир!

Тот щипает его за руку с озорной улыбкой:

— Я как проклятый пахал! Помнишь старика Чона? Работал у него почти целый год, чтобы скопить денег на путешествие.

— И он тебя нанял? Разве он не знал, что ты воровал у него соджу?

— Ну, собственно, из-за этого всё и началось: он один раз поймал меня и предложил отработать соджу, которое я стащил.

И правда, типичный Тэхён. Они шагают вдвоём от вокзала, друг следует за Чимином, хоть тот и сам не представляет, куда пойти, но после недолгих размышлений приходит к выводу, что лучше всего будет отправиться к ближайшей палатке с едой — Тэхён ведь вечно голодный.

— Значит, ты потом уезжаешь? — уточняет он.

— Ага. Здесь пробуду неделю, потом поеду в Пусан, а куда отправлюсь дальше — кто знает.

— Ты всегда хотел уехать, — бормочет Чимин, вспоминая, о чём они с Тэхёном шептались на скучных уроках. Тот всегда подробно объяснял всё, рисовал карту мира на листке ручкой во время своих объяснений и наглядно показывал, какой путь проделает от Пусана до Сингапура.

— Я накопил достаточно, чтобы начать с Пусана, да и Чонгук выпустился, наконец.

Чонгук, точно. А когда в разговоре всплывает это имя, то, естественно, Чимин не может не поинтересоваться, чем после его поспешного прощания занимаются остальные.

— Как он? — спрашивает. Во время их последнего разговора младший обдал его чистым концентрированным презрением. Первый друг в новой школе стал тем, кто ненавидит Чимина столь сильно, что даже не смог с ним тогда попрощаться.

— У них там с Суджи всё закрутилось. Ну, это и неудивительно. Выпустился лучшим учеником в классе, и мы им все, конечно, очень гордимся. Хочет врачом стать, вот и учится теперь в Пусане. Я там у него как раз поживу, пока не отправлюсь в Японию.

Представить Чонгука врачом у Чимина никак не получается, однако парнишка и вправду очень умный, так что мед для него — идеальный выбор.

— Сокджин хочет открыть ресторан вместе с Минджу. Такая хорошая из них парочка, — говорит Тэхён.

Вот это Чимина совсем не удивляет — он не будет удивлён даже, если через пару лет услышит про свадьбу этих двоих.

— Хосок учится в Чунчоне. Приезжал прошлым летом, — продолжает Тэхён. — Намджун тоже уехал в Сеул, через несколько месяцев после тебя, но я о нём мало слышал. Хосок говорил, что Джуну поступило предложение от какой-то компании, что ли.

Чимин ни разу с Намджуном не виделся, хотя они и живут в одном городе. Он вообще ни с кем особо не общается — все его связи заканчиваются на Тэхёне, с которым они лишь обмениваются письмами и изредка созваниваются.

Разговор сразу после этого сходит на нет, и в ресторанчик они заходят в тишине. Чимин не просто так не расспрашивает об остальных, когда пишет Тэхёну или разговаривает с другом по телефону: есть один человек, которого он пытается избегать — и Тэхён тоже знает, кого упоминать не стоит.

Лишь так — от Тэхёна — Чимин узнаёт, что стало с его друзьями, но, естественно, в их разговорах всегда отсутствует одно имя — имя человека, о котором Чимин никогда не спрашивает. Однако всю сегодняшнюю ночь он лежит, пялясь в потолок своей квартирки без окон, пока Тэхён сопит на запасном матрасе рядом, и гадает, интересуется ли этот человек его жизнью, в то время как Чимин сам его даже не упоминает.

+.-.+

Странно это, но как бы сильно Чимин ни ненавидел вспоминать о Сеуле, он всё равно немного скучает по дому. Он скучает по тому, как проводил время с друзьями, как гулял по улицам и обедал чачжанмёном в ресторанчике неподалёку от школы. Он скучает по тому, как стоял на платформе в ожидании поезда после занятий танцами поздно вечером, по игре в баскетбол около реки Хан с друзьями на выходных. Он скучает даже по ужинам вместе со строгими родителями, во время которых отец болтал про спорт, а мать жаловалась на коллег по работе.

Однако эти мысли напомнят и о том, насколько он теперь противен людям, с которыми когда-то проводил время, как они насмехаются над ним. Ещё это напомнит о том, что уроки танцев посещал один определённый человек, и как Чимин выбирался иногда поздними ночами к Тэкхуну, спускаясь по растущему у окна дереву — этот навык, который он в процессе мастерски отточил, оказался потом полезным.

Так что да, отчасти он скучает по Сеулу. Йоранмён — совершенно новое место, а отсутствие здесь друзей и занятий означает, что можно сколько угодно топить себя в печали.

Общается Чимин более-менее только с Чонгуком. Он узнаёт, что парнишка его на два года младше, хотя учится лишь на класс ниже, а друзьями, о которых тот говорил, оказываются его сосед по парте и несколько других ребят из класса — младший зависает с ними обычно на переменах.

Кажется, они вместе играют в баскетбол по четвергам: Чимин помнит, как парень, который сидит прямо перед ним, разговаривал с его соседом по парте — Тэхёном — и напоминал про предстоящую тренировку. В тот четверг он заметил, что ребята бегают по спортзалу, когда уходил из школы позже остальных после своего привычного слезливого ритуала в пустом классе.

Паренёк действительно единственный, с кем Чимин общается, но скоро это меняется — в одну пятницу, когда небо тёмное, а дождь стучит по стеклу. Чимин, как и обычно, в классе один, плачет, кажется, уже в сотый раз. Почему-то ему никогда недостаточно, и он осознаёт, что уже пристрастился к этому занятию, как к настоящей зависимости, ведь всегда он покидает здание школы с чуть более лёгким сердцем, однако та же тяжесть возвращается каждое утро, когда он заставляет себя проснуться.

Этот день особенно тёмный, но Чимину плевать, пусть он и не взял с собой зонт. Он сидит и всхлипывает, когда вдруг слышит посторонний звук — не эхо его плача, отдающееся от стен. Это кто-то, явно не подозревающий о его присутствии, резко распахивает дверь, отчего Чимин в ужасе поднимает голову.

— Я…

Лицо в дверях знакомо: мальчишка, сидящий прямо перед ним, смотрит теперь на Чимина, явно сбитый с толку и смутившийся.

— …просто заберу свой блокнот, — говорит он и торопливо подходит к своей парте.

Чимину настолько же неловко, насколько и парню, и он тут трёт глаза тыльной стороной ладони, пытаясь убрать слёзы, следы которых на его лице, к сожалению, очевидны. Это совершенно бесполезно и глупо, но он остаётся сидеть на своём месте, полагая, что мальчишка уйдёт после того, как заберёт, что хотел, но тот, как ни странно, до сих пор здесь.

И, словно всё и так недостаточно плохо, дождь вдруг начинает лить с утроенной силой, и в итоге парень сидит прямо перед ним, записывает что-то в свой предположительно забытый блокнот, а Чимин раздумывает о таком странном его решении. Атмосфера и так неловкая (и этот парень сделал её ещё более неловкой, когда не стал уходить), но вины Чимина в этом точно нет (хотя именно он изначально сидел в классе и плакал). Эй, он пришёл сюда первый, и уходить в таком случае следует именно однокласснику.

— Ладно, я так больше не могу, — заявляет парень внезапно, поворачиваясь к Чимину. — Привет. Меня зовут Мин Юнги.

Чимин, на самом деле, совершенно не ожидал, что тот с ним заговорит, но оказался неправ, и почему-то теперь ему вспоминается первый разговор с Чонгуком. Кажется, взгляд прямо в глаза у него и правда не получается выдерживать.

— Я знаю, — отвечает он тихо.

Он в курсе, что этого парня зовут Мин Юнги — тот иногда оборачивается, чтобы поболтать с Тэхёном (как Чимин заметил, в основном на уроках истории), и в тот четверг он видел его тоже в спортзале. Юнги другой, он не такой, как Чонгук, который разговаривал с вежливой и немного детской улыбкой на лице. У них обоих мягкие черты лица, и Юнги невероятно бледный, но есть что-то в его глазах такое, что даёт понять: они с Чимином не поладят. Юнги смотрит на Чимина словно с осуждением, и именно из-за этого младший решает, что лучше вернуться в своё безопасное убежище, которое Юнги не запятнал и никогда не запятнает своим присутствием.

— Знаешь? — парень выглядит удивлённым, а Чимин гадает, не сказал ли ничего неправильного.

— Знаю, что ты друг Тэхёна и Чонгука. И что вы играете в баскетбол по четвергам.

— Ты наблюдательнее, чем я думал, — замечает Юнги.

От того, как тот говорит, Чимин замыкается в себе ещё сильнее, быстро опуская взгляд вниз.

— Почему ты такой…

Он чувствует себя ещё более неуютно из-за интонации Юнги, и из-за того, как этот парень смотрит — словно сейчас будет ругать за что-то, чего Чимин не совершал, будто осуждает за каждое действие, хотя Чимину лишь хочется привлекать к себе как можно меньше внимания.

Поэтому он быстро встаёт со своего места, собираясь уходить, потому что понимает: если не он, то этого не сделает никто.

— Слушай, прости, если потревожил, но мне сейчас, наверное, лучше уйти, — говорит он, всё ещё не отводя взгляда от пола, после чего торопится к двери.

Чимин с облегчением вздыхает, осознав, что Юнги не следует за ним, и просто выходит под ливень, позволяя воде промочить одежду насквозь. Капли приятно стучат по коже, помогают забыть о том, что произошло в классе, как и о печали в сердце. По возвращению домой его ругает бабушка, суёт в руки множество таблеток от простуды в страхе, что внук заболеет. И только когда Чимин открывает учебники и смотрит на промокшие насквозь тетради, то отмечает мысленно, что в следующий раз, если захочет остаться плакать во время дождя — как в клишированных сценах кино — то стоит захватить с собой пластиковый пакет.

+.-.+

Чонгук — первый, с кем Чимин заговорил, и случилось это из-за простой книги. Юнги — второй, и он оказался свидетелем его маленького тайного хобби в классе после школы, причём произошло это тоже по вине так называемой книги (ну, почти). Но Тэхён проявляет себя самым странным образом, и почему-то завоёвывает больше всего доверия. Происходит всё не из-за книги, и определённо в жизни Чимина такое больше не повторится ни с кем другим.

Юнги не разговаривает с ним после того инцидента, хотя и смотрит немного странно в следующий понедельник. Чимин быстро отводит взгляд, находя на покрытом плиткой полу свой внутренний покой. Скоро случившееся останется лишь неловким воспоминанием, а ещё он надеется, что Юнги — не очередной болтун, который растрепает о произошедшем всем вокруг. Хотя даже если и расскажет, Чимину как-то плевать: уже есть одна школа, ученики которой считают его мерзким геем, а если здесь он прославится как плакса, любящий пореветь в общественных местах… ну, с первым это всё равно и близко не сравнится.

К сожалению, Юнги всё же рассказывает — Чимин слышит сам, когда Чонгук решает привести его на перемене в свою компанию. Может, судьба сжалилась над ним, потому что он слышит своими собственными ушами, как этот парень называет его странным чудиком, и в этот самый момент убеждается, что с Мин Юнги точно не поладит. Слова не задевают, но Чимин решает уйти во избежание очередной неловкости.

Так вот. Есть такие люди, как Чон Чонгук — тонсен, излучающий вначале одну лишь доброту, есть кто-то вроде Мин Юнги — такой типичный старшеклассник, с которым Чимин никогда не уживётся. А ещё есть Ким Тэхён.

Ким Тэхён просто относится к своей собственной, отдельной категории. Он сидит с Чимином за одной партой вот уже почти целый месяц, и они до сих пор не разговаривали. Наверное, в этом винить стоит Чимина, ведь он всеми силами избегает любых разговоров, но Тэхён и сам первые несколько недель в классе только в облаках витал. Так что, если сравнивать с остальными, то Ким Тэхён выбрал самый необычный способ заговорить с ним.

Это просто очередное утро, которое не предвещает ничего особенного, пока Чимин не приходит в класс, приближается к своему месту и замечает на полу нечто совершенно неожиданное — прямо между партой и его стулом.

— Тэхён, что ты делаешь? — интересуется он.

Тэхён сидит прямо там на корточках. Если бы Чимин не посмотрел, то мог бы усесться, не подозревая ни о чём, и обнаружить Тэхёна под столом уже потом, отчего его наверняка бы удар хватил.

— Тебя жду, — как ни в чём ни бывало отвечает сосед.

— Под партой?

— Ага, — отвечает тот так спокойно, словно это совершенно нормальное поведение.

Впервые Чимина тянет недоумённо почесать затылок. Да, он, конечно, только что переехал из большого города в маленький посёлок, но точно знает — во всяком случае, уверен в этом — что такое здесь нормой не является.

— Почему ты там сидишь, Тэхён? Поднимайся, — говорит он.

Тэхён дуется, а его ответ Чимин не забудет до конца своей жизни:

— Потому что ты всегда смотришь только вниз, и даже не поднимаешь взгляд на меня, когда я пытаюсь поговорить.

Почему-то слова бьют в самое сердце. Паренёк произносит их так, словно в этом нет ничего особенного, и в этот раз Чимин смотрит прямо на него — у Тэхёна выражение лица совершенно невозмутимое, словно не он сейчас сидит на корточках под столом лишь затем, чтобы поймать взгляд Чимина и поговорить.

— А недавно ты разговаривал с Чонгуком. Естественно, я завидую, ведь ты мой сосед по парте, но со мной почти не говоришь.

Ким Тэхён — это действительно нечто. Даже если сейчас на него посмотришь, то не увидишь ничего, кроме пустого холста, на котором не разобрать ничего, но позже узнаёшь, что Ким Тэхён попросту такой непредсказуемый и озорной человечек, не подверженный никаким предрассудкам.

— Так что я спросил Чонгука, как ему удалось с тобой поговорить, и он рассказал, что сначала у него упала книга.

— И тогда ты решил просто залезть под парту и дождаться меня?

— Ну да, примерно так, — отвечает Тэхён, а потом на его лице расцветает улыбка.

И Чимин просто не может на неё не среагировать так же. Позже Тэхён говорит, что он тогда впервые увидел, как Чимин улыбается. Они болтают, а Чимин осознаёт, что это зарождение дружбы, которую он точно будет ценить и беречь.

Ким Тэхён — первый человек, попытавшийся заговорить с ним намеренно, и от такого Чимин не может просто отмахнуться, а много позже Ким Тэхён становится другом, которого он не в силах отпустить даже тогда, когда всё вокруг снова разваливается на куски. Он единственный, кто остаётся рядом несмотря ни на что, и Чимин верит, что их дружба продлится долгие годы.

Иногда он гадает, почему не может влюбиться в кого-то вроде Ким Тэхёна, ведь тот всегда находит свой неповторимый способ заставить его улыбаться.