Сегодня Геркулес сбежал из дома так рано, как только мог. Мегара, его жена, с которой он надеялся жить долго и счастливо, день ото дня становилась все более нудной и сильно раздражалась. Нет, он понимал, что беременности ей даются тяжко, но… с такой Мег он тоже не мог долго находиться рядом. Поэтому, пока Мегара и их маленький сын Теримах спали, Геркулес потихоньку улизнул, оставив их на попечении своего учителя — старого сатира Филоктета. Самому Геркулесу было просто необходимо развеяться.

Геркулес удалился от своего жилища на порядочное расстояние. К этому моменту солнце поднялось довольно высоко и сильно припекало. Геркулес дошел до небольшой речушки и решил немного передохнуть. Он устроился в тени под деревом и счастливо вздохнул. Здесь было так тихо и спокойно… Ни детских криков, ни брюзжания Мег… Нет, он все еще любил ее, но… Когда появился Теримах, она все время была занята им. На самого Геркулеса у нее не оставалось времени. Он пытался ей помочь, но как только брал сына на руки, начиналось: «Ты не так его держишь!», «Осторожнее, уронишь!», «Он же еще такой хрупкий!» или «Ты все испортишь!», и все в таком духе. Геркулес уже махнул рукой и занимался своими делами, но когда Теримах подрос, Мег вдруг начала ворчать по поводу того, что Геркулес совсем не помогает ей с ребенком. Ладно, они это преодолели, и их интимная жизнь только начала налаживаться, как Мег снова забеременела. Уже месяца три она себя чувствовала очень плохо, ее все время тошнило, Мег была бледной и уставшей, и, конечно, он опять оставил ее в покое, справляясь сам, и надеясь, что дурнота у нее, наконец-то, пройдет. Но все-таки иногда Геркулесу казалось, что сперма у него скоро полезет из ушей.

Он устало потер лоб. Теримах еще всю ночь не давал никому спать — у него зубы резались, и он рыдал не переставая. Да, семейная жизнь — это тяжело. Геркулесу было проще совершать все эти подвиги, чем сидеть дома с беременной женой и ребенком — подвиги обеспечивали его адреналином, и было весело. Теперь же… Возможно, дело еще было в том, что Геркулес управился со многими чудовищами, поэтому в последнее время его очень редко просили о помощи. Но как бы ему хотелось вновь ощутить дух приключений!.. Герой скучал по тем славным временам. Он был бы рад, если бы на его горизонте возникла хоть какая-то опасность. Ну хоть что-нибудь, пожалуйста…

Его горестные размышления прервал какой-то шум. Геркулес вскочил и прислушался. Звуки были совсем близко — недовольные женские вопли и мужской идиотский смех.

— Отвяжись от меня, урод одноглазый! — судя по голосу, девушка была молода и страшно зла. — Поставь меня на землю! И оставь меня в покое, полоротый!

— После того, как ты меня поцелуешь, красотка! — мужчина закудахтал от смеха.

Барышня в беде! Геркулес сорвался с места и вихрем помчался в сторону скандала. Он ворвался на поляну, откуда доносились голоса, и застал там неприглядную картину: огромный жирный циклоп сжимал в своих ручищах юную девушку и тянулся к ней своими оттопыренными слюнявыми губищами. Прелестное девичье лицо кривилось от отвращения, и красавица молотила циклопа по лицу ручками, пытаясь отбиться. Впрочем, для циклопа ее удары были все равно что нежные шлепки — его это только забавляло.

Геркулес прикинул обстановку. Циклоп был не самый крупный, всего-то метра четыре ростом, Геркулес видал и покрупнее. И не с такими справлялся.

— Эй, отпусти ее! — герой запустил в циклопа камнем. Вреда, конечно, камень не причинил — отскочил от круглой лысой циклоповой черепушки, как горох от стены, но своего Геркулес все равно добился: циклоп перестал тянуться к девичьим губам и повернул башку в сторону героя.

— Ты еще что за шмакодявка? — в голосе циклопа было явное раздражение.

— Я — Геркулес! — Геркулес принял воинственную позу.

— Геркулееес? — издевательски протянул громила. — Какой-то ты мелкий. Иди отсюда, пацан, пока по шее не получил!

Ответом ему был булыжник, попавший прямиком в бровь. Острый край камня рассек кожу, и из раны брызнула кровь. Циклоп взревел.

— Ну все! — он выпустил девушку, которая ловко приземлилась на ноги и отбежала на почтительное расстояние. — Достал!

Громила одним прыжком оказался возле Геркулеса и сграбастал его своими ручищами. Герой вдруг осознал, что за всей этой суматохой совершенно забыл прихватить свое оружие. И сделал первое, что пришло ему в голову — вцепился циклопу зубами в палец. Циклоп с воплем разжал руку, и Геркулес, упав на землю, тут же метнулся к ближайшему деревцу и вырвал его из земли с корнями. Одноглазый хулиган уже занес ногу, чтобы хорошенько пнуть героя, но тот врезал ему деревом по второй ноге, циклоп с проклятиями завалился на землю, а Геркулес, не теряя времени, двинул ему корнями прямо в глаз. Вопль циклопа разнесся на многие стадии*. Громила, жалобно повизгивая и зажав глаз ладонью, опрометью кинулся прочь.

Геркулес усмехнулся.

— Ну ты даешь, парень, — со стороны раздался грудной голос с хрипотцой. Герой обернулся. Спасенная девушка стояла, прижавшись спиной к дереву.

— В первый раз вижу, чтобы человек выдирал деревья из земли прямо с корнями, — она с любопытством смотрела на него своими голубыми глазами. Геркулес вдруг засмущался. Своим поведением девчонка была чем-то похожа на Мегару, когда они только что познакомились. Никаких слез, никакой истерики — полное спокойствие и пофигизм. Герой поборол смущение и подошел к ней.

— Чего ему от тебя было надо? — спросил он.

— Того же, чего большинству мужчин надо от хорошенькой женщины. Сидела себе, никого не трогала, а он появился и начал делать непристойные намеки и предложения, — она запустила руку в свои густые светлые волосы. — В общем, спасибо, что оградил меня от этого идиота.

— Да не за что. Это — моя работа, — Геркулес пожал плечами. — Я все-таки герой, мне положено.

— Да, что-то я такое слышала, — девушка усмехнулась.

— Это намек, чтобы я не зазнавался? — рассмеялся Геркулес.

— Вроде того, — она улыбнулась ему. Герой застыл. Улыбка у нее была потрясающая — нежные пухлые губы с изумительным изгибом обнажали ровные белые зубки. Само очарование.

— Это… а как тебя зовут? — Геркулес слегка покраснел.

— Кора.

— Кора… Хорошее имя.

— Спасибо. Ну, я пошла. У меня еще много дел, — она уже повернулась к нему спиной, но он коснулся ее плеча. Кора обернулась и вопросительно вздернула брови.

— Слушай, а можно мне как-нибудь с тобой прогуляться? — да, это было неправильно, дома его ждала беременная жена и ребенок, но он ничего не мог с собой поделать. Эта девушка притягивала его.

— Прогуляться? — протянула Кора. — Ну давай, коли не шутишь.

Геркулес радостно улыбнулся.

— Тогда давай встретимся на этом месте через два дня? В это же время, — предложил он.

— Договорились, — она кивнула. — Ну, бывай.

Герой проводил ее взглядом и вздохнул. Надо было возвращаться домой, к Мег.

***

Удалившись на порядочное расстояние, Кора с опаской оглянулась — еще не хватало, чтобы этот вундеркинд поперся за ней. Убедившись, что вокруг нет никакого намека на героев, она негромко позвала:

— Аид? Где ты?

Тут же ее обволокло туманом, и она оказалась на берегу Ахерона. Перед нею стоял Аид. Он создал из дыма кресло, уселся в него и спросил:

— Кора, голубка моя, как дела?

— Пока не родила, — ухмыльнулась Кора.

— Ну и шуточки у тебя, — Аид поморщился только от одной этой мысли. — Что там с нашим вундеркиндом?

— Пригласил меня на прогулку после того, как отделал нашего циклопа-бедолагу.

Раздалось унылое кряхтение, и из тени вышел циклоп, потирая подбитый слезящийся глаз.

— Вот сволочь, — пробормотал он. — Чуть глаза не лишил…

— Ты держался молодцом, Эвмен, — ободрила его Кора.

Циклоп, невзирая на саднящий глаз, смущенно покраснел и довольно хрюкнул. Он бочком подобрался к Коре и заискивающе сказал:

— Слушай, а ты не могла бы меня полечить? Он мне еще и бровь рассек.

Аид нахмурился. Похоже, кое-кто решил пококетничать с его девуш… с его помощницей. Владыка вдруг ощутил сильное раздражение.

— Осади назад, великан, — недовольно сказал он. — Найди-ка себе лучше девушку твоих размеров, а эта тебе явно не подходит, оптик ты наш.

Его шевелюра слегка побагровела, и Эвмен отшатнулся. Вызвать гнев Владыки Царства Мертвых — это было последнее, чего он хотел.

— Да я что… я ничего… Ну, я пошел, — циклоп поспешил убраться подальше от Владыки.

Аид успокоился, и на его лице засияла обычная зубастая улыбка.

— Значит, мой племянничек пригласил тебя на прогулку, — сказал он. — Прекрасно! Ему давно пора развеяться. Ты — молодчина. Погуляй с ним, поболтай о том, о сем. Глядишь — он и повеселеет.

— Какой-то ты слишком добрый, Аид, — Кора прищурилась.

— Ну, все-таки родная кровь, — Аид и бровью не повел.

— Ну да, конечно, — Кора вздохнула. — Ладони у нашего циклопа, однако, были довольно потные. Мне бы ванну принять…

Аид тут же поднялся с кресла.

— Сообразим в лучшем виде, детка, — он приобнял Кору за плечи. — Идем-ка в Башню Смерти.

***

Аид с самого начала решил, что ни за что не будет подсматривать за Корой, когда она моется. Но все-таки не удержался. Он притаился в углу в своем Шлеме Невидимости и с наслаждением смотрел, как она встает из каменной ванны, вырубленной прямо в полу. Капельки воды стекали с ее нежной гладкой кожи вниз, к завиткам на лобке, упругие пышные груди слегка подрагивали, когда она вытиралась, и Аид облизнул пересохшие губы. Его сердце забилось так, что в висках запульсировало. И не только в висках. Если бы не Шлем, то наверняка можно было бы увидеть, как синее пламя с Аидовой шевелюры потекло вниз и распространилось по всему телу. И тут Кора начала втирать в свою кожу ароматное масло. Ее руки легко скользили круговыми движениями, кожа лоснилась в свете факелов, а нежно-розовые соски напряглись и стояли торчком.

Аид подавил восторженный вздох и закусил острыми зубами губу так, что даже проколол ее в нескольких местах. Боль чуть отрезвила его, и он поспешил убраться из ванной комнаты поскорее. Но, когда он лежал в постели в своих покоях, образ Коры так и мелькал перед его глазами. Аид полыхал. Его член стоял, как внушительный каменный столбик, и это было довольно болезненно. Владыка судорожно выдохнул и коснулся пальцами головки. Аид мечтал.

Вот, он подходит к ней сзади, и его губы льнут к ее нежному плечику. Аид касается языком чуть влажной кожи, пробуя ее на вкус, и слышит, как Кора тихонько вздыхает от удовольствия. Его руки опускаются на ее плоский животик и медленно ползут вверх, достигая грудей, он нежно сжимает их, поглаживая, слегка щипая бутончики сосков, которые напрягаются от его ласк, и так и просятся в рот. Кора стонет, и тогда он разворачивает ее лицом к себе и накрывает их губами, скользя языком по упругим комочкам плоти, облизывая и посасывая их. Аид опускается перед ней на колени и прижимается своим ртом к ее лобку, скользя все ниже, пока его язык не раздвигает нежные складки и касается самого интимного чувствительного места. Кора вскрикивает, а он продолжает работать языком, доводя ее до безумия...

Аид лежал в постели, поглаживая свой каменный от желания член. Его пальцы двигались по стволу, вверх-вниз, сжимая нежную головку. Владыка задыхался и полыхал так, что комната раскалилась.

— Да… — шептал он. — Кора, детка…

Его движения ускорились, он извивался и постанывал, доводя себя до грани, когда его тело пронзила вспышка наслаждения, идущая от паха, взрывающая все его существо. Аид с рычанием выгнулся, изливаясь в собственную ладонь, и полыхнул в последний раз так, что стены в его покоях кое-где потрескались от жара. Владыка обессиленно обмяк на постели, по его телу бегали синие всполохи. Какого Харона с ним происходит?! Это же всего лишь простая смертная! Ему в любом случае с ней ничего не светит, он даже поцеловать ее не сможет как следует — спалит тут же…

Вот закончит дело и ушлет ее подальше от себя. Аид был готов завыть в голос. Ну почему из всех богов именно ему досталась эта огненная шевелюра?! Почему Кора — смертная, а не богиня?! Его явно прокляли! Закрыли ему доступ к плотским радостям, да что там — в принципе к радостям. Только и остается ему что-то такое мелочное, типа мести Геркулесу. Еще и удивляются, почему он, Аид, такой злобный… Сами бы попробовали пожить так, как живет он — в вечном сумраке, в Тартаре, работая без продыху. Аид заскрежетал зубами, чувствуя, как на него находит отчаяние, от которого он так долго отмахивался.