Одногруппники стонали, когда выяснилось, что от общей поездки в консерваторию никак не отвертеться: деканша была дамой строгой и считала своим первейшим долгом всесторонне развивать студентов. Наше собственное мнение, естественно, в расчет не бралось, и ожиданий особых ни у кого не было — что будущие инженеры должны понимать в опере? Однако наш поток, согласно программе, шумно пролился в высокие двери и оказался заключен в царстве золоченой лепнины и какофонии готовящегося к выступлению оркестра.

Когда на сцену вышла немолодая женщина в блестящем черном платье, я, как и другие, сменил скучающее выражение лица на минимально заинтересованное, в соответствии с представлениями о банальной вежливости, и приготовился сохранять его до конца. Но потом она запела…

Ее голос вскрывал сочащиеся медленным мёдом раны, жег и щипал кожу на тончайшем пиано, а на коде брал душу за горло, у самых корней, и выдирал вон. И мы оставались на мгновение немыми куклами, молящими о новой муке.

— …а тебе как?

— Будто кошке на хвосте топчутся, не знаю кому такое может зайти.