А я давно твое возвращение в отражении лунном видала, в шорохе ветра в листве, по звездному хороводу гадала, знала, вернешься, да только не знала — каким. Сбросишь ли с плеч кольчугу, что я на долгую жизнь заговаривала, ко мне протянешь руки, обнимешь, окружишь как крепкой стеной, простишь за неспрошенное? Или костром сделаешь дом наш, наказанием за то, что тебе лишь по слухам да взглядам косым ведомо?
Я гляжу на тебя, ненаглядного, а трава у порога тебе сапоги обняла, словно ластится к хозяину долгожданному… или задержать хочет, меня-хозяйку от смерти неминучей спасти?
Смотрю и руки на груди стискиваю, жарко, горько пахнут травы оберегов над дверным косяком, тихой тревогой звенят колокольца. Улыбнешься или в лицо плюнешь, ведьмой окличешь — не ведаю.
— Здравствуй, бабушка, не знаешь ли, где девица-невеста моя, что здесь раньше жила?