С первого мгновения, как Америка материализовался в джунглях, он возненавидел их. Сразу же. Мало того, что высокая влажность начала сдавливать лёгкие, к этому ещё и прибавился тяжёлый груз в виде снаряжения рядового морской пехоты. По своим ощущениям он понял, что находится на Филиппинах, и тут же надо было искать американские войска, иначе в ближайшие дни он начнёт терять силы без своих людей и его попросту возьмут в плен. А эта мысль его не прельщала.

Настроившись на свои ощущения, Америка отправился на поиски своих же. И генерала Дугласа Макартура, которого он сразу же особо не взлюбил. То ли из-за характера, то ли из-за чего-то другого. И с самых первых секунд нахождения здесь Альфреду было не по себе из-за густой стены джунглей, со всех сторон давящих на Америку.

Мешал тяжелый рюкзак, а также ненавистная с первых мгновений винтовка M1 Garand(1). Едва парень взял в руки оружие, тут же ощутил некий подвох. Все начали заверять, что никаких дефектов нет. Однако нашелся доброжелатель, который и поведал о минусе: может заесть, когда Альфред захочет перезарядить пачку, ну и… тебе будет конец, если ты не сделаешь этого вовремя. Америке тут же хотелось прибить разработчика оружия(2) за столь отвратительный дефект. Потом, перед самой отправкой, ему ещё вручили штык-нож. Тем самым намекая, что могут быть и рукопашные бои.

Посчитав, что после войны с ними поквитается, Альфред уверенно приближался к американским позициям. Затем, внезапно, наталкивается на молодого парня со смуглой кожей. Хотя на мгновение Джонсу показалось, что перед ним япошка, но повнимательней присмотревшись, узнал олицетворение Филиппин — Бальтасара Хуанеса. Широко улыбнувшись, Джонс молча обнял старого приятеля, которого не видел с последней филиппино-американской войны(3), в которой Америка не принимал участие. А Бальтасар после этих событий не общался с ним вплоть до 1935 года.

- Рад тебя видеть,- Джонс крепко пожал Филиппинам руку, до сих пор не веря, что его вышли встречать.

- Пошли скорее. Японцы уже начали наступление,- отрезал Хуанес, и практически исчез в джунглях.

Альфред возмущенно икнул, и тут же помчался за ним, понимая, что может заблудиться. Возникло непреодолимое желание дать Бальтасару по голове, но тут же передумал. Сам же недоумевал, как японцы смогли так хорошо всё продумать, и практически одновременно напасть и на Пёрл-Харбор, и на острова. Если бы не эта чёртова нефть, подумал Джонс, то он бы никогда не вступил в войну. Его попросту вынудили, заставили взять в руки оружие. С другой стороны, у Америки двоякое положение, и он не знал, кому подчиняться — генералам и офицерам, или же Франклину.

- Если честно, у нас такая неразбериха в плане подчинения,- зачем-то сказал Филиппины, ускорив шаг.

Америка отчего-то истерично засмеялся. Ведь он только что про это думал, правда, в своём отношении. Затем он ощутил на себе недоверчивый взгляд Бальтасара. Тот подождал, когда Альфред успокоится, и вместе отправились дальше, ускорив темп.

- Как мы будем защищаться?- настороженно спросил Альфред, и едва не зацепился за выступающий из-под земли корень дерева.

- Спросишь у своего главнокомандующего.

Джонсу не понравился тон, с каким ответил Филиппины. Сколько Америка помнил его, тот всегда был странным. Но не таким тихоней, каким был Япония. Тут же дал себе пощёчины, чтобы лишний раз не накликать беду.

- Последний вопрос,- Альфред попытался выудить из него хоть какую-то информацию.- Что с моим флотом? И кто им руководит?

Филиппины вновь остановился, потом ответил таким спокойным тоном, отчего у Америки пробежал холод по спине:

- Твой главнокомандующий упоминал какого-то Харта(4). Больше ничего не знаю.

Америка почувствовал острую ненависть к Макартуру, и не заметил, как его руки сжались в кулаки. Пару секунд простояв в молчании, он тихо произнёс:

- Генерал Макартур мог меня дождаться...

Ответной реакции со стороны Хуанеса не последовало. И вскоре они пришли к назначенному месту. Едва Америка заметил своего командира, сразу поспешил к нему, на ходу вытаскивая из нагрудного кармана приказ от Рузвельта. Но на полпути его остановил Филиппины:

- Подожди… ты что, не заметил? Он занят.

- И ждать, пока враг не будет у ворот?- возмущенно отреагировал Альфред.- Я уже дождался. Если ты знаешь, Бальти, то вчера япошки разбомбили Пёрл-Харбор. Несколько кораблей уже металлолом, или они уже покоятся в заливе. Погибших и раненых до сих пор подсчитывают. Я не могу ждать!

- Ты?- Америка услышал, как грубо к нему обратился Дуглас Макартур. Даже не заметил, как тот оказался рядом с ними.- Звание и имя.

- Рядовой морской пехоты Альфред Ф. Джонс прибыл под Ваше командование приказом Верховного Главнокомандующего Франклина Делано Рузвельта.

Тут же передал приказ, подписанный президентом. Макартур с неким неудовольствием взял листок. Бальтасар и Джонс переглянулись, стараясь угадать мысли друг друга.

- Лучше бы прислал четыреста тысяч человек вместо тебя,- откликнулся генерал, и кивком головы приказал Америке следовать за ним.

Соединённые Штаты впал в ступор, а затем начал задыхаться от гнева и возмущения. Променять его на четыреста тысяч солдат?! Это неслыханная наглость, от которой парень потерял дар речи. В надежде на помощь, Джонс посмотрел на Бальтасара. Тот никак не отреагировал на произошедшую ситуацию. Поправив тяжелый рюкзак и четырёхкилограммовую винтовку, Америка злобно прохрипел:

- Я с тобой разберусь, Бальти.

Они зашли в помещение, и Америка ощутил, как на него давят стены. С громким стуком парень скинул рюкзак и принялся разминать затёкшие плечи, не замечая никого вокруг. На мгновение он забыл, что снаружи идёт война… пока Джонса не окликнул генерал:

- Джонс, у тебя отдых полчаса, а затем я представлю всю ситуацию.

Альфреду показалось, что он на несколько секунд отключился, и проснулся, когда его окликнули. Отсалютовав, он вышел на улицу. Оглянувшись вокруг, Америка заметил Хуанеса, который с кем-то беседовал. Смотря на них, парень недоумевал, почему Филиппины учтив с другими, а с ним общался как неизвестно с кем. Это его укололо, и очень сильно.

- Сэр, можно вопрос?- едва увидев выходящего Дугласа, Америка поспешил спросить своего командира, когда тот собрался куда-то пойти. Когда тот кивнул, Альфред продолжил:- Кто этот человек, с Бальтасаром?

- Мой друг, Мануэль Кесон(5). Будет время, познакомишься. А теперь пошли.

- Если он доживёт до нашего следующего раза…- буркнул Джонс, надеясь, что Макартур его не услышит.

Так и случилось. Америка облегчённо вздохнул, и ещё раз взглянул в сторону общающихся Хуанеса и Кесона. Внутри он ощутил некое чувство, ядом разливающееся по нему. Была ли это зависть, Альфред понять не мог. Или же боялся признаться в этом. Именно самому себе. Отчего сжал ствол оружия до такой степени, что металл жалобно заскрипел, словно моля о пощаде. Когда Джонса по-новой позвал генерал, Америка решил вернуться к странному вопросу тогда, когда будет возможность. Если, конечно, она будет.

В тот же день, когда Альфред прибыл на Филиппины, японцы вовсю начали операцию вторжения с высадки на остров Батан. Для Америки это было сродни наглости, словно его кто-то застал врасплох, или же вошли без предупреждения. Что творилось на Батане, оставалось только догадываться. Он ощущал, как изнывает от скуки, хотя слабость после нападения на Пёрл-Харбор окончательно не прошла.

Через два дня, десятого декабря, японцы начали вторжение на остров Камигуин и в северную часть острова Лусон.

***

- Сэр, мы будем что-нибудь предпринимать?- Альфред злился, и злился не на шутку. Каждое движение, каждое слово с определённой интонацией сказанное парнем, выдавали в нём гнев, непонимание, смешанное с отчаянием.- Япошки наступают по всем фронтам.

Филиппины недовольно цокнул языком, и Альфред испепеляюще взглянул на него. Ни Дуглас, ни кто-то другой не мог предложить что-то стоящее. Однако, когда командующий американскими войсками отправился решать важные вопросы по обороне архипелага, Америка, сам того не ожидая, набрался наглости и остановил его:

- Генерал Дуглас Макартур, прошу ответить на мой вопрос.

В этот раз даже Бальтасар замер от шока. Никто никогда прежде не разговаривал с командиром в таком тоне.

- На каком основании?- слышна некая ирония.

- На том, сэр, что я — Соединённые Штаты Америки, рядовой Альфред Фрэнсис Джонс.

Повисла гробовая тишина, и настолько тяжелая, что Альфреду показалось, что он начал задыхаться. Через пару минут он начал осознавать, что ляпнул лишнего, и тут же начал озираться по сторонам. Джонс забоялся, что генерал немедленно отправит его домой.

- А ты храбрец, Джонс,- парень оказывался верить в услышанное. Его похвалили? И не отправят на материк? Даже громко сглотнул и отчаянно смотрел на Макартура во все глаза.- Никто так со мной не говорил.

После этого он рассказал Америке всю информацию, и что творилось на острове. Двенадцать дней затишья для американских солдат оказались роковыми: японцы вновь вторгались, и на этот раз с восточного побережья острова Лусон. Джонс откровенно хватался за голову от шока и непонимания. Для него Первая Мировая война показалась просто разминкой, если не детской игрой, или… ситуацией на моментальное решение. С момента, как японцы вторглись на Филиппины, Альфред регулярно заходился в кровавом кашле. Некоторые думали, что у того туберкулёз, а парень откровенно смеялся над ними. Один Бальтасар его понимал, но никого не заставлял молчать.

Двадцать четвёртого декабря, за день до Рождества, о котором все, словно сговорившись, забыли, Макартур резко и внезапно приказал отвести основную часть войск на Батаан.

- Нельзя всех бросать, генерал!- орал Джонс, ничего не понимая. Он смог поучаствовать только в обороне Лусона какое-то время, а потом его отозвали.- Это самоубийство… нет, это резня с Вашей стороны.

- Не тебе решать, рядовой,- с нажимом отреагировал генерал, и вроде как собрался закурить трубку. Которая выбешивала Альфреда до потери сознания.

И в данный момент Америка очень жалел, что рядом нет Артура. А то бы попросил своего бывшего опекуна проклясть Макартура. Было невыносимо думать, где сейчас Артур.

Второго января 1942 года японцы захватили столицу Филиппин — Манилу. После этого у Бальтасара Хуанеса появились галлюцинации и навязчивая идея: убить генерала Дугласа Макартура.

***

Отражать нападение становилось сложнее. Америка во время атак захлёбывался кровью, но продолжал держать оружие и убивать противника. Сейчас шли бои по защите полуострова Батаан. Нервы были на пределе, и готовы были лопнуть в любой момент. Самому Джонсу казалось, что он начинает сходить с ума. И скоро станет вторым Бальтасаром Хуанесом.

Порой Америка срывался, и преимущественно кричал на всех, кто ему попадётся под горячую руку. Выговоров за этим не следовало, но подсознательно их ожидал.

Шестнадцатое января Альфред запомнил надолго. После того, как американцы и филиппинцы остановили врага у Абукая, они перешли в контрнаступление. Парень в тот момент подумал, что это отвратительная идея, но никто его не послушал. В итоге — контрнаступление оказалось неудачным, и они вынуждены были отступить. Альфред понимал, что надо уже всех проклинать.

Положение с каждым месяцем ухудшалось, обе стороны теряли большое количество солдат, а Джонс превратился в привидение самого себя. Бледный донельзя, с запавшими щеками и тёмными кругами под глазами, невзирая на слабость, он сражался так отчаянно, будто сегодня был последний день.

Во второй половине февраля ситуация для американцев стала критической. Еды не хватало, подключилась малярия. Америка чувствовал, что из-за голода и лихорадки его сознание куда-то уплывало, и даже несколько раз падал в обморок. Его отпаивали, выдавали мизерный паёк. Кто-то сказал Джонсу, что продовольствия рассчитано на сорок три тысячи человек, а вместе с союзниками и беженцами насчитывалось более ста тысяч.

Америка прекрасно помнил, как в декабре ушедшего года, весь генералитет перебрался на Коррехидор, и его прихватили с собой. Сколько было криков и возмущений со стороны Альфреда, пока какой-то из старших офицеров не дал ему пощечины.

Однако для парня настал конец, когда пришел приказ от президента с требованием эвакуироваться, и при этом взять с собой Альфреда. Тот начал думать, что его начнут ненавидеть все солдаты. Его насильно заставили эвакуироваться…

Только намного позже Джонс узнал, что Филиппины пали.

Америка подумал, что для него начинается свой собственный марш… смерти.