Мрак и холод, тлеет город…

Надежда бесследно тает,

И разум злой туман затмил.

Твой город не отпускает —

Твой Сайлент Хилл.

(КняZz — «Пепел города грез»)

Дни бежали не только для двух отважных гномов — Тауриэль уже сбилась со счета, как долго длилось ее путешествие. Куда их вели, она не знала. Скованная с другими узниками, она лишь могла наблюдать ставшие монотонными пейзажи, от долгой ходьбы, оков и истощения с трудом переставляя ноги. Иногда узникам давали орочье питье для поддержания сил. Силы-то оно действительно подкрепляло, да только жажду утолить все же не могло. Кормили раз в три дня.

А мимо мелькали заброшенные или же просто разоренные деревни Восточной марки Рохана, и Тауриэль втайне догадывалась, что или кто послужил тому виной. Один раз нападение произошло прямо на ее глазах. Вскоре отряд орков пересек полноводный Андуин где-то на Южных Отмелях, а там уже препон к Мордору не существовало. Вдоль Мертвых болот и прямиком в объятия Черных Врат. Однако, к немалому удивлению Тауриэль, вели эльфов не туда. По Харадскому тракту орки следовали в свою крепость на самом западе темных земель — Минас Моргул.

Едва ли Тауриэль когда-нибудь забудет тот день, когда впервые увидела эту твердыню. Бывший командир патруля самого лесного владыки была не робкого десятка, но даже ее самообладание дало трещину, когда перед взором раскинулись, словно острые крылья, башни крепости. От самих стен лился бледно-зеленый трупный свет, который ничего не мог осветить. Некогда опорный пункт Гондора, Минас Итиль, теперь же полностью принадлежал Темному Властелину и его приспешникам.

Все эти долгие-долгие дни, что Тауриэль провела в пути, она чего только не испытала. И гнев на саму себя за непростительную гордыню и веру в собственные силы, которых не хватило. Как она вообще позволила себе быть столь самонадеянной?! И отчаяние, оттого что ей пришлось бросить детей в пучине неизвестности — догадаются ли они вернуться обратно в Лориэн? И дрожь от понимания, что, может больше никогда в жизни не увидеть ни их, ни Кили. Кили… Конечно же, Тауриэль хотелось, чтобы ее любимый спас ее от неизвестной и безумно пугающей участи. Но когда она увидела это страшное мерцание, исходившее от мертвых камней, этот мрак, эту бездну, ее сердце похолодело от ужаса, а на горле сомкнулись крепкие тиски предчувствия.

«Только не приходи сюда… О Илуватар, умоляю…» — по щеке скатилась невидимая слеза.

— Шагай, эльф! — один из орков толкнул в спину мужчину прямо перед Тауриэль, и связка пленников двинулась вперед.

С громким скрежетом растворились гигантские ворота, обнажая разверзнувшуюся за ними черную дыру. Как бездонный зев чудовища, эти врата поглотили новые жертвы. Уже внутри почти сразу же Тауриэль увидела знакомую фигуру. До ужаса знакомую. Опять этот страх и эта злость, буквально источавшиеся незнакомцем… И снова душа застывает, порабощенная.

Тень в балахоне едва подняла голову, проводив несуществующим взглядом траурную процессию, а потом пленников повели дальше. По длинным, едва освещенным коридорам пойманных эльфов вели в темницу. В камере их оковы расцепили, чтобы снова приковать к стене. Облегчало положение только то, что цепь была достаточно длинна, чтобы через несколько часов не хотелось оторвать себе онемевшие и сводившие судорогой руки. Разобравшись со всеми узниками, орки захлопнули решетку. Протяжно скрипнул замок. Когда первое оцепенение прошло, Тауриэль заставила себя оглядеться. Света было ничтожно мало, но все же он проникал. Не все можно было различить, но девушка насчитала около двадцати заключенных. Эльфы сидели, облокотившись спинами на ледяные стены, подтянув к себе ноги и положив на них руки в кандалах. Кто-то запрокинул голову, пустым взглядом глядя в потолок; другие просто смотрели в одну точку перед собой. Кто-то беззвучно плакал.

Среди этой бесконечной скорби и обреченности Тауриэль вдруг заметила у дальнего угла странную фигуру. Повернувшись ко всем спиной и почти сжавшись в клубок, незнакомец, казалось, не замечал ничего. Его внешний вид говорил сам за себя, невольно давая понять, что он тут не на лучшем счету. Порядком поизносившиеся лохмотья обтягивали грязное тело, спутанные волосы — не различишь, какого цвета, — сосульками свисали с плеч. Угнетающая картина, и она не вызывала ничего, кроме сожаления. И все же оставалось нечто странное в незнакомце — его рост. Тот был явно маловат: не эльфийский — скорее, человеческий. В согбенном положении узника вообще можно было принять за гнома. Но что в этой темнице делает человек или гном? Почему он здесь, когда все остальные пленники — эльфы, до единого?

Но думать над этим Тауриэль не хотела. В коридоре зазвучали шаги, и вскоре снова скрипнул замок. Вошли трое орков. Поравнявшись с одним из заключенных, орки, звякнув ключами, отцепили оковы от стены. Как только эльф понял, что происходит, он резко отвернулся от потолка, который до этого изучал отсутствующим взглядом. Светлые глаза с ужасом распахнулись.

— Нет… Не надо…

— Вставай, псина, — рыкнул один из орков, толкая пленника. — Пора умирать!

— Я не хочу! Не-е-ет! — закричал юноша эльф и забился в конвульсиях, но двое других орков схватили его под руки и насильно потащили в сторону выхода. С оглушительным гулом за ними захлопнулась решетка, однако страшные крики несчастного потом еще долго разносились по каменным коридорам.

Не в силах усмирить колотившееся сердце, Тауриэль все смотрела вслед этой страшной процессии, чувствуя, как руки предательски дрожат, а в груди разливается могильный холод.

Дни тянулись в мучительном ожидании неизвестно чего. Прошла ли неделя или три — уже мало кто мог сказать наверняка. Это страшное непонимание происходящего заставляло рассудок изнемогать в безмолвной пытке, а тело — замирать при каждом постороннем звуке. Сидеть и ждать, когда придут, наконец, за тобой. За то время, что Тауриэль провела в темнице Минас Моргула число пленников уменьшилось на восемь. Несложно догадаться, что никто из этих восьмерых не вернулся.

— Это моя вина… Я был слишком самонадеян… — Тауриэль открыла глаза, выплывая из выматывавшей полудремы, и подняла голову: у противоположной стены сидел тот самый мужчина, что сопровождал ее из Лориэна. Опустив взгляд в пол, он еле слышно что-то бормотал себе под нос. — Я должен был быть готовым к нападению… Это все моя вина…

— Не кори себя понапрасну, — откликнулась Тауриэль. — Мы все были слепы и наивны, как дети.

Эльф медленно поднял на нее взор, что-то обдумывая или вспоминая.

— По моей вине мои воины сейчас здесь. А некоторых уже увели. Это из-за меня ты разлучена со своими детьми. Мне так жаль…

— Мы выберемся, — Тауриэль изо всех сил постаралась, чтобы ее голос звучал убедительно, хотя получалось чуть. — Мы сбежим отсюда, вот увидишь! Нельзя сдаваться.

— Хотел бы я верить тебе, но, боюсь, мы все обречены… И даже неизвестно на что.

— А ты уверен, что хочешь это знать? — неожиданно разговор прервал новый, незнакомый голос, доносившийся из дальнего угла.

Переведя взор на его источник, Тауриэль с удивлением обнаружила, что он принадлежал той самой странной фигуре, в треволнениях и ужасах последних дней о которой она успела позабыть.

— Это лучше, чем неведение, — наконец ответила Тауриэль.

Незнакомец не спеша развернулся, являя окружающим свое лицо. Перепачкано грязью и потом, но в нем точно угадывались женские черты. Да и голос, начав утрачивать хрипотцу от долгого молчания, тоже не казался мужским.

— Какие же вы жалкие, бессмертные эльфы, — вновь заговорила неизвестная. — Любите природу, воздаете хвалу своим далеким предкам, а сами даже их историю не знаете.

— Что ты имеешь в виду? — откликнулся мужчина стражник. — Какое тебе дело до наших верований и стремлений?

— Ваши верования — ничто по сравнению с тем, как согрешили ваши далекие праотцы.

— Объяснись. Ты говоришь загадками. Тем более, ты человек — откуда тебе знать про нас? — Тауриэль сказала это на удачу, все больше убеждаясь, что эта незнакомка заточена здесь не просто так.

— А здесь и объяснять нечего, — девушка сверкнула серыми глазами. — Вы ведь знаете, откуда на нашей земле появились орки?

— Подожди! Ты хочешь сказать… — стражник Лориэна пытливо воззрился на нее, так и не решаясь закончить фразу.

Давным-давно он слышал о старых вехах прошлого, ложившихся черным пятном на небесном лике бессмертных Средиземья. Хотя была ли их вина в том? Едва ли. И все же… И все же ни одному эльфу не было бы легко признать, что много тысяч лет назад именно его народ послужил падшему Вала Мелькору в качестве сырья для новой расы — злобной и варварской. Если бы они могли, все дети Эру забыли бы, что именно из них, из эльфов, с помощью черной магии и были сотворены орки. Но даже если так, теперь для этой цели больше никто не нужен: природа все сама устроила. Тогда зачем снова похищать жителей лесов?

— Вижу, ты все знаешь, — незнакомка горько усмехнулась, неторопливо переводя взгляд с мужчины на рыжую эльфийку.

— Но зачем теперь? Ведь больше… не нужны…

— Потому что орки не достаточно сильны, как того бы хотелось Темному Властелину. Ему нужна новая мощь, новая армия. Бессмертная армия. А для этого ему снова необходимы вы, эльфы.

— Но кто способен на такое?! — Тауриэль крепко сжала кулаки, все еще удерживаемые тяжелыми оковами. — Мелькор был повержен и изгнан! Саурон уничтожен! Кто еще может…

— А ты слышала о Короле-чародее из Ангмара?