В бой идут молодые львы,
В бой идут молодые львы.
Им плевать, что у богини победы
Нет головы!
(Ундервуд — «Молодые Львы»)
План незнакомки был очень прост и потому вызывал у Тауриэль огромные сомнения в своей выполнимости, но иного все равно не было. И для его выполнения пришлось ждать. Долго ждать.
Когда скрипнул замок решетки, Тауриэль поняла — ну вот и все. Как только орки приблизились к ней, эльфийка замерла, чувствуя, как щелкнули оковы. В сигнале даже не было необходимости. Сидевшая у стены девушка стрелой подскочила с пола и с размаху всадила длинный клинок Тауриэль в спину одного из орков. Второй отлетел в сторону четким пинком самой Тауриэль. Попытавшийся помешать пленницам третий орк рухнул на землю мертвой тушей, едва кинжал, метко пущенный хозяйкой, вошел глубоко в его сердце.
— Бежим, Ирэйн! — крикнула Тауриэль, на ходу вытаскивая оружие из трупа и устремляясь прочь из камеры. Оставшиеся внутри остальные эльфы тут же заволновались, но спасать их было поздно, да и слишком рискованно.
Это несколько месяцев назад дочь леса осмелилась рискнуть своей жизнью и жизнями двоих детишек — за что она будет вечно себя корить. Сейчас же она точно знала, что должна выбраться отсюда! Должна, ибо ей есть к кому спешить! И она это сделает любой ценой.
Темные коридоры петляли, извиваясь хищными змеями, так и норовящими заглотить куда поглубже. Редкие факелы бросали страшные тени на беглянок, протягивая свои длинные руки, словно желая задержать, не дать уйти.
— Сюда! — Ирэйн рванулась в сторону, устремляясь в один из боковых тоннелей, когда невдалеке послышался шум.
Тяжелые сапоги стучали по каменным полам, разгоняя устрашающее эхо. Новые коридоры, новые повороты. Как вдруг… Эти холод и страх были слишком хорошо знакомы обеим.
— Нет… — прошептала Ирэйн, чувствуя, как по коже пробегают волны мурашек. — Бежим! Здесь от назгула не уйти!
Но только Ирэйн дернулась, чтобы бежать прочь, как увидела, что ее спутница, словно прикованная, стоит на месте, не в силах шелохнуться. Прямо перед Тауриэль возвышалась черная фигура. Под темным капюшоном не было лица — оттуда зияющей пустотой глядела тьма. На голове у назгула покоилась железная корона.
— Король-чародей… — только и смогла выдохнуть Ирэйн, как была грубо скручена. Руки больно завели за спину, а над ухом послышалось смрадное дыхание орка.
Тауриэль же постигла иная судьба. Будучи не в силах даже пошевелиться, она просто взирала на назгула полными ужаса глазами. После фигура в капюшоне медленно отвернулась, махнула рукой другим оркам, которых уже было полно вокруг, и те нещадно набросились на эльфийку, тоже заламывая за спиной руки и уводя следом за хозяином. Шли недолго. Ватные ноги сбивались об острые камни пола, пока взгляд пытался хотя бы урывками уловить что-нибудь. Хотя и так было ясно: ничего доброго уже не увидишь. Вскоре пленниц завели в просторное, но темное помещение. На полу повсюду были пятна крови, к стене в разных местах приторочены кандалы и цепи. Но Тауриэль, вопреки ожиданиям, не стали приковывать. Державшие ее орки вдруг разжали хватку, и девушка чуть не упала прямо в красную лужу. Король-чародей махнул латной перчаткой, и его подчиненные отошли назад.
— Нет! Не делай этого! — в ужасе крикнула Ирэйн, сзади наблюдая за разворачивавшимся действом.
Тауриэль в этот момент уже пришла в себя и, забыв обо всем, бросилась на врага, но ей не удалось сделать и двух шагов. Тихое и какое-то замогильное шипение, вырвавшееся из невидимого рта назгула, сковывало, тело немело, а потом голова взорвалась нахлынувшей болью. Громко закричав, Тауриэль рухнула на колени, обхватывая ладонями виски. Холодный пот выступил на лбу, пока чародей все шептал и шептал неизвестные слова.
— Нет, пожалуйста! Оставь ее! — Ирэйн дернулась вперед, но крепкая хватка орков не позволила даже вытащить руку.
— Ну и как, ты думаешь, мы попадем внутрь?
Двое гномов уже несколько часов наблюдали за темной вражеской крепостью, но та оставалась молчалива и непреступна, словно склеп. Ее трупное сияние вызывало дурные ассоциации, подавляя всякую надежду. Но Кили слишком много всего пережил, слишком долго сюда шел, чтобы теперь повернуть обратно. Да и как можно?
— Мы обязаны это придумать! — он с силой сжал кулаки. — Иначе я пойду напролом!
— Вот тогда ты точно далеко не уйдешь, — предрек печальную участь Фили.
Вдруг откуда-то издалека раздался тихий звук горна. Тут же встрепенувшись, братья прислушались. Рог трубил все сильнее, и вскоре произошло то, на что они и надеяться не могли: огромные ворота Минас Моргула медленно отворились, и оттуда стали выходить короткие шеренги орков.
— Что это Гондор делает? — Кили недоверчиво повернулся к брату. — Неужто сам зовет Мордор на бой?
— Не знаю, но, похоже, это нам на руку — смотри! — Фили указал на иссякшее темное войско, за которым постепенно стали закрываться ворота. — Или бежим сейчас, или…
Что же там было в качестве выбора, так и осталось неназванным, ибо оба гнома тут же рванули к тяжелым дверям, врываясь в логово врага в последний момент. С размаху убив зазевавшуюся стражу, братья побежали в самую глубь старой крепости, орудуя мечами и прокладывая себе страшный путь. Вдруг по каменным коридорам пронесся знакомый до боли крик. Зазвенев в ушах, он чуть не остановил сердце Кили. Где-то внутри похолодело, а в горле встал ком.
— Это она… — прохрипел Кили, бросаясь вперед. Позади тут же раздался стук сапог Фили.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, стремясь пробить ребра, дыхание сбилось, вырываясь рваным шипением. Быстрее, еще быстрее! Найти! Скорее! Лишь бы успеть!!!
То ли на свете порой случаются чудеса, то ли фортуна благоволит отважным, да только когда новый крик разорвал тишину, двое гномов свернули в верный проход, уже на бегу видя большую группу орков, столпившихся у одного из проемов. Тауриэль снова закричала.
Сквозь нещадную боль мир чудился ей совсем иным: смазанные картины плыли перед глазами, мышцы свело судорогой, а сознание металось в забытье. Глаза видели, но не воспринимали. Все вокруг казалось далеким и каким-то заостренным, сконцентрированным до нескольких образов. Вот там на коленях стояла Ирэйн и пыталась высвободиться; потом, когда боль накрыла с новой силой, огненные всполохи собственных волос закрыли полмира; а вон среди этого пожара и подступавшей тьмы сверкнул металл клинка. А затем боль резко отступила. Оставила тело и разум, вмиг опустошив его.
— Тауриэль! Ты меня слышишь? Очнись, молю тебя! — такие знакомые прикосновения, но как будто из другой жизни. Да и голос отчего-то слышанный раньше. — Тауриэль!
— Она слаба — забирай ее, и бежим отсюда! — Ирэйн высвободилась из хватки, как только убитые Фили орки рухнули наземь.
Она с огромным изумлением взирала на двух незнакомых гномов, так неожиданно ворвавшихся в этот кошмар. Один из них сейчас крепко сжимал в своих руках Тауриэль, в последний момент не дав ей упасть, а второй наставил меч на самого Короля-чародея. Назгул даже не пытался атаковать: лишь стоял, не двигаясь, но в этой его позе уже виделось нечто угрожающее и роковое.
Кили не стал дожидаться, пока что-нибудь, как всегда, выйдет из-под хрупкого контроля, и, перехватив любимую за талию, потащил к выходу.
— Фили! Уходим!
Фили, не опуская меча, стал пятиться к проему, стараясь не споткнуться о тела орков.
— Пошли, пошли, — скомандовал он Ирэйн, даже не оборачиваясь, и девушка решила не ждать второго приглашения.
Беглецы тут же устремились прочь, вновь петляя в бесконечных коридорах, но, к их немалому удивлению и облегчению, врагов было гораздо меньше, чем ожидалось, — большая их часть покинула крепость, еще заслышав рог Гондора.
С каждым шагом Тауриэль все быстрее приходила в себя. Сознание постепенно прояснялось, и вот уже она узнала своего спутника, одновременно чувствуя, как сердце буквально разрывается от прилива любви и горя. Как же она жаждала увидеть его! Как же хотела обнять, поцеловать, прижаться самой душой к его душе и знать, что отныне ее никогда больше не отпустят! Но в то же время появление Кили просто кричало о том, что теперь и он угодил в эту смертельную ловушку, из которой не было выхода.
— Сюда! — скомандовала Ирэйн, поворачивая в сторону небольшого проема. Не став спорить, остальные устремились следом.