Твоей свободой кормят волков,

Твоей любовью разжигают костры.

Ты будешь спать, пока не поймешь —

Это создали мы.

(ГильZа — «Социум»)

К городской стене отовсюду спешили солдаты Гондора, по улицам бежали небольшие отряды, основные силы столицы стекались к вратам.

— Финрион должен быть у главных ворот или где-то поблизости, — на бегу рассуждал Фили. — Скорее всего, он сейчас отдает приказы своим людям.

Спорить никто не стал, и все с удвоенным рвением устремились вперед.

 — Ну и каков наш план? Просто отдать ему меч? — Ирэйн, за эти несколько дней обзаведшаяся новой одеждой и снаряжением, теперь в волнении теребила пряжку своей портупеи. Хоть она и была не робкого десятка, в полномасштабной битве ей участвовать еще не приходилось, и потому легкий трепет невольно выдавал себя дрожащими пальцами да учащенным стуком сердца.

— А это уже как получится. Для начала его нужно отыскать.

Улицы мелькали одна за другой, а беглецы упорно спешили на поиски.

— Кстати, хотела спросить, но не успела, — Тауриэль обернулась к Кили. — Что ты написал на мече? Галдор сказал, что-то на Кхуздуле.

— Ну вот… — Кили притворно огорчился. — Столько лет вместе, а ты все еще не выучила мой язык!

Тауриэль лукаво взглянула на любимого, на что тот лишь игриво усмехнулся. Остальные спутники, заинтригованные, тоже посматривали на новоиспеченного кузнеца. Фили, правда, прекрасно знал, что за слово красовалось на лезвии клинка, но и ему было интересно, что брат хотел этим сказать. Видя, какой эффект произвел, Кили растянул губы в довольной улыбке.

— Да ничего особенного, — он на бегу запустил пятерню в волосы и сорвал повязку с хвостика. — Там написано «Обещаю».

Увидев непонимающий, но уже наполнявшийся первым осознанием взгляд Тауриэль, он поспешил пояснить:

— Ну это как клятва. Это значит, что этот меч сам по себе как зарок. Делая его, я хотел дать обещание… тебе, другим, самому себе. Что я обещаю справиться, обещаю защитить, обещаю победить и вернуться живым. Мне показалось, неплохая идея.

Кили сначала смутился, пряча глаза за челкой, но трогательная улыбка любимой развеяла все сомнения.

А беглецы тем временем поравнялись с главными воротами. Пытаясь отыскать главнокомандующего, они беспомощно метались по округе, стараясь хоть как-то разобраться в царившем хаосе. Сновавшие то тут, то там солдаты спешно пробегали мимо, не имея возможности тратить драгоценное время на разговоры.

— Что произошло? — Фили удалось-таки заговорить с одним из стражей Минас Тирита. 

Воин поправил в руке тяжелый щит с блестевшим на нем Белым Древом и, нахмурившись, махнул в сторону стены.

— Орки уничтожили два прохода — Раммас Эхор и ведущий в Лоссарнах. Мы теперь полностью отрезаны. Единственный путь из города — через занятый Осгилиат.

— А где Финрион? Мы никак не можем его найти.

— Он взял людей и отправился отвоевывать Осгилиат. Если враг подойдет к нам вплотную, осады не избежать.

— Значит, он уже воюет, — мрачно подытожил Кили. — И что же нам тогда делать?

— Полагаю, только ждать, — задумчиво глядя куда-то вдаль, за зубцы крепостной стены, откликнулась Тауриэль.

А ждать пришлось долго. Заняв место рядом с дозорными, компания все вглядывалась в далекие разрушенные башни бывшей столицы Гондора, но рассмотреть с такого расстояния ничего не могла. Может быть, битва уже закончилась, вероятно, враг был повержен, но гарантий, что в бою не пал сильнейший воин людей, все еще не было. Часы тянулись в неизвестности, солнце, давно миновав зенит, клонилось к горизонту. Небо подернулось золотыми с розовыми пятнами, разлившимися волшебным закатом. Удивительно, как порой природа контрастирует с теми событиями, что творятся вокруг нее. Нити судьбы клубятся, связываясь с ней, но она будто их не замечает. Цветет себе и хорошеет, а кругом… страх, боль, скорбь и тревога. Жизнь, сама жизнь.

— Мы до самой ночи будем тут сидеть, как вороны на суку! — недовольно нахмурившись, выдал Кили, настойчиво вглядываясь в Пеленнорские поля.

— У тебя есть идеи? — откликнулась Ирэйн.

— Да уж лучше…

Но узнать, что же больше по душе молодому бунтарю, было не суждено.

— Смотрите! — перебив мужа, воскликнула Тауриэль.

Все тут же воззрились туда, куда указывала эльфийка, и вскоре их взгляды уловили три маленькие фигурки, отделившиеся от стен крепости и спешившие обратно, в Минас Тирит. Судя по их внешнему виду, это были не враги, однако даже в этом случае возвращение трех всадников могло сулить как радостную весть, так и горестную.

Ворота с тяжелым скрипом раскрылись, впуская гонцов, и вскоре по всем улицам пронесся крик: «Осгилиат отвоеван! Финрион идет в наступление на Минас Моргул! Ему нужны еще воины! Командирам — построить свои отряды! Нужно выдвинуться немедленно!»

— Ну, это хорошая новость, — оглядев своих товарищей, констатировал факт Кили.

— Да, за исключением того, что Финрион задумал брать крепость врага именно сейчас, — Тауриэль с тревогой смотрела на мобилизовавшихся солдат и их поспешные сборы. — Крепость принадлежит назгулам, а вот с ними ему просто так не справиться.

— Ты хочешь сказать, что нам нужно следовать за силами Гондора? — взгляд голубых глаз Фили задержался на ее лице, после чего остановился на Ирэйн.

— У этого человека нет оружия, чтобы одолеть тех призраков — атака просто провалится.

— Тогда по коням! — скомандовал Кили. Он засунул выкованный меч за пояс и без промедления устремился вниз. Тауриэль последовала следом.

— Тебе не нужно идти, — когда Кили с Тауриэль скрылись у основания крепостной стены, Фили приблизился к Ирэйн. — На вражеской земле может случиться что угодно, поэтому тебе лучше остаться здесь, под защитой города. Там будет настоящая битва, но она не твоя. Останься.

— Но и не ваша! — Ирэйн непонимающе оглядела Фили. — Зачем вы отправляетесь туда? Это проблемы Гондора, но никак не подгорных жителей гномьего королевства Эребор. Так зачем вам это все?

Фили долго смотрел на собеседницу, а потом улыбнулся. Улыбнулся так, как мог только он: искренне, по-доброму и открыто.

— Перед общим несчастьем нет ни вашего, ни нашего. Мы можем, значит нам и делать. Да и, — наследник Дурина усмехнулся в усы, — жизнь показывает, что по-другому и не бывает.

Не проронив больше ни слова, Фили развернулся было уходить, но вдруг почувствовал, как маленькая женская ручка схватила его за локоть.

— Я пойду с тобой!..

Кони стучали по земле копытами, ветер свистел в ушах, а башни Осгилиата приближались все быстрее. Небо начало темнеть, то тут, то там вспыхивали слабые первые звезды. Золотой диск солнца уплыл за тонкую линию горизонта, но луна все не желала явить себя миру. Вдруг без каких-либо предупреждений или тайных знаков небосвод разрезал длинный зеленый луч. Жадно вырвавшийся откуда-то издалека, со стороны черных земель, он приковал к себе взгляды людей, как горящий факел привлекает насекомых. Этот устрашающий поток света с неприятным шипением и тихим треском молний какое-то время вспарывал пространство, а потом иссяк так же неожиданно, как и появился.

— Саурон меня побери, что это было?! — перекрикивая топот копыт, воскликнул Кили.

— Поосторожней со словами, — осадил брата Фили, — а то, похоже, до этого недолго осталось.

— Скорее всего, это со стороны Минас Моргула. Нужно спешить! Но! — Тауриэль сильнее хлестнула поводьями.

Но когда отважная компания достигла бывшей столицы Гондора, им с прискорбием пришлось узнать, что Финрион со своими людьми успел переправиться на другую сторону Андуина. Незапланированное пересечение реки вовсю измотало храбрецов, поэтому, когда кони, наконец, почувствовали твердую почву под ногами, они тут же пустились вскачь, понукаемые своими седоками. Позади спешило человеческое подкрепление, а впереди черным ковром расстилалась гиблая Моргульская дорога.

Когда путники достигли сил Финриона, добравшихся до самой крепости назгулов, там уже кипела настоящая схватка. Занявшие Осгилиат орки были уничтожены, и Финрион подоспел вовремя, не дав подмоге Мордора пробиться к Минас Тириту. Однако теперь эта самая подмога вовсю обрушилась на человеческую армию. Битва захлебывалась в своем же пылу, оружие гремело, воздух содрогался от воинственных криков, а земля тряслась, будто в предчувствии... в предвкушении, что скоро, совсем скоро напьется горячей свежей крови.

А потом показались они. Черные призраки. Ночью они сильнее, как сказала Ирэйн. Что ж, слуги Саурона отлично подготовили для себя поле боя.

— Где Финрион? — Кили быстро соскочил с коня и стал озираться по сторонам, стараясь разглядеть того единственного, от которого зависела победа или поражение в этой битве и, похоже, войне.

— Его не видно! — откликнулась Тауриэль. С высоты своего роста она единственная имела возможность лицезреть пространство наиболее полно. — Его вообще не видно!

— Смотрите, что это? — все повернулись туда, куда указывала пальцем Ирэйн.

Там, в темноте ночи, скрываемые ее покровом, точно тени, появились неясные фигуры. Их было очень много. Выплывая на горизонте, они казались посланцами неизвестной силы. Но какой?

— Неужели еще одно подкрепление из Мордора? — обреченно выдохнул Фили, со всей ясностью понимая, что теперь ни им, ни Гондору точно не выстоять.

Но тут произошло невероятное: тени начали приобретать свои очертания, и вскоре в свете луны заблестела кольчуга бессмертных, угрожающе громыхнули щиты подгорного народа, а в следующее мгновение вся эта мощь устремилась вперед, смертоносной волной накрывая кипящее поле брани.

Столько времени жители Средиземья пребывали в неведении… Так долго позволяли себе спать, отворачиваться от ненастья, что настойчиво наступало им на пятки. И сейчас им пришлось с головой погрузиться в это страшное варево из тьмы, боли и смерти. Их враг был тут же, наконец явивший себя в полной мере, и теперь эти отважные воины боролись за свою свободу, так подло отнимаемую злом, за свою честь, растоптанную о кровавую землю. Они боролись за свою жизнь.

— Да это же эльфы! — не веря своим глазам, воскликнул Кили. — И гномы… Неужели Торин все-таки последовал за нами? Они бьются вместе! Невероятно…

В этот момент Тауриэль заметила наконец Финриона. Сражавшийся, как лев, он буквально усеял трупами врагов землю вокруг себя. Его длинный клинок нещадно сражал орков, заставляя отвратительных тварей трепетать от одного вида храброго бойца.

— Я нашла его! — выкрикнула Тауриэль, но вскоре почувствовала, как руки похолодели от увиденного. — О Илуватар…

 Вновь и вновь взмахивая мечом, Финрион не заметил, что прямо к нему движется он… Даже с такого расстояния дочь Эру не могла не узнать Короля-чародея. Эта страшная фигура в черном балахоне, небольшой железной короне и с пустотой вместо лица…

— Нужно срочно отдать ему меч! — Фили, бывший ближе всех к Гондорскому военачальнику, окликнул брата. — Кили! Брось мне клинок! Я успею!

Кили выхватил оружие и перебросил его старшему брату. Как только Фили ощутил в ладони приятную рукоять, он сорвался вперед, слыша, как позади рванули следом еще трое.

До Финриона оставалось всего ничего, когда Король-чародей нанес первый удар. Мужчина отразил выпад, но, не ожидав столь грозного противника, растерялся. Напасть не получалось, и потому он только защищался. Вскоре храбрец отвоевал инициативу, наступая на врага, снова и снова взмахивая мощным клинком. Звон от противостояния стали нещадно звенел по округе.

— Быстрее… — прошипел себе под нос Фили, когда вдруг ноги будто онемели, а тело обессилело. Глаза видели, но разум отказывался верить. А в это время сильнейший воин расы людей падал, сраженный беспощадной рукой посланца самой тьмы.

Подбежавшая троица точно так же застыла в оцепенении, не доверяя своим глазам. Надежда, единственная надежда на спасение и победу угасла так быстро, что буквально ослепила своей горькой внезапностью.

— Как же так?.. — Фили ошалело взирал на поверженное тело Финриона, все еще сжимая в руке клинок брата. В этот момент назгул медленно поднял голову, глядя прямо на него. Узнал или нет, юноша не ведал. Да и было ли теперь это важно?

— Неужели это все?.. — приложив ладони к вискам, прошептала Ирэйн.

Фили обвел растерянным взглядом друзей. Тауриэль выглядела очень серьезной, а ее руки то и дело тянулись к оружию, хотя она и понимала, что это лишь временные меры. Кили напряженно смотрел на брата, и в этом взоре было столько всего затаенного, столько всего невысказанного, столько боли и гнева, отчаяния и непокорности перед жестокой судьбой. А Ирэйн просто прижимала ладони к голове, запустив пальцы в волосы, и, казалось, была далеко отсюда. Именно такое выражение приобретало ее лицо, когда она вслушивалась в понятные только ей голоса. Голоса оружия. Еще совсем свежее воспоминание невольно всплыло в памяти Фили.

«Но ведь дело не только в оружии. А как же доблесть и личные качества самого бойца? Неужели они ничего не значат?»

Тогда он еще сомневался.

«Говоришь, исход битвы решают лишь меч да кинжал? Думаешь, мы недостаточно сильны, чтобы совладать со всем этим?» — усмехнулся про себя Фили, ощущая, что он понял. Понял все. И наконец поверил в собственную правоту.

— Дело не только в оружии или силе воина, — Фили обернулся к Ирэйн и открыто и по-доброму посмотрел на нее. — Отвага, честность, желание защитить… Все это не менее важно, и потому не недооценивай это. Оно стоит того, чтобы бороться.

— Что ты надумал? — Кили тревожно глянул на брата, нутром чуя неладное.

— Ты ведь сам недавно напомнил, чему Торин учил каждого из нас. Ты сделал свою работу, теперь позволь мне закончить начатое. И не волнуйся, братишка, — старший наследник Дурина крепче сжал рукоять Гондолинского меча. — Я Обещаю! Если ты понял, о чем я…

С этими словами быстрая улыбка скользнула по губам Фили, тут же растворяясь во всплеске пшеничных волос и топоте тяжелых сапог.

Что-то закричала Ирэйн, ей вторил Кили, но в ушах храбреца уже звенел шум войны, а перед глазами расплывалась смертоносная тьма. Но он не боялся.

«Оружие никогда не обманывает. Обычным мечом назгула не одолеть. Один из сильнейших клинков, что могут быть выкованы. Но мы недостаточно сильны для него, — фразы одна за другой всплывали в сознании, отмеряя считанные шаги до цели. Одна фраза — одна мысль — один шаг. Когда до Короля-чародея оставалась пара метров, Фили спокойно улыбнулся: — А вот и нет! Миром правит не сила!»

Ошеломляющий звон сотряс поле боя. Клинок, в который один обычный гном вложил всего себя, все свои чувства, стремления и страсть, а другой — свою веру, доблесть и желание защитить, даже не дрогнул под напором проклятого оружия Саурона.

«Миром правит отвага…»

Назгул вскидывал к небесам руку, снова и снова обрушивая свою сокрушающую мощь на храброго юношу, с каждым последующим ударом все сильнее и сильнее стремясь отобрать эту хрупкую жизнь. Но каждый раз верная сталь взрывалась не меньшей мощью, защищая своего хозяина, становясь частью него самого.

«Миром правит самопожертвование…»

Земля дрожала, а воздух горел. Серебряный свет луны гордо вспыхивал, отражаясь от белого оружия. Сияние плясало по кромке лезвия, терялось в рунических буквах одного единственного слова, впитывалось самим клинком и вырывалось обратно вместе с новым всплеском эмоций. Одна жизнь поставила на кон всю себя, преграждая путь самой смерти.

«Миром правит надежда…»

Черная тень поглощалась ночью, чтобы снова разверзнуть пустоту своей души. Страх, злость, ненависть волнами исторгались этим призраком, но страх бессилен там, где сердце пылает, как вулкан, где сердце бьется в унисон со всеми теми, которые своей пульсацией поддерживают его, толкают вперед и не дают отступить. Страх бессилен, когда в душе ярким светом горит вера в правое дело, когда надежда переполняет ее до краев.

«Миром правит любовь!»