— Эй, смотри! Стабилизировалось… — откликнулся врач-реаниматолог.

Доктор Росси посмотрел на монитор кардиографа. Пульсирующая кардиограмма стала спокойней, цифры опустились до нормы.

— Не знаю, что произошло, но это только на руку. Готовьте…

Кёя отошёл от дверей реанимационной. Потухший взор скользнул по серому полу, по пустому коридору. Однотонные стены, окна, двери — всё это не вызывало никаких эмоций. Вдруг голень упёрлась в край лавки, и Кёя опустился на неё. Стянув пиджак, он положил его на соседнее сиденье. Некогда дорогой и новый, теперь тот был изрядно запылён и местами порван. С резиновым скрипом подошв вытянув ноги и откинув голову на жёсткий подголовник, Кёя закрыл глаза. Он очень устал. За окнами всё еще темнела ночь, и истерзанный стрессом организм теперь требовал отдыха. Груз напряжения спал, разум успокоился и тело наконец ощутило, как же оно измотано. Из-за дверей реанимационной доносились монотонные голоса врачей, и пусть Кёя не знал их речь, спокойные интонации его успокаивали: очевидно, опасность миновала. Хроме выкарабкалась.

Постепенно сон одолел Кёю. Не менее изматывающий, чем недавнее бодрствование, он всё же восстанавливал растраченные силы. Когда же Кёя проснулся, в окно пробивались предрассветные лучи. Он открыл глаза: взгляд упёрся в белый потолок. Шея затекла, а спина ныла. Вдруг в больничной тишине раздались шаги. Кёя повернул голову. Сначала мутный взгляд уловил лишь высокую фигуру, но вскоре проявились и её очертания: по коридору шёл Хранитель Дождя Вонголы — Ямамото Такеши.

— Не ожидал тебя здесь встретить, — когда Такеши подошёл к нему, вяло откликнулся Кёя.

— Да и я не ожидал, что придётся идти в такое место, — пожал плечами Такеши. Глянул на Кёю: уставший, осунувшийся, с тенями под глазами — им с Хроме явно пришлось несладко.

— Как ты узнал о нас? — спросил Кёя, прогоняя из голоса хрипотцу.

— Я был неподалёку и позвонил Скуалло. Он мне и рассказал. Как только я узнал, что произошло, тут же отправился сюда, — поправив брючины и сняв из-за спины чехол с бамбуковым мечом-синаем, Такеши присел рядом. Его песочного цвета глаза подернулись сочувствием. Бросив взгляд на отделение реанимации, он спросил: — Как она? Как Хроме?

— Выкарабкалась. Фран помог.

— Фран? Это значит, что… Иллюзии? Хроме потеряла контроль над своими, а Фран создал ей новые? Как это произошло?

Кёя молчал, глядя перед собой. Не тот вопрос задал Ямамото Такеши: лучше спросить, как Кёя допустил, что самым первым выбыл из строя, да ещё и так быстро? Он не осуждал Хроме за то, что она проиграла в грубой силе мужчине. Он злился на самого себя, что так расслабился. Потерял бдительность, сглупил. Такое непозволительно. В той или иной степени он мог принять факт, что когда-то его одолел Мукуро — пусть и коварный, но Рокудо Мукуро сильный противник. Генкши был сильным противником, Энма. Здесь же… Здесь был просто мусор. И это злило. И Хроме едва не проиграла свою жизнь этому мусору — это злило тоже. Но больше всего злила собственная беспомощность. Он не привык к такому.

— Это был один из Мельфиоре, — после короткого молчания ответил наконец Кёя. — Хотел вернуть старый должок. Он использовал москитов Дождя. Их яд в сочетании с действием пламени парализовал Хроме Докуро.

— Дождь, да? — покивал Такеши. Кому, как не ему, Хранителю Дождя, прекрасно знать о транквилизирующем эффекте своего типа пламени? — Верно, он действует, как гасилка. Вот он и погасил иллюзии Хроме, — Такеши прокрутил на пальце своё Кольцо Дождя, а потом повернулся к Кёе и пристально посмотрел ему в глаза. — Не пойми меня неправильно, но… А где был ты? Почему не защитил Хроме?

Лицо Кёи заострилось. Ему не задавали таких вопросов. Все знали, что он не занимается благотворительностью, но в то же время он никогда не бросал на смерть своих товарищей. Но сейчас же… Где был он? Почему не защитил? Потому что в нужный момент оказался недостаточно собран — и этой ошибке нет оправдания. Слишком высока оказалась цена.

Увидев реакцию Кёи, Такеши поспешил пояснить:

— Ладно, не бери в голову. Я уверен, что ты не смог помочь не потому, что не хотел, или из-за своей нелюбви к Хроме.

Кёя покосился на резиновый пол. «Нелюбви», значит? Вот как…

— Как бы там ни было, хорошо, что вы оба живы.

Двое мужчин опять замолчали. Но тишина угнетала. Больничные коридоры сами по себе несли печать сожаления, а окутанные тишиной, они ещё и опустошали. Желая заполнить пустоту, Такеши вновь заговорил:

— Хибари, расскажи, что у вас за дело было. Скуалло сказал, что вы искали Аркобалено Верде, а он вас в итоге предал. Что произошло? Что вам от него понадобилось?

Кёя молчал. Отвечать не хотелось, да и не привык он распространяться о своих делах, но и держать всё в секрете тоже не имело смысла. Сцепив пальцы в замок, он посмотрел на двери реанимационной. Хроме, скорее всего, там уже не было, но это ничего не меняло. Всё не по плану, всё не так, как должно было. Как же бессилие надоело. Нахмурившись, он в двух словах пересказал Такеши суть их с Хроме пребывания в Италии.

— Всё сыпется из рук. Ничего не удаётся, — откинувшись назад, на твёрдый подголовник, Кёя закрыл глаза. Такое у него было впервые. Странное ощущение.

— Ну, я свои дела уже закончил, — откликнулся Такеши. — Останусь пока с вами. Вдруг пригодится помощь.

— Мне не нужна помощь, — глаза Кёи распахнулись.

— Да брось! Даже ты не сможешь справиться со всем в одиночку. К тому же кому-то нужно следить за Хроме. Если иллюзии опять исчезнут, врачи даже помочь не смогут.

Такеши говорил правду — Кёя это понимал. Жизнь Хроме действительно всё ещё была под угрозой.

— Знаю, что ты меньше всего захочешь тратить время у её постели, поэтому я останусь с Хроме.

Кёя скосил взор на Такеши. Странное чувство, будто слова собеседника ошибочны, сбивало Кёю с толку. Но как они могли быть ошибочны, если всегда именно так и было? Тогда почему же сейчас…

— Хорошо. Оставайся с ней. Я разберусь с остальным.

Так или иначе, Такеши прав. Просто сидеть сложа руки и ждать, когда Хроме поправится, нет смысла. Здесь он не нужен. Его место там — на поле боя. Трудное дело, закрученное вокруг Анго, Яурозо, Мукуро, Верде, Мельфиоре, ещё далеко от завершения, и потому нужно действовать.

Кёя встал с лавки. Расправил смятые брюки, выпрямился. Взяв лежавший рядом пиджак, надел его.

— Ты куда? — удивился Такеши. — Уже уходишь? Тебе бы не мешало отдохнуть.

— Следи за Хроме Докуро. Я рассчитываю на тебя. Потом сочтёмся.

И Кёя зашагал прочь из больницы. За окнами уже рассвело, занялся новый день. Достав на ходу телефон, он нажал на последний из списка звонков. Раздались гудки, и вскоре ленивый голос протянул:

— Алло, — Фран по привычке растягивал слова и говорил очень медленно. — Хибари-сан, это вы? Зачем опять звоните? С Хроме что-то случилось?

— Где вы сейчас? — проигнорировав лишние вопросы, откликнулся Кёя.

— Мы? Вы имеете в виду нашего капитана и Бел-семпая? Просто остальные остались в баре. Ну, а капитан Скуалло сейчас выясняет, куда подевался Верде. Хоть наш босс и не возражал, чтобы вас убили, всё же это было покушение на Вонголу. А такое по части Варии, — тут Фран замычал и недовольно протянул: — Бел-семпай, не надо кидать в меня ножи. Я же по телефону разговариваю.

— Хватит отлынивать от работы, лягушонок, ши-ши-ши, — раздалось на заднем плане шипение Бельфегора.

Этот Варийский цирк не интересовал Кёю, и он более настойчиво повторил:

— Где конкретно сейчас Супербиа Скуалло?

— По тому адресу, что мы вам дали. Исследует руины лаборатории Верде.

— Ясно. Я скоро буду.

После того, как Кёя приехал к разрушенному особняку, после того, как они с Варией начали расследование, после того, как подёргали за ниточки — стало ясно, что тот аукцион всё же состоялся. Права на обладание и производство были куплены, и владельцем коробочек нового типа стала… семья Мельфиоре. Новость оказалась нерадостной, хотя и не шокирующей. В душе все были готовы к дурному исходу. Отныне Верде не представлял интереса. Все проблемы, какие он мог подкинуть, он подкинул. Ну, а Мельфиоре… Мельфиоре получили своё право по закону, и тягаться с этим было бесполезно. Вонгола осталась ни с чем.

В больничной палате висела тишина. На мониторе ползла кривая кардиограммы, и ритмичные пики на ней внушали спокойствие. Проникающий через полоски жалюзи слабый свет не освещал комнату, зато мешал спать. Он проникал даже сквозь веки, и в какой-то момент Хроме открыла глаз. На втором глазу — медицинская повязка, на теле — сорочка. Она явно в больнице. Оглядевшись, Хроме ещё раз убедилась в своей догадке.

Что же произошло? Воспоминания возвращались натужно и постепенно. Когда же Хроме дошла до битвы с Гло Ксинией и взрыва в доме Верде, у неё по спине пробежал холодок. Хибари-сан… Где он? Она его не видела с того самого момента, как его парализовал Гло. Что с ним? Логика подсказывала, что в больнице Хроме очутилась не самостоятельно, а значит, ей кто-то помог. Но кто? Если это Кёя, то где он сам? Усиленно раздумывая, как поступить, Хроме глянула на монитор с кардиограммой. Если отцепить присоски, сигнал ведь оборвётся? Или есть ещё способ позвать медсестру? А если нет, то где взять одежду? Пока она старалась придумать наиболее удачный план, дверь палаты открылась и на пороге возник тот, кого она никак не ожидала увидеть.

— Ямамото-сан!.. — удивилась Хроме. — Вы?..

— О, Хроме, ты очнулась, — обрадовался Такеши. — Это очень хорошо, а то последние два дня я уже начал переживать.

— Два дня? Я здесь два дня уже?

— Три, если быть точным. Но жизнь твоя была вне опасности почти сразу, так сказал Хибари. Так что, видимо, эти дни ты восстанавливалась и набирала силы.

Пропустив мимо ушей неважные для неё рассуждения, Хроме поспешила спросить о вещи поглавнее.

— Ямамото-сан, вы сказали «Хибари». Он здесь? Где Хибари-сан? Он жив? Не ранен?

— Ну, он сильно устал, но точно жив, — улыбнулся Такеши. — А ты сама-то как? Твои органы… Что насчёт них?

Хроме прислушалась к собственным ощущениям. Сперва, будучи встревоженной, она ничего не почувствовала, но сейчас отчётливо ощущала изменения в теле. Физически всё было отлично, но вот природа иллюзий…

— Это не мои иллюзии, — заключила Хроме. — Чьи они? Мукуро-сама…

— Нет, не Мукуро. Это работа Франа, — Такеши подошёл к её постели. — Из-за пламени Дождя твоего противника тебя парализовало, и ты начала терять контроль над иллюзиями. Когда это произошло, Хибари связался с Франом и попросил его помочь. Так что твои органы — дело рук Франа. Ну, и Хибари, конечно.

— Фран… Хибари-сан…

Хроме не знала, как реагировать. Помощь, пришедшая сразу с двух сторон, обескураживала и согревала одновременно. И опять Кёя спас её. В памяти воскрес тот недавний разговор в номере отеля, когда Кёя выдвигал своё право на владение её жизнью, и Хроме невольно потупилась: его претензии не были беспочвенными. И всё равно! Он не смел так говорить.

— Не тревожься, — видя, как напряжено лицо Хроме, Такеши ласково улыбнулся. — Всё уже позади. Все живы, и это главное.

Щёки Хроме тронул румянец, и она улыбнулась в ответ: благодарность за чужую поддержку грела изнутри. Ямамото Такеши был удивительным человеком. Из всей Вонголы он единственный умел сочетать абсолютную серьёзность с расслабленным добродушием. Его открытая улыбка не исчезла даже с годами, хотя и стала чуть уже. Бейсболист, приручивший катану и в шутку ставший мафиози. Если он хмурился, значит дела и правда шли не очень, но если он улыбался — надежда всё ещё оставалась.

— Ямамото-сан, а где сейчас Хибари-сан? — спросила Хроме. — Если он не в больнице, то где?

— Он сейчас с Варией. После того, как особняк Верде взорвался, они со Скуалло и остальными искали следы. Я не в курсе всей вашей с Хибари миссии, но, вроде как, права на производство у Верде купили Мельфиоре.

— Мельфиоре… — эхом откликнулась Хроме, не веря услышанному. Как же так получилось? Они полностью проиграли, и теперь их бывший враг заполучил ещё один козырь. Они действительно полностью проиграли.

Удручённо потянувшись к лицу, Хроме коснулась лба, и подушечки пальцев что-то укололо. Аккуратно потрогав, она нащупала концы ниток; небольшая часть волос вокруг шва была выбрита. Заметив её смятение, Такеши в который раз ободряюще улыбнулся:

— Не волнуйся, сотрясения не было. Просто неглубокий порез, который пришлось зашивать. Так, по крайней мере, сказал врач.

— Ясно.

Хроме полусидела в кровати, стараясь собрать все новости воедино и увидеть просвет хоть какой-то надежды, когда дверь палаты снова отворилась. Подняв взгляд, Хроме увидела Кёю.

— Ты наконец очнулась, — не спрашивая, а утверждая, произнёс он.

— Хибари-сан, как вы? — эмоциональней, чем хотела, выпалила Хроме. — Не ранены? После того, что случилось в особняке…

— Странно слышать подобное от того, кто лежит на больничной койке, — самую малость улыбнулся Кёя. — Как ты?

— Я… в порядке.

Кёя улыбнулся чуть шире. Уловив в воздухе нечто такое, что никого не оставляет равнодушным, Такеши глянул на Кёю. В конце концов, Хибари Кёя — тоже человек. Ничто человеческое, оказывается, ему не чуждо. Неожиданно, однако. Добродушно усмехнувшись, Такеши хлопнул себя по карманам пиджака и поправил висевший за спиной синай:

— Вам, наверное, надо обсудить дела. Я тогда схожу пообедаю, а то в животе пусто с самого утра.

И, не стараясь скрыть улыбку, он покинул палату, попутно прикидывая, где бы скоротать время: как никак, обедал он всего лишь полчаса назад.

Оставшись наедине, Кёя с Хроме молчали. С одной стороны, возможность поговорить с Кёей с глазу на глаз радовала Хроме. А с другой стороны, его общество, долгое время вызывавшее дискомфорт, с недавних пор пробуждало в ней волнение. Хроме прекрасно помнила, с каких именно пор. Поцелуй так просто не стирается из памяти.

— Хибари-сан, — затолкав поглубже сомнения, она начала первой. — Ямамото-сан сказал, что аукцион выиграли Мельфиоре. Расскажите, что вы узнали?

Кёя нахмурился и с присущей ему краткостью пересказал последние события. Большую их часть Хроме уже знала, но в пересказе Кёи ситуация выглядела куда менее обнадёживающей. Быть может, всё дело в том, что он не умел улыбаться, как Такеши?

— И что теперь будем делать? — откликнулась Хроме.

— Ты ждёшь от меня ответов, которых у меня нет. Единственный, кого мне хочется забить до смерти — это Рокудо Мукуро. Это не изменит ситуации, зато я буду удовлетворён.

Хроме не ответила. Она понимала причину злости Кёи, но ничего не могла поделать. Опустив взор и сжав губы, она стиснула пальцами одеяло. Она хотела кое-что сказать. Обидно было признавать, что в очередной раз сплоховала, но вместе с тем было очень тепло знать, что её не бросили в беде, защитили и спасли. И осознание того, что это снова сделал Кёя, мурашками пробегало под кожей. И становилось жарко.

— Ямамото-сан рассказал мне, — отняв взгляд от собственных маленьких кулаков, Хроме посмотрела Кёе прямо в лицо. — Спасибо, что спасли меня. Снова.

Кёя молча глядел на неё. Её благодарность ему не нужна. Если только…

— Пожалуйста, — отвернувшись, произнёс он.

Вдруг у Кёи зазвонил телефон. Вытащив аппарат, он недовольно покосился на имя абонента. С одной стороны, он сам настоял держать его в курсе, а с другой — едва ли Скуалло мог поведать ему что-то радостное. Оглянувшись на выжидавшую Хроме, Кёя скупо бросил:

— Мне пора. Выздоравливай, — его низкий, поубавивший в мягкости тембр прокатился по палате. И Кёя ушёл.

Вернулся Кёя на следующий день, застав Хроме, к своему скрытому удивлению, за разминкой. Немного неуверенно вышагивая по палате и иногда придерживаясь за мебель, чтобы не свалиться с головокружением, Хроме настойчиво переставляла ноги, а наблюдавшая за ней и в любой момент готовая помочь медсестра довольно кивала. Когда же они обе обернулись на звук отворившейся двери и увидели в проёме Кёю, медсестра махнула папкой с медицинской картой.

— Очень хорошо, — откликнулась она на итальянском. — Мышцы приходят в норму, и через несколько дней вас можно будет выписать. А сейчас возвращайтесь в постель, — и, перехватив Хроме под мышку, она повела её к койке.

Проследив, что пациентка выполнила её указания и забралась под одеяло с ногами, медсестра покивала ей, кивнула Кёе и, поскрипывая тапочками по релину, выплыла из палаты. Когда же за ней закрылась дверь, Хроме обратилась к Кёе.

— Вчера вы так неожиданно ушли. Что-то вновь случилось, Хибари-сан? Из-за Мельфиоре? Они что-то предприняли?

Кёя едва успел качнуть головой, когда его телефон вновь ожил. На этот раз звонивший оказался не из Варии, и Кёя, не удосужившись выйти из палаты, нажал на зёленый значок «принять вызов».

— Слушаю.

Хроме тоже прислушалась. Хоть вокруг и стало тихо, голоса на том конце провода распознать не удалось. Кёя тоже ничем не выдал собеседника. Его реплики были скупы и безлики. Когда же он повесил трубку, его лицо напоминало грозовую тучу.

— Что случилось? Кто это был? — осторожно спросила Хроме.

— Тетсу.

— Что-то случилось в Токио?

— Анго выпустили из тюрьмы под залог. Они ищут Мукуро. И, судя по словам Тетсу, очень настойчиво.

— Что с ним?! Что с Мукуро-сама?! — испугалась Хроме.

— Ты так о нём печёшься, — Кёя презрительно скривился, прожигая едкостью холодного взгляда, — но из-за него сейчас в Токио происходят беспорядки. Анго нацелены отомстить и не гнушаются средствами.

— Значит, мне нужно быть там. И не только из-за Мукуро-сама.

— Посмотри на себя, — Кёя нахмурился и кивнул на неё. — Ты лежишь на больничной койке, а ещё недавно истекала кровью. Я пойду сам.

— Моё тело восстановилось, и я в порядке.

Хроме попыталась воспротивиться, но тщетно. Кёя уже развернулся, чтобы уйти, когда громкий голос Хроме ударил в спину.

— Если не хотите, чтобы я пошла за вами в одной сорочке, вы дождётесь меня!

Серые, как металл, глаза Кёи сощурились, в них мелькнул интерес. По уверенным интонациям и дерзости Хроме можно было не сомневаться: она действительно оправилась и рвётся в бой. На губах Кёи заиграла усмешка.

— Вот как?..

Преисполненная серьёзности, Хроме стянула одеяло.

— Я лечу с вами, Хибари-сан.