Сознание плыло. Тяжёлая голова казалась невесомой. Не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Она не чувствовала своих рук, не чувствовала своих ног. Всё тело как будто стало лёгким, точно рисовая бумага, и одновременно неподъёмным, словно мудрость Будды. Хроме не знала, где она, когда она, как она… Мутная пелена во взгляде, плотный туман в голове. Ей казалось, что она плыла по какой-то странной реке, хотя не чувствовала ни холода воды, ни дуновения ветра. Невесомость: плавная и неотпускающая.

Когда-то давно она смотрела медицинский репортаж про лечение больных с сильными ожогами, и там рассказывалось про наполненные циркулирующим воздухом кровати. В них пациенты лежали, будто в воде, не чувствуя веса своего тела и оттого не страдая от болезненных пролежней. Как же назывались такие кровати? Слово «флюидизирующие» вспомнить не получалось.

Может быть, её тоже постигла подобная участь, и она лежит сейчас где-нибудь, перемотанная мазевыми повязками, обожжённая и беспамятная? Что вообще было раньше? Был ли пожар? Или взрыв? Или её просто перемололо в очередной битве? Хроме не помнила — просто плыла по невидимому течению, отдавшись его воле и утратив собственную. Мягко, невесомо и бесконечно.

Так длилось уже давно. Иногда ей казалось, что она как будто готова вот-вот вынырнуть, вскинуть над водой голову и сделать долгожданный вдох, но потом её затягивало ещё глубже. И всё по-новой. Вот и сейчас она снова готовилась проснуться и всплыть. Вот-вот… Уже скоро. Хроме не знала, она ли это пошевелила мизинцем, но чуждое ощущение движения мурашками защекотало мозг. Вот-вот что-то должно было измениться. Уже скоро.

— Ну что ещё? — раздалось из-за двери, однако Хроме ничего не слышала. — Давай скорее, а то мне уже надо снова напоить её. Не хочу, чтобы она проснулась. Куклы красивые только спящие.

Хроме не знала, что ответил другой голос — она не улавливала его. Её слух, её зрение, её осязание — всё словно оживало, чтобы почувствовать главное: как дыхание учащается, как кровь приливает к голове, как по коже пробегает холодок от сквозняка. Какие давно забытые ощущения!

В какой-то момент веки её единственного глаза задрожали и распахнулись. Стараясь прогнать мутность из взгляда, Хроме моргнула несколько раз, и вскоре перед ней стали проступать предметы пространства. Длинный деревянный стол, за которым она сидела, сервированный непонятно по какому поводу; деревянные стулья, каменные стены с несколькими картинами на них; канделябры с горящими свечами. Хроме с натугой повернула голову и ещё раз огляделась: где она? Ну, хотя бы не больница, и это обнадёживало. Вдруг из-за закрытой двери лязгнул мужской голос.

— Да ну тебя к дьяволу! Ты со своими шутками только аппетит мне испортил. Всё, хватит с меня. Пойду обратно к девчонке.

В ответ прозвучало что-то вроде: «Да иди ты! Отстойное у тебя чувство юмора» — но Хроме не стала слушать. Стиснув ручки стула и резко оттолкнувшись, она подскочила на ноги и дёрнулась прочь. А в следующую секунду её ноги не выдержали. Находясь без движения несколько дней, они просто не осилили нагрузки. Колени подкосились, стопы подвернулись, и Хроме рухнула на пол. Шкрябая пальцами по холодным камням пола, она попыталась встать, но запуталась в шуршащих, многослойных юбках. Что это вообще за наряд?.. Где её одежда?

Мгновенно распахнулась дверь. Сгорбившуюся на полу фигуру Хроме залил мягкий свет из коридора, и раздался гневный окрик:

— Ах ты паршивка! Очнулась-таки!.. — незнакомец быстро подскочил к столу и схватил лежавший на нём шприц. — Кукла должна быть послушной! Поняла?!

Не помня себя, Хроме вскинула подрагивавшую руку, и вокруг прогрызли пол столбы огня. Она сделала что могла, но иллюзия вышла слабая. Тоже будучи слабой, Хроме сама в неё не верила. Не поверил и враг. Укол куда-то в бедро — и довольное лицо незнакомца, освещённое пышущим иллюзорным огнём.

— Жаль, что пришлось прибегнуть к этому. Поить тебя из чашки было куда приятней. Ну, ничего… Скоро мы с тобой снова будем пить чай.

Веки Хроме натужно смыкались. Она теряла сознание. Нужно позвать на помощь, хоть как-то!.. Из последних сил она попыталась связаться с Мукуро, но ответа не последовало. Не вышло… Страх и горечь сковали сердце. Уже почти провалившись в забытье, Хроме неожиданно для себя вспомнила Кёю. И на мгновение показалось, что, если бы она могла позвать его, он бы, наверное, пришёл.

Сидевший в машине Мукуро резко вскинул голову. Заметивший этот жест Кёя насторожился:

— Что случилось? — низким и как будто чуявшим подвох голосом произнёс он.

Но Мукуро не спешил отвечать: словно принюхиваясь или силясь разглядеть нечто в воздухе, он буравил глазами пространство перед собой. Нет, ему не могло почудиться. Он слишком опытный и сильный иллюзионист, чтобы обознаться в подобных вопросах. Это точно оно самое.

— Хроме, — наконец задумчиво протянул он, — пыталась связаться со мной только что.

— Это правда? — с удивлением выдохнула Бьянки. — Значит, она жива.

— Да, это хорошая новость, — всё ещё погружённый в раздумья Мукуро нахмурился.

— Ты что-то узнал, — не спрашивая, а утверждая, Кёя повернулся на своём сиденье и посмотрел Мукуро прямо в глаза. Его тонкие пальцы цепко сжали кожзам обивки, и глубокие складки бороздами тянулись от них. — Выкладывай. Я не поверю тебе, если станешь отрицать.

— Ты прав, и я действительно как будто кое-что узнал. Мне нет резона отрицать, — Мукуро не собирался юлить. Юлил он, когда был точно уверен. Сейчас же он сомневался. — Не буду клясться на Библии, но, думается мне, Хроме, а значит и тот сопляк Ламбо, в этом городе.

— Откуда такая уверенность?

— Ниоткуда. И я не уверен. Но в прошлый раз, когда Хроме пыталась связаться со мной, я был на другом конце Италии, и её голос звучал чуть слабее. Сейчас же, несмотря на то, что я ощущал её лишь мгновение, сами ощущения сильнее. К тому же… — Мукуро замолчал, передумав продолжать. Вместо этого он откинулся на сиденье и вальяжно сложил руки на колене. — Да, я уверен. Хроме в этом городе.

— Ну, это суживает круг поисков, — качнула головой Бьянки, — но всё равно не помогает нам с поимкой Анго. Хибари, — она повернулась к Кёе, — как ты хочешь их выманить? К тому же ждать нельзя: призыв Хроме может означать, что ей или Ламбо прямо сейчас грозит опасность.

В словах Бьянки была правда, и это давило. Беспощадно. А они всё ещё оставались бесполезны.

— Как ни неприятно мне это говорить, — откликнулся Мукуро, — но выждать до завтра — лучшее решение. Хроме, насколько я мог почувствовать, не ощущала боли; страх тоже был не сильный. Её не пытают, и она не на грани смерти. Скорее всего, произошло что-то, что вернуло ей свободу. К тому же, если Анго выложили её кольцо в открытый доступ, а потом ещё и стали нас поджидать, это было сделано с целью привлечь наше внимание. Спровоцировать. Так что Хроме и тот мальчишка нужны им в качестве заложников. Желай они их убить — убили бы сразу.

— Слишком много предположений, — Бьянки поджала губы. — Ели в чём-то одном мы просчитались, это может дорого обойтись. Хотя сейчас действительно не лучшее время, чтобы что-то предпринимать. По всему городу шныряют карабинеры. Анго вряд ли захотят высовываться.

Бьянки отвернулась к залитому дождём лобовому стеклу. Сквозь широкие, стекающие разводы в глаза вновь ударил бело-синий свет полицейской мигалки — ещё одна патрульная машина проехала мимо. Эта полиция, этот холодный мокрый снег, пробиравший до костей — из тёплого салона даже выходить не хотелось, не то что шляться по улицам в поисках залёгших на дно мафиози. В глубине души Бьянки корила себя за слабохарактерность, но оправданием служило то, что она на самом деле не представляла, как им поступить.

Может быть, Мукуро прав? Им действительно нужно подождать хотя бы до завтра? Время — глубокая ночь. Кёя с Мукуро — после длительного перелёта, наверняка сильно устали. А если они собираются выманить Анго, то не избежать и боя, и его последствий, и много чего ещё: как знать, как будут развиваться события, едва они поставят себя под обстрел? Конечно, решение подождать само по себе тяжёлое, а ждать, зная, что друзья в опасности, ещё сложнее. Но придётся смириться и из всех зол выбрать наименьшее. Нужно восстановить силы и выждать — так правильно.

Бьянки скосила взгляд на соседние дома, смазанные потоками воды на стекле. Было бы неплохо снять номер в гостинице на ночь, но, наверное, этого делать не стоит. В конце концов, на них троих Анго тоже охотятся. Значит, придётся переночевать в машине. Неудобно, зато надёжно. Правда, оставалась неиссякаемая проблема — Рокудо Мукуро на заднем сиденье. Действительно ли можно ли ему доверять? Очевидно, что нет, но как тогда с ним быть? Ждать удара с фланга и одновременно караулить тылы — на это растратится слишком много энергии, в то время как она нужна для других целей. Из раздумий Бьянки вывел щелчок замка: Кёя открыл дверь и выставил ногу наружу. По коже чёрного ботинка и брючине тут же забарабанил дождь.

— Постой, ты куда? — опешила Бьянки.

— Проверю, что происходит на площади.

И Кёя вышел из машины, захлопнув за собой дверь. Не говоря ни слова и не оглядываясь, он зашагал в ночь. Дождь заливал за шиворот пальто, и даже шарф не защищал. В ботинках давно гуляла сырость, а ладони быстро озябли. С мокрых волос сорвалась капля и упала на нос. Но Кёя не обращал внимания — только повыше подтянул шарф. Пускай стратегия выждать подходящего момента и имела свои достоинства — она была не для него. Кёя не собирался ложиться спать, если всё ещё мог действовать. Да, глаза пекло от долгого бодрствования, а тело было не прочь передохнуть, но он не такой слабак, чтобы испугаться банальной усталости. Несмотря на не лишённые здравости рассуждения Мукуро, сам Кёя склонялся к тому, что железо нужно ковать, пока горячо. «Подумав — решайся, а решившись — не думай» — так любят говорить у них на родине. Вот и сейчас опасения, что ему просто не хватит сил, казались просто смехотворными. Да и после того, как с Мукуро попыталась связаться Хроме, Кёя не сомневался: уж чего-чего, а сил ему точно хватит. Должно хватить. Он не беспокоился об оставленных в машине Бьянки и Мукуро — наоборот, в одиночку даже проще. Всегда так было.

Проходя мимо площади с Красным дворцом, Кёя видел растянутые вокруг красно-белые оградительные ленты, по чёрным буквам на которых стекали струи дождя. Видел сновавших карабинеров, слышал их разговоры о том, что, к счастью, обрушенный дворец нежилой и внутри никого не должно было быть в такое время. Вокруг толпились полуночные зеваки и, поливая друг друга сбегавшей с зонтов водой, старались рассмотреть что-нибудь интересненькое. Кёя отвернулся: глупые травоядные его не интересовали. У него было дело. В глаза бил свет полицейских мигалок, заставляя щуриться и часто моргать, но Кёя уверенно шагал вперёд. У него было дело.

Оставив позади площадь, Кёя пошёл дальше. Ещё несколько улиц вывели его к небольшому фонтану. Не широкое, но довольно открытое место — с такого неплохой обзор получится. Подойдёт. Вокруг царило уединение: почти все давно спали или просто не желали выходить из дома в такую непогоду. Так ещё лучше — меньше бесполезных свидетелей. Кёя потянулся к карману пальто и достал оттуда коробочку. Фиолетовая вспышка — и в воздухе завис небольшой ёжик. Стряхнув с блестящего чёрного носа дождевые капли, он неохотно повертел мордочкой.

— Не время привередничать, — прикрыл глаза Кёя. — Действуй.

Больше не пытаясь разжалобить хозяина, Ёж Облака резко взмыл вверх, попутно увеличиваясь в размерах. Он рос всё больше и больше, а когда вознёсся над крышами домов, свернулся клубком. Быстро закрутившись на месте, он стал выпускать из своего тела крупные сгустки пламени. Они, вспышками отделяясь от его шипастого панциря, разлетались по всему небу, точно фейерверк — яркий, красочный, фиолетовый фейерверк. Снизу-вверх взирая на это светопредставление, Кёя криво улыбнулся: залегли Анго на дно или нет, но такое вызывающее приглашение они едва ли упустят.

А меж тем сидевшие в машине Бьянки с Мукуро заподозрили подвох. Они и раньше-то, сразу после ухода Кёи, почуяли неладное, но Бьянки сомневалась, что Кёя полез в пекло самостоятельно, а Мукуро было просто наплевать. Теперь же, когда в небе висел огромный шар и испускал из себя всполохи, будто фейерверк «Чёртово колесо», всё стало ясно. Хибари Кёя — такой Хибари Кёя.

— Какой эгоцентричный мальчишка, ку-фу-фу. Никого не слушает, — постукивая пальцем по локтю на сложенных перекрестьем руках, усмехнулся Мукуро.

— Но он там один. Если появятся Анго, Хибари понадобится помощь, — Бьянки распахнула дверцу авто. — Идём. Я не оставлю тебя одного в моей машине.

— На твоём месте я бы волновался не о машине, а о себе, — коварно прищурился Мукуро.

Бьянки тревожно сглотнула. Пребывание наедине с этим лживым иллюзионистом и так попахивало угрозой, а тут… Но Бьянки не была бы собой, если бы спасовала. Её младший брат — Гокудера Хаято — являлся Хранителем Урагана Вонголы и самым взрывоопасным человеком во всей семье. Бьянки же, не считая босса, оставалась единственной, кто одновременно и злил, и мог сладить с Хаято. С детства воспитанная мафией, обладательница разрушительного пламени Урагана, «Ядовитый Скорпион» — Бьянки была замешана из твёрдого теста — сородичи бы сказали «аль дэнте», — и не в её характере было отступать перед опасностью. Случись противостояние — она не выстоит против Мукуро. Но и угрожать себе она не позволит.

— Вставай, — она окатила Мукуро холодным взглядом. — Мы идём к Хибари.

В ответ Мукуро улыбнулся — широко, как змея, наметившая свою добычу. Его ладонь потянулась к дверной ручке. Щёлкнул замок.

— Ёжик Хибари в той стороне, — когда они вышли наружу, Бьянки указала ладонью в направлении испускавшего фиолетовые всполохи шара. — Значит, и Хибари должен быть где-то там. Поспешим.

И они побежали туда, где чёрное небо озарялось ярким фиолетовым салютом.

Кёя терпеливо ждал. Минуло около десяти минут, но пока никто не появился. Кто-то из прохожих высунулся из проулков и побежал к фонтану, желая как можно ближе рассмотреть необычное светопредставление. И откуда оно здесь? Никаких праздников, вроде, не планировалось. Постепенно улица всё более и более наводнялась людьми. Это раздражало Кёю: в толпе сложнее и разглядеть врагов, и вступить с ними в бой. Анго до сих пор не явили себя, и Кёя всё чаще оглядывался по сторонам. Едва ли они примчатся на машинах и в открытую начнут атаку — скорее всего, подкрадутся со спины. Разношёрстная же толпа только играла им на руку, напоминая зеркальный лабиринт, где каждое отражение сбивало с толку: впереди долгожданная цель или же очередная обманка?

Вдруг в темноте проулка мелькнула чья-то тень. Незнакомец — или их было несколько? — сначала пытался осмотреться, но потом резко скрылся за углом. Выбирать было некогда. Отправив ежа обратно в коробочку, отчего вокруг раздались затаённые вздохи, Кёя бросился за тенью. Уже за углом шум толпы почти стих, и потому слух прекрасно различал, как топают и чавкают по слякоти чужие сапоги. Кёя ускорил бег. Уже второй раз за день ему стало жарко. Тёплое, но сырое пальто сковывало движения, ботинки скользили по лужам, а глаза заливал дождь. Но Кёя неотступно преследовал незнакомца, как хищник, загоняя свою добычу.

Ещё один рывок, поворот — и за углом показалась спина в чёрной дутой куртке. Голову беглеца облепила шапка, да и сам он был одет во всё тёмное. Для одного из Анго он выглядел слишком затасканно, но раздумывать над этим времени не осталось. Кёя рассудил просто: раз он убегал, значит есть причина его поймать. Кёя быстро открыл вторую коробочку, и в его руках очутились тонфы. Замахнувшись одной, он швырнул её прямо в беглеца. Просвистев в воздухе, точно бумеранг, тяжелая тонфа вгрызлась незнакомцу под колени. Раздался сдавленный стон, ноги подкосились, и незнакомец распластался на мостовой. Он уже царапал руками в попытках подняться, когда сзади нагнал мокрый топот. Предчувствуя удар, человек обернулся и в испуге закрылся руками. Но удара не последовало. Разлепив глаза и с недоверием убрав руки, он воззрился на своего преследователя. И не поверил увиденному.

— Х… Хибари-сан?..

Занеся вторую тонфу, Кёя возвышался над ним, но мимолетного удивления на лице скрыть так и не смог. Меньше всего он ожидал подобной встречи.

— Ты? Что это значит? — выпрямившись, Кёя опустил оружие.

— Хотелось бы спросить у вас то же самое.

Сзади раздался ещё топот. Двое собеседников подняли головы: неподалеку замерли Бьянки и Мукуро. Убрав с покрасневшего от бега лица липкие мокрые волосы, Бьянки удивлённо выдохнула:

— Ламбо?